Control/relax

Ей снился Эриш. Эриш, смотревший на неё такими глазами, словно она – существо с небес, сошедшее на землю и неведомым образом выделившее его среди всех прочих людей. Словно она не просто избавила ФБК от Ииссов, не просто дала сотрудникам надежду выбраться живыми, сохранив свой собственный разум, но спасла лично Эриша, дав ему смысл и средства бороться. Сама Джесси до сих пор полагала, будто и без её вмешательства он бы действовал с невероятной эффективностью, выводя людей из-под удара. Но, признаться честно, эти его взгляды... они невероятно льстили. Джесси понятия не имела, отчего у них всё пошло наперекосяк. Быть может, именно потому, что в ней видели своего рода божество, а она... После того, как улеглась вся эта первоначальная неразбериха с её вступлением в должность, после того, как работа в секторах и отделах более или менее пошла на лад, а сотрудники достаточно вошли в рабочий ритм, чтобы перестать донимать её по мелочам, она настолько устала, что хотела быть не божеством, а обычным человеком. Словом, сил на Эриша у неё не хватило, а тому оказалось даже проще восхищаться ею со стороны. Так что расстались они быстро и без взаимных обид, сохранив прекрасные рабочие отношения. И всё же Эриш ей снился – человек, быстро ставший ей одним из самых близких, несмотря на то, что она была от него будто бы бесконечно далека. Поуп ей не снилась. С Эмили хватало взаимодействий и наяву – быстрых, жарких и без обязательств. Не считая рабочих вопросов, где этих обязательств оказалось хоть отбавляй. С Эмили получалось расслабиться, с ней было удобно, приятно и... никак. Никак не отзывалось, не затрагивало глубины души, цепляло только поверхностно. Достаточно, чтобы снимать напряжение, но слишком мало, чтобы это нечто, происходящее между ними, срезонировало во снах. А вот Алан Уэйк ей снился. В тех липких кошмарах, про которые точно знаешь, что где-то на той, другой стороне они – настоящие. Чудовищно материальные. Уэйк менял ткань реальности с такой же лёгкостью, с коей сама Джесси манипулировала предметами, отрывая куски от стен одним лишь намерением. Он создавал миры и, возможно, написал и её саму; а может, одно её существование делало единственно верным тот уже свершившийся факт, что Алану рано или поздно придётся – или пришлось – вписать её в историю. Уэйк переписывал миры, но никак не мог прийти к эпилогу. Не мог увековечить своё освобождение, продолжая обитать в кошмарах. А Джесси играла по правилам и ждала – ждала, пока её история окончательно переплетётся с его, потому пока не совершала никаких действий. Она чувствовала, что в этой игре инициатива принадлежала не ей. Что её вмешательство лишь отдалило бы освобождение Уэйка. В такие моменты Джесси привыкла доверять чутью. Этому, впрочем, пришлось научиться. И всё же эти сны, запутанные, полные отчаяния, привели её к порогу Оушенвью. Гостиницу из сплошных дверей, которую Джесси поначалу привыкла считать островком безопасности – в те дни, когда ещё не прогнала Ииссов из Старейшего дома. А потом долго переучивала себя смотреть на происходящее под другим углом, обеспокоенная бесчисленным количеством сотрудников, пропавших в здешних коридорах. Оушенвью постоянно разрастался, увеличивался в размерах. Добавлялись новые этажи, а в них – новые двери, и ещё двери, и ещё… Что-то поразительно не так было с этим местом. Пространства между мирами вообще не могут быть обыденными, но постепенно захватывающая гостиницу сущность превращала её в нечто совершенно негостеприимное. Учитывая тесную связь между Оушенвью и Старейшим домом, Джесси попросту не могла проигнорировать приглашение. Приглашение пришло к ней во сне – где же ещё? Подобный