Наше Будущее

Мия - Не волнуйтесь, я уверен с ней всё будет в порядке – Это были первые слова, услышанные мной после того, как я отключилась. В нос ударил резкий запах спирта, заставивший открыть глаза и прийти в себя. Пока что я понимала лишь одно – меня жутко тошнит, а голова разрывается на части. - Эй! Ты как? – Поморщившись от резкого алкогольного перегара, я услышала уже другой голос, отличавшийся от первого какой-то заботой, а потом я увидела парня, наклонившегося ко мне. Его темные волосы были в полном беспорядке, губы потрескались, карие глаза выглядели измученными, галстук нелепо болтался, свисая с его шеи и доставая до моих ног. Почему-то он показался мне отдаленно знакомым, как будто, мы где-то виделись. Очень, очень давно. - Я... В порядке... - Прошептала я и почувствовала сильную сухость в горле – Можно воды? - Конечно. Пару минут и всё будет. – Прозвучал первый голос. Собрав все силы, я с некоторой тяжестью попыталась сесть и ощутила как руки парня, тянутся ко мне, помогая сделать это. Голова сильно закружилась, предметы вокруг стали двоиться настолько энергично, что я уже не разбирала ничего вокруг. В висках противно застучала кровь. Испугавшись резких ударов моего сердца, я схватила ладонь незнакомца и крепко сжала, пока изображение перед глазами прыгало вверх-вниз, влево и вправо. Неожиданно чья-то рука протянула мне стакан с холодной жидкостью внутри, и я жадными глотками, принялась выпивать всё содержимое, закончившееся слишком быстро. - Ты помнишь, что с тобой случилось? - Услышав холодный голос и насторожившись, мои глаза сами собой устремились на человека, которому принадлежали эти слова. Его слегка взлохмаченные угольно-черные волосы шли в полном контрасте с голубыми, даже ледяными глазами, внимательно смотревшими на меня. В уголках глаз пролегли морщины, точно такие же красовались около кончиков его губ. На вид ему было около сорока не больше, но было понятно, что он поддерживает форму и старается всеми способами забыть про возраст, а также ввести в заблуждение других. Мужчина был одет в медицинский халат, темно-синего цвета, на ногах были заметны бахилы. Значит, я в медпункте. А этот самый человек передо мной - врач. Немного оглядевшись вокруг, я уже точно знала, где нахожусь. Всё помещение было выполнено в белом оттенке. Но не такой благородный белый, в который обычно выкрашивают дорогие машины люкс класса, а скорее больничный цвет, оттенок безнадеги и страданий. Вдоль стен стояли шкафы со стеклянными дверьми, скрывающими бесконечное количество колбочек, лекарств и таблеток, самых различных форм, а также мой взгляд уловил шприцы и иглы пугающих размеров. Сам врач сидел за таким же белым столом, на котором располагались какие-то книги, упаковки одноразовых масок и перчаток, ну и, конечно же, стетоскоп с ярко-красной звукопроводящей трубкой, выделявшейся на фоне всего однообразия. Мои глаза вновь вернулись к доктору, и тут я заметила его бейдж, на которым жирным шрифтом было выведено - Норвуд Хилл. В свете ярких, слепящих ламп мелькнули ледяные глаза – Ты не ответила на вопрос. – Последовала пауза – Ты помнишь, что с тобой случилось? Я впала в ступор, начиная судорожно перебирать свои воспоминания за эту ночь. Вот, я вхожу в красивый зал, осматриваюсь, прохожу вглубь сквозь множество столпившихся на танцполе, натыкаюсь на Голди и вспоминаю наш разговор. Так, а дальше? О, вспомнила, дальше я встретила Розалию, после резкий скачок и кто-то шепчет мне - всё будет хорошо, и потом... Я не помню, что было потом... Почему? Что произошло? Словно, проваливаясь в глубокую дыру, все мысли смешивались, картинки плясали, сердце колотилось. Мне стало страшно. Что со мной сделали? А если я что-то сделала? Вдруг, мне что-то подмешали в напиток? Нет, это исключено, я не выпила ни капли в эту ночь. Но, что тогда за резкий приступ амнезии врезался в мозг, вцепился своими клешнями и не хотел