Ледяные крылья

В один из дней команда Блюр наша обескровленное животное со странными дырами на шее. Поначалу полуфея не обратила на рану внимания, пока не поняла, что животное полностью обескровлено. Это тут же оживило ее воспоминания о книгах «легенд Фаэруна», тома которой она зачитывала до дыр. До сих пор Блюр была уверена, что вампиры лишь нечто «далекое», с чем она никогда не встретиться, но вот, сейчас вживую видит его работу. Астарион рядом с ней заметно занервничал, а когда она спросила в чем дело, со вздохом сказал, что знает, чьих это рук дело. Блюр чуть было не выпалила, что догадывается в чем дело, но вовремя прикусила язык, сейчас было не время давать поводов для подозрений. Она спокойно выслушала рассказ Астариона о вампирах и попыталась как-то успокоить неистово колотящееся о грудную клетку сердце. Рано было делать выводы, особенно без раздумий, поэтому она лишь кивнула в ответ на то, что Астарион будет охранять их сон. Наклёвывалась проблема. Пока остальные члены отряда осматривали пещеру Медвесыча, полуфея сидела на камушке у реки и рисовала схемы, как поступала всегда, когда пыталась разобраться в чем-то. Подсказок уже было много. Любовь Астариона к теням, некоторая бледность, красные глаза, обескровленный кабан, его ночные прогулки на пару часов и наконец самое весомое – то, что он сам упомянул вампиров. Когда Шедоухарт, Гейл и Астарион вернулись из пещеры, полуфея спешно смахнула ботинком схемы и они двинулись дальше. Все оставшееся время полуфея пыталась понять, как к этому относится, страх в ней вопил о том, что это прямая угроза ее жизни, что Астарион опасен и невзирая на всю полезность его надо или прогнать или убить, но это было против её принципов «не убивать ни за что и не предавать тех, кто тебе доверяет». В лагере она увидела ещё одно доказательство своей правоты – два шрама на шее у вампира. Здесь уже двух мнений быть не могло. В конце концов полуфея была задумчивее обычного и решила для себя, что пока Астарион им не вредил, поэтому она точно не будет изобличать его первая. Но теперь не спустит с него глаз.  В ту ночь Астарион не покидал лагерь ночью, поскольку ему показалось, что Блюр как-то подозрительно поглядывает на него, он решил усыпить ее бдительность, понимая, какую опасность несёт раскрытие его тайны – его тут же выгонят, а то и колом в сердце наградят. Уж лучше он один день поголодает. Догадки полуфеи лишь подкармливали её паранойю, она вообще не спала в ту ночь. Но му́ка голода стала слишком серьезным испытанием. Весь следующий день они исследовали побережье, а под вечер голод лишь усилился из-за усталости от многочисленных сражений. Когда все, наконец, уснули, Астарион выбрался из своей палатки и тихо направился к костру, сегодня мысли о шее Шедоухарт стали для него почти навязчивыми и из-за голода он не придал значения мнимой возможности разоблачения. Астарион уже склонился над розовой шеей полуэльфийки, как в спину ему упёрся пресловутый кол, а у шеи оказался кинжал. – Двинешься, и ты труп, – прошипела девушка над его ухом, ткнув его колом (который вечером в палатке саморучно выстрогала из ближайшей осины, так как не была уверена, что кинжала хватит). Всю ночь полуфея держала в поле зрения палатку Астариона на случай, если он опять «пойдет на прогулку», или ещё чего похуже. И не прогадала. Прошлой ночью, когда Астарион мирно спал вместе со всеми, Блюр начала было сомневаться в своих выводах, но страх не позволил ей снять свое наблюдение и не зря. В первое мгновения Блюр даже не поверила в то, что видит, что Астарион действительно собирался выпить кровь кого-то из их спутников. В очередной раз мир пытался сказать ей, что он куда хуже, чем она хочет его видеть.  Вампир, под давлением Блюр, медленно отошёл от Шедоухарт, которая лишь повернулась во сне и отошли к их с Блюр палаткам, стоящим по соседству. – Это не то, что ты думаешь... – Да ну, а разве тут может быть два мнения? Ты только что пытался выпить кровь Шедоухарт! И как теперь прикажешь доверять тебе после такого? – Блюр убрала кинжал и кол, быстро отойдя на расстояние пары метров. В глубине души она надеялась, что ошиблась в своих выводах, но факты были налицо.  – Мне нужна... кровь... Без нее я теряю силу, каждое сражение меня истощает... – Астарион, почувствовавший, что его больше не удерживают, спешно развернулся, готовясь сражаться за свою жизнь... И наткнулся на холодные, как ледяные штыри, глаза синеволосой эльфийки. Как? Почему из всех в их отряде, первой поймала его именно она? Та, которую он никогда не воспринимал серьезно и относился с лёгким высокомерием из-за её неспособности за себя постоять. Выбирая жертву для своего укуса этой ночью, он быстро отмёл кандидатуру Блюр, ведь она могла так некстати умереть от его укуса, да и её необъяснимое внимание к нему прошлой ночью сыграло против неё. Ну и наконец он решил, если выбирать, то уж Шедоухарт, которая была ему симпатичнее Блюр, в глубине души он надеялся, что та не станет убивать его или поднимать шум, если обнаружит укус. – Держался же ты как-то все это время. Почему сейчас? – спросила чародейка, её голос все ещё отдавал негодованием, но в нем не было... презрения, она не кинулась на него с кулаками или яростью. И это сбивало с толку.  – Обычно я питаюсь тем, что могу найти, кабанами, оленями, кобольдами... Но это лишь неразумные твари... Их кровь почти не насыщает, – Астарион впервые был так осторожен. Впервые он увидел в Блюр того, кто может повлиять на его судьбу. – Почему ты не сказал сразу? – стараясь трезво смотреть на вещи, спросила Блюр. Если бы она не знала заранее, наверняка сейчас бы до ужаса испугалась вампира, учитывая то, что куча страшилок из её детства были именно о них, но сейчас её разум был куда спокойнее. Этот вопрос она задала почти инстинктивно, ведь она уже догадывалась, каким будет ответ.  – А что бы вы сказали, если бы узнали? Без суда и следствия вышвырнули бы меня из лагеря, а то и встретили бы колом в ребра, – вампир скривился, понимая, что такой вариант все ещё не исключен, и если спутница не убила его вот сию секунду, не значит, что не убьёт в следующую, – Нет, подобное я не мог раскрыть. Мне нужно было ваше доверие. И ты можешь доверять мне.  – Я могу понять. Но все-таки о подобном нужно было сказать рано или поздно, во всяком случае когда ты лично убедился, что мы не последние негодяи или не свора религиозных фанатиков, – вздохнула Блюр. Она хорошо понимала желание вампира скрывать свою природу, как никто понимала, но в отличие от её секрета, его мог сказаться на всем отряде, поэтому скрывать его было опасно для них всех. Астарион подумал, что ему показалось, что он услышал понимание в речи синеволосой спутницы? Быть такого не может. Но, возможно, стоит попытаться? Может не все карты ещё сыграны? – Если бы я мог выпить крови, я бы смог лучше сражаться, если бы... Прошу тебя, – жажда подступила к горлу с новой силой, так что конец фразы звучал почти умоляюще, – Блюр, из-за чёртовых личинок в голове мы все в одной лодке. Ты нужна мне, а я нужен тебе, нужен сильным, и ты это знаешь, – продолжил Астарион уже уверенней, видя, что Блюр все ещё не знает, что с ним делать. Ему пришлось давить на все рычаги, что он успел найти у чародейки, такие как её чувство безопасности, её чувство справедливости и логику.  Девушка задумалась. Астарион был прав, слишком прав. Она действительно нуждалась в его помощи, с ним у их отряда было больше шансов. Но при мысли подпустить кого-то к себе ближе чем на вытянутую руку, Блюр вздрогнула. Она совершенно точно знала, что не будет убивать Астариона, пока он не заслужил такой участи... Пока... Но он действительно многократно выручал их и не раз прикрывал её, хоть и без особого энтузиазма. В конце концов она меняет минутный дискомфорт на долговременную помощь и не важно, что это идёт против её чувства защищённости. Сейчас важнее команда. Она справиться. Однако Астарион, похоже по-своему понял молчание чародейки, поэтому добавил: – Позволь, я одолжу немного крови у Шедоухарт и тогда стану куда эффективнее, как боец, – начал он рассуждать, косясь на костер. Вампир рассудил, что принять чужое «неудобство» Блюр будет проще и это повысит его шансы, но по выражению лица его спутницы понял, что просчитался. – Ну уж нет! – возмутилась девушка, скрещивая руки. Она не в праве решать за других! Особенно подобные вопросы, – Если ты так хочешь её крови – разбуди и попроси. Убить я тебя не дам, но и кусать без её ведома не позволю. Астарион задумался, с одной стороны, ему уже нечего терять, особенно учитывая то, что Блюр обещала предотвратить его смертоубийство. Но сам факт того, что придется объясняться по второму кругу вампира не устраивал.  