Глава 3
19 июля 2024 г. в 22:05
Лорен лежала на кровати, поджимая колени до груди, словно это могло защитить от беспокойства, которое охватило её мир. Память о том, как она оказалась дома, была размыта, но воспоминания о последних мгновениях жизни Вивьен были яркими и режущими, словно осколки стекла, впившиеся в сознание. Эти образы преследовали её каждую ночь, вызывая острую боль и страх, которые сжимали сердце.
Лорен лежала неподвижно, её взгляд был устремлён в потолок. В голове крутились одни и те же вопросы: «Почему я? Почему Вивьен умерла, а я осталась?» Она пыталась найти ответы, но каждая мысль была как зыбкий туман, сквозь который не пробиться.
Обняв себя за плечи, Лорен искала утешение в своём одиночестве, но каждое касание напоминало о тепле, которого больше нет. Она знала, что эта боль будет с ней всегда, напоминая о том, что она потеряла, и о том, что ей ещё предстоит пройти.
«Почему судьба так жестока? Почему она отняла у меня Вивьен и оставила меня в живых?» — размышляла Лорен сквозь слезы, которые непроизвольно скатывались по её щекам. Эти мысли мучили её, заставляя переживать ту ночь снова и снова. Она чувствовала себя одновременно спасённой и заброшенной, словно была оставлена в этом мире без какой-либо цели или объяснения.
— Я не заслуживаю этого спасения… — шептала она, и её слова тонули в тишине комнаты, сливаясь с темнотой ночи.
Дни тянулись медленно, наполненные горечью и скорбью. Слёзы, струящиеся по щекам, были отголоском счастливых моментов, проведённых с Вивьен, которые она стремилась сохранить в памяти.
С каждым воспоминанием о счастье возвращалась и боль от потери. Воспоминание о последних мгновениях дорогой подруги было неизгладимым, отравляя каждый день Лорен.
Тишина и печаль окутывали дом травницы. Запах свежего льна и ванили, когда-то уютные, теперь смешивались с металлическим запахом страха. Свет заката, проникающий сквозь занавески, придавал комнате ощущение уединения, а пылинки в углах, танцующие в лучах света, напоминали о жизни, которая когда-то была здесь. Теперь же каждая комната, как и сердце Лорен, казалась пустой и забытой после смерти Вивьен.
Лорен медленно села на кровать, её руки дрожали от смеси волнения и горечи. Старая книга сказок, которую она достала, была символом бесконечных воспоминаний о подруге. Она аккуратно открыла книгу, и аромат старой бумаги мгновенно окутал её, словно призрак прошлого, наполняя комнату духом давно минувших дней. Как только Лорен прикоснулась к страницам, воспоминания охватили её:
После смерти матери Лорен, кошмары стали её постоянными спутниками. Она боялась закрыть глаза, опасаясь того, что увидит во тьме. Но Вивьен была рядом, чтобы уберечь от страхов ночи. Она читала Лорен сказки, их мягкие слова были как лекарство для болезненной души. Вивьен сидела рядом, держа руку Лорен, пока её дыхание не становилось ровным и спокойным, и только тогда, когда Лорен уходила в мир снов, Вивьен тихо вставала и укладывалась спать.
Вивьен для Лорен была не просто подругой — она была её защитой от бурь, тихим пристанищем в сердце шторма. Она была тем единственным человеком, в присутствии которого Лорен могла позволить себе быть истинно собой — слабой, уязвимой, человечной.
Вивьен была тем якорем, который удерживал Лорен от потери себя, и теперь, когда этот якорь был поднят, она чувствовала, как её уносит в море одиночества, где нет берегов, нет света, нет утешения. Она была дорога Лорен не потому, что была её подругой, а потому, что была её домом, её миром, её вселенной.
Девушка вырвалась из пучины воспоминаний, словно пробуждаясь от кошмарного сна. Её глаза, красные и опухшие от слёз, вдруг распахнулись, и она поняла, что не может больше оставаться в этих стенах, которые пропитались духом Вивьен. Сбегая от тени прошлого, Лорен накинула плащ и вышла из дома, когда луна уже взошла на небо.
