Век Святых

Эва стояла, облокотившись на борт корабля, и смотрела на розовеющий горизонт. Влажный соленый ветер обдувал лицо, от чего глаза слегка слезились. Тело неприятно ныло, изможденное последними событиями. Схватка с Александром, раны, нанесенные Ничегоей, яд, которым Эву травили неделями… Ее передернуло от мысли о недавней процедуре — каждая капля яда, выделявшаяся на поверхность ее кожи под контролем Фабрикатора, ощущалась как сотни раскаленных игл, пронзающих тело насквозь. Теперь все было позади, но голова монотонно гудела — мысли непрерывным потоком роились в сознании Эвы, и ей не хватало сил сконцентрироваться на тишине. Когда Штурмхонд убедился, что Волк Волн оторвался от Дарклинга, команда немного расслабилась. Лекарь-Корпориал занялся ранеными, Фабрикаторы принялись устранять нанесенный шхуне урон. Шквальные и Проливные продолжали гнать корабль на восток, ведь любое промедление было чревато. Для корсарского судна здесь было довольно много Гришей.Они слаженно работали вместе с моряками-отказниками, каждый эффективно использовал свои таланты. Близнецы — Тамара и Толя, были удивительным сочетаниям обоих миров. Они предпочитали оружие и великолепно с ним управлялись, но с таким же изяществом использовали свою силу в сражении или для помощи товарищам. Эва смогла по достоинству оценить целительские способности Тамары, когда та лечила ее раны. Для Гриша, который не получал специфического образования, навыки Шуханки были весьма хороши. После боя с Дарклингом Морского Хлыста закрепили на палубе, но ослабленное животное уже не вырывалось, а лишь тихо выло, оплакивая свой трагичный конец. Штурмхонд вручил Алине кинжал, чтобы она закончила мучения Русалье, но девушка заколебалась. Дракон был древним существом, и в его человечных глазах плескались злоба, боль и печаль. — Ему все равно не выжить, — Шурмхонд попытался успокоить Алину, но это не особо помогло. На помощь Заклинательнице пришел Мал — он накрыл ее ладони своими, и они вместе вонзили клинок в сердце Морского Хлыста. Зверь испустил последний, тихий вопль и, уронив голову на палубу, замер. Тамара отделила большие золотые чешуйки с головы ледяного дракона и вручила Алине. Казалось, все члены команды отвлеклись от работы, наблюдая за ними. Напряжение нарастало. Все же, ни один Гриш не носил сразу два усилителя, и последствия такого нарушения Законов могли быть ужасны. Алина вопросительно посмотрела на Эву, ища поддержки. — Ты уверена, что это безопасно? Во всех книгах сказано, что Гришу положен лишь один усилитель. Эва стояла рядом, опираясь на борт корабля. Из-под разодранной рубашки, пропитанной темной кровью, виднелись зловещие черные шрамы. Она ухмыльнулась, вспомнив фразу, которую так часто повторять мать. Лишь две вещи в мире бесконечны — Вселенная и человеческая жадность. Эва неопределенно мотнула головой и ответила: — Законы были написаны людьми, которые пытались обезопасить мир и самих себя. Мы не знаем, была ли это мера предосторожности или горький опыт. К тому же, усилители Морозова другие — они были созданы для того, чтобы использоваться вместе. Как бы то ни было, решение за тобой. Алина вздохнула и, помедлив, решила: — Хорошо, я сделаю это. Штурмхонд подозвал Фабрикатора, и та принялась за работу. Она спаивала вместе чешуйку за чешуйкой, пока они золотым браслетом не охватили запястье Алины. Когда работа была закончена, на палубе воцарилась тишина. Штурмхонд с недоверием всмотрелся в блестящий браслет и хмыкнул: — Я думал, конец света будет более… захватывающим? — Отойдите. Заклинательница развернулась, призывая команду