Блюр сомневалась, с одной стороны альянс с Астарионом на таких условиях виделся ей весьма выгодным, а с другой все в ней кричало о угрозе для нее лично. Она слишком боялась просчитаться в бою, не заметить чего-то, а помощь Астариона, в чьих навыках она уже убедилась, видилась ей решением проблемы. Особенно если он будет напрямую заинтересован в том, чтобы сохранить её жизнь и как следствие – кровь. Ну и на самом деле ей было чисто по-человечески жаль его, ещё свежи были в её голове воспоминания о тухлом сыре, который она ела целую неделю, застигнутая бурей в дали от цивилизации, поэтому она хорошо помнила, каково это испытывать голод, но иметь лишь крохи еды...  Астарион тоже не торопился будить Шедоухарт, заметив сменившиеся выражение лица чародейки. Девушка отвернулась к костру, посмотрела на спящих спутников и произнесла: – У меня есть два условия, – при этих словах лицо вампира расцвело, хотя он и пытался это скрыть. – Я слушаю, Блюр. – Первое – ты должен и дальше прикрывать мне спину, так, чтобы мне не приходилось думать об атаке с тыла, помогать, если вдруг на поле боя меня ранят, – Если уж жизнь поставила её в такие обстоятельства, то она воспользуется ими себе на пользу... Хоть и возненавидит в себе это после.  – Как скажешь, пока я буду за твоей спиной никто не посмеет подкрасться к тебе сзади, – спешно кивнул вампир, постепенно теряющий всю напряжённость в позе и голосе. Хоть ему и не нравилась сама мысль о том, что придется в пылу сражения постоянно следить за чародейкой и её позицией, это было несложно и с лихвой окупиться её кровью. – Второе – утром ты расскажешь всем о том, что скрывал свой вампиризм. Или это сделаю я. Если бы твоя жажда не могла навредить отряду, я бы сама предпочла оставить твою тайну на твое усмотрение, но это слишком весомый аргумент, чтобы скрывать его от остальных, – Блюр понимала, что это непростая просьба, ей и самой хотелось бы просто забыть обо всем, но это может навредить им как команде, так что скрывать это дальше нельзя. – А стоит ли? Все-таки не многие были бы в состоянии с таким... хладнокровием принять такую новость, – было видно, что эта новость Астариону тоже не по душе, но у него в отличие от Блюр были гораздо большие поводы для опасений. Ведь он хорошо знал, что делают с вампирами, узнав о них. А Блюр хорошо знала, что у страха глаза велики. – Это не обсуждается. В свою очередь я попробую... сгладить острые углы если вдруг чьи-то убеждения будут слишком категоричны, – Блюр вздохнула, до неё все ещё не доходило, что она собирается сделать. Но она знала, что изо всех сил постарается не дать развалиться их команде. Если все будут знать об истинной природе белокурого эльфа, в долгосрочной перспективе они от этого только выиграют. – Ну, хорошо, – наконец выдавил вампир, понимая, что либо так, либо крови ему не видать, да и никак на ситуацию повлиять он уже не может, – Прошу, устраивайся. Поверь, так лучше. – Дай мне пять минут, – внезапно кивнула эльфийка и не дожидаясь ответа, с некоторой опаской развернулась и направилась к своей палатке. Астарион подошёл следом за ней и увидел её, сидящей на сундуке на входе и усердно чертящей цифры на песчаной земле. – Что ты делаешь? – Астарион пытался уловить систему в этих вычислениях, но голод смешал все числа в кашу и общий смысл ускользал от него. – Считаю, – тихо сказала Блюр, прикладывая к нижней губе палец. Надо было быстро все рассчитать, чтобы выдержки вампира хватило, и он не накинулся на неё. Такой вариант она не могла исключить особенно после быстрого взгляда, брошенного на искрящие голодом в темноте глаза, – Сколько крови смогу без последствий потерять. Астарион был сбит с толку. Он уже так давно был отродьем, но ни разу ещё не видел такого... основательного подхода к этому. Он не смог сдержать лёгкого смеха, нет, это точно было что-то из ряда вон. Но голод вновь сжал свои тиски на его горле.  – Прошу, – указал Астарион на лежанку голосом со с трудом контролируемой жаждой. Блюр поняла, что медлить дальше опасно, глазами зафиксировала последние вычисления и досчитала уже в уме, пока ложилась, рукой сминая кусок лежанки и молясь всем богам, чтобы её дикая магия не проявилась и «вкус крови феи» не отличался от обычной. Об этом она не подумала. Хотя, если он до этого никогда не пил крови фей, то вряд ли опознает в ней фею, ведь ему не с чем будет сравнить...  Вампир скользнул за ней, нагибаясь вплотную, от его выражения лица у полуфеи внутри всё замерло от страха. Только сейчас она по-настоящему поняла, на что дала разрешение. Чему сейчас позволит случиться, а может стоит сбежать, прервать его? В минуты душевных метаний, когда сама она не знала, что будет правильным решением, она всегда вспоминала главное жизненное убеждение её отца – «Верь людям, Блюр. Потерять можно многое, но лишившись веры ты потеряешь и путь». Так что Блюр лишь сильнее сжала зубы и не сдвинулась с места, подставляя Астариону шею и рассеяно думая, что кажется, её детское любопытство «А каково это, если меня вампир укусит?» будет удовлетворено... На середине мысли у полуфеи из глаз искры посыпались, едва она ощутила, как натягивается её кожа на шее, прорываясь, как мишень под стрелой. Зубы вампира проткнули кожу на удивление легко, но оттого не менее больно. Полуфея отчаянно сжала лежанку уже обеими руками и начала считать секунды. Шея пульсировала, а кожа в месте укуса похолодела, чужие клыки в теле ощущались иглами ледяного металла, промораживающими кожу насквозь. Где-то на фоне до Блюр донёсся запах трав, алкоголя и ещё чего-то, перебиваемого металлическим запахом её собственной крови. Астарион пил быстро, что полуфее даже пришлось отнять пару секунд от своих вычислений, с каждым его глотком, его зубы все крепче сжимали её шею, она готова была поспорить, что то, что происходит, явно выходит за рамки обычного способа добычи крови... Слишком уж Астарион увлекся...  «3...4... 5...5...5... Уже было! Вот леший..!» – Блюр поймала себя на том, что проходит одно и то же число в четвертый раз, явно сдавая позиции из-за дефицита крови. В глазах были какие-то странные цветные пятна, а иногда просто темнело, а голова была почти пустой, она уже почти забыла, зачем считает. – Астарион, хватит... – едва пробормотала девушка, а поняв, что вампир слишком увлекся её кровью, собрала все оставшиеся силы и упёршись локтями в землю, попыталась оттолкнуть его, – Уже перебор! Казалось, беловолосый эльф только услышал спутницу, выныривая из омута процесса. Он отстранился, а эльфийка не знала, боятся ли такого искреннего выражения удовольствия на его лице. Она спешно перевернулась на бок и с трудом села, понимая, что если потеряет сознание прямо лёжа, то вампиру ничего не помешает продолжить трапезу. – А? Кажется, я увлекся... Но это стоило того, силы вернулись ко мне... Чувствую себя таким... Счастливым! – вампир спешно отошёл от девушки, которая зажимала себе шею, – Не беспокойся, кровь у тебя не идёт, – улыбнулся он. – Ах ты ж... Твой аппетит меня чуть на тот свет не отправил! – выдохнула Блюр с сомнением убирая руку, действительно, там ничего не было, хотя в глазах все немного плыло. – Ну так не отправил же. Это главное, – пожал он плечами, по его телу разлилось приятное ощущение чужой жизни... Такого он никогда не испытывал... Никакое животное не могло сравниться с кровью этой девушки. – Что ж, свою часть уговора я выполнила, так что с нетерпением жду момента, когда увижу, за что я отдала свою кровь, – пропыхтела Блюр, силясь восстановить дыхание и ритм сердца, заходящегося после кровопотери, мир