Мародеры читают

Наступило обеденное время воскресенья и ребята вновь собрались в Выручай-комнате. - Как вам бал? – весело спросила Лили. - Превосходно, - улыбнулись друзья. - Я рада, что они смогли организовать нам живую музыку, хоть и под конец вечера, - протянула Кристина. - Мне понравилась еда, - хмыкнул Сириус. - Мы не удивлены, - фыркнул Ремус. – Но атмосфера была действительно впечатляющей. - Как и костюмы, - добавил Джеймс. – Только я не понял, куда вы все делись потом. - Да, мы с Джеймсом остались вдвоём в зале, - прищурилась Лили. - Я был с Мэри, - зарделся Лунатик. – Мне кажется, она милая. - Я рада за вас, - пропищала ДеВитт. - А куда вы с Сириусом делись? – ехидно спросил Поттер. - Ну, в общем, - замялся Блэк. – Мы ездили к моим родителям. - Правда? – удивились ребята. - Да, - кивнула девушка. – Они поговорили и я помогла леди Блэк вернуть Сириуса и Андромеду на семейное древо. - Это же здорово! – воскликнул Люпин. - А ещё как только мне стукнет семнадцать, мы проведём обряд и я стану Лордом. Ну и с Кристиной помолвку заключили, - вскользь бросил Блэк. - Ух ты, Лорд Блэк, - хмыкнул Поттер. - Вы сделали что? – закричала Лили. – Поздравляю! Когда свадьба?? - После окончания войны, наверное, - смущённо произнесла Кристина. – Мы ещё не решили. - Мерлин меня убей, поздравляю, - ошеломленно выдохнули Джеймс с Ремусом. - Ну всё, хватит об этом, я начинаю читать, - произнесла ДеВитт. – Глава 3. Приглашение. - Гарри уедет от Дурслей, - выдохнула Лили. Когда Гарри спустился на кухню, все трое Дурслей ей уже сидели за столом и даже не подняли на него глаз. Дядя Вернон загородил широкую багровую физиономию утренним выпуском «Дейли Мэйл», а тетя Петунья сосредоточенно резала грейпфрут на четыре части, скрыв лошадиные зубы за поджатыми губами. Дадли выглядел рассерженным, угрюмым и, казалось, еще больше раздулся. Это кое-что значило, если учесть, что он и без того обычно занимал собой целую сторону квадратного стола. Тетя Петунья положила ему в тарелку четверть неподслащенного грейпфрута, боязливо про­ворковав: «Это тебе, Дадли, милый», на что он только злобно посмотрел на нее. В его жизни произошли крутые и очень неприятные перемены с того дня, как он принес домой годовой табель успеваемости. - Неужели кто-то раскрыл им глаза ? – удивился Джеймс. - Давно пора, - проворчал Ремус. – У него могут быть проблемы со здоровьем. Как всегда, дядя Вернон и тетя Петунья старались найти оправдания его скверным оценкам: тетя Петунья утверждала, что Дадли — очень одаренный мальчик, но требует особого подхода; дядя Вернон держался другой линии — ему «не нужен сын неженка и зубрила». Столь же деликатно они касались обвинений в хулиганстве, записанных в табеле. «Он шумный маленький мальчик, но и мухи не обидит!» — восклицала тетя Петунья со слезой в голосе. - Вот это родители, - фыркнула Кристина. – Вместо того, чтобы объяснить сыну, как себя вести, они просто закрывают на всё глаза. Однако в конце табеля было несколько вежливых замечаний школьной медсестры, которым даже дядя Вернон и тетя Петунья не могли найти оправданий. Сколько бы тетя Петунья ни причитала, что Дадли крупный мальчик со здоровым детским жирком и что растущему организму необходимо много еды, факт оставался фактом — у поставщика школьной формы уже не было бриджей достаточно большого размера. Острый глаз тети Петуньи различал неуловимый отпечаток пальца на ее сверкающих чистотой стенах и насквозь видел соседей, но отказывался замечать то, что было очевидно школьной медсестре: без всякого дополнительного питания Дадли разнесло до размеров молодого кита из породы косаток-убийц. - Кошмар, ему срочно нужна диета, - ужаснулась Лили. - Из-за