расступиться и освободить палубу. Она нервно вздохнула, вытерла вспотевшие ладони о пальто и развела руки в стороны. Вспышка света рассекла пространство, яркой сферой смыкаясь вокруг корабля. Эва подняла руку, чтобы прикрыть глаза. Свет был мощным, но недостаточно. Алина стояла, зажмурившись и сведя вместе брови от напряжения. «Она сдерживается», — осознала Эва. Слишком опасно. Она прокричала: — Алина! Не сдерживай силу, иначе она тебя разорвет. Позволь ей свободно течь сквозь тебя. Помни, что не ты источник энергии, ты только проводник… Кажется, Заклинательница прислушалась, потому что в следующую секунду сфера взорвалась с громким треском, мощной волной расходясь на мили вокруг, сбивая с ног тех, кто не успел за что-нибудь ухватиться. Свет заполнил все пространство, стирая силуэты и тени. Небо и океан слились в одно. Стало невероятно жарко. Вода за бортом корабля зашипела. Эва прищурилась, взглянув на Заклинательницу. Та, казалось, не замечала ничего вокруг — она полностью растворилась в своей силе. — Алина! Мал пытался докричаться до девушки, но она ничего не слышала. Следопыт сделал шаг вперед, закрывая лицо рукой. Шаг за шагом, он медленно продвигался к Заклинательнице, пока, наконец, не смог схватить ее, крепко сжав в объятиях. Это вернуло Алину в реальность и жар начал отступать, а волны света, исходившие от девушки, уменьшаться, пока, наконец, не изчезли вовсе. Океан успокоился. Члены команды начали подниматься с колен, на их лицах читалось что-то между благоговением и страхом. Штурмхонд прочистил горло. — Что ж, Заклинательница, — его голос слегка дрожал, — Ты однозначно умеешь устроить представление. Он посмотрел на Эву, пытаясь оценить ее реакцию, но не увидел на ее лице страха или удивления — только легкую одобрительную улыбку. Сейчас, наблюдая за закатом, Эва прокручивала ту сцену в голове раз за разом. Необъятная сила Алины вдохновляла. У Эвы наконец-то появилась надежда исправить ошибки брата. Вернуть мир в Равку. Долгие годы она пыталась искупить вину своей семьи, спасая Гришей, помогая простым людям. Но Тенистый каньон зловещим шрамом зиял на карте Равки, отравляя страну, разобщая народ, и Эва ничего не могла с этим поделать. Она поежилась. Плечо неприятно ныло, боль импульсами расходилась по всему телу. Очередной шрам, который навсегда останется на ее теле. Напоминание о том, что в брате не осталось ничего человеческого. Ей было жаль, что все так вышло. Там, в Храме, она умоляла его остановиться. Она бы помогла ему начать новую жизнь, построить безопасное будущее для Гришей. Будущее без жестоких убийств. Но, конечно, он отказался. И Эва была готова остановить его прямо там, уберечь мир от новых страданий, но она не могла пожертвовать жизнями невинных. Эва представила, сколько ее друзей и подопечных погибнет, пока она будет биться с братом — и ее не устроило число потенциальных жертв. Поэтому она сдалась без боя. Эва не сомневалась, что угрозы Александра были не пустыми — он без жалости мог обрушить стены храма, обрекая десятки людей на смерть в когтях Ничегой. Для брата власть давно стала единственной целью, и его не волновал сопутствующий ущерб. Она видела это в его глазах. Злоба, уверенность, жестокость. Он мечтал спалить мир до тла, построив на пепле свою империю, и искренне верил в то, что прав. Сердце кольнуло. Он ведь не всегда был таким. В какой момент все изменилось? Почему она не заметила? Не предотвратила? Когда Эва впервые увидела в брате эту жестокость, то ужаснулась. Александр тогда в порыве гнева уничтожил целое поселение отказников — маленькую деревню, соседствующую