Разумовские

Катя с мамой была в Германии месяц. Каждый день она созванивалась с Серёжей и Таней. Олег всегда отсутствовал: то лечился, то уходил по делам, то спал пьяный. Когда Серёжа говорил об этом, в его голосе слышалась вина. — А как у Тани в садике дела? — спросила Катя. Разумовский нервно почесал затылок и отвёл взгляд от экрана. —Я…решил пока не возить её в садик. Там на неё жалуются. Она дерётся. — Ты разобрался? — нахмурилась Катя. Серёжа кивнул. — Я поговорил с родителями тех детей… Эти дети… Они сами её доводят. А родители ничего не хотят с этим делать. Они лишь хотят, чтобы Таня перестала отвечать. Я Таню не ругал, она ни в чём не виновата. Я её очень хорошо понимаю…— голос у него задрожал — Но у меня не было кого-то, кто бы забрал меня из того кошмара домой… Извини, что-то я раскис…— он вернул взгляд к экрану, — Как у твоей мамы дела? — Всё супер, чувствует себя прекрасно. Сказала, если позвонит муж-объелся-груш — передать привет. Так что тебе привет. Серёжа улыбнулся. — И мой ей большой привет. Денег хватает? — Да, всё хор…— ответила Катя, но Разумовский её прервал: — На всякий случай ещё закину. Катя смущённо улыбнулась и сменила тему: — А что у Тани с танцами? Отвечая на этот вопрос, Серёжа заметно приободрился. — Ты знаешь, сказали, что у неё есть харизма… Как там педагог сказала: «Таня у вас такая хищная птичка. Взгляд такой, что хоть падай». — Интересно, — удивилась Катя, — не замечала за ней такого. — Я тоже сначала не понял. Ещё сказали, что у неё будет очень хороший чёрный лебедь, но если она будет продолжать танцевать, то надо научиться быть ещё и белым. Катя возвращалась домой воодушевлённой: мама выздоровела, и воссоединение с Серёжей и Таней было всё ближе. Девушка была уверена, что с Олегом они помирятся, как только оба вспомнят, как здорово всё было раньше. Перед тем, как поехать к Сергею, Катя открыла с компьютера электронную почту, чтобы проверить присланные по работе файлы. И нашла письмо с неизвестного адреса, которое было подписано как «Привет с Востока». Пока Катя сидела в ступоре, из другой комнаты донесся голос её мамы: — Кать, за Танечкой едешь? — Да, сейчас…— рассеянно отозвалась Катя. Катя открыла письмо. В нём был прикреплённый файл и короткий текст: «Дорогая сестрёнка, как ты знаешь, меня больше нет. В этом файле — мои последние слова только для тебя». Катя собралась с духом и открыла файл. На экране высветилось: «Чтобы получить доступ к файлу, напиши, что последнее я сказал тебе под белым вечерним солнцем». Вдобавок к этому — окошко для ввода пароля и таймер с обратным отсчётом — была дана ровно минута. Катя тревожно застучала пальцами по столу. В её памяти возник образ последнего дня, проведённого с Олегом. Они вдвоём на уютной кухне, а из гостиной, где мирно уснули Серёжа с Танечкой, то и дело доносится «Дорогая моя Екатерина Матвеевна…». Катя стукнула себя ладонью по лбу быстро вбила в строку: «ОставляютебялюбмойСерёжинойженой» Далее возникло предупреждение о том, что смотреть это видео Катя должна исключительно одна, и чтобы ни до кого другого оно не дошло. Катя закрыла дверь в комнату и подсоединила к компьютеру наушники. — Привет, Катя. Это видео сотрётся, как только ты его досмотришь, так что, пожалуйста, слушай. Моя похоронка — это липа. Об этом никто не должен знать, даже наш Серёжа. Я сообщаю тебе, чтобы, если что, у меня был кто-то, кто поможет мне вернуться. Прости, что вешаю на тебя ответственность, но тебе я доверяю больше всех и знаю, что ты сильная. У меня всё хорошо. Надеюсь, у вас тоже. Чтобы доказать, что я записываю это видео после известия о своей смерти, скажу, что знаю, что ты сейчас с матерью находишься в Потсдаме, Германия. Счастливо. До встречи. Как Олег и обещал, видео исчезло. Катя не могла осознать до конца, что происходило. По спине прошёл холод. Молча, не проронив ни слова, она поехала к Сергею. Когда он появился перед ней, то тоже выглядел встревоженным — сбивчиво дышал, и волосы были взъерошены. Почти сразу он выпалил: — Олега нет — мы с ним поссорились, и он ушёл. Катя молча кивнула. Они обнялись, и из-за его спины девушка увидела Таню. Девочка побежала к маме. Катя сразу заметила, что у дочери разбита губа, и присела рядом с ней на корточки. — Она упала, — виновато сказал Сергей. Катя обеспокоенно обернулась на его: — Упала? Как упала? —…Олег толкнул её. Он не хотел, просто… — Опять был пьяный? — Да… Танечка молчала — только поочерёдно смотрела на родителей. Несколько часов назад Сначала Таня просто услышала, как папа говорил с Олегом. Сперва обрадовалась, потому что никак не могла пересечься с ним. Вошла в комнату, увидела отца одного, смутилась и окликнула его — но обернулся не он. Так она поняла, что Олега рядом не существует — впрочем, это было не худшей проблемой. Таня прижалась спиной к стене. В другом конце комнаты стояла фигура её отца, но он в ней словно отсутствовал. Это был другой. Он иначе вёл себя, говорил, двигался. Когда он приходил, то менял цвет глаз на золотой. Таня сглотнула и произнесла: — Опять ты? Таня и раньше замечала, что папа порой меняется. Но сейчас ей было почти семь лет, и она лучше отдавала себе отчёт в том, что происходит. Другой словно с недоумением спросил: — Что значит «Опять я»? Я твой папа. Таня завертела головой. — Не ты. Он развёл руками и осклабился, шагая в сторону Тани: — Почему же не я твой папа? Ты всё так же на меня похожа. — Папа маму любит, а ты только ссорился с ней. Другой злился, приближаясь: — Я защищаю твоего папу от ужасов этого мира. Ты уже знаешь, как его обижали в детдоме! А сколько ему пришлось вкалывать, когда родилась ты?! А как он сейчас разрывается между работой и тем, чтобы тебя потетешкать?! Таня, молча и дрожа, смотрела ему в глаза, и наконец смогла сказать: — Ты защищаешь только себя. Другой закатил глаза. — А в чём разница?! Вспомни тех ублюдских детей в детсаду. Я знаю, ты давала им отпор. Думаешь, в балете будет легче?.. Он наклонился и с прищуром заглянул ей в глаза. — Неужели ты не такая? Должна быть… Он отвернулся. Таня немного расслабилась. Но тут он наотмашь ударил её так, что она упала. Когда Таня встала с кровоточащей губой, глаза из карих у неё окрасились в золотые, как у того, кто завладел разумом её отца, а взгляд стал суровым. У другого появился довольный оскал, и он провёл пальцами по её щеке, произнося: — Здравствуй… А я всё ждал, когда ты себя проявишь… Таня мотнула головой и сказала твёрдо: — Это всё ещё я. И не надейся, что я стану тебе помогать. Он думал, а затем пожал плечами: — Ну смотри. Ещё увидимся. Тело Сергея обмякло и рухнуло на пол. Таня, едва сдерживая слёзы потеребила отца за плечо, и через несколько секунд он очнулся. С беспокойством он оглядел дочь. — Танечка… Что с тобой? Ты поранилась?..