своей слепой любви добились того, что у их сына ожирение, - покачал головой Сириус. И вот — после многих скандалов, где в ход шли такие веские аргументы, что от них дрожал пол в спальне у Гарри, и потоков слез, пролитых тетей Петуньей, — был объявлен новый режим. Диетическая программа, присланная медсестрой школы «Воннингс», была прикреплена к холодильнику, из которого убрали все, что обожал Дадли, — газировку и пирожные, шоколадки и бургеры. И вместо этого наполнили овощами, фруктами и зеленью — «кроличьей едой», как выразился дядя Вернон. Чтобы умилостивить Дадли, тетя Петунья настояла, чтобы и вся семья села на ту же диету. Поэтому Гарри тоже получил свою четвертинку грейпфрута. Она была намного меньше, чем у Дадли. Тетя Петунья явно считала, что лучший путь поддержать моральный дух Дадли — это уверить его в том, что еды у него, во всяком случае, больше, чем у Гарри. - Не поможет, - закатила глаза ДеВитт. – Надеюсь, Гарри выкрутился из этой ситуации, потому что его откармливать надо, а не голодом держать. Но тете Петунье было невдомек, что спрятано под все той же поднимающейся половицей в комнате наверху; у нее и мысли не возникало, что Гарри вовсе не собирается следовать диете. Сообразив, что ему грозит все лето просидеть на одной моркови, он сразу послал к друзьям Буклю с призывом о помощи. И те, к их чести, не пожалели усилий. Из дома Гермионы сова вернулась с большущей коробкой печенья без сахара (родители Гермионы были стоматологи). Хагрид, хогвартский лесничий, не пожалел целого мешка твердокаменных кексов собственного приготовления (к ним Гарри не притронулся — слишком велик был его опыт по части стряпни Хагрида). Миссис Уизли прислала их семейную сову, Стрелку, с чудовищных размеров тортом и пачкой пастилы. Бедняга Стрелка была уже в преклонном возрасте и целых пять дней приходила в себя после такого путешествия. А на день рождения (который для Дурслей просто не существовал), Гарри получил сразу четыре великолепных торта — от Рона, Гермионы, Хагрида и Сириуса. У него и сейчас еще оставались два и поэтому, предвкушая роскошный завтрак, который он себе устроит наверху, Гарри беспечально взялся за свой грейпфрут. - Одним сладким питаться тоже не правильно, - нахмурился Ремус. – И как так Молли не отправила ему нормальной еды? - Может, подумала, что всё не так плохо, - пожал плечами Поттер. Неодобрительно хмыкнув, дядя Вернон отложил газету и хмуро уставился на собственную четвертинку грейпфрута. — И что это? — проворчал он. Тетя Петунья строго взглянула на него, кивком указав на Дадли, который уже прикончил свою часть и мрачно смотрел в тарелку Гарри маленькими поросячьими глазками. - Сами виноваты в том, что он так разжирел, - фыркнул Блэк. Дядя Вернон обреченно вздохнул, взъерошив большие густые усы, и взял ложку. В дверь позвонили. Дядя Вернон поднялся с кресла и вошел в прихожую. С быстротой молнии, пока мать была занята чайником, Дадли стащил остаток отцовского грейпфрута. - Кошмар, - покачали головой ребята. – Это уже тяжёлый случай. Из прихожей донеслись звуки разговора, чей-то смех, и затем отрывистый ответ дяди Вернона. Парадная дверь захлопнулась, и послышался треск разрываемой бумаги. Тетя Петунья поставила на стол заварной чайник и недоуменно оглянулась: где это дядя Вернон? Минуту спустя он вернулся, красный от злости. - Что уже успели произойти? – вздохнула Эванс. — Ты! — рявкнул он на Гарри. — В гостиную, живо! Сбитый с толку и ломая голову над тем, в каких грехах его подозревают на этот раз, Гарри встал и вслед за дядей Верноном пошел в соседнюю комнату. — Итак. — Дядя Верной со стуком закрыл за ними дверь, твердым шагом дошел до камина и повернулся к Гарри