Девушка вошла в таверну: тёплый свет ламп и свечей играл на деревянных балках, создавая мягкие тени на стенах, украшенных охотничьими трофеями и старинными украшениями. В воздухе витал аромат жареного мяса и свежего хлеба, смешиваясь с дымком от трубок и крепким запахом эля.
Несмотря на скрытое под капюшоном лицо, её появление вызвало множество взглядов. Шёпот разнёсся по залу — Лорен была темой всех разговоров в деревне. Люди не могли понять, как так получилось, что зверь пощадил именно её.
Тенью скользнула тётушка Миле к укромному уголку, где Лорен укрылась от любопытных взглядов. Её шаги были мягкими, но в каждом звучала неуверенность.
— Добрый вечер, Лорен, — начала она, пытаясь смягчить свои слова улыбкой, которая казалась несколько искусственной. — Не желаешь ли ты эля? Ты выглядишь так, будто он тебе сейчас необходим.
Лорен лишь кивнула; взгляд оставался прикованным к полу, словно там были ответы на все её вопросы.
Тётушка Миле, не в силах удержаться от сплетни, продолжила, несмотря на явное нежелание Лорен вступать в разговор:
— Знаешь, Лорен, тебе повезло, что люди здесь не стали вершить самосуд. Они решили доложить властям… — Её голос дрожал от волнения, словно она была вовлечена в происходящее больше, чем следовало.
Лорен подняла голову, и её взгляд, тяжёлый от усталости и горя, встретился со взглядом тётушки. Её голос был тихим, но в нём звучала решимость:
— Мне не повезло. Повезло бы, если бы Вивьен была здесь со мной. А теперь, пожалуйста, оставь меня в покое.
Тётушка Миле отшатнулась, словно слова Лорен были ударом. Она замялась, покраснела и, извиняясь, поспешила обратно к прилавку, оставив Лорен одну с её болью и тишиной, которая вновь опустилась на уголок таверны.
Лорен чувствовала, как в душе растёт горечь от осознания, что даже в такие моменты, когда ей больше всего нужно было понимание и уединение, окружающие продолжали видеть в ней лишь объект для сплетен и пустых разговоров.
Когда Лорен принесли кружку эля, она позволила себе немного расслабиться. Закрыв глаза, она на мгновение отпустила напряжение, которое держала в себе всё это время. Но когда она снова открыла их, сердце её замерло — напротив, на стуле, сидела Вивьен. Она улыбалась так же ярко и живо, как если бы это было наяву.
— Вивьен… — прошептала Лорен, одинокая слеза скатилась по её щеке. Это было так реально, что на мгновение Лорен позволила себе поверить в невозможное.
Но реальность была жестокой. Лорен затрясла головой, пытаясь изгнать видение, и снова крепко зажмурила глаза. Когда она их открыла, стул напротив был пуст. Вивьен не было. Это было лишь мимолётное видение, вызванное глубокой тоской и желанием, чтобы всё было иначе.
После нескольких кружек эля голова Лорен кружилась, и мир вокруг неё казался размытым и неопределённым. Она была на грани допить последнюю кружку, когда дверь таверны с треском распахнулась, и в помещение вошёл мужчина, чьё появление мгновенно привлекло всеобщее внимание.
Он был таким высоким, что его фигура выделялась среди остальных посетителей. Пепельные волосы мужчины были небрежно разбросаны, словно ветром. Его глаза напоминали ясное зимнее небо — глубокие и голубые, и в них читались решимость и сила. Взгляд его был острым и проницательным, как лезвие меча, готового к бою. На его плечах красовался плащ, который развевался за ним, как знамя, а походка была уверенной и мощной, как у рыцаря, возвращающегося с победой.
Тётушка Миле, не теряя ни секунды, подскочила к мужчине:
— Добрый вечер, сударь. Что привело вас в нашу скромную таверну? — спросила она с излишней сервильностью.
— Ищу одну девушку. — Он обвёл посетителей таверны взглядом. — Та, что выжила после нападения зверя. — Голос его был ровным и спокойным, но в нём чувствовалась нотка срочности.
