Спасительница Севера

Геральт оказался прав, в который раз, - не было места более безопасного, чем Каэр Морхен. Это утро встретило Кейру туманом и росой. Зима подбиралась все ближе, воздух становился холоднее и на верхушках гор уже образовался снег. Кейра решилась на вылазку к озеру из замка, воспользовавшись проломом в стене. Весемир уже поведал ей историю возвращения Геральта и возникновения этой внушительной дыры. – Я не была знакома ни с Яведом, ни с Саволлой, - говарила Кейра в один из вечеров компании старого ведьмака. - У них была дурная слава среди чародеев, никто не расстроился от вести об их гибели. Но Явед был смелым, раз решился на нападение на ведьмачью крепость - это признавали даже ведьмаки. – Что ему нужно было? – спрашивала Кейра тогда. Они сидели в общем зале, потягивая полынную водку Ламберта, бывшего на удивление тихим и немногословным. Он только прислушивался к разговору, иногда вставляя свои замечания, но не более того. Эскель в такие моменты только искоса посматривал на своего собрата и тонко улыбался, не произнося при этом не слова, позволяя Весемиру говорить за всех. – То же, что и вам, – улыбаясь отвечал Весемир. – Наши секреты. Тропинка вела к озеру в обрамлении соснового леса. Замок отсюда выглядел заброшенным, но по-прежнему величественным и неприступным. Его массивные каменные стены, казалось, противостояли не только ветрам и непогоде, но и самому времени. Кейра не могла не удивится, как кметы решились напасть на этот ведьмачий оплот, но старый ведьмак не любил об этом вспоминать. Чародейка сделала несколько шагов в сторону озера к солнечному склону, и наконец-то нашла то, зачем вообще вышла из замка - ростки полыни. Зеленые листья с характерным сероватым оттенком резко выделялись в лучах солнца, и чем ближе Кейра приближалась к залитой солнцем поляне, тем отчетливее ощущался горьковатый запах растения. Нельзя сказать, что местность вокруг Каэр Морхена изобиловала редкими ингредиентами, однако кое-что ценное чародейке попадалось. И как раз рядом с ней обнаружился куцый куст мандрагоры, уже начинающей подсыхать. Сложив листья и соцветия полыни в сумку, Кейра только занялась корнем, как со стороны озера раздался сильный взрыв, вспугнувший стаю галок и воронье. С оглушительным карканьем и гвалтом, те сорвались с веток и унеслись прочь в сторону замка. Чародейка абсолютно точно знала, что никого, кроме ведьмаков и нее в окрестностях не было, и внутреннее чутье не указывало ни на какие следы магии. Но что тогда творилось на озере? Бабах! - снова раздался взрыв, и шум птиц больше не перекрывал плеск растревоженной бомбами воды. Кейра, уже не сдерживая любопытства, но тем менее осторожно и не спеша двинулась в сторону озера. Но стоило только подойти ближе, как раздался еще один оглушительный взрыв, поднявший столп воды. Спрятавшись за толстым стволом корабельной сосны, женщина осторожно стала наблюдать за тем, что происходило на озере. На песчаном озерном берегу обнаружилась ведьмачья кожаная куртка, небрежно брошенная рядом с ней полотняная рубаха, и - какая беспечность, - пара ведьмачьих клинков в ножнах, очевидно, серебряный и стальной. Дальше же от берега качалась лодка, в центре которой, широко расставив ноги, балансировал голый по пояс мужчина, ритмично тянущий на себя сеть. В сети рыбы оказалось совсем мало, и мужчина, недовольно цокнув языком, потянулся к еще одной бомбе, поджег и снова бросил в воду, вызвав очередной громкий взрыв. И даже не пригнулся, дав волне окатить себя. Подождал самую малость, собрал сеть и размашисто закинул в озеро. И снова потянул, балансируя на качающейся дохлой посудине. Кейра едва сдерживала рвущийся смех. Ламберт явно не отличался терпением, раз из всех возможностей порыбачить выбрал глушить рыбу