Век Святых

Шрамы на плече Эвы заныли жгучей болью, когда густая тьма заволокла все вокруг, стирая очертания человеческих тел. В оглушающей тишине Каньона скрежет снастей казался неестественно громким. Рядом раздалось чье-то тихое ругательство, а в следующий миг вспышка света озарила корабль, мощным взрывом расходясь вокруг него. Алина широко раскинула руки, сосредоточившись на защите шхуны. За световым барьером раздались пробирающие до костей вопли волькр, услышавших добычу. Эве подумалось, что существа были отчаянно голодны, ведь после трагедии в Новокрибирске через Каньон перестали проходить рейсы, лишив их возможности кормиться. В Неморе не было жизни, только смерть. Штурмхонд ухмыльнулся и переглянулся с близнецами, а затем, как по команде, все члены небольшого экипажа, за исключением Шквальных, что держали корабль в воздухе, достали оружие и заняли оборонительные позиции. Непонимание на лице Заклинательницы Солнца сменилось ужасом, когда Штурмхонд наконец нарушил тишину: — Убери его, — мягко попросил он, кивнув на защитный купол. — Ты с ума сошел?! — Эти твари сотни лет охотились на нас, пришло время нам поохотиться на них, — он махнул рукой в сторону команды. Эва обнаружила, что все до одного они действительно предвкушают «охоту». — Ну пожалуйста, совсем не надолго, — невинное просящее лицо корсара казалось до смешного не правильным в окружающей их обстановке. Алина тяжело вздохнула, но кивнула в ответ. Штурмхонд довольно улыбнулся и снял с плеча винтовку, по-удобнее укладывая ее в руке. Осознав, что охота неизбежна, Эва поморщилась. Волькры были безжалостными тварями. Мерзким извращением самой природы. Однако перспектива их массового убийства ее не вдохновляла. Первые волькры были людьми, и что-то внутри Эвы сжималась при мысли о грядущей бойне. Она отмахнулась от навязчивых мыслей и приготовилась. Штурмхонд кивнул Алине, и в следующую секунду сияющая сфера стремительно сжалась и исчезла, словно ее никогда и не было. Эва ощутила тьму Каньона на своей коже. Клокотанье и утробное рычание окружило корабль, становясь все громче. Алина нервно прошептала: — Штурмхонд… — Рано. Звуки становились ближе. — Штурмхонд? — Ещё немного. Штурмхонд держался спокойно, но в его голосе сквозило нетерпение. Напряжение сгустило воздух, который, казалось, скоро заискрится и без помощи Заклинательницы Солнца. Вдруг корсар крикнул: — Сейчас! Свет озарил корабль, открывая взору десяток Волькр, нависших над экипажем. Твари взревели, ослепленные светом. Раздались пушечные выстрелы. Краем глаза Эва уловила движение слева и дернулась в сторону, едва увернувшись от когтистой лапы. Ей не нужно было думать, руки сделали все сами. Разрез раскроил напавшую на нее Волькру пополам, окатив Эву густой, горячей кровью с ног до головы. Девушка брезгливо вытерла щеку тыльной стороной ладони. Запахло порохом и металлом. Все закончилось меньше, чем за минуту. Когда на палубе вновь воцарилась тишина, команда Штурмхонда переглянулась, а затем зашлась в вое и визге. Они кричали, гавкали и улюлюкали. Весь заляпанный черной кровью, Штурмхонд кивнул Заклинательнице и дал команду продолжать путь, однако его прервал Мал. — Здесь есть еще. Гораздо больше. — Что? Где? — Штурмхонд казался заинтересованным. Следопыт нахмурился, оглядываясь вокруг, а затем махнул в сторону. — Туда, на восток. Корсар задумался. — У нас не так много времени, я хотел прибыть в Равку до восхода солнца, чтобы не привлекать внимание… — Они не далеко, — уверенно сказал Мал. Штурмхонд замолчал, прикидывая варианты, а затем кивнул и отдал команду следовать по курсу Следопыта. Эва заметила, что Алине не по себе. Девушка затравленно оглядывалась по сторонам и нервно кусала губы. — Что с тобой? — тихо спросила Эва, глядя в сторону, чтобы не вызвать лишних подозрений. — Что? Все в порядке, о чем ты? Эва выгнула бровь, повернувшись лицом к Заклинательнице. Алина попыталась выдержать ее испытывающий взгляд, но вскоре сдалась. — Не нравится мне это. Волькры чудовища, но их крики… Они так похожи на человеческие. — Я тебя понимаю, Алина. Мне тоже не нравится. Но мы здесь не надолго. Команда засуетилась. Мал крикнул, что нужно остановиться. — Они под нами, — прошептал он. Штурмхонд перевесился через борт шхуны, но в