с таким видом, словно собирался объявить ему, что он арестован. — Итак. Гарри так и подмывало спросить: «Итак что?» — но он счел, что не стоит подвергать характер дяди Вернона такому испытанию с утра пораньше, учитывая, что его нрав и без того ожесточен голодным пайком. Поэтому Гарри решил принять вид вежливой озадаченности. — Это только что принесли, — сказал дядя Вернон. Он угрожающе помахал перед Гарри исписанным листком сиреневой бумаги. — Письмо. Насчет тебя. - И всё? – удивился Ремус. – Его разозлило обычное письмо? - Ну, мы же не знаем, о чем там говорится, - пожала плечами Лили. - Я бы не удивился, будь это реакция на простое письмо. Это же Дурсль, - фыркнул Поттер. Гарри растерялся еще больше. Кто мог написать о нем дяде Вернону? Да еще прислать письмо по обычной почте? Дядя Вернон свирепо взглянул на Гарри и стал читать вслух: — «Дорогие мистер и миссис Дурсли! Мы с Вами незнакомы, но я не сомневаюсь, что Вы немало слышали от Гарри о моем сыне Роне. Как Гарри Вам, возможно, рассказывал, финал Кубка мира по квиддичу состоится в следующий понедельник вечером, и мой муж Артур сумел достать очень хорошие билеты благодаря своим связям в Департаменте магических игр и спорта. Я надеюсь, что Вы позволите нам взять с собой Гарри на матч, тем более что такая возможность выпадает раз в жизни — Британия не принимала у себя финал вот уже тридцать лет и добыть билеты крайне трудно. Мы, разу­меется, будем рады, если Гарри проведет у нас остаток летних каникул, и проследим, чтобы он благополучно сел на поезд в школу. Пожалуйста, ответьте как можно скорее. Лучше вос­пользоваться обычным способом, поскольку магловские почтальоны не сумеют доставить письмо в наш дом. Я не уверена, что они вообще знают, где он находится. В надежде вскоре увидеть Гарри искренне Ваша Молли Уизли, P.S. Надеюсь, мы наклеили достаточно марок».— Дядя Вернон закончил чтение. — Взгляни на это, — прорычал он. - Она должна по рассказам Рона понимать, как Дурсли относятся к магии, - простонала Кристина. – Теперь понятно, почему Вернон настолько зол. - Меня пугает приписка про марки, - нахмурился Люпин. - Неплохое же письмо, что вы сразу, - надулись Джеймс с Сириусом, которые нашли это забавным. - Зато мы не ошиблись, что Уизли позовут его к себе погостить перед Чемпионатом, - вздохнула Эванс. Это был конверт, в котором и прибыло письмо миссис Уизли, и Гарри едва удержался от смеха — конверт был сплошь заклеен марками за исключением единственного квадратного дюйма на лицевой стороне, куда миссис Уизли умудрилась втиснуть написанный бисерным почерком адрес Дурслей. - Ей бы не помешало изучить маглов, - прыснула Лили. - У нее же муж работает в отделе, связанном с маглами, - удивился Джеймс. - Сомневаюсь, что он что-то знает про марки, - хмыкнул Блэк. —Ну… она наклеила достаточно марок, — сказал Гарри таким тоном, будто подобную ошибку мог совершить кто угодно. Глаза дяди сверкнули. —Почтальон это заметил, — процедил он сквозь зубы. — Ему было очень интересно, откуда такое письмо пришло. Потому-то и позвонил. Кажется, он нашел это забавным. - Любопытство не порок, но хотя бы на работе его надо сдерживать, - покачал головой Ремус. Гарри ничего не ответил. Возможно, кто-то и не понял бы, почему дядя Вернон поднимает такой шум из-за чрезмерного количества марок, но Гарри слишком долго прожил с Дурслями и знал, как безумно их раздражает все хоть сколько-нибудь необычное. Не дай бог кто-то подумает, что они связаны (пусть даже и отдаленно) с такими людьми, как миссис Уизли. - Ну и пусть, - фыркнула Кристина. – Ничего страшного в этом нет. Дядя Вернон грозно смотрел на Гарри, а тот старался сохранить на лице самое невинное