бомбами. Хитрец он или просто лентяй, однако нельзя отказывать ему в смекалке. Сеть в этот раз показала небольшой улов оглушенной озерной рыбы, и ведьмак, бросив ее на дно лодки, стал размеренно грести к берегу обратно. Выйдя на берег, он вытащил следом сеть и бросил ее недалеко от своих пожиток. – Выходи, я знаю, что ты там. – сказал он в сторону леса. Кейра подумала немного и решила показать себя. – Снова услышал мое дыхание? – лукаво спросила она – Нет, заметил платье на берегу, – ответил ведьмак, поворачиваясь спиной к чародейке и поднимая рубаху, открыв ее взору полосы глубоких старых шрамов, явно от чьих-то когтей, они рассекали поясницу ведьмака и судя по всему уходили на правое бедро. Шрамы явно указывали, что залечивали их небрежно и зашивали грубо и не заботясь об эстетике. – Это был леший, старая особь, – не поворачиваясь в сторону чародейки, буркнул ведьмак. – Ага, вижу, что штопал тебя не королевских хирург. Судя по виду, лет пятнадцать назад? – Почти, ты угадала. Что еще скажешь? – подходя ближе к ней, продолжил ведьмак. – Что ты явно чуть не умер тогда. Шрамы, – продолжила чародейка глядя прямо в лицо мужчине, – зверь .. – Реликт, – сказано было почти ей в лицо. – Без разницы. Реликт явно зацепил бедренную артерию. У вас быстрый метаболизм, но и он не всегда спасает. Что спасло тебя? – Могу снять штаны, сама увидишь. На языке у Кейры вертелся весьма колкий ответ, но что-то заставило ведьмака резко переключить свое внимание. – Слышишь? – шепотом спросил он у чародейки. – Нет, я не слышу, я не обладаю таким слухом, и почему ты шепчешь? Эй… ! Но ведьмак не ответил, а только бесцеремонно зажал женщине рот и толкнул под стоящее рядом дерево. И прижал всем телом, укрывая их обоих в тени. Не то, чтобы Кейра была в восторге от такого обращения, тем более что рука ведьмака ощутимо пропахла рыбой и порохом. – Слышишь? – снова зашипел ей в ухо Ламберт – Совсем ничего не слышишь? Великие боги, да что она должна была услышать в этом скрипучем лесу! И только сейчас поняла, что не слышит привычного лесного щебетания мелких птиц, слышалось только воронье карканье. А еще все отчетливее проступал мрак и доносилась тяжелая поступь существа, которое, казалось, могло весить тонну. К ним не спеша приближалось нечто, что заставляло бывалого ведьмака спрятаться в тень и не дать показаться не менее бывалой чародейке. Кейра еле заметно кивнула, подав сигнал мужчине, что уже точно слышит и не будет делать глупостей. Ламберт убрал руку, но не отодвинулся, а наоборот стал еще ближе, и теперь уже дышал чародейке в шею. Тяжелая поступь все более приближалась к ним, все отчетливее слышалось мерное сопение и тихий рык, и вот из леса показался монстр, издалека похожий на огромного козла, если бы не третий глаз на лбу, указывая на магическое происхождение чудовища, и бараньи изогнутые рога, совсем неуместные на этом здоровенном теле. Вонял он по крайней мере так же, Кейра брезгливо поморщилась. Остановившись неподалеку от замерших людей, монстр лениво зевнул во всю пасть, явив миру ряд острых зубов, способных перекусить человека. Кейра нервно сглотнула, ее правая рука непроизвольно прижалась локтем к талии в жесте, с которого она начинала любой бой. Если глаза ее не обманывают, то можно воспользоваться отталкивающим заклинанием, это даст ей немного форы и, возможно, она … Додумать ей не дала сильная мужская ладонь, аккуратно, но довольно ощутимо сжавшая ее запястье и прижавшая к своей талии, заставив вернуться в реальность. Губы прижались к ее уху, выдохнув простое слово, которое она скорее почуяла кожей, нежели услышала в действительности. Успокойся. Чародейка судорожно, но еле слышно выдохнула, возвращая контроль над собой и фокусируя взгляд на лице ведьмака. Он же, несмотря на абсолютно