сон она видела не впервые; он вообще частично повторял её жизненный путь – знакомство с Полярис, поиски брата. Только там не было Ииссов, а вместо них была иная сущность, каждый раз – разная. Чаще всего кофе. Чёрт побери, почему кофе? Джесси любила кофе. И ещё там был Уэйк – всегда в конце сна, всегда вместо её настоящего брата. Алан вместо Дилана… Это нормально, что их имена так созвучны? Это нормально, что иногда Джесси думала, будто она и есть Дилан? Будто он – будто она и есть Алан? Будто во всех мирах есть лишь один человек, проживающий разные жизни в разное время, забывающий себя после смерти, но возрождающийся вновь с рождением? Что, если все эти несостыковки, дежавю, ощущения сродства – они потому, что душа Джесси уже была некогда кем-то другим? Что, если некоторые вещи невозможно забыть после смерти, что, если она может чувствовать отголоски пережитого, будучи сильным параутилитом? Джесси уже уяснила: во множестве миров есть множество версий её самой. Так и эта мысль; она, хоть и была новой, имела не меньшее право на существование. В конце концов, почему нет? За последнее время в её жизни случилось столько всего странного, что теория одной бесконечно странствующей по телам души не сильно усложняла картину мира. Нельзя переполнить чашу, когда та уже полна. Джесси начала привыкать к безумным гипотезам. Однако… да. Она отвлеклась. Обстановка в тех снах могла меняться, только Уэйк всегда был в эпилоге, всегда он вместо Дилана, будто хотел сообщить о чём-то. Или некто хотел сбить её с толку? Почему её так часто хотели сбить с толку? Словно ни одна сущность в мире, не считая Полярис, не считая Совет (и не считая бывшего члена Совета), не хотела видеть её на месте Директора ФБК. На этот раз Уэйк тоже был в конце сна, только теперь после своей обыденной речи, после откровений некой сущности, говорящей его устами, он будто бы ненадолго пришёл в себя. Прикрыл глаза, а когда распахнул – казался совершенно иным человеком. Более собранным. Более… собой. Тем собой, кто говорил с ней сквозь пространство и время по телефону прямой связи. Тем собой, кто вывел её на след доктора Хартмана. Он взглянул прямо на неё, уставился в самую её суть, минуя телесную оболочку, и произнёс: – Оушенвью. Да, такое приглашение Джесси проигнорировать не могла. И теперь, в гостинице, она шла по пустым коридорам – собранная, с пистолетом наизготовку, в ожидании неизвестного. Ничего не происходило. За какими-то дверьми слышалась лишь тишина – гнетущая, мёртвая; туда Джесси не совалась, обходя их стороной. По её опыту, они бы всё равно не открылись перед ней, но всё же нечто, прятавшееся за теми дверьми, совершенно не хотелось тревожить. За другими слышался шум. В одной комнате даже звучно гремела музыка, оттуда доносился запах алкоголя и резкого парфюма. Режиссёр ставил собственный сценарий, менял мир покадрово; Джесси решила, что с этой версией Алана Уэйка ей встречаться пока не стоит. Он уже не был её любимым поэтом. Из следующей комнаты доносилось невнятное бормотание, едва не перебиваемое запахом реагентов, – подобное она уже слышала, видела обладателя этого голоса на многочисленных видеороликах. Джесси знала, что теперь Оушенвью – среда обитания доктора Каспера Дарлинга; находила эту комнату однажды, но гостиница также не пустила её за дверь. Она чувствовала – не впустит и сегодня. Джесси поднялась по очередной лестнице, возникшей будто из ниоткуда, и увидела распахнутые настежь ворота гостиного зала – просторного, с широкими окнами, за которыми клубился густой белый туман. Посреди помещения стояла знакомая тележка. Сопутствующая ей привычная мелодия разливалась по всему залу, отражаясь от стен и навевая