Добро пожаловать...

      В первый момент у него возникло странное ощущение, что он свернул куда-то не туда. «Я ошибся коридором? Вошел не в ту дверь? Глупости…»       К съемочному павильону вел только один коридор. И не столько он вчера с Ли Дайкунем выпил, чтобы заблудиться по дороге на площадку. После полутемного и плохо освещённого коридора яркий свет павильона, отраженный от белых стен, бил по глазам. Это было настолько неприятно, что первые секунд пять актер стоял зажмурившись. Руки непроизвольно потянулись к глазам, но вспомнив о гриме, Гун Цзюнь одернул себя и сделал попытку раскрыть глаза и оглядеться.       Первое что его поразило — это минимализм обстановки и почти стерильная белизна всех поверхностей. Второе, что заставило внутренне напрячься и задержать дыхание, это то — что павильон, или что бы это ни было — был совершенно пуст, никого из стаффа не было: ни коллег, ни статистов эпизодников. Ну, то есть почти никого… Если не считать обладателя пронзительного темного взгляда, смотревшего прямо в душу. Его… того самого, о ком они с Дайкунем за выпивкой ни разу не упомянули вслух. Малодушно перебирая все забавные и не очень моменты из жизни своих коллег, что произошли за эти три с половиной года с момента премьеры их прошлой совместной работы. Лишь о нём промолчали. ЧЖАН. ЧЖЭХАНЬ.       Щипать себя за руку было не очень хорошей идеей, в сегодняшних сценах оператор должен был сделать несколько крупных кадров с его кистями, поэтому он прикусил внутреннюю поверхность щеки, до крови, но видение не рассеялось. Это был действительно он.       Полуобернувшись, отвлекшись от экрана, весь в чёрном, мужчина смотрел на него. В его взгляде не было осуждения, скорее удивление и… грусть?.. Но почему Гун Цзюнь ощутил, что вся его кожа охвачена пламенем? Мужчина в кресле шевельнулся и знакомым жестом подпер ладонью подбородок. — Войдя в помещение, люди как правило представляются. Нет? «Он стебётся? Делает вид, что мы незнакомы?» Глаз Гун Цзюня дёрнулся, а разве он сам все эти три года не делал тоже самое? Но здесь же никого НЕТ. Кроме них двоих, так — зачем? Бровь Чжэханя приподнялась, во взгляде мелькнула ирония и, как показалось Гун Цзюню, горечь. «Ладно-ладно, сыграем в незнакомцев, раз ты так настаиваешь. Чёрт, как же я рад тебя видеть». — Гун Цзюнь, прошу вас, позаботьтесь обо мне. Уголок рта мужчины в кресле дёрнулся в раздражении. — Будем знакомы, Гун лаоши, — мужчина встал из кресла и сделал шаг навстречу. — Меня зовут Чжан СаньЦзян*. Добро пожаловать в задверный мир.