Исполинских размеров каноэ рассекало белую морскую пену. Не Ноев Ковчег, но достаточно длинное, оно было сделано из секвойи, прожившей не менее полутысячи лет. Просмолёное и юркое, неслось к далёким островам, коих было не счесть.
Стоя в носовой части каноэ, ласкаемая встречным ветром, индианка по имени Покахонтас неслась по волнам к возлюбленной всей душой, всем сердцем, той, кому четыре года назад отдала все чувства без остатка. Её цвета кипящей смолы и ниже колена густые, прямые волосы колыхались, ласкаемые встречным ветром. Её бурая кожа, которая будучи нежнее льна, могла с ума свести любого мужчину и очаровать красивую деву. В коротком коричневом платье на одном плече, босая, смотрела вдаль карими очами своими. В яркой раскраске, Покахонтас больше всего жаждала встречи с ней. В каноэ находились дюжина крепких гребцов, полдюжины красивых индианок, десять рослых воинов с овальными щитами да острыми копьями. Каноэ было загружено дорогими подарками, провизией и даже везло пару лошадей.
Стоя на песке у кромки воды, островитянка смотрела за горизонт и пыталась заглянуть дальше. Её переполняла тоска по возлюбленной, той, кому четыре года назад отдала душу и открыла потаённое в сердце.
Её чёрные кучерявые волосы были распущены, спускались ниже талии. Коричневая кожа блестела на солнце и могла пленить как симпатичную девушку, так и влюбить крепкого парня. В пёстром топе и юбке выше колена, Моана с нетерпением жаждала встречи. За её спиной стояло двадцать крепких воинов с длинными копьями, семнадцать прекрасных юных аборигенок. Для гостей были приготовлены хорошие гостинцы, наловлено много свежей рыбы, разнообразные раковины фантастических форм, спелые кокосы. Моана зашла в воду по колено, когда заприметила чуждые для Океании очертания.
Когда до берега маленького островка оставалось чуть больше мили, переполненная радости индианка вытянув руки вверх и мысками стоя на корме, прыгнула за борт и как русалка, стрелой плыла к своей возлюбленной. Видя острым глазом отчаянный поступок, Моана быстро вскочила на плот и гребя веслом, скорее плыла навстречу. Четыре года назад шторм унёс плот Моаны далеко от родимых островов. Разбитый в дребезги, плот пристал к невиданной земле. Тяжело раненая полинезийка еле двигалась, почти лишённая сил. Тогда ей и встретилась красивая девушка в коротком платье, чёрными волосами и кожей цвета меди. Покахонтас выходила чужеземку, поставила на ноги и так прошёл целый год. Узнав много нового, Моана на новом плоту вернулась домой, со слезами покидая прекрасную землю.
Каноэ стояло на песке, индейцы и островитяне пировали у сложенных костров. Далеко в океане, стоя на плоту, жались друг к другу меднотелая американка и коричневая полинезийка. Такие разные внешне, но такие близкие душой Покахонтас и Моана ласкали друг другу волосы, целовали щёки и брови, прижимали друг друга к нежной груди, даря ласку и тепло.
— Как долго тебя не было рядом, я покоя не знала до сей минуты… — говорила аборигенка на родном маори, лаская под платьем стройную спину и комкая тёплую шкуру.
— Я обещала тебе, что приду к тебе по большой воде. Не плачь родная, я люблю тебя всем сердцем! — утешала её Покахонтас, перстами щупая нежную кожу на талии и лаская красивые обнажённые плечи, ответила на родном чероки.
— Дай клятву пред всеми богами, что будешь моей и только моей. Что спустя тысячи лет мы никогда не расстанемся и наша кровь будет кипеть в огне страсти, как сейчас! — восклицала Моана и индианка, будучи чуть выше, потёрлась с ней носиками.
— Видят боги и я разделяю душу, сердце, разум, плоть одну на двоих. Так и быть, во имя духов могущих наша клятва будет после заката скреплена кровью и плотью, духом и любовью… — крепче прижимая аборигенку к себе, девушка уже не представляла без неё вечной жизни.
— Во имя всех богов и духов клятву мы даём, скрепляя её духом и плотью, любовью и кровью! Свершится… — в один голос, на маори и чероки прокричали свою данную клятву девушки полинезийка и американка, окончательно приняв решение.