густой темноте под ней ничего не было видно. — Уважаемая Заклинательница, не могли бы вы… Алина недовольно сжала губы, однако все же отправила небольшую сферу света вниз. Шар озарил останки старого скифа, разломанного надвое. Внутри него копошилась большая темная куча. Когда свет проник в щель скифа, куча начала шипеть и извиваться. — Это гнездо! — с отвращением заметил кто-то. И это было правдой. Матери-волькры хрипели в попытке закрыть от света своих крохотных детенышей. Их потомство было почти прозрачным, а глаза крошечных чудищ застилала мутная пленка. — Приготовить снаряд, — холодно приказал Штурмхонд. Толя и Тамара выкатили большую металлическую сферу к краю судна. — Шквальные, приготовиться! — скомандовал корсар, — Выпускай! Бомба упала почти беззвучно, а затем раздался взрыв. Сильный толчок отбросил воздушный корабль в сторону, и Шквальные с трудом стабилизировали его. В воздухе повис тяжелый запах горелой плоти. Звук взрыва привлек других волькр, и громкий вой приближающихся чудовищ заполонил пространство. — Уходим! — крикнул Штурмхонд. Корабль развернулся и двинулся прочь от пылающего скифа. Он набирал скорость, стремясь убраться подальше от адского места. Вдруг раздался глухой щелчок, и защитный купол света исчез, погрузив шхуну во мрак. Где-то вдалеке Мал в панике звал Алину, но она не отвечала. Воцарился хаос. Эва услышала клокотание за своей спиной. Она взмахнула рукой, озаряя пространство всполохом огня, и в ужасе отшатнулась. Слишком много. Она не могла использовать Разрез вслепую — риск зацепить своих был слишком велик. В темноте ее орудием стало пламя — яркие вспышки освещали палубу, позволяя прицелиться и нанести удар. Эва не думала, она полностью отдалась инстинктам, растворившись в битве. Выстрелы, человеческие крики, рев волькр — все померкло, заглушенное ее собственным сердцебиением. Увернуться, ударить, еще раз ударить. В какой-то момент она запнулась о что-то мягкое и упала. Огромная пасть чуть не сомкнулась вокруг ее головы, но девушка успела увернуться, отбросив от себя чудище огненной волной. Наконец, свет снова озарил судно, вытеснив оставшихся волькр за пределы защитного купола. Эва оглянулась, тяжело дыша. Палуба была залита черной кровью, несколько раненых безжизненно лежали на полу. В Неморе нет жизни, только смерть. Корабль продолжал падать. Один из шквальных был ранен — его правая рука была вырвана из плеча и едва держалась на тонком лоскуте плоти. Эва кинулась к парню, падая на колени рядом. Тут же подлетела Тамара и крикнула: — Я позабочусь о нем, займись парусами! Эва посмотрела наверх. На одном из полотен зияла рваная дыра, а вторая Шквальная не могла в одиночку удержать судно в воздухе. Отпрянув от раненого, Эва вскинула руки вверх, призывая ветер. Корабль качнуло, чуть не лишив девушку равновесия, но его удалось стабилизировать. Руки дрожали. Удерживать такую махину в воздухе оказалось сложнее, чем Эва себе представляла. Она стиснула зубы. От мерзкого привкуса черной крови во рту ее начало мутить. — Почти выбрались, держитесь! — откуда-то крикнул Штурмхонд. Впереди виднелось расплывчатое пятно света. Мгновение, они вырвались за пределы Каньона. Брезжил рассвет. — Чтоб его! — выругался Штурмхонд, — Мы явно привлекли внимание. Рваные паруса не помогали судну держаться в воздухе. Корабль начало кренить вниз. Впереди виднелось небольшое озеро. Эва окрикнула Шквальную, на глазах которой выступили слезы от напряжения: — Продержи нас сколько сможешь. Девушка кивнула, и Эва ринулась к носу корабля. Водная глядь приближалась неумолимо быстро. С такой скоростью о мягкой посадке можно не мечтать. — Держитесь! — крикнула Эва и выбросила руки вперед. Вода вздыбилась им навстречу. Корабль тряхнуло. Эва влетела в борт и зашипела от боли. Шхуна рухнула вниз вместе с толщей воды, раскачиваясь еще сильнее, однако осталась на плаву. «Хотя бы не разбились», — мрачно подумала Эва, потирая ушибленный бок. Выбравшись, наконец, на сушу, они распластались на земле, устало дыша. Эва посмотрела на команду. К счастью, все были живы. Толя и Тамара вытащили раненого Шквального, его рука больше не болталась, хотя выглядел он неважно. Алина и Мал лежали рядом, нервно хихикая. Вдруг вторая Шквальная, сидевшая рядом с покалеченным