Шёпот Мрачных Заводей

      Фенси с тоской смотрела вдаль: могучая и широкая река, за которой простирались величественные стены ещё празднующего города — мимолётные мгновения спокойной жизни оставались позади. Свободное платье снова сменилось на оковы походной одежды. Река вновь отсекала прошлое и повозка катилась прочь от шумного фестиваля.       Фенси и Яньцин, которые погрузились с головой в празднования, были выдернуты обратно на извилистую тропу. Фенси смотрела на удаляющиеся огни города сквозь жгучую пелену досады и скорби.       - Сестрёнка, прошу, не плачь… — Беспокойство пронизывало мягкий голос.       - Мы же… Вернёмся сюда? — Надрывно вопрошала девушка, глотая воздух, полный обиды.       Фестиваль длился уже четыре дня и казалось, будто он продлится вечность. Фенси никогда не испытывала столько ярких эмоций.       Она беззаботно веселилась, танцевала и, преодолевая робость, пыталась ни в чём себе не отказывать. Калейдоскоп разноцветных чувств захлестнул девушку, не ощущавшую ранее ничего, кроме рыжей злобы и бледной боли.       В момент утраты единственного близкого человека, ей казалось, что последние лучи света покинули этот мир. Как же счастлива она была затмить эти мысли праздником, спрятаться за сочувствующим другом. Теперь же, этот калейдоскоп разбился. Он исчез, как лихорадочное наваждение.       - Нет. Дальше деревня. Потом другой город. — безразлично отозвался Гуан Ши.       Слова странника выбили остатки сознания из отчаявшейся девушки и она почувствовала, как медленно опускается в забытье.       Ночь разливалась вокруг небольшого придорожного лагеря. Хворост мерно потрескивал в маленьком костре. Пламя казалось умирающим и больным, прямо как девушка, смотрящая в него. Время шло и сила огня спадала, его охватывала агония. Девушка не стерпела этой эмоции и яростно вскрикнула.       - Гуан Ши, отвечай! Куда мы направляемся? Зачем мы скитаемся? Ответом девушке было молчание. Сидевший под дальним деревом странник ничего не ответил. Фигура, едва освещаемая светом костерка и луны казалась безжизненной. Только едва ощутимая аура злобы свидетельствовала о таящейся угрозе.       Лежавший вплотную к костру Яньцин вздрогнул и проснулся от крика девушки. Опасливо оглянувшись по сторонам, он направил на Фенси взгляд, полный сочувствия и сказал. - Прошу, сестрёнка, не надо. Так нам…       - Отвечай же! — Приказной тон девушки вновь сорвался на крик. Несмотря на то, что в ответ раздалась рычащая речь, и в этот раз Фенси была проигнорирована.       - Яньцин. Уйми свою игрушку. Мне нет до неё дела. — Сурово проворчал странник.       - Хорошо, братец… — Виновато сказал Яньцин, после чего подсел к ошарашенной Фенси, слегка приобнял её и грустно произнёс. — Прошу, не держи на него зла. Ему тоже делали больно. Вместо злобы, лучше просто смириться…       - Почему он назвал меня игрушкой? Что это значит?! — Судорожно вопрошала девушка. Её слова были пропитаны горечью. Едва придя в чувство, она отскочила от юноши.       - Нет же!.. — Воскликнул Яньцин дрожащим голосом. Мечтатель выглядел так, будто едва сдерживал панику. Глубоко вдохнув, он продолжил говорить, с трудом выдерживая ровный и спокойный тон. — Прошу, пойми: мы — изгои. Я не помню, был ли у меня дом. Помню только злых людей…       Яньцин говорил робко и медленно, его речь полнилась тяжёлой, вязкой, словно топь эмоцией. Каждое следующее слово затягивало мечтателя глубже, в мрачное болото прошлого.       - Уверен, братец тоже страдал, иначе не таскал бы нас за собой… — Сочувственно продолжил юноша. — …Прости его: он не верит никому и считает тебя чужой. Пренебрегает и говорит злое. Но я верю, что всё можно изменить.       