спокойствие. Уборщик вытащил один наушник (Джесси не знала, зачем ему наушники, если музыка всё равно доносилась из колонок), и, не прекращая напевать, произнёс: – Ах, Джесси Дилан Фейден. Я ждал… Ждал, да. Отогнал лишнюю дверь. – Спасибо, Ахти, – откликнулась она, не совсем понимая, что тот имеет в виду. Впрочем, понимать Ахти порой было бесполезно. Зато он всегда оказывался в нужном месте в нужное время и делал ровно то, что требовалось. Даже если никто не осознавал, что именно – и как именно. – Вам в тот коридор, – указал уборщик, – третья комната слева. Спокойной ночи, Директор. Джесси кивнула, и Ахти надел наушник обратно, завершая разговор. Стало быть, лучше его больше не беспокоить; вряд ли он сумеет дать ещё какой-нибудь дельный совет – в ином случае не упустил бы возможности поболтать с Джесси. Новый Директор явно ему нравилась – или, во всяком случае, он вёл себя с ней дружелюбно. С Ахти трудно было утверждать наверняка. Зато Ахти гарантированно можно было верить и обязательно – прислушиваться к нему, так что Джесси пошла прямиком к указанной комнате. Двери в проёме не оказалось. Впрочем, в самой комнате тоже ничего не оказалось, не считая тумбочки без ящиков, стоящей на ней лампы (лампа, увы, не включалась) и двуспальной кровати. Что ж… – Спокойной ночи, Ахти, – шёпотом проговорила она, зная, что даже так её услышат и – непременно – мысленно поблагодарят. Засыпая под отголоски доносящейся издалека мелодии, Джесси уснула. Она знала – сейчас она в безопасности. *** Она вспомнила того человека. Удивительно, но прежде из снов ускользал его образ; вспоминалась только Полярис, вспоминались только поиски брата. Только сущность, заменившая Ииссов, и Алан Уэйк, заменивший Дилана. А вот образ шерифа маленького городка будто специально не задерживался в её сознании надолго. Возможно, Джесси каждый раз вспоминала его заново только во снах. А может, во снах Джесси не помнила ничего, кроме событий самого сна, и лишь этот сон оказался иным. Возможно, её подсознание, застрявшее одновременно в дрёме и в междумирье, теперь чувствовало параестественные материи более тонко. Чувствовало эту странную связь. Связь никогда не принадлежала ей, а может, ещё не принадлежала ей. Да и человек из этого сна не был человеком из прежних её снов. Этот сон вообще не был похож на те сны, на те бесконечные поиски, погоню за чем-то важным, чем-то нужным, неизменно ускользающим из рук, ибо это что-то (кто-то?) никогда не являлось тем, что (кого?) Джесси искала на самом деле. Да, всё было сложно и запутанно. И честно говоря, она сейчас плохо помнила. Странным было уже то, что она, будучи во сне, осознавала не только своё пребывание в этом сне (и даже ощущала местонахождение своего тела, дремлющего между мирами, где-то справа и отрицательно-вглубь в калейдоскопе реальностей), но и пыталась вспомнить о других снах, увиденных ею ранее. Или она увидит их в будущем? Да, всё было очень, очень сложно и запутанно. Во сне Джесси не ощущала себя собой. Вернее, она была собой – кем же ещё она могла быть? – но при этом наблюдала будто бы со стороны за другой собой, действующей, как она, но ею не являющейся. Что там она говорила про сложность и запутанность? Пора бы уже принять это, как факт. Во сне она была главой корпорации "Ripple Effect", что, как рябь на воде, распространялась по многим мирам. Во сне она была с Отрогом – её человеком, но не тем человеком, – умеющим проходить сквозь двери, но в конце концов потерявшимся во времени. Выслеженным, проведённым чрез неправильные двери в ловушку, ловушку Дуэйра, и рядом даже не было Ахти, чтобы того отогнать. Во сне она виделась с Шоном – её человеком, но не тем человеком, – только