товарищем, гневно крикнула Заклинательнице: — Что это там было? Ты чуть не убила нас всех! — Алина изменилась в лице, нервно бросив в ответ: — Это я виновата? Да я вообще не хотела лететь в каньон, тем более охотиться на волькр! Это ваш капитан затеял бойню, я не говорила, что могу гарантировать безопасность! Штурмхонд вышел вперед и поднял руки в примирительном жесте. Его голос звучал непривычно серьезно. — Да, Заклинательница права. Это была моя операция и я полностью ответственен за последствия. Я должен был предусмотреть риски, — проговорил он, и в воздухе повисла тишина. — Что за… — Мал и Алина ошарашено смотрели на Штурмхонда. Он снял серое пальто, под которым оказалась офицерская форма зеленого цвета. Очки и шляпа так же исчезли, открывая миру его лицо. Но это уже был не Штурмхонд. Перед ними стоял парень с волосами цвета темного золота, его глаза, вместо болотных, стали ореховыми, а нос уже не был переломанным, хотя сохранил небольшую горбинку. Эва, хоть и знала, что Штурм… Николай на самом деле выглядел по-другому, но все равно удивленно вытаращилась на корсара. Он был хорош собой и ему очень шла военная форма. За эти несколько недель, что Эва провела на Волке Волн, она успела привыкнуть к образу рыжего пирата, однако сейчас, в своем истинном обличии, он каким-то невероятным образом вызывал у нее еще больше доверия. Ощущение неправильности в его лице исчезло, уступив место легкому трепету. Николай открыл было рот, чтобы что-то сказать, но громкий предупреждающий крик прервал немую сцену. — Всем стоять! Они обернулись на источник звука, которым оказался отряд Первой армии, быстро приближающийся к кораблю. Во главе отряда шел мужчина в возрасте, его грудь была обвешана медалями. — Вы незаконно пересекли границу Равки, назовите себя, или мы откроем огонь! Штурмхонд сделал шаг вперед, поднятой рукой предупреждая остальных не двигаться. — Я с этим разберусь, — ухмыльнувшись, сказал он, и обратился к офицеру. — Я знаю, что прошло много лет, Раевский, но люди уверяют, что я по-прежнему юн и красив, — он расплылся в улыбке. — Назови себя, мальчик, или клянусь, я проделаю в тебе кучу дыр! — Раевский, очевидно, церемониться не собирался. Николай выпрямился, мгновенно сбросив маску острого на язык корсара, и произнес со сталью в голосе: — Мое имя Николай Ланцов, я принц Равки, второй наследник престола, Великий Герцог Удовы и сын Его Величества короля Александра III. И даже если бы Эва не знала, кто он на самом деле, она бы ему поверила. Его голос, взгляд, осанка — все кричало о благородном происхождении, статусе, власти. — Прекрати этот спектакль, мальчик! Николай Ланцов служил под моим началом, и ты уж точно на него не… — офицер запнулся и заморгал, вглядываясь в лицо Николая. — Не может быть… — ошарашено проговорил он. — Еще как может, — довольно улыбнулся Николай. Офицер опустился на колени, и вслед за ним весь отряд. — Мой царевич… Эва услышала гневное бормотание за своей спиной, а в следующий миг мимо нее пронеслась Алина, приблизилась к Николаю и с размаху ударила его кулаком прямо в челюсть. *** Алина Старкова стояла в центре просторного военного шатра, её лицо выражало высшую степень гнева. — Ты предлагаешь мне брак? — её голос сочился иронией. — Да какие у меня вообще есть основания доверять тебе? Ты врал обо всем с самого начала! Николай Ланцов выглядел великолепно, будто недавней стычки с волькрами и крушения корабля не было вовсе. На нем была надета новая сухая офицерская форма, а волосы аккуратно зачесаны на военный манер. — Я предлагаю тебе политический союз. Свою помощь в победе над Дарклингом… — А взамен я помогу тебе стать королем в обход старшего брата, — перебила его Алина. Николай медленно покачал головой, его хитрая улыбка померкла, уступив место горькой усмешке. — Только не говори, что ты считаешь, будто Василий — отличный кандидат. Я не буду скрывать, у меня есть амбиции. Но мы оба понимаем, что так будет лучше. У нас есть шанс спасти Равку, сделать ее лучше. Я предлагаю тебе партнерство, выгодное обоим. Во время всего диалога Мал и Эва стояли поодаль. Следопыт периодически встревал в разговор, буравя Штурмхонда-Николая злым взглядом, но когда принц заикнулся о браке, едва ли сдержал свои эмоции. Эве пришлось приложить