невыгодное для себя положение, будучи при этом полуголым и без оружия, выглядел спокойным и собранным и пристально наблюдал за каждым движением монстра, оценивая их шансы. Ей нужно отвлечься сейчас, не концентрироваться на грозящей опасности. Мужчина дышал нарочито глубоко и размеренно, не давая страху заполнить его существо. Монстр же тем временем замер в паре шагов от них и принялся обнюхивать землю возле себя, выискивая что-то для себя важное. Очевидно, что опасность никуда не делась, но лучшее, что можно сделать сейчас, это отвлечь свои мысли от нее, не расслабляться, но снять фокус внимания, раз никак нельзя повлиять на ситуацию. Она все еще держала свою руку на мужской талии, ведьмак рядом с ней не отрывал глаза от черта и продолжать размеренно и глубоко дышать, и чародейка, как ее, тогда еще неразумную студентку, научили в Аретузе, стала дышать в унисон ведьмаку, подстраиваясь под его ритм. Ламберт же, почувствовав перемену, только скосил глаза в ее сторону, ослабил хватку на ее руке и прижался еще теснее. Перед ее лицом замаячили старые шрамы на лице Ламберта, три тонкие полоски в опасной близости от глаза, старые отметины, они приковывали к себе взгляд, вызывая странное напряжение в теле чародейки. Так вот о чем сухо говорила Йеннифэр и на что украдкой намекала Трисс. Видимо, для той самой пресловутой щекотки ведьмак должен находится ну очень близко, гораздо ближе, чем могло обеспечить легкое рукопожатие на лестнице старого замка. От чрезмерной близости ведьмака вибрация в теле нарастала, резонировала внутренним напряжением, изматывая не сильными, но стойкими ощущениями. Великая Мелителе, что за напасть! Стоять прижатой к дереву в ожидании смерти от когтей и зубов чудища, и плавиться от ощущения тела мужчины, которому в ее жизни не найти никакого места! Как бы над ней сейчас посмеялись все ее соперницы-чародейки, все ненавидящие ее знатные дамы двора Фольтеста, как бы над этим всем смеялась бы она сама, не окажись в самом центре этих нелепых событий. А Ламберт и бровью не повел. То ли он не понимал, что творится с женщиной, то ли мастерски делал вид, что ничего не происходит, продолжая неотрывно следить за чудовищем. Черт же и не думал убираться, продолжая выискивать что-то в земле, однако не проявлял интереса ни к брошенной на берегу рыбе и ведьмачьему снаряжению, ни к замершим у дерева людям. Им ничего не оставалось, как ждать. “Дыши, Кейра, дыши, это единственное, что сейчас имеет значение, это вопрос жизни и смерти”, - думала про себя чародейка, прислушиваясь к дыханию человека рядом с собой и подстраиваясь под его ритм. Медленный вдох на четыре счета, задержка на шесть, выдох на три счета, медленный вдох… Нехитрая схема, вдох-выдох, вдох-выдох, в какой-то момент Кейра и вовсе потеряла счет, следуя за ритмом дыхания ведьмака. Так что это, Кейра, такое, что это за эмоции внутри тебя? Что рождается от таких простых действий? Это не то простое и прозрачное телесное возбуждение, нелепое и неуместное в данной ситуации, не резонирующая магия внутри чародейки и искореженного мутациями тела ведьмака, это крохотное, но теплое, давно утраченное чувство, оставленное еще в далеком детстве, еще до Аретузы, до всех интриг, бунтов и лицемерия чародейского и королевского круга. Что это за забытое чувство, Кейра? От мыслей ее отвлек очередной рык чудища, рука чародейки снова прижалась к талии в готовности к бою, но его не последовало. Черт, вытянув спину как здоровенный уродливый кот, утробно рыкнул и поплелся назад в чащу, так и не заметив прячущихся от него ведьмака и чародейку. Ламберт выдохнул и оторвался от чародейки, возвращаясь к своим пожиткам. – Ты ничего не будешь с ним делать? - хрипло проговорила чародейка. – Я не собираюсь ввязываться в бой с древнейшим