стремительно ускользал от неё. – О, не сомневайся, твоя кровь не пропадет даром. Слишком большой у нас список тех, с кем надо поквитаться, ведь так? – Астарион с трудом сдержался, чтобы не слизать остаток сладкой крови с губ, – А теперь прости меня, твоя кровь бодрит, но её явно недостаточно. Мне нужно насытится. Полуфея смотрела в спину вампиру, с трудом удерживаясь от того, чтобы не уплыть в забвение. Да, сейчас она видела разницу, сейчас он был как сжатая до упора пружина, силен, ловок и готов к ночной охоте. Ощущение сродни тому, словно она изначально была знакома с простуженной версией Астариона, а теперь он наконец выздоровел. Силен и готов сражаться. В глазах танцевали цветные мушки, но вампира в ореоле белых кудрей она всё ещё видела отчётливо.  – То, что ты сделала – великий дар для меня. Я этого не забуду, – сказал он, повернув голову, а потом исчез в ночном лесу, подальше от лагеря, от её вкусной крови, которой ему показалось так мало.  Блюр без сил плюхнулась на лежанку, не уснула, а скорее потеряла сознание, забвение наконец забрало её сознание. Кровопотеря ударила по Блюр сильнее, чем она рассчитывала, её кожа была необычайно бледна, казалось, она едва дышала. Будь она в сознании, непременно бы задумалась о том, стоило ли это того. А Астарион охотился, тихой тенью скользя под лунным светом и всё не мог понять, почему он ещё жив. Ему казалось, что синеволосая эльфийка терпеть его не может и готова избавится от него при любом удобном случае. Тогда почему же она не воспользовалась своим преимуществом, раз видела его попытку, почему не воткнула кол в сердце и не оправдалась тем, что он вампир. Это было так нелогично, так не в её стиле, но при этом он всё ещё жив. Сочувствие в её голосе лишь добавило вопросов. Вампир усмехнулся, нет, эта девочка ещё жизнь толком не пожила и всё ещё хочет верить в справедливость мира, но сейчас ему это на руку, если из-за своей наивной веры она встанет на его сторону, он от этого только выиграет. И все же взгляд девушки полный горького сочувствия никак не давал ему покоя, скребя душу хуже стаи кошек. Блюр очнулась днём, вернее, днём её растолкал Астарион, явно не желающий объясняться с остальными без неё. Очнувшись, она поняла, что лучше бы спала дальше. Сутки, а может и больше. Она-то наивно полагала, что обморок от потери крови немного улучшит её состояние, отягощённое бессонницей, но стало только хуже. Во рту было сухо, глаза даже не сразу смогли сфокусироваться на лице вампира, а потом на кружке с жидкостью, которую тот ей так "заботливо" протягивал. Полуфея с трудом поднялась на локтях, она чувствовала себя как после недели жуткой лихорадки, отобрала кружку и выпила, и поперхнулась от крепости алкоголя, который даже не сразу почувствовала. – Кха-кха! Ну ты... Дьявол... Чтоб ещё раз... – откашлявшись, пробормотал чародейка, с трудом принимая сидячие положение.  – Уже почти все, подожди ещё немного, – заверил её обеспокоенный Астарион, отнимая кружку, которую девушка чуть не уронила, – Шедоухарт, можешь подойти? Синеволосая эльфийка не успела понять, что задумал Астарион, как в её палатку заглянула Шедоухарт и, увидев состояние Блюр, крайне обеспокоенно спросила: – Что случилось? Блюр, ты успела подхватить какую-то заразу вчера? – Кажется наш стратег нуждается в твоём целительном мастерстве, – протянул Астарион, уступая девушке место. – Да, вроде того... – рассеяно согласилась Блюр, желая, чтобы это всё поскорее кончилось. Нет, она бывала в состоянии намного хуже, но при мысли о том, чтобы в таком виде сражаться, её тошнило. – Блюр, где ты получила такую кровопотерю, выглядишь почти как труп, – Шедоухарт занялась лечением девушки, приложив руки к её плечам. – Именно что как труп... Скоро узнаешь... Как только смогу говорить нормально, – за пол часа усилий Шедоухарт, Блюр вернулась к состоянию "нормально", слава целебным заклинаниям. Она позвала жрицу за собой, и они вышли из палатки. В этом состоянии уже можно улаживать конфликт, который наклюнется с минуты на минуту. К тому времени Астарион собрал всех остальных