серьезные усилия, чтобы удержать Мала, иначе тот бы прибил корсара на месте. Алина сжала пальцами переносицу, обдумывая слова Николая. Она понимала, что его предложение — лучший вариант из всех, что у нее были. Обзавестись поддержкой принца, помощью в борьбе с Дарклингом… Заманчиво. Однако, стоит ли доверять Ланцову? Он уже обманул ее, почему не обманет снова? И все же, он не был похож на Василия или Дарклинга. В нем чувствовалась искренность. Алине было горько, потому что там, на корабле, она действительно начала доверять Штурмхонду. Он ей нравился. Она чувствовала себя спокойно на Волке Волн, с его командой. И вот она снова оказалась в ситуации, когда мужчина, которому она верила, оказался вовсе не тем, кем притворялся. Но она больше не та испуганная девочка, едва контролирующая свою силу. У нее есть два усилителя Морозова, и если надо, она обрушит Большой и Малый Дворцы на головы тех, кто посмеет ее предать. — Хорошо, я согласна вернуться с тобой в Ос Альту. Мал шумно выдохнул, на что Алина бросила в него красноречивый взгляд. — Но никакой свадьбы. И я хочу Вторую Армию. В шатре повисла тишина. Николай рассмеялся от абсурдности такого требования. — Гриши ценят силу. Это единственное, что внушает им уважение. Они пойдут за мной, если я покажу им, на что способна. — Ты не можешь быть генералом армии. Ты хоть раз кем-то руководила? У тебя есть военный опыт? И вообще, я представлял себе кое-кого другого на этой роли… Николай посмотрел на Эву, и та выгнула бровь. — Я? Генерал Второй Армии? — Ты основала и руководила Храмом Восходящего Солнца много лет, ты, как никто другой, знаешь Дарклинга, твой военный опыт измеряется десятками лет. Не говоря уже о том, на что ты способна. Ты идеальный кандидат. — Меня не было в Равке шесть десятилетий, никто из живых Гришей меня не знает. Они не последуют за мной, независимо от того, как я сильна, особенно после предательства моего брата, — Эва отрицательно помотала головой и посмотрела на Алину. — Гриши ценят силу, это правда, и они поверят только в сильного лидера. Но это не моя роль. Я буду рядом, помогу принять верные решения, но Гришам, как и отказникам, нужен символ, в который они поверят. И только Заклинательница Солнца может им стать. Молчание повисло в воздухе. Алина благодарна посмотрела на Эву, сморгнув навернувшиеся на глаза слезы. Она не рассчитывала, что хоть кто-то ее поддержит. Мал стоял, скрестив руки на груди. Следопыту изначально не нравилась идея с возвращением в Ос Альту, а когда Алина заикнулась о командовании Второй армией, у парня вовсе испортилось настроение. Николай взвесил все в своей голове и в итоге кивнул, соглашаясь на условия Заклинательницы, однако в его взгляде скользнула тень сожаления. Он ненадолго задержал взгляд на Эве, которая задумчиво смотрела в сторону. Она выглядела уставшей. Брови сведены вместе, словно она решала сложную этическую задачу. Ее рубашка, вся заляпанная кровью и грязью, прилипала к телу, а мелкие ссадины на лице успели покрыться тонкой корочкой. Он же распорядился, чтобы им принесли чистую одежду, почему этого еще не сделали? — Что ж, тогда отдыхайте. Вам принесут все необходимое. Николай кивнул на прощание и вышел из шатра. *** Эва прогуливалась по военному лагерю, разбитому за несколько миль от границы Тенистого Каньона. Прошел день после сделки Алины и Николая. Им выделили несколько палаток — отдельную для принца, разумеется, палатку, в которой разместились Эва, Алина и Мал, и ещё одну для членов экипажа Колибри. Толя и Тамара сторожили вход в шатер Заклинательницы Солнца, и, казалось, в том числе следили, чтобы она не сбежала. В голове Эвы не угасал рой мрачных мыслей. Воспоминания о Малом Дворце, казалось, больше не бередили старые раны, но когда возвращение в столицу так явно замаячило на горизонте, Эва ощутила отголоски давно отвергнутых и забытых чувств. Каково будет снова ходить по этим коридорам? Тренироваться в этих павильонах? Склоняться в реверансе перед благородными господами, погрязшими в лести и притворстве? Неважно. На этот раз все по-другому. Она не будет скрывать свои силы, лишь бы никто не заклеймил ее ведьмой или еретиком. Мир изменился, воплотив легенды в реальность. Заклинательница Солнца, Повелитель Тьмы… Эва больше не