с той, где жили они с матерью. Погибли все. Мужчины, женщины, дети. Они до смерти забили одного из Гришей, прознав о его способностях. Парнишке было лет 15, звали Алексей. Он работал у местного лекаря помощником, тайно применяя Малую науку, чтобы исцелять больных. Однажды к лекарю принесли маленькую девочку с разбитой головой. Конь затоптал. Нередкая ситуация для крестьянского народа, но все же родители были разбиты. Мать билась в истерике и умоляла спасти дочку. Медик дал понять, что случай безнадежный, если только сам Святой Григорий не спустится с небес, чтобы исцелить ребенка. Родителям пришлось уйти, но малышку оставили в доме лекаря под присмотром, надеясь на чудо. Ночью Алексея застали за «колдовством» над бедной девочкой. Рана на голове затянулась и бледное лицо порозовело, но народ было уже не остановить. Мальчишку схватили, привязали на площади к позорному столбу и забросали камнями до смерти. А чтобы себя не мог лечить, отрезали пальцы. Когда новости разошлись между местными Гришами, их передали и Багре. Александр был в ярости. Не так давно разверзся Каньон, и они с матерью бежали от царских солдат, чтобы начать жизнь заново под другими именами. В тот период Александр плохо контролировал свои эмоции. Багра опасалась, что это влияние мерзости. Но Эва сочувствовала старшему брату, ведь он и так много потерял, а еще и Король решил объявить его врагом после всего, что Александр сделал для страны. Он просто защищался, защищал других Гришей. Он не хотел сотворить зло, каньон был роковой ошибкой, случайностью… Так она думала. Брат сказал, что пошел за дичью. Охота и небольшой огород у их хижины были основным источником пропитания. Александра не было весь день, а вернулся он без добычи, но в крови и с диким удовлетворенным взглядом. Мрачное осознание вязким страхом расползлось в груди у Эвы. Она в ужасе выбежала из дома, вскочила на неоседланного коня и понеслась в сторону соседней деревни. Добралась быстро. Увидев безмолвное место трагедии, Эва в ужасе застыла на месте. Стояла глубокая ночь, но свет луны прекрасно освещал побоище. Тяжелый металлический привкус оседал на языке. Кровь, повсюду кровь. Десятки трупов. Прямо на дороге, у домов, друг на друге. В кровавом месиве было не разобрать, где чья голова, рука или туловище. Он убил их всех собственными руками. Эва хотела убежать оттуда, забыть, стереть из памяти страшную картину, но не могла сдвинуться с места. Ее лошадь нервно фыркала, чувствуя страх и боль, витавшие в воздухе. Эва вернулась домой только к утру. Грязная, в земле и крови, шла пешком, а лошадь шагала рядом. За ее спиной небо окрасилось оранжевым заревом, но это не был рассвет. Это были погребальные костры. Когда Александр увидел дым, он сказал, что те люди не заслужили похорон. Она не ответила. Больше они это не обсуждали. — Тебе так надоела Земенская жара, что ты решила замерзнуть под северными ветрами Истинноморя? Штурмхонд возник из ниоткуда и вальяжно оперся спиной о борт корабля рядом с Эвой. Она моргнула, возвращаясь в реальность. Погрузившись в воспоминания, она обняла себя за плечи. — Иначе как объяснить, что ты не надела пальто, которое я передал? — он шутливо изобразил обиженное лицо. Эва вспомнила хитрый взгляд Тамары, когда Шуханка принесла стопку чистой одежды и, кивнув на темный сверток, сказала: «Подарок от капитана». — Из моей личной коллекции, между прочим. Замечательная Керчийская ткань, удобный крой… — Пальто отличное, благодарю за подарок, Штурмхонд, — Эва с улыбкой прервала его рассуждения. — Я не надела его, потому что мне правда нужен был… отрезвляющий