чертом без эликсиров и бомб, и уж тем более, когда мне за это ничегошеньки не заплатят. В чем-то он был прав, вряд ли бы она сама справилась с таким монстром. Вдвоем успехов было больше, но смысла от нападения сейчас чародейка тоже не видела. И ей не особо хотелось привлекать пристальное внимание Ламберта. Как назло, память паскудно подсказала ей эпизод с платьем в башне замка, а теперь они снова столкнулись лбами, но смущенной осталась чародейка. Один-один, Ламберт, черт бы тебя побрал! – Этих тварей стоит бояться. Зачем ты вышла в лес? Сердце все еще колотилось, она так и не решалась взглянуть на мужчину, не ведая, что от него можно было ожидать. Он был непредсказуемым, не таким как все ее любовники и просто мужчины, с какими она привыкла иметь дело. Она без зазрения совести использовала их в своих интересах, реализовывала свои планы, кто-то это понимал, как Геральт, кто-то нет, но еще никто из не вел себя так с ней, как этот нахальный ведьмак. – За травами. – Не ходи к озеру одна больше. Вообще в эту часть леса больше не ходи, если тебе нужны травы, скажи мне. Или Эскелю. Полынь и на южном склоне растет, а эта особь туда не доходит. Она наконец-то решилась повернуться к нему лицом, и - какое облегчение, - обнаружила, что ведьмак на нее не смотрел. Он наконец облачился в свою полотняную рубашку, закатал рукава и уже распутал сеть с рыбой, осматривая свой улов. Вытащил несколько крупных рыбин, достал нож и принялся чистить, всем видом выражая, что ничего сверхъестественного не произошло. – Даже удивительно, как он не учуял ее из твоего кошеля, разит на полмили. Это его территория. – Я думала, это территория ведьмаков. – Только старику это не говори. Решительно, он невыносим. Им только что грозила нешуточная опасность, а он иронизирует, как будто не произошло ничего, особенно с ней, особенно тогда... Нет, она больше не будет об этом думать, или она не Кейра Мец! Однако даже полыхая гневом и раздражением, чародейка прекрасно понимала, что сейчас лучше держаться поблизости к ведьмаку, а не бросаться в праведном гневе и возмущении туда, где только что скрылось чудовище. – А ты не из робкого десятка, как я погляжу. Всерьез думала нападать на черта со своими фокусами? - не оборачиваясь и продолжая чистить – Не фокусами, а боевой формулой самой сложной стихии, - задумчиво ответила чародейка, продолжая буравить взглядом чащу, где скрылся реликт. - Воздух разит всех без оглядки. – Как любая из стихий. Кстати, вот все хотел спросить, да никак не получалось ранее. А чем чародейка отличается от ведьмы? Кейра словила себя на мысли, что начинает понимать Коралл, которая по щелчку пальцев превращала незадачливых поклонников в статуэтки и оставляла их в таком виде, чтобы те набирались хотя бы какого-то подобия ума. Но артефактная компрессия против наглецов - несколько радикальный, пусть и эффективный метод, поэтому Кейра сделала несколько глубоких вдохов и открыла рот: – Ведьма не выпускалась из Аретузы. Глубоко спрятанную в ответе угрозу мог уловить только человек, очень хорошо знавший Кейру. Однако ведьмак или понял ее невысказанное предупреждение, то ли наконец утратил к ней интерес, однако ничего более не ответил, всецело занимаясь чисткой рыбы. Можно было вернуться в замок, но женщина не решалась идти одной. Подойдя к кромке воды, она задумалась на минуту, но все таки решилась и скинула башмаки, аккуратно стянула чулки и осталась босой. Не торопясь, концентрируясь на стопах, собирая воздух до плотного, физического, осязаемого ощущения, аккуратно сделала шаг по воде, и еще. Несложное уже, но такое ненавистное в обучении упражнение. Ее стихией был воздух, летучий, сложный и не желающий подчиняться. Обучавшая стихии наставница называла это занятие надеть башмаки - со стороны