Договорив, Яньцин подался вперёд и взял Фенси за руку. Девушка стояла неподвижна. Она пыталась понять, в чём же причина страданий. Разве Яньцин заслуживает изгнание и злобу? Почему в Гуан Ши не осталось ничего, кроме ненависти? Как же она сама попала в эту мрачную трясину?       - Что было, то и будет. — Суровое рычание донеслось до Фенси. Текло время, костерок погас. Едва ли тлеющие угольки могли согреть и осветить.       Пресная похлёбка остывала на столе. Просторный деревенский домик был отдан на постой путникам, после убедительной просьбы Гуан Ши. Настойчивость и бумаги наместника могли склонить к сотрудничеству даже самых неприветливых селян.       Кухонное варево, приготовлением которого заведовала Фенси, было лишено всяческих изысков и всякий раз, когда девушка готовила, её охватывало беспокойное чувство, граничащее со стыдом. Она сама изъявила желание взять на себя часть быта, поскольку её было не по себе от от перспективы оказаться нахлебницей и обузой снова.       Девушка принялась завтракать. Она решила не дожидаться спящего до полудня Яньциня и не весть где бродящего Гуан Ши, поскольку хотела как можно быстрее приняться за другие дела.       Горячая еда согревала душу. За пару-тройку дней, что путники добирались до деревни и будто беспричинно занимали чужое жилье, Фенси поняла, охватившая её злоба, на самом деле, беспричинна. Теперь у неё есть тепло костра и очага, тепло походной и домашней еды. И, что ещё важнее, тепло сочувствия и поддержки.       Какой бы манящей не казалась праздная жизнь города, Фенси стала ценить то, что имеет. И даже стала бояться потерять это, своими действиями или бездействием.       - Доброе утро, сестрёнка! — Прозвучала радостная трель. — Тебя, часом, в статую не превратили?       Наконец, девушка смогла выбраться из болота своих мыслей. Она обнаружила, что не менее десятка минут сидит неподвижно, занеся ложку над миской. На смущённую девушку с невинной улыбкой смотрел Яньцин, сидевший рядом с уже пустой плошкой.       - Ты сегодня рано проснулся, в чём причина? — Спросила девушка, прежде чем приступить к завтраку.       - Братец попросил. Он сказал, что ждёт важного человека. Если братец не пересечётся с ним, то этот важный придёт сюда. — Скучающе протянул Яньцин.       - Неужели тебе и вправду всё равно на то, в чём замешан Гуан Ши? Это может быть опасно для нас. — Сказала Фенси, обеспокоенно взглянув на Яньциня.       - Люди такие сложные… Я помню, что до того, как меня подобрал братец, мне было больно, в сейчас боли нет. Разве что-то ещё нужно в жизни? — беспечно произнёс Яньцин.       - Разве это честно? Почему он говорит тебе о том, что нас ждёт, а тебе всё равно. Мне не всё равно, но я ничего не знаю… — С явной обидой говорила Фенси.       Юноша робко перебил девушку. — Не сердись, сестрёнка. Может быть в этом и причина — Гуан Ши готов довериться слабому и глупому ребёнку. Рассудительные взрослые часто предают.       - Я не могу знать, в чём причина. — С тяжёлым вздохом ответила девушка. — Прав ты или нет — не важно: я добьюсь правды.       Яньцин разочарованно мотнул головой и поник. Но через несколько секунд ему удалось вернуть себе прежний оптимизм. — Знаешь что, давай оставим это на потом. Лучше давай займемся чем-то весёлым?       Беспечность и наивность юноши оказали на девушку успокаивающее воздействие и спокойный быт вновь шёл своей чередой.       Зажглись свечи. Луна взошла над тихой деревней. За столом, в центре комнаты сидел Гуан Ши. Не зная сна и отдыха, он ждал. Он запретил ложиться спать своим спутникам, сказав, что ночью они покинут это место. Яньцин и Фенси зажались в угол комнаты, будто сторонясь Гуан Ши. Юноша и Девушка говорили друг с другом на отвлечённые темы, образуя свой маленький и тихий мирок.       - Откройте. — Гулкий бас раздался за дверью, после чего послышались тяжёлые и ритмичные, будто несущие в себе какое-то послание, удары в дверь.       Гость застал врасплох Фенси и Яньциня, из-за чего они только сильнее прижались к стенке. Стук прекратился, и только после этого Гуан Ши, довольно хмыкнув, направился встречать гостя.       Дверь, со скрипом, открылась. Лунный свет осветил коридор. Не говоря друг другу ни слова, странник и гость прошли в главную комнату и сели за стол. Яньцин и Фенси в полутьме разглядывали прибывшего: высокий, полностью скрытый плащом незнакомец, по виду и повадкам напоминал Гуан Ши. На правом плече и на спине у незнакомца были смутно знакомые путникам нашивки — это был Имперский гонец, посыльный самого Сына Неба.       Скрытные, словно культисты, они начали переговариваться друг с другом на столичном диалекте. Ещё в городе, Фенси попросила Яньциня рассказать всё, что он знает об отличиях «языка чиновников» от «языка местных», поэтому юноша и девушка могли отдалённо разобрать обрывки диалога заговорщиков.       - …Когда?.. — Коротко спросил Гуан Ши.       - Через два месяца… Примерно. — Басом ответил гонец.       - Как… на западе?.. — Продолжал допрос странник.       - Удалось много, слишком. — С некоторым раздражением ответил гонец.       - Что следует? — Спокойно сказал Гуан Ши, в ответ на что гонец начал торопливо копаться под плащом, после чего достал оттуда какие-то бумаги, небольшой свёрток и тусклый зелёный камешек — печать чиновника.       В ответ на это, Гуан Ши кивнул. диалог продолжился, но Фенси и Яньцин окончательно перестали понимать говорящих.       Наконец, спустя без малого час, гонец встал, едва заметно поклонился и покинул деревенский домик. Повисшую тишину нарушил Гуан Ши, прибрав полученные атрибуты власти под плащ.       - Собирайтесь. Выезжаем. Путники спешно отнесли вещи в стоявшую неподалёку от жилища телегу и покинули безымянное селение.       - Нет-нет, ты забыла здесь черту, без неё знак обозначает «слабость» а не «снова». — Яньцин заботливо поправлял Фенси, обучающуюся письму.       Повозка накатила колесом на кочку, из-за чего кисти и бумага разлетелись по телеге, а чаша с тушью перевернулась, запачкав один из мешков.       - Как же так? — Словно обиженный ребёнок вопрошал Яньцин, пытаясь вернуть письменные принадлежности обратно на скамью. В коробе телеги было очень тесно: в городе и в деревне маленький фургончик под битком заполнили грузами и между мешками едва находилось место, чтобы сесть или встать. Пришлось даже запрячь ещё двух лошадей, чтобы телега могла сдвинуться.       Повозку снова встряхнуло, из-за чего Яньцин, издав удивлённый вскрик, упал на грузы, часть из которых ощущались довольно мягкими, другая же часть — твёрдые, словно металл.       - Да где мы едем? — Недоумевающе бросила Фенси и выглянула наружу. Вместо ожидаемого Имперского тракта, ведущего в уездный город Чанша, девушка увидела извилистую грунтовую тропу, прорезающую лес надвое. Увлечённый занятиями, юноша и девушка даже и не заметили , как свернули с главной дороги непонятно куда.       Впрочем, для них уже стало привычным направляться куда-то, не зная цели, поэтому Фенси не стала задавать вопросы и втиснулась обратно на скамью и стала помогать Яньциню со сбором вещей.       Спустя несколько часов петляний по ухабистой дороги, повозка встала, снаружи послышались резкие слова.       - Поворачивай обратно свою телегу, пока не повязали. — Эта речь была больше похожа на лай собаки: говоривший и не скрывал свой северный варварский акцент.       Северяне — не добрый кочевой народ, что часто вторгался в Империю. Удивляло только то, что этот варвар оказался так далеко на юге.       - Эй, нам ведь не нужны свидетели. Все вы кочевники такие недалёкие, что-ли? Приказано убирать всех вид… — Какой-то тихий голос пытался оппонировать северянину.       - Да пусть волки жрут твоих приказчиков. — Перебил своего оппонента варвар, после чего пробормотал что-то невнятное и обратился к путникам. — Повторяю вам: убирайтесь, пока можете.       - Нас послал Вейцао. — Рыкнул в ответ Гуан Ши, после чего повисло молчание.       Странник спрыгнул с козел и звуки его шагов отдалялись с сторону говоривших. Фенси с трудом проползла по мешкам в переднюю часть короба, за ней последовал и Яньцин. Теперь они могли видеть происходящее.       Гуан Ши тихо перешёптывался о чем-то с северянином: это был грузный, коренастый мужичок, лысый, круглолицый, со смуглой кожей и удивительно узкими щелями, вместо глазниц. Одет он был в типичную потрёпанную деревенскую одежду. Его можно было бы спутать с заблудившимся селянином, если бы не внешность и торчащий из-за спины короткий лук.       Рядом с северянином стоял поразительный скакун: грозного вида заметно крупнее любой местной лошади, почти чёрной окраски — в отличие от наездника, этот конь внушал страх.       Поодаль ото всех держался неприметный солдат — видимо это он пытался спорить с варваром. Сейчас этот воин что-то усердно искал в гуще леса, направив туда пристальный взгляд.       Прозвучал раскатистый хохот, после чего северянин и ответил на жест странника крепким рукопожатием.       - Давайте, давайте в лагерь, есть дела. — Приглашал варвар, сверкнув огоньками из своих глазных щелей.      Едва ли такое было ожидаемо, ввиду создаваемого им впечатления, но северянин резво запрыгнул на своего коня и направил его вперёд по тропе, управляя им точными движениями.       - Эй, Лесничий! — Иронично прикрикнул варвар. — Сторожи пока здесь сам, я пришлю караул на смену.       - Будет исполнено. — Слегка нервно отозвался солдат, ни на момент не отводя от леса взгляд.       Гуан Ши молча вернулся на место возничего. Повозка тронулась, странники следовали за северянином.       Грунтовая дорога сменилась хорошо протоптанной лесной подстилкой, тут и там были заметны излишние неровности — следы, оставшиеся от выкорчеванных пней. Деревья, что своими ветвями колотили по плотному навесу, расступились.       Фенси показалось, будто они едут на псарню, однако повозка прибыла в большой и весьма богато обустроенный лагерь: в несколько рядов стояли маленькие кожаные палатки в форме полусфер, в наиболее ровном месте располагалось длинное хорошо сколоченное стойбище, по левую сторону от которого стоял большой шатёр, сшитый из сотен звериных шкур.       Пара сотен маленьких палаток, несколько десятков более крупных тентов — здесь располагалось не менее пятисот солдат.       Северянин указал место рядом со стойбищем, где Гуан Ши остановил телегу, после чего удалился в большой шатёр вместе с варваром, оставившим своего коня в стойле.       Юношу и девушку в коробе повозки. Они решили не выходить из неё, поскольку им казалось, что снаружи их караулит целая стая.       Яньцин и Фенси старались заниматься привычным для них бытом — разговорами и учёбой. Некоторое время им удавалось отвлечься от окружения, несмотря на странную и совершенно чуждую их культуре обстановку.       День подходил к концу, и вдруг, совершенно не ждавших гостей юношу и девушку испугали вторжением: весьма похожий на встреченного ранее северянин вскинул подол, укрывающий вход в повозку.       - Ого, вы здесь. Выходите, прошу, нам нужно разгрузить телегу. — Удивлённо произнёс варвар, не ожидавший встретить кого-то. В отличие от главаря, этот сильно старался скрывать акцент и говорил весьма вежливо.       