собиралась прятать свою сущность в угоду кому-либо. Ее мысли плавно перетекли ко вчерашнему разговору и предложению, которое Николай сделал Алине. Конечно, Старкова отказалась от политического брака, но это не отменяет самого факта. Эву не должно было это беспокоить, но почему-то от этих мыслей ее настроение стремительно портилось. Бред какой-то. Они друг другу никто, с чего бы Эву вообще волновали планы Николая на его личную жизнь. Она не заметила, как забрела в восточную часть лагеря, где наткнулась на лазарет. Сюда прибывали раненые солдаты из ближайших подразделений, и оставались до тех пор, пока не могли снова приступить к службе. К сожалению, условия, в которых находилась страна, не позволяли солдатам выздороветь в полной мере, прежде чем их снова отправляли на линию фронта. К тому же, лекарств не хватало, а медика и вовсе не было — его перевели в другое подразделение, поэтому за ранеными ухаживали другие солдаты. Увидев, как прилипшие к ранам бинты отдирают вместе с кожей, Эва не смогла пройти мимо. *** Николай уверенно шагал по восточной части лагеря. Солнце приятно припекало, контрастируя с прохладным ветром раннего лета. Он усмехнулся своим мыслям. Когда Раевский пожаловался о происшествии в медицинском шатре, принц только рассмеялся и похлопал бывшего командира по плечу, уверяя, что это не проблема. Конечно, она не могла не вмешаться. Стоило предвидеть это заранее. Чем ближе он подходил к лазарету, тем отчетливей становились слышны обрывки фраз и мужского смеха. Неужели уже закончила и ушла? Подойдя к палатке вплотную, он уловил часть рассказа. — Короче, день проходит, два. Через лес пробираемся, как раз нагнали их. Они отстреливаются. Шум, грязь. Ну, вы знаете. А я, значит, пытаюсь обойти врага, решив, что, мол, герой тут, щас всех спасу. Ну, побежал. Бегу такой, винтовка в руках, пыль столбом. И тут НА! — прямо передо мной под ноги прыгает самый здоровенный кабан, который только может быть. — Громов, ты руками-то потише маши, я тут вообще-то тебе рану латаю, — послышался недовольный женский голос. — Да, да, простите, — он прочистил горло, — Так вот, кабан значит. Ну, я, естественно, охрен… хм, в смысле, обалдел! Глаза у него, как два блюдца, он на меня смотрит, я на него. Толпа рассмеялась, а солдат, не теряя темпа, продолжил: — Он давай наутёк, а я — за ним, потому что инстинкты. Думаю, вдруг этот зверюга с испугу на кого-нибудь из наших налетит. Но он же хитрый! Забежал в какую-то рытвину, а я за ним. А там грязь, скользко. Ну я падаю, прямо на кабана этого хренового, мы оба кувыркаемся, и слышу выстрел — бац! — и в плече что-то неприятное. Кабан вскочил да дал деру, а я осматриваюсь, думаю, фьерданец засел где, а вокруг никого и нет. Он сделал паузу. — И что вы думаете? Оказалось, пока мы кувыркались, этот гадский кабан наступил на спусковой крючок моей винтовки. И вот я с дырой в плече, а кабан жив-здоров, наверное, в лесу уже рассказывает своим как он солдата подстрелил. Николай отогнул край полотна, закрывающего вход, и перед его глазами предстала до смешного удивительная картина: Эва, раздобывшая неизвестно где белый халат, сидела на койке рядом с раненым солдатом и сосредоточенно водила руками вокруг его плеча. Ее губы искривились в скромной усмешке. Все остальные «больные» сидели вокруг них, чуть ли не в кругу, хохоча над рассказом пациента. Николай кашлянул, привлекая к себе внимание. С десяток пар глаз воззрились на гостя, появившегося у входа в шатер. — Когда мне доложили, что неизвестная девушка чуть ли не с боем ворвалась в лазарет, выпровадив медбрата, и подняла на уши руководство, потребовав какие-то медицинские инструменты, в моей голове даже не возникло сомнений, кто именно это был, — проговорил Николай с игривой ухмылкой на губах. — Вообще-то это нарушение протокола, тебе нельзя здесь находится, — весело заметил он. Эва, не отрываясь от работы, ответила: — Сомневаюсь, что кто-то решит помешать обученному Корпориалу лечить раненых солдат. Все же, в этом чудесном лагере нет ни одного медика, — она подняла взгляд своих темных глаз на Николая. — Однако, если такой идиот найдется, я ему не позавидую. Николай вошел в шатер, его взгляд останавился на её руках, которые деликатно касались раненого. Солдаты признали