отпускать меня? Подняв свои ошарашенные глаза на доктора, я сразу же столкнулась с сочувствующим взглядом, в ту же секунду сменившимся на уверенный – Не беспокойся. Ты ударилась обо что-то головой, поэтому провалы в памяти, ожидаемый побочный эффект. Не стоит волноваться из-за этого. - Я вспомню хоть что-то позже? - Сроки амнезии разные. Начиная от нескольких минут и, заканчивая годами. Я ужаснулась. Перспектива вспомнить всё через несколько лет меня не радовала, ибо я всегда была человеком, которому важно контролировать всё и вся. Почувствовав руку парня на своем плече, пытавшуюся меня утешить, я непроизвольно задержала дыхание из-за охватившего страха. - Ты помнишь свое имя? – Голос доктора ворвался в мои мысли слишком стремительно - Да. Я Мия. - Приятно познакомиться, Мия. Я Норвуд Хилл. – Он небрежно щелкнул по своему бейджику и протянул мне руку, такую холодную, что мне захотелось скорчиться, но я переборола это чувство. – Итак, Мия. Стив проводит тебя до твоей комнаты, и да, тебе неплохо было бы поблагодарить его, именно он принес тебя сюда. Я повернулась к брюнету, слабо улыбавшемуся мне. Так вот как его зовут. Кажется, этот парень буквально спас мне жизнь... Он подал мне руку, чтобы я встала с кушетки. Мои ноги слегка дрожали, коленки подкашивались. Боже, да что же со мной случилось? Уже подходя к двери, меня окликнули – Мия! – После того, как я повернулась, Норвуд Хилл продолжил – Надеюсь, это последний раз, когда ты находишься в этом кабинете. – При этих словах на его губах мелькнула ухмылка. А может быть, мне показалось? - До свидания. – Промямлила я и вышла за дверь. ............... Мы шли в тишине. Каждый наш шаг отдавался многогранным эхом, и из-за этого создалось ощущение, как будто, за нами кто-то наблюдает. Словно, мы не одни плетемся по этой бесконечной цепочке коридоров. Из витражных окон на пол лился свет, самыми разными цветами, отражающимися от тысяч осколков, в совокупности создававших причудливый рисунок. Два маленьких человечка, в синих шапочках и огромных ботинках, чем-то смахивающие на гномов, стояли рядом друг с другом, а в руках держали огромный шар, составленный из сотен маленьких кусочков. И сейчас солнце светило прямо в центр этого шедевра, от чего ощущение волшебства только усиливалось. Это был один из самых больших и самых прекрасных витражей, которые я когда-либо видела. - Как думаешь, что это обозначает? – Голос Стива эхом разнесся по коридору, а я осознала, что уже как минимум несколько минут стою и пялюсь на витраж. - Не знаю. Может этот большой шар, как символ мира? Или планета? А эти маленькие человечки охраняют ее. Держат, чтобы мы все не свалились в бездонную черную яму. Стив усмехнулся и неловко поправил свой галстук, все еще свисавший с его шеи – Не поверишь, я думал точно также. Мы двинулись дальше, оставляя невероятное свечение позади. – Тебе уже лучше? - Думаю да. Хотя меня пугает то, что я практически ничего не помню. Кстати, где ты меня нашел? – Почему я не спросила его раньше? Моя голова всё еще плохо соображала. Может быть, сейчас я наконец узнаю, что произошло. - В туалете. Ты сидела на полу и вся была в крови. – Я неуклюже посмотрела на свое голубое, когда-то прекрасное платье, которое теперь выглядело ужасно, благодаря, засохших местами бордовых подтеков – Я отнес тебя в медпункт, и спустя полчаса ты очнулась. Собственно всё. Его слова не дали мне ровным счетом ничего. Я вздохнула, мысленно понадеялась на скорейшее восстановление моей памяти и посмотрела на Стива более внимательным взглядом. Его лицо оставалось спокойным. Зато мешки под глазами выделялись при коридорном мягком свете. - Плохо себя чувствуешь? - Не лучше, чем ты – Со смешком ответил Стив. – Бал был так себе, поэтому ты ничего не потеряла, уж поверь мне. - Поэтому ты так напился? – Мой вопрос повис в воздухе. Парень метнул на меня взгляд полный неожиданности и после паузы ответил – Это одна из причин. Я закусила губу и почувствовала, что позволила себе лишнего. Мне вдруг резко захотелось узнать, о чем он думает. Вновь тягучая неловкость повисла между нами и в эту ночь, а точнее уже утро, мне не удалось сделать это, за что я проклинала свою неуверенность. Мы уже пришли в холл и теперь стояли посередине комнаты, словно, не решаясь пойти каждый в свою сторону. - Приятно познакомиться, Мия – Наконец сказал он, видимо тоже желая прервать ненавистную паузу. Я улыбнулась и протянула руку – Приятно познакомиться, Стив. – Его ладонь оказалась теплой, а в карих глазах блеснула искорка, заставившая меня на миг окончательно забыть обо всем и раствориться в моменте. - Спокойной ночи – почти, что прошептала я, начиная отходить к корпусу девушек. - Уже утро – ответил Стив, и я приложила усилия, чтобы не покраснеть от своей тупости. Заметив это, парень продолжил – Но если ты планируешь поспать, то я с удовольствием пожелаю тебе спокойной ночи. Он отпустил мою руку, державшую всё это время в своей ладони, и я, развернувшись, отправилась к двери. Открыв ее, мне не хватало решимости ступить внутрь, как будто нечто удерживало меня и, обернувшись, я с глупой радостью поняла, что Стив застыл точно в такой же позе и ласково улыбается мне. Стив. Солнце, как назло посылало свои раскаленные лучи прямо на мое лицо, точно желая, чтобы я поскорее проснулся. Как только мои глаза открылись, вся комната закружилась перед глазами, и изображение стало похоже на странный калейдоскоп из непонятных частиц и кусочков пазла. Во рту всё пересохло, и вода стала мне жизненно необходима. Еле как, встав с кровати, на ватных ногах я подошел к столу и, схватив бутылку, начал хлебать жадно, почти не останавливаясь. Вдруг в дверь постучали, и я сразу же ответил – Входите. – Думая, что это Перри, так как его кровать была пуста и уже (на удивление ровно) застелена. Но мои догадки оказались неверными, ибо в мою комнату зашла мама. В мыслях пронеслось, что всё это галлюцинации, последствия вчерашней ночи. – Мама? Что ты тут делаешь? Она выглядела уставшей, хотя пыталась выдавить из себя улыбку, не сказать, что у неё это особо получалось. Мама нервно дергала своими пальцами и не решалась подойти ко мне ближе, но всё-таки, когда она сделала пару шагов вперед, я увидел маленькую, но очень важную деталь. Её голубые глаза были красными, как будто, она проплакала всю ночь, а на щеках всё еще виднелись следы от дорожек слез. - Приехала проведать вас. Знаешь, без тебя и Бетти дома так пусто... - Мама села на краешек кровати, пока я осознал, что стою перед ней с болтающимся галстуком, всё том же костюме, от которого неимоверно пахло и никакой одеколон уже не спасет. – А ты только проснулся? – Она оглядела меня с ног до головы. - Да... Совсем недавно, как видишь... - промямлил я. Присмотревшись к ней получше, я увидел небольшой синяк на её запястье и насторожился – Мам, все в порядке? Она с шумом выдохнула – Ты всегда знаешь, когда я что-то скрываю верно? – легкая улыбка пробежала по её лицу. – Просто... Твой отец узнал про меня и Мартина... О, Господи. Худшего и предположить нельзя. Это была тайна, которую мы хранили уже как несколько лет от одного единственного человека. Я потер лоб потной рукой, неожиданно почувствовав, всю усталость навалившуюся, как гром среди ясного неба. ................. Чтобы понять весь кошмар событий, нужно поведать вам некоторую историю отношений мамы Стива - Джессики и его отца Джона. Они познакомились, будучи учениками одной из престижных школ, обучение в которой стоило соответственной цене мраморных полов, крутых лестниц, устремленных витиеватым кольцом вверх, классов с шикарными партами, вытесанными из черного дерева и оранжерее, в которой представлялось множество видов растений, причем самых экзотических. Родители Джессики (все их знали, как профессиональных врачей, знающих свое дело от и до, и