***

Таня была в своей комнате. Её родители сидели в гостиной. Катя осторожно спросила: — Серёж… А ты уверен, что это был Олег? Разумовский замотал головой: — Она не сама упала. У неё координация… — Ты позволил пьяному другу быть рядом с твоим маленьким ребёнком? — Ты что, мне не веришь? — Сергей вскочил с дивана — Думаешь, это я поднял на неё руку?.. К ужасу Кати, её муж резко изменился в лице. Она впервые увидела отчётливую перемену в цвете его радужки. — Конечно, не он. Это был я. Мы с тобой уже встречались… — Что ты сделал с Таней?! — Ничего страшного — просто убедился, что она точно Серёже родная. Правда, немного не такая, как я ожидал, что досадно… — О чём ты? — Ох… Как ты меня бесишь! Только Олег ушёл в армию — я получил шанс разгуляться! Но тут вы по какой-то идиотской причине столкнулись в приёмной комиссии, и всё — он безнадёжно в тебя влюбился, и я снова стал ему не нужен. В девчонке я увидел шанс укрепиться, но как бы она его не изводила своими нуждами и криками, всё равно с одного её вида его аж распирало от умиления… Пока он говорил, у Кати перед глазами проносилась их с Серёжей жизнь с её радостями и несчастьями. А когда тирада закончилась, то Катю ударили по лицу, а когда она опомнилась, возле неё уже был перепуганный Серёжа. — Катенька, милая моя…— он аккуратно взял её за подбородок и направил лицо к свету, чтобы лучше видеть место удара. — В голове не укладывается, что с Олегом стало… Пойдём, Катенька… Он отвёл Катю в кухню, посадил за стол и достал из морозилки лёд. Катя сидела и слушала, как Сергей в другой комнате ругался с несуществующим Олегом: — Вы же были как брат и сестра, что случилось?! Катя пребывала ступоре без единой мысли в голове, пока не заметила появление Тани. — Ты почему не спишь? — спросила она у дочки. Таня, одетая в бирюзовую пижаму, вздохнула и подошла к маме со словами: — Уснёшь тут… Девочка села на соседний стул. Мама спросила её: — О чём он говорил, когда сказал, что ты почти как он? Таня отвела взгляд, и мама взяла её за руку. — Танечка, я тебя очень люблю, что бы ни случилось… — А папу ты любишь? — Папа нас с тобой ударил… — Это не он сделал, а… Другой. И я могу, как он, глаза менять. Только я не такая! Поэтому он злится. Папа не виноват. Он в детстве был один… Вошёл Сергей со словами: — Мне очень жаль… Вы как? Катя сделала вдох и сказала: — Серёж… Давай жить отдельно. Ты Олега не бросай — он твой друг, и после войны… Присмотри за ним. А мы сами справимся. Серёжа с Катей посмотрели на Таню — та кивнула.