в вошедшем офицере, обвешанном медалями, принца, и поспешили встать, чтобы преклонить колени. Громов тоже подорвался с места, но Эва усадила его убратно, надавив рукой на здоровое плечо. — Не вставайте, не стоит больным лишний раз беспокоиться, — успокоил солдат Николай. Он обратил внимание на то, как раскованно они вели себя до его появления. Должно быть, Эва успела завоевать их расположение, хоть и была посторонней, к тому же Гришей. Далеко не все члены Первой Армии хорошо относились к солдатам Второй, особенно после предательства Дарклинга. Однако, каким-то волшебным образом Эва вызывала доверие и уважение у всех, кто находился в ее обществе, и, насколько Николаю было известно, она ничего не делала для этого специально. Это и было для него настоящей магией. Он пол жизни учился вести себя так, чтобы располагать к себе, подстраиваться под собеседника, менять маски. Ей это было не нужно. Ей это было не важно. Эва была готова помочь любому, и никогда не ждала ничего взамен. Николай представил, какой она была в лазарете своего Храма. Ему было известно, что она лично посещала его каждый день, лечила больных, исцеляя не только физические, но и душевные раны. Жаль, он не успел наведаться в гости в последний раз, когда был неподалеку. Два дня его корабль стоял в доках Баэлипорта. Два дня он сомневался, исполнить ли обещание. Отправить записку со временем и местом… Долгожданная встреча лицом к лицу. Почему его это так волновало? Решить Николай не успел. В доках пришвартовался Дарклинг. Стало быть, тоже вышел на след Заклинательницы Солнца. Решив подстраховаться, Николай попросил Толю загримировать его, а когда Повелитель Тьмы вступил на палубу Волка Волн, чтобы нанять самого грозного корсара Истинноморя для охоты на Русалье, в голове Штурмхонда и родился план. Николай моргнул, непонимающе взглянув на Эву. Кажется, она задала какой-то вопрос… — Так и будешь стоять над душой, спрашиваю? Николаю потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что от него хотят, но он во время спохватился и выкинул первое, что взбрело в голову, не забыв обольстительно улыбнуться. — А что, я тебя смущаю? Эва хмыкнула, выражая несогласие, однако на ее щеках проявился легкий румянец. Она почти закончила с плечом раненого солдата. — Громов, тебе шрам оставлять? — Что? — Шрам хочешь, чтобы остался, или убрать? Некоторые предпочитают оставить, как напоминание… Шатер взорвался смехом. Кто-то заскулил сквозь слезы: — Напоминание… ха-ха… об ужааасном кабане… ха-ха-ха… Громов обернулся назад, чтобы ответить Эве, однако увидев лицо красивой молодой женщины так близко со своим, смутился, покраснел, и быстро отвернулся: — Да, оставьте. Пусть будет напоминанием о прекрасной лекарше, что меня лечила… Смех сменился на одобрительные возгласы. Николай поймал взгляд Эвы. Она весело ухмылялась, однако у него самого внутри зашевелилось что-то неприятное. Он отбросил навязчивую мысль. — Знаешь, я бы тоже не отказался от твоей целительской силы. Видишь ли, челюсть все еще болит, — он нарочито потер место, в которое прилетел кулак Алины Старковой вчерашним утром. Эва вскинула бровь. — Да ну? А не кажется тебе, что лучшим лечением будет избавление от привычки врать своим союзниккам? — Да ладно тебе, Эва, — на его лице заиграла невинная улыбка, — Неужели ты откажешь несчастному солдату? Я слышал, ты убеждала Раевского, что «никогда не оставишь тех, кому нужна твоя помощь»… Эва закатила глаза, услышав фразу, которую в сердцах бросила полковнику, когда тот попытался выпроводить ее из лазарета. Да уж, и кто еще здесь драматизирует… — Так уж и быть, Николай, раз тебе так нужно исцеление, можешь зайти позже. Уверена, твоя королевская челюсть подождет пару часов, пока я занимаюсь действительно серьезными ранами. Николай поднял ладони в примирительном жесте. — Конечно, я подожду. Так а куда мне зайти сегодня вечером, сюда или сразу… в твою палатку? — начал он под хихиканье солдат, однако в тот же миг увернулся от летящей в него баночки с обеззараживающей жидкостью. — Эй, она же могла разбиться! Не стыдно тратить впустую ценный ресурс? — обиженно посмотрел на Эву Николай. — Стекло Гришей не бьется, — хитро ухмыльнулась она. — Твоя правда, — ответил он, улыбаясь. Ему нравились эти их словесные