к слову отец Джессики был представителем династии докторов, так что в городе к ним всегда проявляли уважение) погибли, когда она была совсем маленькой, оставив ей приличное наследство, поспособствовавшее в будущем зачислению в школу. Её вырастили бабушка и дедушка в тепле и заботе, так, что пожаловаться на что-то ей было просто невозможно. До сих пор в её сердце откликается глухой болью тот момент, когда пришлось прощаться с ними и переезжать в другой город. Но это было гораздо позже... Перед этим она погрузилась в школьную жизнь, вместе со всем подростковым пылом и дерзким характером. Мелкими шажками Джессика шла на пути к своей мечте. Выстроив план своей жизни до мелочей, (да так, что если бы об этом узнал другой человек, стало страшно) она знала, чего хочет, и мысли, чтобы отступить или свернуть со своего пути попросту не возникали в её голове. Закрывая глаза перед сном, Джессика представляла себя на огромной сцене, перед сотней тысяч людей с горящими глазами, жаждущих увидеть только её. Она видела, как кружится под музыку, которую сама написала, а поклонники радостно хлопают, думая о том, что сейчас их мечта увидеть великую певицу стала явью. Каждым своим вдохом Джессика была далеко от теплой постели и в целом своего маленького мира. Она раздавала автографы, фотографировалась и рассказывала свой творческий путь, чего ей стоило стоять там. Но каково же было её разочарование, когда она открывала глаза и всё, что видела лишь местами растрескавшийся потолок, в углу которого, почти что рядом с её улыбающейся фотографией висела паутина. Слезы так и намеревались каждую минуту выйти наружу, покинуть прекрасную границу голубых, словно океан зрачков. Но как с такими пронзительными глазами, не стать знаменитой? Джессика делала глубокий вдох, обещая себе, что ничего не остановит её на пути к славе и популярности. Что её манило туда, оставалось загадкой. Она знала, что блистательные фото и ковровые дорожки – это лишь та часть, которую позволено видеть обычным людям. Не изнанка изнуряющего и недостойного отношения к своему труду, постоянных претензий и вопросов к себе, а также частичного отказа от личного пространства. Но всё перечисленное, Джессика считала мелочами. Ведь, когда она засияет на олимпе с другими звездами, ей будет всё равно, что твориться за спиной. Она станет признанной, значимой для людей. А ради этого, как думала Джессика, стоило работать. Она пошла на пение, не только в школьный хор, куда брали, впрочем, всех подряд, но и записалась на индивидуальные занятия. Стала учиться играть на пианино и гитаре, кстати, с большим успехом. В 17 лет, она открывала выпускной вечер в огромном зале, с высокими потолками, колоннами и шикарной акустикой. Перебирая своими ловкими пальцами по клавишам, Джессика ощутила то незабываемое чувство эйфории. А, когда она нажала на последнюю ноту, зал взорвался аплодисментами, провожая её мечту дальше, в далекое плаванье, когда она, наконец, обретет свое существование. К сожалению, а может к счастью, этой мечте не суждено было стать реальностью, которую можно видеть своими глазами. В жизни Джессики как раз перед выпускным классом появился Джон. Джон Уокер, перевернувший весь её мир с ног на голову. Сначала, все было до боли идеально. Они были старшеклассниками, сбегавшими с уроков, которым стало абсолютно наплевать на всех остальных, они были счастливчиками, поедающими мороженое, катавшимися на водных трамваях, и наблюдавшими, как деревья вдоль берегов низко склоняются к ним, словно благословляя неземное чувство, подвластное только этим двоим. Те самые первые бабочки в животе кружились беспрерывно, и хотелось следовать их примеру. Джон оказался самым милым парнем в жизни Джессики, и недоумение одолевало её, как же она не познакомилась с ним раньше? Любовь поглотила всё ее существо и постепенно, совсем как плесень охватывает нечто, Джессика оставила уроки вокала