Яньцин, отошедший от испуга первым, весело кивнул и заторопился наружу. Фенси, не видя причины сопротивляться, последовала за юношей. Вдвоём, они встали сбоку от повозки, чтобы не стать помехой.       Снаружи стояло около десятка человек. Все разного роста и в разной одежде, в основном северяне, но были среди них и местные. Они тоже недопонимали происходящего.       - Их не было в списке. Зачем нам они? — Сказал один из солдат чисто и без запинок.       - Видимо, это свита господина. У нас вообще-то есть работа, так что приступаем. — Ответил ему вежливый северянин, после чего воины стали по очереди вытаскивать мешки и уносить их куда-то в сторону. Грузы звучали по разному — звенели, хрустели, стучали и шуршали: солдаты с довольным видом их утаскивали, переговариваясь о чём-то своём.       - Спасибо вам, люди господина. Без этих денег и снаряжения нам бы туго пришлось. Еды навалом, а вот… — Вежливый северянин заговорил в заискивающем тоне.       - Что за вещи в мешках? — Спросила Фенси, уже давно зная ответ на свой вопрос.       - Погодите, господин вам не сказал? — Растерянно протараторил северянин, поняв, что сболтнул лишнего. — Простите, но мне придётся умолчать. Спросите у господина: он расскажет вам, если сочтёт нужным.       Попытка Фенси разузнать больше провалилась. Она задала ещё несколько наводящих вопросов, которые приводили к тому же ответу.       Понимая, что уже вызвала достаточные подозрения, девушка прекратила тщетные попытки.       - Вы, верно, голодны. Пройдёмте к нам. Уважить свиту господина — честь для скромных кочевников.       - Так интересно! Пойдёмте же скорее! — Радостно отозвался юноша, после чего путники проследовали к центру лагеря.       В стройные ряд палаток вклинился пустой простор, в середине которого горел большой костёр. Несмотря на то, что местное убранство и близко не сравнится с великолепием фестиваля Дуаньу, быт кочевников мог удивить — дикая, неотделимая от природы, сила наполняла это место.       Вокруг большого костра плясали шаманы, ритмично постукивая в свои бубны, отдыхающие воины и немногочисленные женщины были заняты либо готовкой на малых костерках, распевали песни, или танцевали вместе.       Похоже, что в лагере не особенно беспокоились о скрытности, несмотря на расставленные караулы.       - Прошу, отведайте. — Вежливо обратился тот же северянин и протянул юноше и девушке еду: жаренное вместе с костями мясо и крынку с молочком — сложно было придумать более варварскую еду.       Любопытствуя, Яньцин попробовал белый напиток и, едва заставив себя проглотить один лишь глоток, отказался от него; зато мясо обладало поистине прекрасным вкусом.       - Люди стен все такие: пить не можете, а едите за троих. — Иронично подметил северянин, разделяющий с гостями трапезу.       Яньцин добродушно рассмеялся, после чего обратился к Фенси. — Пойдём же, потанцуем с ними!       Юноша с энтузиазмом вскочил и потянул за собой едва понимающую происходящее девушку. Они остановились во всеобщей неразберихе — в отличие от фестивальных танцев, с чёткими правилами и ритуалистикой, здесь каждый подпрыгивал, махал руками и двигался как может, едва соблюдая какую-то общую последовательность действий.       Последив с минуту за разными людьми, Яньцин весело крикнув. — «Повторяй за мной» бросился в пляс, невинно хихикая. Фенси, наблюдая за юношей, переборола стеснение и смущение, после чего смогла наконец-то понять особенность местного танца — он должен исходить от души: за, казалось бы неказистыми и грубыми движениями, скрывалась грация искренности.       Девушка начала танцевать, отринув сомнения.       