на поляне и рассказал о своей природе, вызвав этим шквал негодования – то, к чему он готовился с самого начала. Лаэзель тут же попыталась пустить в ход свой меч. Блюр поняла, что вся пати в полушаге от взрыва, поэтому вышла вперёд, встав прямо перед разгневанной гитьянки и не выпуская из виду Уилла и Шедоухарт и спокойно заговорила. – Так вот в чём дело... – рассеяно проговорила Шедоухарт, – не удивительно, что на тебя с утра смотреть больно было... – Вроде того. Но не вижу в этом проблемы. Не сомневаюсь, всем нам есть, что скрывать и гнать Астариона лишь за то, что он раскрыл свой секрет глупо. Так или иначе сражаться нам надо всем. То, что Астарион добровольно раскрыл себя должно как раз говорить в пользу того, что ему можно верить, – Блюр говорила размеренно, не повышая голоса и тембром его звучания успокаивая всех, кто её слышит.  – У каждого своя ноша, так или иначе. Астарион должен остаться, раз уж теперь мы знаем, кто он. Но имей ввиду, моя кровь на вкус просто отвратительна, и я бы не спешил на твоём месте это проверять, – на помощь Астариону пришел и Гейл, который на удивление неплохо воспринял эту новость. Хотя, наверное, волшебник имел богатые теоретические знания, поэтому это не вызвало такой сильной реакции. – Цква! Стоило оказаться на Материальном Плане, так неприятности на нас так и сыпятся, Я не стану терпеть кровососа в лагере! – Лаэзель была зла, очень зла, а её огромный двуручник покачивался в опасной близости от руки.  – Лаэзель, тебя никто не держит, ты можешь отправиться в путь одна, искать иголку в стоге сена, перебить кучу местных, но так и не найти ясли, ведь, как я понимаю, ты слабо ориентируешься на Материальном Плане. Так что выбор за тобой. Астарион нужен нам, хочешь ли ты того или нет, и воинственная гитьянки имеет в моих глазах те же шансы на вылет, как и вампир. Решать тебе, – с жаром выдохнула Блюр, скрещивая руки на груди. Она обещала «сгладить углы» и от своих слов она не откажется. Девушка уже хорошо представляла себе характер гитьянки и верила, что здоровая рассудительность перевесит опасения.  – Ты правда считаешь, что вампир и охотник за чудовищами в состоянии будут ужиться в одном лагере, Блюр? – гораздо более спокойно, но не менее недовольно поинтересовался Уилл, держа руку на рапире. – У тебя есть мысли получше? Я думаю, что отчаянные времена требуют отчаянных мер и если вдруг окажется, что Астарион не оправдал нашего доверия, я первая приму ответственность за это решение, но до тех пор не так уж важно, кем он является, а важно, что он сделал, – пожала плечами чародейка, она не даст распасться команде. Не даст распрями рассыпать их доверие, дающее ей надежду на защиту, даже если в процессе лишится части крови. – Астарион остаётся. Будем решать проблемы по мере их поступления. Но, я надеюсь, ты понимаешь, что пить нашу кровь нельзя? Иначе твоя жизнь будет очень недолгой, – наконец сказала Шедоухарт, выслушав мнения всех сторон. – Я буду паинькой, особенно если никто не будет подкрадываться ко мне ночью с осиновым колом, – заверил их Астарион.  ——— На том и порешили. Пока Лаэзель, Шедоухарт и Уилл ходили в рощу друидов, полуфея рассеяно водила палкой по земле, честно говоря, она не была так уж прямо уверена в своем решении. Она сделала, что должна была, но слишком был свеж страх. На удивление, после лечения Шедоухарт не осталось почти никаких следов того, что у неё пили кровь. Видимо дело было в целительных заклинаниях Шедоухарт. Или в её природе, вполне возможно, что её фейское происхождение ускорило ее регенерацию, подстегиваемое дикой магией. Причины она не знала и это ей не нравилось. Она привыкла мыслить исходя из фактов, и такая неопределенность её нервировала. Вот только единственный способ превратить предположение и гипотезу в факт – поставить эксперимент. Сегодня Астарион проявил себя с лучшей стороны, выполняя свое обещание в драке с гоблинами у заброшенной деревни. Только в конце боя Блюр чуть не споткнулась о тушу гоблина, подкравшегося к ней сзади. Почти. Стрела Астариона прикончила его до того, как гоблин успел приблизится к чародейке для удара. Сам вампир прикрывал их всех с крыши, сегодня его стрелы и впрямь били точнее, иногда простреливал аж двух гоблинов за раз.  