холод после всего, что произошло утром. Эва развернулась к нему лицом, прислонившись боком к борту корабля. Корсар был выше и наклонил голову, без стеснения разглядывая ее своими хитрыми глазами болотного цвета. Ей выдали брюки и чистую рубаху, а Тамара одолжила один из своих кожаных жилетов. Он непривычно плотно облегал фигуру по сравнению с многослойными одеждами храмовой жрицы. Эва слегка прищурилась, рассматривая Штурмхонда в ответ. Он был молод, не старше 20. Слишком молод, чтобы быть капитаном чего-либо. Хотя, подумала она, то же самое можно было сказать и о ней. Его волосы были пыльного рыжего цвета, а нос выглядел так, будто был несколько раз сломан и все время сростался неправильно. Что-то в его внешности было странным, неправильным. Эва заметила, как взгляд корсара задержался на ее плече — из-за ворота рубашки выглядывали темные шрамы. — Выглядишь лучше. Леони сказала, что извлечение яда было тяжелым. На секунду маска безмятежной уверенности на лице Штурмхонда исчезла, выдавая обеспокоенность. Эва слегка поджала губы и отвела взгляд. Она понимала, что во время этого процесса ее слышала вся нижняя палуба. — Мне жаль, что ей пришлось с этим столкнуться. Яды — нестабильная субстанция, опасная для Фабрикатора, особенно такие сильные. Я бы не стала рисковать ее жизнью, если бы смогла сконцентрироваться и сделать все сама. Но Тамара не дала мне и слова сказать, пока Леони не закончила. Они обе очень храбрые и находчивые, это ценные качества. Тебе повезло иметь таких хороших людей в команде. Штурмхонд кивнул и улыбнулся, возвращая себе непринужденный вид. — Рад слышать, что тебе лучше. Иметь в строю всемогущего Гриша довольно полезно на случай, если нас догонит Дарклинг. Эва хмыкнула. — Во-первых, я не всемогущая. А во-вторых… Она вдруг задумалась о том, на что по-настоящему готова пойти, чтобы остановить брата. — Во-вторых? Эва улыбнулась, отмахиваясь от печальных мыслей. — А во-вторых, неужели в людях тебя интересует только то, насколько они могут быть полезны? Штурмхонд прищурился, догадываясь, что Эва хотела сказать совсем не это, но все же ответил: — Обычно так оно и есть. Жизненно необходимое качество для корсара, знаешь ли. Эва улыбнулась и покачала головой, тихо пробормотав: — Ну да, как же. Штурмхонд вздернул бровь, но затем сменил выражение лица на хитрую ухмылку. — Я пригласил Заклинательницу и Следопыта на ужин. Присоединишься? У меня есть к вам деловое предложение. — Не откажусь. Кажется, я не ела пару недель. Штурмхонд довольно хлопнул в ладоши и встал. — Отлично. Все уже почти готово. Жду вас в своей каюте. *** Трапеза выдалась довольно странной. Еду подавал стюард — слуга с безупречными манерами, который был на несколько лет старше, чем все присутствующие на корабле. Продукты были слишком хороши для пиратского судна: свежий хлеб, жареный морской окунь и маринованные редиски. Из напитков были предложены сладкое ледяное вино и крепкий квас, после пары глотков которого у Эвы закружилась голова. Она была безумно голодна после изнурительной битвы, как и Заклинательница Солнца, но Мал почти не ел и помалкивал, пока Штурмхонд не упомянул о партии оружия, которое вез в Равку. Это немного подняло Следопыту настроение, и какое-то время они говорили о пистолетах, гранатах и разных способах что-нибудь подорвать. Голова Эвы становилась все тяжелее, а боль усиливалась. Она попыталась утихомирить ее движением пальцев, но не вышло. Трудно сказать, были ли это последствия яда или раны от Ничегои. Да это и не было важно. «Это пройдёт, просто мне нужно время на восстановление», — Эва старалась