перепалки. — Тогда зайду позже. Николай пожал руки солдатам, и вышел из шатра. *** Эва, уставшая после нескольких часов, проведенных в лазарете, но всё ещё ведомая желанием помочь, направилась к палатке Николая. Он не зашел сам, значит либо ему неловко по-настоящему просить о такой мелочи, либо челюсть не так сильно беспокоит. Последнее было маловероятным, потому что Алина хорошенько его приложила, и сегодня днем на месте удара у Николая уже начал проявляться фиолетовый синяк. Может он попросил Тамару? Нет, вряд ли. Не стал бы жаловаться ей на такой пустяк. Лагерь затихал, ночь окутала всё своим покоем, лишь звуки шагов и шорох одежды нарушали тишину. Она остановилась у входа в палатку, замявшись. Стучать было некуда. Прислушавшись, она уловила шарканье карандаша о бумагу. Эва вздохнула, слегка отодвинула полотно, закрывавшее вход в палатку, и кашлянула. — Николай? Я войду? В ответ послышались шаги, и вскоре полотно перед ней отодвинулось, а за ним показалась фигура принца. Николай удивленно смотрел на девушку, словно совсем не ожидал ее визита. — Эва? — Ты не зашел за лечением, я решила, что совесть замучила… — она хмыкнула, — Так я войду? Николай ухмыльнулся, пропуская Эву внутрь. Его палатка была уютной, но скромной и вовсе не просторной, как ожидала девушка. Простая военная койка, стол с кучей разбросанных по нему бумаг, стул. Деревянная бадья с водой для умывания. Небольшое пространство освещал свет керосиновой лампы. Взгляд Эвы остановился на Николае. Он уже снял мундир, оставив только рубашку, растегнутую на две верхние пуговицы, и брюки. Его волосы были немного растрёпаны, будто он только что встал с кровати. Он выглядел неожиданно уязвимым в таком непринуждённом виде. В груди что-то защемило. Эва замерла на мгновение, разглядывая его. Заметив темнеющее пятно на его челюсти, она вдруг вспомнила, зачем пришла. — Так тебе нужна помощь с ушибом или нет? — она указала на его лицо. — Знаешь, я не думал, что ты всерьез восприняла мою просьбу. Но да, я буду благодарен за помощь, — он расплылся в одной из своих обольстительных улыбок, и Эва не смогла сдержаться, чтобы не улыбнуться в ответ. Николай устроился на стуле, и Эва подошла к нему вплотную, чтобы осмотреть место ушиба. Она осторожно приложила свои пальцы к углам его челюсти, проводя вниз, чтобы оценить глубину воспаления. Николай едва заметно вздрогнул от ее прикосновения, и Эва отпрянула. — Холодные? Прости, я сейчас согрею… — она свела ладони и сложила пальцы в особом жесте. — Нет, не надо, — он перебил ее, перехватив за запястие. — Так даже лучше. Она поймала его взгляд. В свете лампы его зрачки занимали почти всю радужку. — Хорошо. Николай отпустил ее руку, и Эва продолжила. — Постарайся расслабиться, — мягко сказала она. — Это может быть неприятно. Николай неглубоко вздохнул, стараясь не двигаться под легкими прикосновениями ее пальцев. Он хитро улыбнулся. — Я постараюсь. Но ты знаешь, я редко когда успокаиваюсь, особенно в компании прекрасных девушек по вечерам в моей палатке. Закатив глаза, Эва прислонила большой палец к месту ушиба и начала медленно вести им вдоль острой линии его челюсти. Она ощущала, как ткани под ее прикосновением вибрируют, регенирируя в тысячи раз быстрее. Николай шумно выдохнул. — Больно? — обеспокоенно спросила Эва, не отрывая взгляд от своих рук. — Нет, почти не чувствую, — как-то хрипло ответил он. — Хорошо, почти закончила. Кровоподтек рассеялся, и воспаление спало, однако, Эва обнаружила сильный застой энергии чуть выше места удара. Она поместила свои пальцы ему на виски, с легким нажимом спускаясь вниз. — Ты часто стискиваешь зубы от гнева? — спросила она невозмутимым голосом. Николай нехотя открыл глаза, посмотрев на нее. В свете лампы карие глаза Эвы казались почти бездонными. — Нет, очень редко. С чего ты взяла? — У тебя сильное напряжение в жевательных мыщцах. Такое бывает, когда зубы постоянно сжимают. Это может провоцировать головные боли, бессонницу… Я сейчас все сниму. Эва нахмурилась и продолжила свои действия, её пальцы мягко скользили по его лицу, снимая спазмы в мышцах. Ощущение приятной боли, за которым следовало расслабление, застигло Николая врасплох, и он едва сдержал тихий стон удовольствия, ограничившись лишь очередным