Сваты в Османской империи

Отгремели новогодние праздники, холодный январь окутал милые сердцу Кучугуры. В этом году, как и всегда, навалило большие сугробы. И в этот вечер снова шел хлопьями снег, сверкая от света фонарей на улице. Уютно в доме Будько горела печка, дрова с треском дарили свое тепло. Иван Степанович с Валентиной Петровной проводили вечером сватов, приезжавших к ним на выходные. Много блюд осталось на столе, которые Валентина Петровна так старалась приготовить. Ну ладно, что поделать, теперь надо убирать все скорее. Что в холодильник, что мыть, ведь с минуты на минуту начнется «Великолепный век». — Ох, наконец-то, сейчас хоть сериал спокойно посмотрю. Вань, уключи «Домашний», щас начнется, — крикнула ему Валентина Петровна с кухни, заканчивая мыть посуду. — Валюха, отстань, тут футбол идет! — сказал Иван Степанович, деловито усевшись на диван в зале. Валентина Петровна вытерла руки о розовое полотенце и прошла в зал, не упуская его из рук. — Ваня-я, ну уключи, паразит, там Хюррем с Сулейманом! Шо тута неясного в твоем футболе, усе равно бегают просто так! — горячилась Валентина Петровна, поставив сердито руки на пояс. — Уключи, говорю! — Валюха, заканчивай, мне твои гаремы тоже не сдалися! — уперся Иван Степанович, не отдавая пульт. — Уключи, мне интересно, шо будет дальше там! Ну Ва-ань! — стояла на своем Валентина Петровна. — Вот шо ты за вредная баба, Валюха! Какие-то бусурманы дороже родного мужа! — сдался Иван Степанович и кинул ей в руки пульт. Собачиться бесполезно, все равно ведь включит их. — От спасибочки, — радостная Валентина Петровна только и успевала нажимать кнопку пульта. Успела. Началась любимая мелодия. «В ролях: Халит Эргенч, Небахат Чехре, Мерьем Узерли…» — Ой, аж по ушам долбит! А имена-то какие, хрен выговоришь, ха-ха-ха! — засмеялся Иван Степанович, глядя на жену. Она вытаращила глаза так, что казалось, будто больше не моргала. — Ваня, угомонись, дай посмотреть! — Ну тебя в баню, смотри сама эту муть, я спать пошел. Завтра на смену, — вздохнул Иван Степанович и поднялся с дивана, посмотрев на нее. Валентина Петровна даже не оторвала взгляд на него. Иван Степанович покачал головой, подняв брови. — Вот помешалася, — будто с обидой тихо сказал он и пошел в спальню. Так и сидела Валентина Петровна, наблюдая красочные серии так недавно сильно полюбившегося ей сериала. Эти красивые платья султанш, эти интриги, любовь и ненависть, а какие мужчины красивые! А какой Бали бей, какие у него усы! Она уже мечтала поехать в Турцию, во дворец Топкапы, прикоснуться к этой истории! Дай Бог, Максим с Машенькой подарят старикам путевки, или сами как-нибудь накопят. Но она твердо решила, что она там побывает! Вот были же уже в Турции со всеми, почему в то время еще не было этого сериала! Уже бы там побывала, эх… Вот уже и титры подошли, закончилась серия на самом интересном, но Валентина Петровна не дождалась конца. Она не заметила, как уснула, прикорнув на диване… *** — Проснитесь, пашá, проснитесь! За вами стража идет! — дергал кто-то Ивана Степановича за плечо. Иван Степанович недовольно перевернулся на другой бок и лишь недовольно сквозь сон пробурчал: — Я не Пáша, а Иван, — и снова захрапел. — Паша, они уже тут! — слуга замешкался, не зная как разбудить пашу, уже слыша отдаленный топот сапог султанской стражи. Этот топот не перепутаешь ни с чем. Оставалось только молиться. В мгновение двери распахнулись, в покои ворвались красные кафтаны. Испуганный слуга запричитал, умоляя не трогать его господина, однако стражники не обращали на него внимания, грубо схватив спящего Ивана Степановича за плечи, быстро подняв с кровати. В секунду проснувшись, он начал давать им отпор, не понимая, что происходит. — Вы кто такие? С ума сошли, окаянные, я щас участковому позвоню! Алексеичу! Слышите, шо говорю-то! — кричал испуганно Иван Степанович, не понимая, куда они его тащат, почему у них выглядывают мечи из ножен, почему у них такие странные наряды, почему на нем странный наряд, почему какие-то странно расписанные стены! «Я же не пил вчера! Или пил?! Да не пил я!» — ничего не понимал Иван Степанович, ошарашенно все разглядывая кругом. Пытаясь хоть как-то отбиться, Иван Степанович потихоньку узнавал в каменных стенах, странных росписях и больших факелах что-то знакомое, где-то это он уже видел. «Етитская богомышь, как в Валюхином сериале прямо! Наверное, ночью все-таки хватанул рюмашку» — думал он, все еще ничего не понимая. — Да больно мне, шо же вы делаете, олухи! Хватит! — на все попытки сопротивляться Иван Степанович получал отпор. — Думаете, сломали десантника?! Да я просто спал, так бы вас вмиг пришиб бы, морды бородатые! Стражники привели его в покои падишаха. Переступив порог султанских покоев, стражники, не упуская из рук Ивана Степановича, поклонились падишаху и поставили Ивана Степановича на колени. Султан Сулейман подошел ближе к Ивану Степановичу. Стоявший рядом Ибрагим паша на это зрелище лишь ухмыльнулся. До Ивана Степановича начало что-то доходить: он куда-то попал, его украли, а этот