не обращать внимание на пульсацию в висках, отвлекаясь на еду и болтовню Штурмхонда. — Это все очень интересно, но может быть ты уже скажешь, почему спас нас? Какая пирату от этого выгода? — не выдержала Алина. — Я корсар, — поправил он, — И если бы Дарклинг удосужился спросить, чего он, к счастью, не сделал, я бы рассказал ему, что главная проблема работы с человеком, который продает свою честь, в том, что твою ставку всегда могут перебить. Штурмхонд широко улыбнулся, и из Эвы вырвался нервный смешок. Корсар не переставал удивлять. Однако она решила, что здесь дело не только в деньгах, поэтому продолжила заинтересованно наблюдать за беседой. — Ты предал Дарклинга из-за денег? — «Предал» слишком сильное слово. Я едва знал парня. — Ты безумец. Ты знаешь, на что он способен. Никакая награда не стоит того, что он с тобой сделает. Алина не могла поверить в слова Штурмхонда. Он самоуверенно усмехнулся: — А это мы ещё посмотрим. — Дарклинг будет преследовать тебя до конца твоих дней! — Тогда у нас с тобой будет что-то общее, не так ли? К тому же, мне нравится иметь могущественных врагов. Позволяет почувствовать себя значимым. Штурмхонд откинулся на спинку своего стула и улыбнулся. Мал скрестил руки на груди и взглянул на корсара: — Не могу определиться, сумасшедший ты или идиот. — У меня так много хороших качеств, — ответил Штурмхонд, — Бывает сложно выбрать. Алина нервно схватилась за виски, и Эва решила продолжить расспросы сама: — Если ставку Дарклинга перебили, то кто тебя нанял? Куда ты нас везешь? Корсар ухмыльнулся. — Сначала ответьте мне на один вопрос. Он посмотрел на Алину. — Когда Дарклинг притащил вас на мой корабль, мои люди услышали, как он сказал, что карту с примерным местообитанием Русалье нашла ты. Зачем ты искала второй усилитель? Алина прикрыла глаза, собираясь с мыслями. — Я устала бежать и прятаться. Когда Дарклинг использовал Каньон для уничтожения Новокрибирска, я не смогла его остановить. Моей силы было недостаточно, даже ошейник Морозова был бесполезен против его силы. Там, в каньоне, из-за меня погибли люди. И они будут продолжать погибать, пока я не остановлю это. Эва вздохнула и положила руку Алине на плечо. — Ты не должна себя винить. Александр использовал тебя, обманом присвоил твою силу. Рано или поздно, он бы нашел способ использовать Каньон и без твоей помощи. Если уж кто и мог это предотвратить, так это я. Но мне не хватило духу убить его, когда была возможность… Она сделала паузу. — Когда в твоих руках власть или сила, рано или поздно понимаешь, что каждое действие или бездействие имеет последствия. Все, что мы можем — это учиться на ошибках и стараться не сойти с ума от чувства вины. Эва отвела взгляд. В ее голове один за другим всплывали образы из прошлого. Люди, которых она подвела. Люди, которых потеряла. Штурмхонд заметил резкую перемену настроения в комнате. — Семейная драма это так печально, но меня интересует не это. Второй усилитель у тебя. Что ты планировала делать после этого? Алина замялась и посмотрела на Мала, но парень молчал, нахмурившись. Ему не нравилась идея со вторым усилителем, и, вероятно, он бы вовсе предпочел сбежать, никогда не возвращаясь к войне с Дарклингом. — Я не уверена. Искать прямой схватки с Дарклингом — самоубийство. Его Ничегои не боятся света. Единственное, что могло бы разрушить его планы — это уничтожение Каньона. На этом моменте глаза Штурмхонда заинтересованно блестнули. Он наклонился вперед, уперевшись локтями в стол: — Думаешь, ты могла бы уничтожить Каньон? — Не знаю. Когда я попробовала в прошлый раз — ощутила себя