позади. Нет, мечта никуда не делась, просто теперь на её место пришло что-то более настоящее, о чем не нужно грезить перед сном, потому что это происходит здесь и сейчас. А может быть, всё было гораздо проще? Она просто получила то, что ей было нужно. Восхищающиеся взгляды, крепкие объятия и ощущение того, что её кто-то любит. В ней нуждаются. И, в тот момент, когда она осознала это, все её побеги и желания стать новой звездой стали медленно потухать. И вскоре от того разгоравшегося огня, которым она дышала, осталась лишь маленькая искорка почти что терявшаяся в лабиринтах любви к своему конкуренту. После окончания школы Джессика поступила в институт, уже менее пафосный, как школа, но все же престижный. Что касается Джона, тут ему стоит уделить больше внимания. Мягко говоря, он был ленивым. В своей жизни без особого пинка от родителей, Джон мало что делал. И окончание школы он воспринял ни как закончившийся этап в его, казалось бы, бессмысленном существовании, а как празднование своей свободы. Больше никаких оков. Совершеннолетие и самостоятельность, по которым он скучал с самого рождения. Разве мог когда-то молодой Джон Уокер, парень с широкой улыбкой и блестящими волосами, еще не успевшими посидеть от пережитых лет, представить себе, что однажды, он совсем как его родители, огородит своего сына золотой решеткой, не давая ему и шагу ступить без своего ведома? Ответ простой. Нет. Хорошо, что люди не знают своего будущего, это спасает их от множества слез и всепоглощающего горя самобичевания от сделанного выбора или сказанных слов... Путь Джона Уокера тернист и слишком долог, настолько, что понадобится ни одна книга, чтобы разобрать весь бардак в его голове. А, в конце концов, он стал тем, кем стал, свергнув многих и лишившись своего счастья на долгие-долгие годы. Также, отобрав это великое чувство у Джессики. Спустя несколько лет, несколько измен Джона и несколько тысяч слез, выплакавших Джессикой, ей вдруг стало абсолютно всё равно, как сложится еще жизнь. Она стала женщиной, затерявшей свою мечту через года, и, увы, это было уже не исправить. Но Джессика верила, что ту радость, от которой душа разрывается на части, она еще сможет испытывать, несмотря на прошедшее время. И вот в её жизни появился Мартин. Высокий мужчина, с серыми пронзительными глазами и носом с небольшой, но все же видимой горбинкой. В то время он попал в дом Джона в качестве его личного охранника, по обстоятельствам, которые до сих пор никто не знает, ибо рабочий персонал подбирали крайне скрупулезно и порой люди работали в их доме до самой старости. Мартин стал выполнять свои обязанности, и спустя время познакомился с Джессикой (при достаточно необычных обстоятельствах, о которых рассказчик поведает немного позже). Между ними что-то возникло. Он даже не подозревал, что его большое, словно, сделанное из камня, сердце ещё может испытывать чувства, а в её мыслях проносились вихри перемен, жизнь перестала казаться чередой однообразия, и она, наконец, вспомнила, что значит любить. Это были сумасшедшие ощущения не похожие ни на что ранее, даже на подростковую любовь Джессики. Нет, это было другое, нечто более серьезное, но яркое, как миллионы разноцветных салютов, взрывающихся один за одним. Они тщательно скрывали свои отношения, что казалось и одновременно очень простым и очень сложным. В огромном доме у них было много мест для свиданий и встреч, но Джессика и Мартин чувствовали себя маленькими детьми, сделавшими какую-то шалость и вынужденными скрываться, пока всё, в конечном счете, не станет известно. Но оберегать тайну стало еще сложнее, после того как появилась Бетти. Мартин был ее настоящим отцом, не Джон, который, как будто, своим нутром чуял что-то не то, но никогда не произносил это вслух. Именно поэтому Бетти так редко появлялась на публике, да и вообще рядом со своей семьей на всяких мероприятиях и званных ужинах, к ней