выражение. Если сейчас повести себя правильно, то можно запросто попасть на самое интересное событие за всю свою жизнь. Гарри ожидал, что же скажет дядя Вернон, но тот по-прежнему не произносил ни слова, вперив в племянника злобный взгляд. Наконец Гарри решился нарушить молчание. — Так что… я могу поехать? - Пусть только попробует не разрешить, - процедил Джеймс. – Это же финал Кубка! Багровую физиономию дяди Вернона исказила легкая судорога. Усы встали дыбом. За этими усами сейчас происходила ожесточенная схватка двух основных дядиных инстинктов, вступивших в острое противоречие. Разрешить Гарри ехать, значит, сделать его счастливым, а против этого дядя Вернон неустанно боролся тринадцать лет. С другой стороны, отъезд Гарри избавлял от него на две недели раньше, чем можно было надеяться, а дядя Вернон не выносил присутствия Гарри в своем доме. Раздираемый противоположными чувствами, он вновь уставился на письмо миссис Уизли. - Какой сложный выбор, - насмешливо протянул Сириус. —Кто эта женщина? — спросил он, неприязненно разглядывая подпись. —Вы ее видели, — ответил Гарри. — Это мама моего друга Рона, она встречала его, когда мы приехали на Хог… на школьном поезде в конце прошлого семестра. Он чуть было не произнес «Хогвартс-Экспресс», но это был верный путь взбесить дядю. Во владениях Дурслей никто даже не упоминал вслух названия школы Гарри. - Как в тюрьме, - нахмурилась Лили. Дядя Вернон скривил широченную физиономию, словно припоминая что-то очень неприятное. — Толстуха такая? — проворчал он наконец. — С кучей рыжих детей? - Да твой сын раза в три больше Молли уже! – с негодованием воскликнула ДеВитт. Гарри нахмурился. Это уж явная глупость со стороны дяди Вернона — обзывать кого-то толстухой, когда его собственный сын Дадли был именно таким лет с трех, а теперь и вовсе стал больше в ширину, чем в высоту. Дядя Вернон вновь внимательно перечитывал письмо. — Квиддич, — пробормотал он. — Квиддич — это что еще за чепуха? Гарри опять почувствовал раздражение. —Вид спорта, — отозвался он нехотя. — Играют на метлах… - Зачем спрашивать, если ненавидишь магический мир? – выгнул бровь Лунатик. - Квиддич не чепуха! – фыркнули Бродяга с Сохатым. —Ладно, ладно! — торопливо прервал его дядя Вернон. Гарри не без удовлетворения заметил, что дяде стало не по себе, — он не мог вынести слово «метла» в стенах собственной гостиной и вновь поспешил укрыться за чтением письма. По его губам Гарри разобрал слова: «Пришлите ответ обычным способом». Дядя сдвинул брови: —Что это она имеет в виду — «обычным способом»? — фыркнул он. —Привычным для нас, — пояснил Гарри и, прежде чем дядя успел остановить его, добавил: — Вы же знаете, совиная почта. Это обычное дело для волшебников. - И зачем он его выводит? – спросила у потолка Лили, тяжело вздохнув. Дядя Вернон вскипел, как будто Гарри произнес непристойное ругательство. Затрясшись от злости, он нервно оглянулся на окна, словно ожидая увидеть кого-то из соседей, прижавших уши к стеклу. —Сколько раз тебе повторять, чтобы ты не упоминал всей этой пакости под моей крышей? — прошипел он, и его лицо приобрело густо-фиолетовый оттенок. — Здесь даже одежда на тебе та, что мы с Петуньей надели на твою неблагодарную спину! —Только после того, как Дадли ее износил, — холодно отозвался Гарри. И в самом деле, на нем был свитер размеров на пять больше чем надо, так что рукава приходилось закатывать едва ли не наполовину, а свисал он ниже пузырей на коленях его потрепанных джинсов, которые тоже висели мешком. - У него появился голос, - одобрительно протянула Кристина. - Как бы ему из-за этого поездку не обломали, - забеспокоился Джеймс. — Не смей так разговаривать со мной! — яростно