Опустилась глубокая ночь. Песни и пляски сходили на нет. Почти все уже попадали от усталости или от опьянения. Но Яньцин и Фенси продолжали веселиться, даже и не замечая, как окружающие расходились по своим палаткам. Они могли чувствовать лишь радость друг друга.       - К оружию! — Гортанно вскрикнул кто-то с окраины лагеря, после чего лишь на долю секунды всё стихло. Топот танца, ритм бубна, звон песни — оборвались. Тишина. Один лишь миг.       После чего раздался неистовый рёв, засвистели стрелы, лязг метала — лагерь вскипел ненавистью.       Все, кто мог стоять на ногах взялись за луки, копья и топоры и бросились сдерживать нежданного неприятеля.       Фенси, замершую от ужаса, повалил на землю Яньцин, желая защитить её от обстрела. Оцепенение прошло, и вдвоём они мелкими перебежками, огибая идущих на защиту воинов, покинули открытый простор и заторопились в повозку.       Битва разгорелась на противоположном от большого шара конце лагеря, прямо с той стороны, откуда пришёл Гуан Ши и его свита.       Нападающие беспорядочными волнами накатывали на лагерь, рассчитывая внезапными ударами сломить сопротивление и теснили защитников. Однако кочевники быстро организовывались вокруг своих командиров и пытались воспользоваться тем, что нападающие не стали атаковать единым фронтом.       Все, женщины и мужчины, вплоть до раненных и нетрезвых поднялись на битву. Из главного шатра вышел разъярённый предводитель кочевников, встретивший Гуан Ши, и принял командование. Создавая локальный перевес в силе, путём изъятия части воинов с устойчивых участков боя, кочевники, под выверенным руководством, последовательно выбивали нападающих обратно в лес.       Казалось, что всё кончилось, и лагерь устоял, однако главарь, предвосхищая реорганизацию противника с последующим мощным ударом, велел лучникам построиться на самом дальнем от атакующих краю центрального простора; остальным же войнам велел уйти к большому шатру.       Через несколько минут напряжённого ожидания, вновь раздался боевой клич, и нападающие снова пошли на штурм. Не имея возможности встать в боевые порядки из-за палаток и прочего скарба кочевников, атакующие беспорядочной толпой вывалились на открытое пространство. Ожидавшие этого лучники, принялись расстреливать бегущую на них толпу. Стрела за стрелой. И вокруг прогоревшего костра, заменив шаманов и воинов, чеканила свою пляску смерть.       Оставшиеся на ногах штурмующие бросились бежать, хотя вряд ли кто-то из них мог спастись от летящих прямо им в спину стрел. Повсеместные крики боли и ужаса постепенно переходили в одинокие стоны и тихие всхлипы.       До Фенси и Яньциня, прятавшихся в повозке и зажимающих в страхе уши, наконец-то донеслась человеческая речь.       - Говорил же я вам, северянам быть тише! Вас в соседней провинции слышно было! Нет лагеря с худшей дисциплиной, чем лагерь кочевников… Чего молчишь? Может это твой гость притащил к нам на хвост… — Твердил горделивые уколы знакомый голос.       - Заткнись! Лесничий, что же ты как пёс брешешь?! На моё племя можешь сколько угодно лаять, но господ оскорблять не смей! И это твои сородичи нам резню устроили… — Грубо отвечал северянин, будто ударяя в ответ топором.       - Довольно. Случившееся ужасно. Нападающий разбит. Зачинщик поплатится. — Пытался разнять двух командиров Гуан Ши. Его голос сейчас звучал величественно, подобающе высокому чиновнику. — Я запрошу помощь для вас. Поймаете зачинщика — судите по свойму.       - Будет исполнено. — Отозвался Лесничий.       - Да, господин, благодарю вас. — Произнёс предводитель северян.       Долгая и бессонная ночь подходила к концу, кровавое зарево освещало истерзанный лагерь. Неприметная повозка и скорбный конвой покидали место побоища.