Присев перевести дух, Блюр поймала себя на мысли, что у нее все ещё кружиться голова, но при этом это походило больше на следствие дикой магии, чем дефицита крови, если таковой в её теле вообще остовался. Не успела она удивиться этому факту, как рядом с ней раздалось: – Как ты себя чувствуешь? – чародейка подняла глаза, и наткнулась на с любопытством разглядывающего ее вампира, – Нормально, голова кружиться периодически, – выдохнула девушка, вставая и отряхивая платье от пыли, налипшей из-за статического электричества, порожденного дикой магией. – Считай, что ты ещё легко отделалась, если бы тебя укусил не я, а «истинный» вампир, то ты бы так легко не отделалась, – в голосе Астариона послышалась усмешка, а Блюр напряглась, почувствовав сарказм её спутника.  – Просвети меня, – несмотря на то, что разговор вновь съезжал к перепалке, полуфее было все же больше интересно. – Если бы тебя укусил «истинный», то ты бы стала «вампирским отродьем», как ваш покорный слуга, – ответил Астарион, на удивление больше защищаясь, чем нападая. – А в чем разница? Истинные не могут ходить под солнцем? Или что-то ещё? – в Блюр проснулся научный интерес, неуёмное любопытство, но чародейка вовремя прикусила язык – захочет, сам расскажет, не стоит на него давить, вряд ли у него есть ещё секрет, страшнее того, что открылся ей прошлой ночью. – В чем разница? От истинного вампира в отродье столь же силен лишь голод... А вот способности даже близко не стоят, – Астарион на секунду задумался, – но вообще-то мне тоже полагалось рассыпаться пеплом на солнце... До крушения корабля... Я последний раз видел солнечный свет двести лет назад, – кажется в голосе вампира проскользнула печаль, и ещё что-то, что Блюр не смогла распознать. Она задумалась, возвращаясь на бочку, на которой сидела, медленно сделав себе пометку о том, что обычные вампиры горят на солнце. Эта информация ей пригодится! Чародейка задумалась, что же могло перекрыть столь... сильную слабость, она зацепилась за слова «до крушения корабля» ... Прочертила пару линий на земле. – Думаю, за это можно сказать спасибо иллитидам и их личинке, будь она трижды неладна, – задумчиво сказал она. Со стороны она выглядела крайне погруженной в свои мысли. – Вот уж не думал, что мне найдется за что поблагодарить гротескных монстров, – Астарион не терял возможность подставить лицо свету. – А что ещё? Есть что-то, чем ещё ты отличаешься? – поинтересовалась она, продолжая чертить. Взглянув на Астариона, она не увидела явной... агрессии, которая по её представлениям должна была последовать за этим вопросом. Кажется, её любопытство побудило самого Астариона задаться определенными вопросами. – Входить в чужие дома без приглашения, переходить реки без вреда для себя, да боги знают, что ещё, не было случая проверить насколько далеко простираются теперь мои возможности, – было видно, что мысль Астариону понравилась.  – Да, думаю нам представится ещё немало шансов это выяснить, – Блюр продолжила чертить, добавляя новые пункты в список «настоящего вампира» и все больше погружаясь в размышления. – Спасибо, – слова благодарности выбили её из колеи, и она с недоумением посмотрела на него, оторвавшись от своих записей, – Ты на удивление... понимающе отнеслась ко всему этому. Я, буду откровенен, опасался, что меня будут ждать лишь вилы и факелы... – Астарион действительно высоко это оценил, спустя столько лет преследований, где каждый считал своим долгом предать его, едва узнавал об его истинной природе, поступок Блюр сиял белым пятном чистого света во мраке теней. Это было настолько непривычно, что он уже не помнил, случалось ли такое в его долгой жизни раньше. Это стоило слов его благодарности той, кого до тех пор он считал слабым звеном. Возможно, возможно, ему стоит пересмотреть свое видение этого. А чародейка не знала, что сказать. Она не могла поверить, что прикапывающийся