Пока их народы строили мосты, под полной бледной луной на плоту, два тела стали одним. Отдавшись во власть друг друга, они исполняли ритуал, который был запрещён и считался проклятьем. Не смотря на табу, запреты, Покахонтас и Моана знали, что обратного пути у них уже нет и не будет.
Третье тысячелетие Нашей Эры
Корабль «Дания» шёл обратным курсом на Землю. Идя на скорости света, ему осталось преодолеть расстояние всего один световой год. На этот раз грузом были двадцать три миллиона тонн каменного угля, сорок четыре миллиона тонн глины и тридцать шесть миллионов тонн алюминия. Данных ресурсов на Земле было в дефиците и считались как уже полтысячи лет роскошью. Для экипажа, состоящего из двух человек и четверых андройдов это была пятая вахта.
В голубом спортивном костюме и голубых кроссовках, развалившись в кресле, бритая наголо Моана читала в российском телефоне «Аврора-Центавра» известную во всём мире трагедию Шекспира «Гамлет».
— Ну чего сказать тебе, душа моя? Наша пятая вахта скоро закончится. Вот мы устроились с тобой на работу в частную экстренную чрезвычайную охрану! Тридцать световых лет туда, четыре года погрузки и отдыха, тридцать световых лет обратно, отпуск двенадцать лет и два триллиона долларов США. Классно работать в такой охране! — говорила Моана на древнем чероки, обращаясь к соседке у иллюминатора.
— Ты дорогая моя не забывай, что перед тем, как устроиться на такую шоколадную как твоя нежная кожа работу, мы вынуждены были пройти жестокий отбор с обязательными условиями. Полная диспансеризация, восемнадцать лет службы в израильской армии, два года жизни на Марсе, подтверждение что мы здоровая супружеская однополая женская пара без приёмных или своих детей от одного или разных мужчин, проверка всех показателей здоровья. Только потом нас сюда взяли. Из плюсов пара спортивных костюмов и пара комбинезонов, бластер, телефон, сон и питание сутки и чего хочешь, баня или душ, развлечения без ограничений. Так что не расслабляйся и да: четыре андройда женской африканской внешности, полуобнажённые с шоковыми копьями и камерами наблюдения нам помогают и «расслабляют». — дала развёрнутый ответ Покахонтас возлюбленной на вымершим маори, на котором они свободно общались тысяча семьсот лет тому назад.
В сиреневом комбинезоне и сиреневых берцах, индианка сверяла показания на жидко-кристаллическом экране главного компьютера. Волосы Покахонтас были подстрижены под каре и отсутствовала традиционная для её времени раскраска.
— Ну и что? Два триллиона зелёных с золотом и серебром долларов ждут нас, отпуск двенадцать лет! Куда потратим наши деньги и куда отправимся? Не забывай, что наше состояние насчитывает шесть триллионов и сто одиннадцать миллиардов! — уже на космическом русском языке сказала островитянка в прошлом.
Встав с кресла, обняла подругу сзади, прижавшись всем телом. Они обе помнили, как двенадцать ночей подряд, далеко в море исполняли нарушающий табу и запреты ритуал.
«Кровь и любовь, плоть и душа.»
Именно тогда они стали бессмертными, не знающими смерти и тления, болезни и немощи, старости но — заплативших очень высокую цену! Повернувшись к ней лицом, Покахонтас поцеловала шоколадный лоб а Моана оставила цепочку поцелуев на бурой шейке. Осталось всего один световой год и девушки будут на родной планете. Они были четвёртой супружеской однополой женской парой, кроме них присутствовали две мужские однополые пары. Всего вместе насчитывали шесть пар в очень крутой и сложной организации «ЧЭЧО».
— Супружеская пара Мильхедсенов, вас по прибытии ожидает полное медицинское обследование. Как приняли? — голос из динамика нарушил царившую несколько минут гармонию.
Покахонтас и Моана многое пережили и были свободны, а теперь являлись «гайками» глобального галактического конвейера, имевшего свои круги ада и свой рай. Улыбаясь друг другу, занялись делами. Индианка и коренная новозеландка в прошлом занялась связью с Центром а её лысая или правильно сказать бритая половинка ушла готовить ужин, на который были какао, бананы и коктейли.
Конец