учащимся проходить сквозь двери. Тот выслеживал Дуэйра сам, и даже дал Джесси надежду (дал надежду другой Джесси, которая была ею и не была ею), но та так и не смогла дождаться его возвращения. Джесси – нормальная, проснувшаяся Джесси, своя собственная, наконец, чёрт возьми, Джесси, – подумала, что ненавидит сны. Зато теперь она знала, кого искала. Другого Отрога, другого Шона. Её шерифа. О Формер, дай ей сил разобраться во всём этом дерьме! Джесси была собой и определённо почти пришла в себя. Джесси была Директором ФБК, а не REC, и собиралась найти знакомую по другим снам версию ходящего по мирам. Свою личную версию ходящего по мирам. Прежде, чем двери – Дуэйр – до него доберутся. Да, это всё ещё было сложно и запутанно. Но теперь Джесси хотя бы начала понимать, почему Алан Уэйк отправил ей приглашение. Комната оказалась той же. Правда, вместо неработающей лампы лежал фонарь с запасными батарейками (Джесси решила, что благодарить за него нужно Ахти, хоть и не чувствовала полной уверенности). А вот коридор за всё ещё отсутствующей дверью явно изменился. Джесси послала всё к чёрту, спустилась в фойе на нулевой этаж и вышла прямо через парадные, блин, двери – пусть даже тем самым она подаст сигнал всем тёмным, серым или деревянным сущностям, находящимся поблизости. Она могла бы встретить Алана Уэйка, ведь тот находился где-то поблизости. Но не стала его искать. Уэйка ей не вытащить. Ещё нет. Тот сам себя вытащит. Возможно, с её помощью. Когда время действительно придёт… Нет, некорректная аналогия. Время здесь текло иначе, разрушалось и создавало заново свой ход, когда в прямом, когда в обратном направлении. И всё же Джесси чувствовала, что прямо сейчас (если, конечно, понятие "сейчас" ещё существовало) у неё другая задача. Она доверяла чутью. Уэйку придётся подождать более подходящего ему витка; в конечном счёте, какой смысл вырывать человека из собственной спирали, если взломать нужную дверь пока нет возможности? Джесси здесь именно ради того, чтобы разобраться с дверью. Вернее, найти того, кто разберётся с Дуэйром. Логика такая: Джесси – шериф (разрушитель времени) – победа над Дуэйром (хозяином миров) – открытые двери – возможность пройти сквозь открытые двери для Уэйка (другого хозяина миров). Так стало понятней? Джесси вздохнула, направляя луч фонаря на очередную возникшую в тоннеле метро тень. Интересный способ изгнания; она пользовалась подобным в коридорах сектора расследований, только там не было оформленных в человеческие фигуры неосязаемых теней, воплощающихся в материальной сфере под действием видимого спектра электромагнитного излучения. Были просто сгустки тьмы, в которые не нужно было стрелять. Более всего Джесси пугало/настораживало, что она начинает во всём этом разбираться. Утешала мысль, что она всё ещё не понимала, причём тут время, причём тут разрушитель времени и как именно разрушение времени поможет уничтожить хозяина миров. Честно говоря, Джесси и не надеялась понять. Здесь не угадаешь. Лишь почувствуешь. Иногда созидание было точно тем же, что и разрушение. Возможно, уже искажённое время придётся разорвать в клочья, чтобы в конце концов восстановить его линейный ход во всех мирах и пространствах. А что? Вышло бы иронично. И польза от того явно оказалась бы немалая. Шерифа она нашла у фонтана, обратившегося беседкой с фонарём. Тот отчего-то сразу её узнал и улыбнулся – так, как умел улыбаться только он. Ну, и все его копии из иных миров. Но его улыбка всё равно была лучшей из них. После короткого обмена рукопожатием и знакомства… ("– Тим Брейкер, шериф Брайт Фоллс. – Джесси Фейден, Директор Федерального бюро Контроля.") … они направились… пить грёбаный