взревел дядя Верной. Но Гарри не собирался молчать. Миновали те дни, когда ему приходилось безропотно исполнять каждый пункт идиотских дурслевских правил. Он обошелся без диеты Дадли и не позволит дяде Вернону помешать ему поехать на Чемпионат мира по квиддичу, как бы тому ни хотелось. Гарри сделал глубокий успокаивающий вдох и сказал: — Ладно, хорошо, я не увижу Кубка мира. Теперь я могу идти? У меня там не закончено письмо к Сириусу. Вы знаете — мой крестный отец… - Святой Мерлин, вот хитрюга, - рассмеялись ребята. - Это же меняет дело, - усмехнулся Ремус. Он сделал это. Он произнес волшебные слова. Краснота пятнами схлынула с лица дяди Вернона, и оно стало похожим на плохо перемешанное черносмородиновое мороженое. —Ты… пишешь ему, да? — В голосе дяди Вернона прозвучала претензия на спокойствие, но Гарри видел, как зрачки его маленьких глаз сузились от страха. - Конечно, выставил меня серийным убийцей, - хмыкнул Блэк. —Пишу, — ответил Гарри небрежно. — Я уже давно ему не писал, и вы понимаете, боюсь, он может подумать что-нибудь не то… И остановился, наслаждаясь действием этих слов. Он почти видел, как закрутились колесики под густыми, темными, разделенными идеальным пробором волосами дя­дюшки. Если помешать Гарри написать Сириусу, тот может подумать, что с Гарри тут плохо обращаются. А если запретить ехать на Кубок мира, Гарри напишет Сириусу, и маньяк-убийца будет знать, что с его крестником плохо обращаются. Выбора не остается. Гарри наблюдал, как у дяди в мозгу созревает решение, словно здоровенная усатая физиономия была прозрачной. Мальчику стоило больших усилий сдержать улыбку и сохранить безразличный вид. И вот наконец… — Ну ладно. Можешь ехать на этот чертов… эту глупость… короче, Кубок мира. Напиши этим… этим Уизли… пусть имеют в виду… они должны сами забрать тебя. У меня нет времени таскаться с тобой через всю страну. Можешь остаться у них до конца лета. И еще, скажи своему… своему крестному отцу., напиши ему… что едешь. - Получилось! – радостно закричал Джеймс. - Хотя бы две недели поживёт в мирной обстановке, - улыбнулась Лили. — Ну разумеется, — просиял Гарри. Он повернулся и пошел к дверям гостиной, борясь с желанием вопить и прыгать от радости. Он поедет! Он поедет к Уизли, он поедет на Чемпионат мира по квиддичу! В холле он едва не налетел на Дадли, притаившегося за дверью с явной надеждой подслушать, как влетит Гарри. Широкая улыбка на лице Гарри совершенно сразила его. - Ну конечно, - фыркнула ДеВитт. - Дадли так надеялся на скандал, - притворно посочувствовал Лунатик. — Замечательный завтрак, верно? — спросил Гарри. — Я просто объелся, а ты? - Ещё и издевается над кузеном, - хмыкнула Кристина. Смеясь над изумлением братца, Гарри помчался к себе В комнату перемахивая через три ступеньки сразу. Там его поджидала Букля. Она сидела в клетке, уставившись на него громадными янтарными глазами, и щелкала клювом, показывая, что чем-то недовольна. Тотчас же обнаружилась и причина ее недовольства. — Ой! — воскликнул Гарри. Нечто наподобие серого, покрытого перьями теннисного мяча ударило его по голове. Гарри потер висок, озираясь — что такое? — и увидел крохотную сову, настолько маленькую, что она могла бы уместиться в его ладони. Она возбужденно носилась по комнате, словно шальная Шутиха. Тут только он обратил внимание, что к его но­гам упало письмо. Наклонившись, Гарри узнал почерк Рона. Внутри была наспех нацарапанная записка. - Эта та маленькая сова, которую Сириус отправил, - вспомнил Джеймс. - Надеюсь, Рон хорошо обращается с ним, - прищурилась Лили. Гарри! Папа достал, билеты! Ирландия против Болгарии, в понедельник вечером! Мама пишет маглам, чтобы те разрешили