песчинкой в океане. Алина вздохнула и вопросительно посмотрела на Эву, надеясь, что та знает больше. — Мне жаль, но у меня нет ответа на это вопрос. Я думаю, что Каньон можно уничтожить. Но чтобы это сделать, нужно приложить силу, равную той, что его создала… Готова ли ты это сделать сейчас? Возможно. Морской Хлыст дал тебе больше силы, но ее надо научиться контролировать. Штурмхонд подлил вина в свой стакан и сделал глоток. — Что ж, в таком случае, у Заклинательницы будет несколько недель на тренировки, пока мы не достигнем Ос Керво. Алина вытаращилась на него: — Ты везешь нас в Западную Равку?! — Я везу вас на встречу с клиентом, это все, что я могу рассказать. — Кто он? Что ему от меня нужно? — Ты так уверена, что это он? Может, я везу тебя на встречу с королевой Фьерды? — Неужели? — Нет. Но не стоит делать поспешных выводов. Алина раздраженно фыркнула. — Ты можешь хоть раз ответить прямо? — Трудно сказать… ой, ну вот, я снова это сделал! Заклинательница повернулась к Малу и сжала кулаки. — Я его убью. Эва осторожно наблюдала за сценой со стороны. Ей было интересно, с какой стати Западной Равке понадобилась Заклинательница Солнца. Что-то тут не сходилось, но Штурмхонд ни за что не скажет, кто его клиент, поэтому она предпочла понаблюдать. Истинные мотивы Корсара были не такими простыми, как казалось на первый взгляд, и Эва это понимала. — Отвечай на вопрос, Штурмхонд, — прорычал Мал. В ответ на его слова корсар вздернул бровь. — Вам нужно знать две вещи, — начал он, и в его голосе появились стальные нотки. — Во-первых, капитан не любит, когда им командуют на его же корабле. Во-вторых, я бы хотел предложить вам сделку. Мал засмеялся. — С чего бы нам тебе доверять? — Не то, чтобы у вас был выбор, — любезно заметил корсар, — Я прекрасно понимаю, что вы могли бы потопить этот корабль и обречь нас на гибель в морской пучине, но я все же надеюсь, что вы попытаете счастья с моим клиентом. Выслушайте, что он скажет. Если вам не понравится его предложение, клянусь, я помогу вам сбежать. Отвезу вас куда угодно. — Предашь и этого клиента? — Взгляд Мала выражал крайнюю степень раздражения. — Вовсе нет, — Казалось, Штурмхонд искренне оскорбился такому предположению. — Мне заплатили, чтобы доставить вас в Равку, а не чтобы удержать вас там. За это идет дополнительная плата, — он ухмыльнулся. Алина с Малом переглянулись. Следопыт повел плечом и сказал: — Он лжец и, вероятно, безумец, но он прав. У нас нет выбора. Эва медленно потерла пульсирующие виски и сказала: — Я согласна. У вас нет выбора, Алина. Дарклинг будет преследовать тебя до конца твоих дней. Если ты хочешь что-то изменить, это предложение может стать началом. — Ты ему веришь? — Алина с сомнением подняла бровь. Эва прищурилась, рассматривая Штурмхонда, на что он очаровательно улыбнулся. — Я думаю, что он говорит правду. Но даже если он лжет и не поможет тебе, это сделаю я. — Ты останешься с нами? Я думала, тебе нужно обратно в Баэлипорт, в Храм. — Дом Восходящего Солнца сможет прекрасно функционировать и без меня, я давно позаботилась об этом. Но я слишком долго избегала активной конфронтации с братом и больше не хочу прятаться. Алина помедлила, принимая решение, и в итоге посмотрела на Штурмхонда: — Хорошо, я согласна. Корсар улыбнулся. — Приятно знать, что ты нас все же не потопишь. Остаток ужина прошел спокойно. К моменту, когда Алина и Мал ушли, сославшись на усталость, Эва была уже практически неспособна думать — ее голова раскалывалась, а шрамы на плече горели огнем. Однако вставать она не спешила, стараясь лишний раз не шевелиться — любое