кофе. Да, в постоянно меняющем облик городе, захваченном тёмной сущностью. Да, под боком у мистера Дуэйра, наверняка наблюдающего за ними. Абсурд. Просто Тим сказал (ха-ха, Тим Брейкер, Time Breaker, разрушитель чёртового времени, это же не может быть обыкновенным каламбуром, верно?), что неподалёку есть неплохая кофейня, где подают нормальный кофе, не управляющий миром. И Джесси согласилась. Так что теперь они пробирались сквозь уже вторую толпу теней, без труда работая в команде (опустим те моменты, когда Тим завистливо глядел на её пистолет), словно они уже делали это тысячу раз, хотя встретились считанные минуты назад. Если, конечно, здесь ещё существовали минуты. Кофейня оказалась пустой, зато залитой светом. За стойкой никого не обнаружилось, но кофе был горячим и ароматным, словно сваренным только что. – Здесь всегда так? – поинтересовалась Джесси. – Вроде да. Хотя иногда мне кажется, будто это место создано специально по моему запросу. Звучит невероятно, не правда ли? – Немного, – Джесси пожала плечами. – Хотя я не удивлюсь, если нестабильная реальность решит прогнуться под твои желания; в конце концов, почему нет? Вдруг ей больше нечего делать? Под вопросом "почему нет?", кажется, теперь проходила всё её жизнь. Отправиться на поиски брата и стать Директором таинственного бюро? Почему нет? Видеть странные сны? Почему нет? Болтать в шутливом тоне с Тимом Брейкером так, словно они знали друг друга уже тысячу лет? Ну, вы поняли. Тим улыбался. Кофе оказался вкусным, пусть и без молока. Очевидно, захватить мир стремилось именно молоко. – Я видел тебя во сне, – сказал Тим немного погодя, когда они успели насладиться первыми глотками кофе, и теперь сидели друг напротив друга, а Джесси отчего-то хотелось обойти стол и усесться рядом. Так, чтобы вплотную. – Вернее, это была не ты. Но всё равно ты. – Другая я? – Другая ты, – подтвердил Тим. Диалог попахивал абсурдом, но так и должно было быть. – Там я был Шоном, актёром, попавшим в передрягу. Меня затянуло в другие миры, а потом я встретил тебя. И дал обещание вернуться, когда смогу. Потом я побывал у древа, соединявшего миры, где мне было даровано знание. Тогда я стал Отрогом и принялся выслеживать Дуэйра; кажется, из этого ничего не вышло, зато я сдержал обещание и вернулся к тебе. Другой тебе. Хм-м… Ну, почему нет? Почему бы времени в его истории не идти иначе? Почему бы не поделить жизни двух человек на два этапа, рассечь на два куска, и не поменять порядок для этих кусков (к сожалению, лишь для одного из них, чтобы финал не совпадал, не делился на двоих, разбиваясь осколками под сердцем другой Джесси)? Джесси рассказала о своём сне. Выражение лица Тима под конец истории отражало её собственное. Кофе в чашке опустел – и даже не успел захватить ни одного из них. – Придётся исправить поток времени, – хмыкнул чёртов Тим-тайм-брейкер, – чтобы с нами не случилось подобного. Был ли он действительно разрушителем времени? Джесси обошла стол и уселась с ним рядом. Вот так, кажется, в абсолютном безмолвии, совершенно без озвучивания договорённостей, они и начали встречаться – Тим обнимал её за плечи, а она крутила в руках опустевшую чашку, перекатывая по дну кофейную гущу. Гадать Джесси не любила. Но любила действовать. – Пойдём домой? – через некоторое время спросила она. – С удовольствием, – отозвался Тим. В конце концов, он давно ждал возможности выбраться из этой захваченной тёмной сущностью реальности. Вернуться в Оушенвью оказалось проще простого. Вход в гостиницу красовался всего в десятке метров от выхода из кофейни. И никаких теневых тварей. По всей видимости, шерифу Брейкеру и впрямь пришло время возвращаться. Какой логичный