бородатый с залысиной — самый главный. Наверное, бандиты, нужны деньги. А то поедут закопают в лес. «Господи, какие-то девяностые». Хотя Кучугуры от них недалеко ушли, только недавно интернет провели с газом. — Слушайте, вы, басота! Вы думаете, на вас управы не найдется? Да я вас… — смело говорил Иван Степанович, как вдруг получил удар по спине от стражника. — Да ты шо обалдел по больной спине! — Перед тобой падишах, следи за словами! — вскричал Ибрагим паша. — Ага, падишах, такое себе погоняло. У меня вот знаешь какое было, вас еще на свете тогда не было! — Ильнар паша! Вразумись, или головы лишишься без всякого разбирательства! Тебе было приказано отслеживать запрет вина в столице перед военным походом, а ты же потворствовал его распространению и дальше! — разгневался падишах. «Ильнар? Военный поход? Вино? Чего?» — Я Иван! Иван Будько! Какое вино, я не пью эту бадягу, у меня вон самогон, наливка! Купил недавно у Митяя и завел свою, с ума посходили! — Повелитель, паша явно не в себе. Давайте его направим к лекарю, а уж потом продолжим допрос, — предложил Ибрагим, почему-то защищая его. Не успел султан сказать и слова, как в главные покои ворвался Матракчи Насух эфенди. — Повелитель, Ильнар паша не виноват! Нашлись свидетели, что это не Ильнар паша распорядился продавать вино в районе Ускюдара! Это была клевета торговцев, что хотели спасти свою шкуру! — говорил Матракчи впопыхах, задыхаясь от бега. Сулейман задумчиво почесал бороду. Он верил в невиновность Ильнара паши, просто ждал каких-либо доказательств, пусть даже словесных. И наконец-то их получил. — Отпустите его, — железно приказал падишах. Иван Степанович вырвался из рук стражей, ничего не понимая и дальше. Однако одно он понял — надо бы помолчать. «Потом разберемся». — Ты не серчай, паша. Я и не сомневался в тебе, однако, сам понимаешь… — подошел к нему падишах и положил руку ему на плечо. В качестве извинения приглашаю тебя сегодня на ужин к Хатидже султан и Ибрагиму паше, — улыбнулся повелитель. — И зря ты сбрил бороду. Похож теперь на неверного европейца. — Приду, — сквозь зубы ляпнул Иван Степанович, теряя терпение. — Можешь идти. Иван Степанович машинально развернулся и вышел из этого чертова места. Надо уходить отсюда от греха подальше. Только где он? Где его Валечка? И где Кучугуры? Он бросил злой взгляд на стражников, охраняющих покои, и зашагал по звонкому мрамору. Куда идти? Вдруг вдалеке показались два мальчика, которые быстро шли, словно наперегонки. Шехзаде Мустафа и Мехмед шли к своему отцу после занятий со своим учителем поделиться новыми знаниями, что они сегодня получили. За ними шел, поспевая, их учитель в темно-синем кафтане. — Анатолич… Анатолич!!! — радостно закричал Иван Степанович, разглядев дорогого свата в этом кошмаре. Юрий Анатольевич заулыбался и, откланявшись шехзаде, не ответил на объятия свата, а быстро отвел его в сторону, оглядываясь по сторонам. — Иван Степанович, дорогой! Ты сейчас только не нервничай, тут нервничать опасно. Тут вообще все опасно. Мы попали в прошлое! В шестнадцатый век, в правление Сулеймана Великолепного! — говорил Юрий Анатольевич, держа Ивана за плечи. Услышав слово «Великолепный», Иван Степанович вытаращил глаза, до него дошла вся картина. — Великолепный? Этот «Великолепный век» Валюхин, мы в него попали?! Говорил же ей, нечего его смотреть! Ох ты, Господи! — кричал он нетерпеливо. — Тише, Иван! Это ужасное, кровавое, суровое время! Мы с тобой тут должны вести себя по их правилам и традициям. Я узнал про себя все. Я — Юнус Эфенди, учитель малолетних шехзаде, якобы сын какого-то важного визиря в их государстве. — Юнус? А-ха-ха! — засмеялся звонко своим заразительным смехом Иван Степанович. — А что же не с первой буквой алфавита? — Очень смешно! — цокнул языком Юрий Анатольевич и покачал головой. — Сегодня вот рассказал им про Аристотеля, слушали с упоением! — улыбнулся он. — Выходит, Анатолич, ты и в шестнадцатом веке философию преподаешь. Какой универсальный предмет, ты смотри, на все века! Может, ты в двадцать первый из шестнадцатого попал? А-ха-ха, а щас вернулся на родину? — не переставал смеяться Иван Степанович. — Иван Степанович, ну хватит уже! Надо думать, что делать дальше! — топнул ногой Юрий Анатольевич. — Да уж… — обдумывал сказанное сватом Иван Степанович. — Так, подожди, если мы с тобой здесь, значит, Валюха с Ольгой Николаевной по логике тоже здесь! Надо найти наших бабонек! А если они в гареме этого с лысиной? Я же ему бошку сверну за Валюху! — вскричал Иван Степанович. — Не думаю. Надо все обдумать, все предусмотреть. И тогда покажем янычарам казацкую удаль! — говорил уверенно Юрий Анатольевич, скрывая свое беспокойство. Он не находил себе места, переживая, где же Оля, что с ней и как. Он очень надеялся, что она осталась дома, в будущем. Но как же он без нее, вдруг он больше не вернется? А вдруг она где-то здесь и нуждается в его помощи? Беспокойство это было невыносимо сильнее шуток Ивана Степановича. «Господи, пусть с ней все будет хорошо» — как завороженный всё думал Юрий Анатольевич.