движение резко усиливало пульсацию в висках. Она медленно потягивала сладкое вино в надежде, что хотя бы оно ослабит боль. Штурмхонд расслабленно откинулся на спинку своего стула, рассматривая девушку. Какое-то время они сидели в тишине, уставившись друг на друга. Эве казалось, что это очередной сон. Несколько лет они со Штурмхондом были партнерами, но общались лишь в письмах, и она бы солгала, сказав, что ей не хотелось увидеть его вживую. Бывало, она ловила себя на почти забытом чувстве волнения, когда прибывала очередная группа спасенных корсаром Гришей — с ними он передавал и письма. В какой-то момент их переписка перестала быть формальной, и они начали обмениваться более личными мыслями, а в монологах Штурмхонда чаще стали проскальзывать слегка нахальные шутки. Такая наглость корсара забавляла и интриговала Эву, и в эти моменты она чувствовала себя прежней — простой девушкой, не обремененной высоким статусом, не отрешенной от мирского мира. Она не хотела признаваться себе в этом, но ей нравилось проводить вечера за прочтением писем и написанием ответов на них. Поэтому ожидание нового письма в какой-то момент стало привычкой, и когда в последнем Эва увидела, что Штурмхонд намерен посетить Дом Восходящего Солнца, она удовлетворительно подумала: «Ну неужели». Их встреча напрашивалась уже давно, и все же Эва ощутила волнение при мысли о том, что увидит корсара лично. А теперь она сидит в его каюте и распивает вино. Ей до сих пор казался невероятным тот факт, что Дарклинг нанял именно Штурмхонда для поиска Русалье. Хотя, возможно, это было не совпадение, и корсар просто заплатил всем остальным морякам в порту. Или запугал их. Спустя какое-то время Штурмхонд нарушил тишину: — Выглядишь бледной. Ты в порядке? Эва повернула голову, посмотрев на него, и поморщилась от резко нахлынувшей боли. Она давно отвыкла быть слабой, поэтому чувствовала себя неловко от того, что корсар видел ее такой. Однако почему-то ей не хотелось притворяться. — У меня есть ощущение, что голова вот вот взорвется. — А как же твои… ну, способности? Корпориалы могут облегчать боль. Штурмхонд вопросительно посмотрел на нее, слегка нахмурившись, но девушка отмахнулась и сразу же пожалела о резком движении рукой. — Не помогает. Источник боли не в одном месте, она везде. Просто отключить пару нервов не получится. А снова в кому я не хочу. Она вымученно улыбнулась. — Если хочешь напиться, чтобы быстрее уснуть, это не подойдет, — Корсар указал на стакан в руке девушки, — Но у меня есть отличный виски с Блуждающего острова, — он подмигнул и расплылся в улыбке. Эва покачала головой. — Нет, хватит с меня ядов на сегодня. — Ну как хочешь. Штурмхонд заметил, что веки девушки уже начали тяжелеть, и спросил: — Ты возвращаться в каюту собираешься или планируешь уснуть прямо здесь? Нет, не подумай, я гостеприимный хозяин и не вовсе не хочу тебя выпроводить. На самом деле, я буду даже рад, если ты останешься. На этом корабле только в моей каюте есть постель, и поверь, на ней спать гораздо удобнее, чем в гамаке. Он подмигнул ей, и, несмотря на свое отвратительное самочувствие, Эва не смогла сдержать смех, отчего улыбка на лице корсара стала только шире. — Благодарю за щедрое предложение, капитан, но вынуждена отказаться. Мне действительно пора идти. Эва вздохнула и медленно поднялась, стараясь не делать резких движений, и неожиданно у нее потемнело в глазах. Она попыталась схватиться за край стола, чтобы вернуть равновесие, но ощутила только воздух и поняла, что падение неизбежно. Однако в следующую секунду вместо твердого деревянного пола она