абсурд. Джесси вздумалось подняться на пару этажей вверх – туда же, откуда она пришла до этого. И действительно – комната без двери оказалась на том же месте, с той же неработающей лампой (и новой упаковкой батареек, спасибо, Ахти!) и с той же примятой постелью. Пожалуй, Джесси удивилась. Когда это всё было так просто? Впрочем, почему бы и нет? – Отдохнём? – предложила она, поворачиваясь спиной к Тиму, чтобы положить фонарь на тумбочку. – Ага, – его руки легли Джесси на талию, а дыхание обдало шею приятным потоком мурашек. – Но фонарик лучше под подушку. Джесси рассмеялась, и Тим подхватил её смех. А потом – рубашка, расстёгнутая и свалившаяся куда-то на пол. Потом – форма шерифа Брейкера, полетевшая туда же вместе с её брюками. Прикосновения рук, горячее дыхание Тима у неё на груди. Шершавая ткань покрывала, отчего-то не доставляющая неудобств, лишь распаляющая ещё сильнее. Его губы на её губах, на её бёдрах и между её бёдрами. Его руки, сжимающие её руки, её груди и её талию. Время, завертевшееся в вихрь, уносящее с собой всё то, что было, и всё то, что будет. Оставляя лишь их двоих, на этой постели в состоянии эйфории, экзальтации, экстаза. Оргазм, пойманный на двоих, словно выталкивающий из тела их обоих, позволяя соприкасаться напрямую обнажившимся душам, наконец нашедшим друг друга и в этой жизни. Джесси не помнила, чтобы ей когда-либо было так хорошо и после секса. До событий в бюро ей было не до человеческих глупостей – тогда она искала брата, следовала зову притихшей сейчас Полярис. А затем… затем у неё просто не находилось времени нежиться в объятиях, как сейчас, когда Тим медленно поглаживал выпирающую косточку её бедра, а сама Джесси запустила ему руку в волосы, перебирая растрёпанные пряди, кажущиеся такими знакомыми на ощупь, хоть она прикоснулась к ним сегодня в первый раз. – Я не уверен, что должность шерифа в моём городе ещё свободна, – нарушил молчание Тим. Пожалуй, если бы это был кто-то другой, Джесси бы разозлилась, расстроилась, обиделась на то, что он думает о таком после восхитительного секса. Но это был её Тим, и подсознание подсказывало, будто именно эти слова – правильные. И делиться переживаниями – правильно. – Я не уверена, что я – это я. Не уверена, что я Джесси – Джесси, а не Джесси – Дилан. Понимаешь? – Не-а, – отозвался Тим. – Ни капельки. Но ты – это ты. Джесси фыркнула. – В таком случае, раз я – это я, то тебе повезло, потому как я – Директор бюро, и мне отчаянно требуются сотрудники с опытом работы с параестественным. – В таком случае, тебе тоже повезло, ведь у меня есть опыт работы с этим… параестественным. Тим улыбнулся. Джесси бы наверняка почувствовала, как почва уходит из-под ног, если бы уже не лежала на кровати. С ним не просто хотелось расслабиться – с ним она могла позволить себе расслабиться. Расслабиться, положить голову ему на плечо, пригреться у него под боком и погрузиться в сон, уже без сновидений, а потому ещё более приятный, чем предыдущий. *** Спала Джесси недолго – впрочем, она не слишком хотела спать, да и вообще не полагала, что уснёт. А может, она проспала бы гораздо дольше, чем во все предыдущие тысячу ночей одинокого отдыха, если бы не внутреннее чутьё. Ощущения подсказывали, что пора вставать; что если она промедлит, может случиться нечто нехорошее. Судя по всему, так думала не только она одна, ибо Тим осторожно прикоснулся к её плечу и легонько потряс: – Кажется, нам пора. Джесси всегда полагалась на свои чувства, но впервые подумала, что могла бы полагаться на чужие – и что Тим в любом случае среагирует в ситуациях, когда она утомится и упустит нечто важное. Они быстро встали, принялись собираться и через пару минут