к каждой мелочи Астарион станет искренне благодарить её. Что уж говорить, чародейка никогда не умела принимать комплименты, ведь всю её жизнь все вокруг считали ее слабой. Она так привыкла к этому, что в глубине души считала, то недостойна этих комплиментов. Что то, какая она есть – это основа, что ей надо быть лучше, чтобы заслужить похвалу... Это вбила в неё мать... – Не за что, я действительно не считаю пристрастие к крови достаточным поводом для изгнания, а уж тем более убийства. Особенно пока это никому не вредит, – улыбнулась Блюр, вампир остался с ними и помогал им, прикрыл её, как и обещал и вопреки собственной паранойе, девушка решила, что вампир заслуживает немного больше доверия. Неприятные воспоминания о его клыках всё ещё ютились на задворках её сознания, но она умышленно отодвинула их подальше. – Ты удивишься, если я скажу, что ты первая на моей долгой памяти, кто так считает и при этом не пьет кровь сам? – весело усмехнулся вампир, несмотря на всё опасения, разговор не скатился в привычное им язвительное русло, возможно, тема была слишком серьезной для такого. – Да нет, прекрасно могу понять их. Но понять и разделять их мнение разные вещи. – Что ж, в таком случае я горю желанием потрудиться на общее благо, – с энтузиазмом заверил Блюр вампир. – И ещё кое-что, Шедоухарт тебе прямо дала понять, что пить чужую кровь без разрешения неприемлемо, но... – Блюр запнулась, не вполне понимая, как именно сформулировать свой вопрос, так чтобы он не звучал странно, – что ты собираешься... Есть в таком случае? – О, так вот что не даёт тебе покоя, не волнуйся, я не собираюсь убивать разумных существ ради пропитания, об этом можешь не беспокоиться, – хоть Астарион и выглядел непринужденно и где-то даже несерьёзно, он прекрасно заметил заминку его спутницы. Он уже думал над этим... Вернее почти лишь об этом он и думал. Поначалу он хотел все-таки уломать кого-то из спутников, но их реакция слегка остудила ему голову. Хотя, может Блюр более великодушна... или наивна, чтобы делиться с ним кровью добровольно? – Хотя, признаться, безмозглые животные так себе рацион... – издали начал он. – Слушай. Раз уж ты пообещал прикрывать меня, я эм... готова делиться с тобой кровью время от времени, но об этом надо договариваться... И мне желательно после этого оставаться живой... – сбивчиво объяснила Блюр, пытаясь ничем не выдать своей нерешительности и страха. Она не совсем понимала, почему вообще эта мысль пришла ей в голову? Она все ещё боялась этого, но почему же не включился её защитный механизм? Блюр потрясла головой, стараясь отогнать сомнения, ведь слова уже прозвучали. С поправкой на помощь спутников, она сможет пережить ещё пару кровопотерь, а получивший кровь Астарион увеличит их и её шансы на то, чтобы вернуться живыми из лагеря гоблинов, в который они держали путь. "А может ты просто его пожалела? Что ж за потребность такая - сочувствовать несчастным... Хоть бы раз это пошло бы мне на пользу, а не втянуло в очередные неприятности." – С радостью приму твое предложение, в следующий раз я буду... тише, ты даже не заметишь меня, это я обещаю, как и то, что не буду "кусаться" без приглашения, – Астарион отвесил шутливый поклон, ликуя внутри, это было лучше, намного лучше чем пить кровь из врагов – гоблинов, орков и прочей гадости. Блюр лишь покачала головой и рассеяно улыбнулась. К тому же из-за её бессонницы он не сможет сделать это «незаметно»... Она знала, что будет больно, будет больно не раз, но почему-то само знание о том, что её будут прикрывать добавило ей уверенности. Ох как она не любила пресловутое "меньшее зло", но сейчас лучше было так, чем никак, раз уж она на это подписалась, то непременно докопается до сути и экспериментируя, выяснит, что же именно уменьшает последствия кровопотери. В конце концов знания это то немногое, что Блюр считает почти бесценным. И теперь они с Астарионом связаны сильнее, чем им обоим бы того хотелось, но кто знает, может в будущем это сыграет им на руку? Может от их союза оба они получат, что хотят и даже чуть больше?