почувствовала, как ей за спину легла мужская ладонь, удержав девушку в пространстве. Ее затошнило. Сквозь звон в ушах Эва смутно различила обеспокоенный голос Штурмхонда: — …слыш… мен… Эва? Она сильно зажмурилась и сделала глубокий вдох, сосредотачиваясь на его голосе. Звон затихал. — Эва, ты слышишь меня? Что с тобой? Святые, скажи что-нибудь… Она открыла глаза и постепенно тьма рассеялась, возвращая девушку в реальность. Эва моргнула один раз, затем ещё, пока ее зрение наконец не сфокусировалось. Она осознала, что вцепилась в лацканы пальто Штурмхонда, а его руки, тем временем, крепко держат ее. Она подняла голову и поймала его полный беспокойства взгляд, который тут же сменился на уже привычный хитрый прищур. — Я в порядке, все нормально. Голова закружилась… Он ухмыльнулся и проговорил обольстительным тоном: — Когда в следующий раз захочешь объятий, просто скажи. Я джентельмен и не отказываю прелестным дамам в таких вещах. Услышав это, Эва резко разжала ладони, выпуская из рук мягкую ткань корсарского пальто, и попыталась шагнуть назад, но Штурмхонд удержал ее и посмотрел с недоверием: — Может все-таки останешься? — Мне нужно идти. — Прости, но я не дам тебе разгуливать по кораблю в таком состоянии. А если ты упадешь и сломаешь свою красивую шейку? Он шуточно изобразил испуг на своем лице, а затем ухмыльнулся. — Я не готов так рисковать. Пойдем, я провожу. Эва подавила желание закатить глаза и кивнула, понимая, что еле стоит на ногах и правда может свалиться в обморок где-нибудь по пути в трюм. Корсар отпустил ее, только чтобы перехватить ее руку под локтем своей, и кивнул в сторону выхода. Самым сложным оказался спуск по лестнице в трюм. Эва медленно преодолевала ступеньку за ступенькой, опираясь на вытянутую руку Штурмхонда. После очередного раза корсар скучающе вздохнул. — Знаешь, было бы гораздо быстрее, если бы я взял тебя на руки, — Он вопросительно посмотрел на нее своими хитрыми глазами. — Если хочешь объятий, так и скажи, я не отказываю прелестным пиратам в таких вещах. Штурмхонд хмыкнул, выгнув бровь. — Я думал, мы давно разобрались с этим вопросом. Я корсар. Эва ухмыльнулась, на что Штурмхонд прищурился и спросил: — Ты что, специально? — О чем ты? — Пропыхтела она, преодолевая очередную ступеньку. Корсар закатил глаза, но, на удивление, промолчал. К моменту, когда они добрались до каюты, которую Эва делила с Тамарой, она успела два раза споткнуться, поэтому Штурмхонд уже совершенно не стесняясь придерживал ее не за локоть, а за талию. — Спасибо за помощь, дальше я сама. — Серьезно? А я собирался помочь тебе раздеться и залезть в гамак. Корсар изобразил полнейшее разочарование на своем лице. Эва вздохнула. — Святые, я что, выгляжу настолько жалко? — Вовсе нет, — он хитро блеснул глазами. Эва хмыкнула. — До завтра, капитан. Штурмхонд кивнул, и она исчезла за дверью каюты. Как только дверь закрылась, раздался голос Тамары. — Хороший вечер? Шуханка вопросительно смотрела на вошедшую соседку, не скрывая хитрой ухмылки. Эва устало улыбнулась и хрипло ответила: — Был бы, если бы не жуткая боль во всем теле, — она вздохнула, — Усыпишь меня? Тамара удивленно подняла брови. — Ты же не хотела снова в кому? — Меня словно пронзают тысячи игл каждую секунду. Либо сон, либо терпеть агонию всю ночь. Тамара сочувствующе кивнула и дождалась, пока Эва забралась в гамак, а затем подошла к ней ближе. — Разбуди утром? — Хорошо. — Спасибо, Тамара. Шуханка ободряюще улыбнулась и взмахнула кистями рук, отчего Эва сразу ощутила, как ее сердце замедляет ритм, и через несколько мгновений провалилась в небытие.