шумным выдохом. Эва сосредоточенно расслабляла болезненные точки между мочками уха и челюстью, аккуратно нажимая на них пальцами. Ее лицо было слишком близко. Николай мысленно поблагодарил Святых за полумрак. Будь сейчас день, она бы непременно заметила что он, повеса, хитрый лис и любимец женщин, покраснел. — Может быть, кошмары часто снятся? — второй вопрос прозвучал серьезнее. Николай отвёл взгляд. Он выдержал паузу, стараясь вернуться к своему обычному настрою, но ответ все равно прозвучал слишком тихо. — Всем солдатам снятся. Эва вдруг посмотрела ему прямо в глаза. Ее руки все еще касались его лица. Николаю захотелось продлить этот момент. — Знаю, — также тихо ответила она. — Я спрашиваю, насколько часто? Он опустил взгляд. — Раньше было чаще. Сразу после службы. Потом, когда я стал Штурмхондом, их стало меньше. Но в последнее время… — он слегка покачал головой. Эва кивнула. В ее глазах промелькнуло что-то, какое-то печальное понимание. Ему вспомнились те ночи на китобойном судне, когда внезапный шквал обрушивался на корабль. Тамара подслушала разговор Дарклинга, из которого стало ясно, что в буре была замешана Эва. Значит ли это, что ее тоже преследуют ночные видения? — Знаешь, тебе бы не помешало расслабляться перед сном. На корабле не было возможности, но во дворце явно будет ванна. А еще, массаж хорошо помогает, — она медленно опустила ладони на его плечи, разминая каменные мышцы. Ее брови были слегка сведены вместе, взгляд сосредоточен. Николай прикрыл глаза и слегка запрокинул голову. — Может ну его, этот дворец? Здесь тоже отлично, — промычал он. Эва лишь хмыкнула, переместив руки на его шею. Что за женщина, неужели она со всеми пациентами так? От этой мысли у Николая неприятно скрутило в груди. Еще чего не хватало. Захотелось дать себе в челюсть снова, чтобы прогнать идиотские ощущения, подозрительно напоминающие ревность. Он здесь не для этого. Восстановить обе Армии, заполучить корону, спасти Равку… Николай прочистил горло. — Ты, наверное, устала. Невежливо с моей стороны задерживать тебя и дальше, — начал он, но Эва возмущенно шикнула, заставив замолчать. — Я здесь, потому что не оставляю тех, кому нужна моя помощь, забыл? А она тебе явно нужна. Ты каменный весь, мышцы в жутком напряжении. Не мудрено, что у тебя ночи неспокойные. Она с невозмутимым лицом продолжила работу. Николай почувствовал жар под ее прикосновениями. Это ему жарко, или она использует свою силу? Прошло несколько минут. Или полчаса. Он не знал. Николай так расслабился под ее аккуратными прикосновениями, что почти заснул. Когда она убрала свои руки, ему стало непривычно холодно, и он открыл глаза. — На сегодня прием закончен, — сказала она, изогнув губы в легкой усмешке, — Прописываю вам сразу же лечь спать и думать только о радостном, например о розовых пони или пушистых кроликах. Николай расплылся в ленивой улыбке, взглянув на девушку из-под ресниц. — Обязательно именно о кроликах? А если меня радуют мысли о налетах на судна работорговцев? Или о тебе, подумал Николай и ему тут же захотелось дать себе оплеуху. Эва хмыкнула. — Смысл в том, чтобы не перевозбуждаться перед сном. Ну тогда дело плохо. Николай кивнул и встал со стула. Все это время он смотрел на нее снизу вверх, но теперь, когда он стоял рядом, все поменялось с точностью наоборот. Николай был почти на пол-головы выше Эвы. — Спасибо, — тихо сказал он, и сам удивился, сколько искренности было в его голосе. — Пожалуйста. Если будут проблемы со сном, обращайся. — А если тебе понадобится помощь? Эва печально усмехнулась. — Я научилась справляться самостоятельно. Николай нахмурился. Ему не нравилась мысль, что Эва самоотверженно помогает всем вокруг, но едва ли попросит о помощи сама, когда ей плохо. — Если вдруг… сама не справишься, я буду рад помочь, — Эва так по-доброму посмотрела на него, что он почувствовал себя полным идиотом, поэтому тут же добавил хитрым голосом: — Вдвоем засыпать гораздо приятней. Эва закатила глаза, однако не смогла сдержать улыбки. — Спасибо, Николай. Я это ценю. Ну, спокойной ночи? — неуверенно сказала она, разворачиваясь к выходу. — Спокойной ночи. Эва ушла, а Николай еще долго не мог заснуть. Однако, когда сон наконец одолел его, ему снилось море, соленый ветер и она.