не было настолько жестокого контроля, как к Стиву, ей многое спускали с рук и еще сотни мелочей, удававшихся Бетти без проблем. Джон просто не чувствовал к ней ничего родного, про себя считая маленькую девочку чужачкой и недоумевая, почему эти желчные мысли занимают так много места в его голове. Прошло еще несколько лет, и Джессика рассказала своему сыну, кто на самом деле отец его сестры. Конечно, Стив был шокирован. Сначала думая, что все это глупая шутка, а потом, размышляя, будто он живет в самом, что ни на есть настоящем сериале, каждая серия которого еще больше захватывает дух, чем предыдущая. Он стал хранить эту тайну, также как Джессика, Мартин и Бетти. И вот теперь, спустя огромный промежуток времени, этого секрета уже не существовало. ............................ - Как он узнал? – первым делом спросил я. - Помнишь нашу домработницу Люси? Несколько дней назад ей стало плохо, что-то с сердцем и её увезли в больницу. Твой отец нанял новую. Я даже не знаю её имени, но зато ей стало известно слишком многое. – Спустя паузу, она продолжила, но было слышно очевидную дрожь в её голосе. – Эта самая домработница подслушала наш разговор с Мартином и рассказала всё Джону. - Он сильно злился? Мама усмехнулась – Он был в дикой ярости. Схватил меня за руку и резко потянул. Знаешь... Я уже ожидала самого худшего, но тут вмешался Мартин. - Мартин? Он ударил его? – От неожиданности у меня слегка заболела голова. - Он схватил Джона за горло и начал душить. Слава Богу, вас не было дома. Не представляю, если бы Бетти увидела этот ужас. - Что было дальше? – Спросил я, как маленький нетерпеливый ребенок. - Дальше я стала кричать, и Мартин отпустил его. В итоге Джон просто напросто выгнал его за дверь. – Она вздохнула - Хорошо, что всё закончилось таким образом. Мы с Мартином общаемся по телефону, сейчас он уехал к себе в город. Сказал, что ему нужно много чего обдумать, взять паузу. – Мама схватилась руками за голову – Стив. Я не знаю, что делать. Мне так страшно. Я чувствую себя жутко виноватой, но понимаю, что если бы у меня был шанс всё исправить, я поступила бы точно также. Я обнял её, не зная, что сказать в знак утешения. - Мартин самый лучший мужчина в моей жизни, но, может быть, не стоило скрывать и так долго утаивать всё это от Джона? Всё-таки он любит нас. - Нас? – Удивление на моем лице не заставило себя долго ждать – Мама этот человек не любит никого. Абсолютно никого. - Нет. Не говори так. Он любит нас, Стив. Просто по-своему. Я усмехнулся – Если бы он нас любил, то не поступал бы так паршиво. Тебе напомнить тот день перед рождеством? - Хватит. – Резким тоном сказала мама – Он жалеет об этом. - Если человек говорит «прости», то это еще не значит, что он действительно о чём-то сожалеет. Последовала затяжная пауза, но я, наконец, решил её прервать – Что теперь делать? – мои руки сжались в кулаки, а в глазах блеснула странная искорка беспомощности. - Джон сейчас слишком занят. Ты наверно слышал, про новые протесты. Да и увеличилось количество бродящих «проклятых» на улицах, он сейчас пытается решить все эти вопросы. - Интересно, каким образом? Опять начнет патрулировать город со Службой Отлова? - Он и не переставал это делать, дорогой. – Мама выдохнула и встала с кровати. – В любом случае, меня из дома он не выгонит, за это можешь не переживать. - Ты сейчас домой или проведаешь Бетти? - Я уже её проведала, перед общим собранием. Кстати, почему ты не там? – На секунду я впал в ступор, а потом вспомнил, что после бала на следующее утро, должно быть общее собрание всех участников лагеря, где будет сказана основная информация. - Ну, ясно – С усмешкой сказала мама, уже выходя за дверь, похоже, она все поняла. – Собирайся, оно только началось. И, сынок. Я, конечно, не люблю лезть в твои дела, но всё же... Переодень этот костюм, он уже далеко не свежий. Я смутился и коротко кивнул, начав поспешно собираться.