заметили, как в дверном проёме начинает клубиться туман, пока ещё ни во что не оформившийся. Лишь витающий отдельными тёмными рваными клочьями. Джесси решила, что рубашку она застегнёт в коридоре на ходу, а бюстгальтер без проблем уместится во внутренний карман куртки шерифа. Тим, уже в брюках (удивительно, как быстро мужчины находят свои штаны в критических ситуациях) вытащил из-под подушки свой пистолет и оба их фонарика, кинув один Джесси. (Вот же золото! Она знала, что может на него положиться.) Выскользнули за дверь они задолго до того, как та материализовалась. Удивительно, но Джесси снова знала, куда идти, хоть ещё никогда не была в этом коридоре. Скорее всего. В кинозале их поджидали тени; ко встрече с чем-то подобным они уже были готовы, и перестрелка продлилась недолго. Джесси поборола идиотское желание засветить фонариком в проектор. С размаху. Ну, и посветить лучом на проектор тоже, потому как – почему он светит, а Джесси – нет? Впрочем, почему бы и… мда. Джесси рассмеялась от идиотизма ситуации. Очевидно, состояние остаточной эйфории ещё не схлынуло; и адреналин, добавившийся к эндорфинам с окситоцином, окончательно заставил отступить вдумчивую хмурую рассудительность под натиском ощущения светлой легкости, впрочем, не притупляющей реакции. Тим подхватил её смех, потому как ему не нужен был повод расслабленно смеяться, когда он с ней. А может, она сама по себе являлась поводом. Но проекторы Джесси всё равно недолюбливала. Даже если это кино-, а не диапроекторы. Порой она задавалась вопросом, почему Полярис выбрала её. Противостояние сущностей, Полярис и Ииссов… Кто мог знать, не преследовала ли её дорогая подруга те же цели, только иначе? Не сделала ли ставку на то, что Джесси станет идеальным кандидатом, а затем и Директором? Сотрудничество с главой бюро Контроля – идеальное прикрытие, если стремишься к контролю… Полярис недовольно всколыхнулась. Джесси ухмыльнулась, но согласилась, что подруга гораздо лучше Ииссов. Во всяком случае, если бы не она, всё бюро сейчас летало бы головой к потолку. "Извини, Полярис, – подумала она. – Я была несправедлива. Мне просто нравится рассматривать другие точки зрения. Я найду тебе ещё один красивый астрофиллит, когда вернёмся, хорошо?" Полярис довольно заурчала. В конце концов, она любила астрофиллит, эту гармонию иголочек, застывшую в минерале, это колючее, золотое сечение, цветами разрастающееся цветами средь толщи горных пород. Может быть, вся жизнь Джесси – это сон Дилана, или их общий сон на двоих, где этот конкретный кусочек стал его малой частью. Может быть. Всё может быть, почему нет? Но пока ей удавалось держать Тима за руку, а Полярис с теплотой ровного потустороннего огня помогала находить свой путь, её устраивал любой исход. Джесси ведь в любом случае будет стараться улучшить жизни тех, кто зависит – или может зависеть – от её действий. Так какая разница, сон это или нет, если сейчас, с ним, ей так хорошо? Они свернули за угол, и Джесси (её рука всё ещё соприкасалась с рукой Тима, пальцы переплетались точно так же, как ещё недавно сплетались их души) в тот же миг увидела знакомую свисающую с потолка верёвку. Один. За спиной сгустились тени, жадно желая наброситься на них. Два. Тим крепче сжал её руку и весь подобрался, готовый прикрыть Джесси спину. Три. Их переместило в фойе ФБК, прямиком к лифту. Тим никуда не делся: тёмная обитель легко отпустила его. А могла ли вообще когда-либо удержать? Что могло бы удержать Брейкера, если бы тот отчаянно захотел увидеть её? Может, он и захотел? Может, его воля и привела Джесси к нему ровно в тот момент времени, когда это было нужно? Джесси бросила взгляд на большие электронные часы и