тебе остаться. Они уже могли получить письмо — не знаю, насколько магловская почта быстрая. Все равно решил написать тебе. Отправляю это письмо с Сычом. Гарри задержался на слове «сыч», затем поднял глаза на малютку-сову, кружившую вокруг абажура под потол­ком. Меньше всего на свете она походила на сыча. Может, что-то не разобрал? Гарри вернулся к письму. - А может, это карликовый сыч, - фыркнул Ремус. Мы приедем за тобой, нравится это маглам или нет; ты не можешь пропустить Кубок мира. Но мама и папа считают, что сначала для вида надо все-таки спросить их разрешения. Если они согласятся, срочно присылай Сыча с ответом — мы приедем и заберем тебя в воскресенье, в пять часов. Если они скажут «нет», опять-таки быстро присылай Сыча, и мы все равно увезем тебя в пять часов в воскресенье. - Хотя бы предупредил, - хмыкнул Сириус. - Значит, он бы в любом случае попал на матч, - улыбнулся Поттер. – Зря я переживал. Гермиона приезжает сегодня днем. Перси приступил к работе в Департаменте международного магического сотрудничества. Пока будешь у нас, не упоминай даже слова «заграница», если не хочешь, чтобы он заговорил тебя до смерти. До скорой встречи, Рон. - Что плохого в том, что брат получил хорошую работу и хочет говорит об этом с родными? – удивилась Кристина. - Если это в меру, то ничего страшного, - покачал головой Джеймс. - А если это переходит все границы и он говорит только о работе, то это уже перебор, - кивнул Ремус. — Уймись! — крикнул Гарри, когда маленькая сова пронеслась прямо над его головой, что-то отчаянно вереща — видимо, очень гордясь, что доставила письмо по назначению. — Давай сюда, понесешь мой ответ обратно! Сова спорхнула на верхушку клетки Букли, та холодно покосилась на гостью — вот только попробуй подойди ближе! - Какая гордая, - усмехнулся Сириус. Гарри взял свое орлиное перо, чистый кусок пергамента и написал: Рон, все в порядке. Маглы сказали, что я могу ехать. Встретимся завтра в пять. Не могу дождаться. Гарри. Он сложил это послание в несколько раз и с большим трудом примотал к левой лапке крошки-совы, пока та взволнованно скакала на правой. Едва письмо было закреплено, сова вновь отправилась в путь — через окно свечой взмыла в небо и пропала из виду. Гарри повернулся к Букле. — Ты готова к долгому путешествию? — спросил он. Букля с достоинством ухнула. - Хорошая сова, - улыбнулась Лили. – Надо будет тоже её купить. — Сможешь отнести это Сириусу? — Он взял письмо. — Подожди, я только допишу. Он вновь развернул пергамент и торопливо приписал: Остаток лета я пробуду у моего друга Рона Уизли. Пиши мне туда. Его папа достал билеты на Чемпионат мира по квиддичу! Закончив письмо, он привязал его к лапе Букли — та держалась необычайно спокойно, словно желая продемонстрировать, как должна себя вести настоящая, серьезная почтовая сова. - Умница,- с улыбкой произнесла Кристина. — Я буду у Рона, когда ты вернешься, ясно? — сказал ей Гарри. Она нежно ущипнула его за палец, со свистящим шорохом развернула огромные крылья и вылетела в открытое окно. Гарри провожал ее взглядом, покуда она не исчезла из глаз, потом нырнул под кровать, вынул заветную доску и достал из тайника изрядный кусок торта. Он сидел на полу и ел, наслаждаясь нахлынувшим на него счастьем. У него торт, а у Дадли ничего, кроме грейпфрута; на дворе — солнечный летний день, завтра он расстанется с Тисовой улицей, шрам больше не болит, и впереди — Чемпионат мира по квиддичу. Можно пока ни о чем не волноваться — даже о Лорде Волан-де-Морте. - Глава закончилась на хорошей ноте, - сказала ДеВитт, передавая книгу. - Надеюсь, следующая тоже будет без происшествий, - вздохнул Сириус. – Глава 4. Возвращение в «Нору».