— Ах, вы о Лорен говорите… — Тётушка с наигранным сожалением вздохнула. — Да, бедняжка, вон она, в углу. Сидит одна, — тётушка Миле, не скрывая любопытства, ткнула пальцем в сторону Лорен.
В таверне, где каждый шорох и шёпот усиливался тишиной, Азраэль, знаменитый командир отряда красной ветки — охотников за ведьмами, стоял перед Лорен. Его репутация безжалостного истребителя тех, кто обладал тёмной силой, предшествовала ему, и его присутствие наполняло воздух электричеством страха и опасности. Он сел напротив Лорен, и их взгляды встретились — два океана боли и непонимания, разделённые столом.
— Добрый вечер, Лорен. Меня зовут Азраэль. — Его голос был низким и успокаивающим, но каждое слово несло в себе вес судьбы, которую он мог решить одним движением руки.
Лорен, чьё сердце билось в такт с её ускоренным дыханием, молча подняла на него глаза. В них читалось полное безразличие, но под поверхностью скрывался страх — страх того, что он увидит в ней то, что она так старательно скрывала.
— Я искренне сожалею о вашей утрате, — продолжил Азраэль, словно каждое из них было взвешено на весах судьбы. — Но мне необходимо узнать детали произошедшего. Постарайтесь вспомнить…
С каждым упоминанием о том дне в груди Лорен зарождалась острая боль, словно кто-то сжимал её сердце в железных тисках. Лорен, собрав в себе остатки силы, ответила грубым и усталым голосом:
— Это было дикое животное. Просто… случайность.
Её взгляд был пустым, и она отвернулась, словно пытаясь скрыть свою слабость от незнакомца. Но внутри бушевал шторм — шторм от того, что она ведьма, и если Азраэль это раскроет, её жизнь будет оборвана так же быстро, как и жизнь Вивьен.
На мгновение Азраэль остановился, его глаза пронзили пространство между ними, и он склонился ближе, словно хотел достичь её сознания своими словами.
— Лорен, вам стоит рассказать мне всё как было. — Азраэль выдержал паузу и продолжил: — Для вашего же блага. — Тень скрытой угрозы промелькнула в его глазах.
Её глаза неистово метались, прежде чем она смогла собраться с мыслями и говорить дальше.
— Увы, мне больше нечего вам рассказать. — Лорен отмахнулась рукой.
— Мы все имеем свои тайны, Лорен, — медленно произнёс Азраэль; каждое слово весило как приговор.
Лорен сжала край стола, пальцы побелели. Девушка встретила его взгляд, и в её глазах вспыхнул гнев. Она вздрогнула, словно от удара, голос дрожал от злости:
— На что вы намекаете? Говорите прямо! — Лорен сжала челюсть от гнева. — Вы пришли сюда, чтобы обвинить меня? Я потеряла дорогого мне человека!
Лорен с неожиданной решимостью подняла кружку и одним глотком осушила оставшийся эль. Она быстро вытерла капли с руки рукавом и с силой поставила пустую кружку на стол, вызвав громкий звук, который привлёк внимание всех присутствующих в таверне.
Азраэль внимательно следил за Лорен, опираясь на спинку стула с видимым безразличием, однако ритмичное барабанение его пальцев по деревянной поверхности выдавало внутреннее напряжение.
— Лорен, я не ваш враг, и мои намерения чисты. — Его голос звучал более мягко, но в нём всё ещё чувствовалась решимость. — Я здесь, чтобы помочь, и если вы доверите мне свою историю, я обещаю использовать её только для того, чтобы найти истину.
Лорен сжала кулаки и окинула мужчину твёрдым взглядом.
— Я не знаю, что вы хотите от меня услышать, Азраэль, но я не скажу ни слова больше. Вы не можете заставить меня! — сказала она, и её глаза вспыхнули вызовом.
Азраэль нервно сжал челюсть, глаза метнулись по залу, и он немного наклонился вперёд, чтобы его слова не достигли ушей любопытных посетителей таверны.