светящуюся под ними дату – выходило, что прошло ровно столько времени, сколько она ощущала субъективно. Словно несмотря на перемещения между мирами, на пребывание в зонах вне существования естественной хронологии, время вытянулось во вполне себе привычную линейную последовательность. Джесси не могла понять, удивляет ли её это или нет. – Ах, Директор Фейден, Джек, – поприветствовал их Ахти лёгким кивком головы (разумеется, он был здесь; где же ещё?). – Полагаю, Директор, это вы потеряли ключ? Уборщик протянул ей ключ-карту. Джесси решила не задавать вопросов, утягивая Тима за собой в лифт. На панели разблокировки теперь красовалась прорезь, совпадающая с картой по размеру; Джесси не удивилась. Не удивилась и когда Совет вышел с ней на связь. Образами. Замаячившей на границе между зримым и незримым пирамидой. Силуэтом, а не чёткой картинкой, не мешающим видеть стены лифта и Тима, непроизвольно сжавшего её руку. <Совет решил создать/вернуть сектор обеспечения безопасности> <Впервые/вновь возникла необходимость/предпочтение> <Сотрудники/несведующие/миры могут/должны быть защищены> Совет, как всегда, изъяснялся непонятно. Голоса сливались в единый хор и распадались на разные слова – Совет, будучи единым целым, неизменно звучал диссонансом. Впрочем, Джесси в любой момент могла переслушать послание – оно дублировалось на телефон прямой связи, записываясь в цифровой (а может, параестественной) памяти, доступной лишь Директору. Тим выглядел ошеломлённым. – Что я только что увидел, чёрт побери? Джесси философски пожала плечами. – Совет. И всё же это было интересно – Совет редко показывал образы другим людям. Кажется, Директор теперь знала, кого можно назначить на должность руководителя сектора. Шериф – подходящая кандидатура для обеспечения защиты как сотрудников, так и обыкновенных людей, знать не знающих обо всей этой чертовщине. К тому же, над созданием комплексных мер безопасности давно пора поработать. Джесси уже представляла, какая неразбериха начнётся, когда Тим примется делить сферы взаимодействия с сектором расследований… Но сначала Дуэйр. Джесси полагала, что выслеживание сущности, прорезающей проходы между мирами и постепенно захватывающей каждую из реальностей, может стать первой миссией для Брейкера на новой должности. Защитить Землю от вторжения извне – звучит, а? И когда она начала думать, как Директор? – Ладно… – обречённо вздохнул Тим, не ведающий о её коварных помыслах, но всё равно будто догадывающийся о них. – Совет, так Совет. Кстати, не знаешь, почему Джек? – Понятия не имею, – откликнулась она. – Ахти у нас видит больше, чем говорит. Впрочем, с ним довольно легко. – У вас даже уборщики со странностями. – М-м-м… Я бы скорее сказала, что он – нечто среднее между уборщиком и богом. И мой тебе совет: не заморачивайся пока из-за этих странностей, хорошо? Когда к ним привыкнешь, станет гораздо проще разобраться. Наверное. – Если вообще найду на это время, – хмыкнул Тим. – Вы же разрушитель времени, шериф Брейкер, – поддразнила Джесси. – Не найдёте, так разрушите. Она хотела повернуться и посмотреть, как Тим закатывает глаза (ей казалось, будто она видела это тысячу раз и могла представить каждую миллисекунду меняющегося выражения его лица в деталях, хоть их первая встреча произошла только вчера). Вместо этого Джесси едва не вздрогнула от неожиданности, когда лифт прибыл на место; Тим негромко и по-доброму рассмеялся, когда образ Директора, уничтожавшего теней с такой уверенностью, наложился на этот мимолётный испуг. Тим притянул её ближе – с ним отчего-то оказалось так легко быть человеком. А затем двери лифта раскрылись, и они плечом к плечу шагнули вперёд, в неизведанное.