казалось, что чародейка шла по воде, но на самом деле она шла по воздуху. Кейра снова сделала шаг, еще один, концентрируясь сильнее на природе воздухе и границе с водой, развернулась и пошла обратно, стопами ощущая текучесть и переменчивость воды и плотную поддержку воздуха. Концентрация сделала свое дело, успокоило разбушевавшийся разум и тело, вернуло ощущение себя. – Кейра, - тихо позвал чей-то голос. Только дойдя до берега она наконец-то открыла глаза. Ламберт уже натянул свою кожаную ведьмачью куртку, закрепил мечи за спиной, связал свой улов и ждал ее на берегу с нечитаемым выражением на лице, но пристально разглядывая, как какую-то диковинку. – Я проведу тебя в замок. Возвращались в замок молча, ведьмак шел впереди почти не оглядываясь. Но иногда озирался все с тем же нечитаемым выражением, Кейре становилось не по себе. – Что с твоими исследованиями? – наконец заговорил он, когда они подошли к створчатым дверям главной залы. Он толкнул дверь, пропуская чародейку внутрь. В ноздри ударили запахи кухни и хлеба, вызвав на лице Ламберта еле заметную улыбку. – Ничего. Мне не хватает нескольких элементов, чтобы формула стала стабильной. Но я пока ума не приложу, где их искать. Им пришлось отложить их разговор, ибо, приблизившись к кухне, они застали самое неожиданное зрелище, какое только могло быть в этих стенах. Старый ведьмак, засучив рукава рубахи и облачившись в холщовый передник, месил тесто на хлеб, сосредоточенно разминая комочки теста. Делал он это, надо сказать, весьма уверенно, явно не в первый раз. Кейра с трудом удержалась от того, чтобы не застыть на месте разинув рот. – Что вы удивляетесь, госпожа чародейка? – заговорил с ней Весемир, безошибочно угадав ее реакцию. – Да, я пеку этим оболтусам хлеб. Тут больше никого нет, мы со всем справляемся сами. И сегодня моя очередь готовить нам пропитание. – Я принес рыбу. Чего изволит на ужин госпожа чародейка? - Ламберт не скрывал насмешки в голосе. – Чародейка изволит жареной на углях утятины, пате из лосося и морского супа с креветками и лимоном. Но за неимением сгодится и жареная рыба, - парировала женщина, скрываясь в дверях, ведущих в лабораторию. – Вот и нравится тебе ее дразнить … - последнее, что услышала она. Дни побежали чередой, но Кейра же так и не продвинулась в своих исследованиях. Что могло превратить опаснейший вирус в безобидного симбиота в организме? Какая магия должна уменьшить его силу так, чтобы он более не был так опасен? Библиотека ведьмаков была огромной, но то, что так было нужно, там не находилось. Десятки рецептов боевых зелий и бомб, природа магии и чар, исследования знаков, но ничего, что могло быть ей полезно. Иногда в ее лабораторию захаживал Весемир, пытаясь сказать что-то, но так и не решался, в итоге просто звал посидеть со всеми в общем зале. Эскель иногда приносил трав, Ламберт порцию язвительных комментариев в перемешку с дельными советами по алхимии. Он не любил лишний раз махать мечом, делая ставку на порох и яды. И многое знал о реактивах и ингредиентах. Он тоже что-то не договаривал, но как вывести их на чистую воду, Кейре пока было невдомек. Этот день чародейка снова начала рано, собрав записи в одну кучу и снова раз за разом перебирая записки бывшего любовника. Ей нужно связующее звено, что соединит иммунитет и вирус, у нее есть все чтобы решить этот ребус, прямо перед глазами. Но этот день нес ей совсем другие переживания. Они резонировали в стенах, чувствовались в камнях и балках. Кости заломило, как при простуде, ощутимая магия комком осела в солнечном сплетении - места интерсекций всегда усиливали ощущения. Кейра поднялась на ноги и не спеша двинулась к выходу. Ибо все, что она почувствовала сейчас, свидетельствовало только об одном. Где-то в замке открылся портал.