— Слушай меня внимательно, Лорен, — начал он, его голос звучал низко и угрожающе, — твоя судьба теперь в моих руках. И я буду тем, кто решит, будешь ли ты жить… или нет.
Лорен почувствовала, как по её спине пробежали мурашки. Она вдруг осознала, что алкоголь снял с неё оковы сдержанности. Трезвая она никогда бы не позволила себе такой наглости, как бросить вызов Азраэлю, человеку, чьи власть и авторитет были неоспоримы. Но в этот момент, под тяжестью печали и эля, она не чувствовала страха последствий. Она встретила его взгляд с вызовом, медленно поднялась и опёрлась руками о стол, приблизившись к Азраэлю настолько, что могла почувствовать его дыхание.
— Если вы пытаетесь меня запугать, Азраэль, то знайте, это не сработает, — произнесла она твёрдо и ясно. — У меня уже не осталось ничего, что можно было бы потерять. И если вы думаете, что можете контролировать мою судьбу… вы глубоко ошибаетесь.
Азраэль резко встал, волосы на его голове встрепенулись, фигура стала выглядеть ещё более внушительной в свете угасающих свечей. Взгляд, который мог бы пронзить саму душу, не отрывался от Лорен.
— Ты даже не представляешь, в какой ситуации оказалась. — Его голос был тихим, но каждое слово отдавалось в тишине таверны, словно падающие капли в колодец. — Когда проспишься, мы с тобой поговорим вновь. И я надеюсь, что ты будешь готова говорить разумно.
С этими словами он повернулся и направился к выходу, оставив Лорен в раздумьях о том, что ждёт её на рассвете.
Каждый шаг Азраэля напоминал ей о тонкой грани, по которой она ходит. Её жизнь висела на волоске, и каждое его слово может стать для неё приговором.
Посетители таверны, которые до этого момента старались не привлекать внимания, теперь обменялись взглядами, полными любопытства, и шёпотом.
— Видел? Она даже не побледнела перед Азраэлем, — прошептал один мужчина своему соседу.
— Да, но видел ли ты его глаза? Он знает что-то, чего мы не знаем, — ответил другой; его глаза следили за удаляющейся фигурой Азраэля.
Лорен чувствовала, как взгляды всех присутствующих прикованы к ней, словно они ждали, что она вот-вот рассыпется на части от тяжести обвинений.
В таверне разговоры становились всё громче.
— Помнишь, как раньше справлялись с ведьмами? Без суда и следствия, прямо на костре, — с ностальгией в голосе произнёс один из посетителей.
— Да, были времена! Праздник для всей деревни, — согласился другой; его глаза светились при воспоминании.
Среди шёпота и перешёптываний в таверне, Лорен уловила ещё один разговор.
— А знаешь, говорят, что яблоко от яблони недалеко падает, — произнёс один из посетителей, его голос был едва слышен, но слова дошли до Лорен.
— Ты о чём? — спросил его собеседник.
— Ну, мать Лорен… Слухи ходят, что она тоже была эта, — ответил первый, загадочно улыбаясь.
Один из посетителей, с прищуром глядя на Лорен, начал новую тему:
— А вот интересно, зачем Лорен убила свою подругу? — Его голос был низким и полным подозрений.
— Да, странная история, — подхватил другой. — Может, Вивьен знала слишком много? Или это был какой-то обряд?
Шёпот стал нарастать, словно вихрь, собирая самые тёмные догадки и слухи.
— Говорят, ведьмы приносят в жертву своих близких, чтобы получить больше магической силы, — добавил третий; его глаза сверкали при мысли о таком злодеянии.
Слова, словно тяжёлые тени, вились в воздухе таверны, создавая мрачный резонанс: «Ведьма наконец поймана», «За убийство подруги ей не миновать кары», «Убийца… убийца… убийца…» Они эхом отражались в уголках её сознания, усиливаясь и нарастая, как грозовые тучи. Эти обвинения, словно крики проклятий, заполняли пространство, заставляя сердце Лорен биться в такт с их зловещим ритмом, и каждый удар сердца был тяжелее предыдущего, углубляя вихрь страха и отчаяния, который теперь охватывал её мир.