Melt Away

С тех пор, как он себя помнит, Деймон и его брат были в ссоре. Когда они ладили, это было великолепно, а когда они ссорились, об этом знало все королевство. Их аргументы были многочисленными и разнообразными, но единственное разногласие, которое всегда вызывало гнев Деймона больше всего, касалось темы его брака. Первое, конечно. Деймон и Рея никогда не ладили. Они были просто плохой парой. Было достаточно оскорбительно, что его заставили жениться против его воли; еще более оскорбительно, что его заставили жениться на женщине, которая его не интересовала. Как он ни старался, он не мог отказаться от этого союза. Собственная ненависть Реи к нему не помогла. С другой стороны, Деймон никогда не давал ей повода вести себя вежливо. Как только его брат стал королем, Деймон более тысячи раз умолял его аннулировать свой брак. Визерис, конечно, отказался. Он не знает, было ли это его собственным решением или вмешательством Отто Хайтауэра, но это не имело значения. Во всяком случае, незнание заставляло его гнев закипать еще больше. Визерис снова и снова пытался заставить Деймона взглянуть на свой брак с Реей более благосклонно. “Как только ты узнаешь ее получше, ты увидишь, что она прекрасная женщина. Просто дай ему шанс. Ты даже не пытался ”. Деймон обычно закатывал глаза и прикусывал язык, чтобы не наброситься на своего брата. Что Визерис знал о браке с человеком, которого ненавидишь? Они с Эммой были почти идеальной парой, настолько, что Визерис не мог оторваться от нее, к большому сожалению для них обоих. Визерис пытался убедить его, что брак может быть хорошим, что нет большего счастья, чем любовь жены. Это была такая нелепая идея, что Деймон даже не потрудился рассмеяться. Эмма была далека от Реи, но Визерис, похоже, этого не понимал. Когда брак был окончательно расторгнут, этого было почти достаточно, чтобы заставить Деймона забыть унижение от лишения его титула. Его гнев усилился десятикратно, когда Визерис сказал ему, что его снова выдадут замуж, как будто он был непослушным ребенком. Теперь, спустя почти полгода после своего второго брака, он может признать, что его брат, возможно, был прав. Мало что еще могло сравниться с любовью хорошей женщины. У Деймона были женщины, которые ему нравились, у него даже были женщины, которые признавались ему в любви. Он познал любовь матери и сестры, а также любовь сотен, если не тысяч шлюх. Он знал уважение своих людей, страх в глазах врагов и восхищение простых людей. И все же, ни одна из них никогда не могла сравниться с привязанностью его леди-жены, его милой Алисент. Все остальное меркнет в сравнении. Когда она просто смотрит на него, и в ее глазах нет ничего, кроме тепла и радости, когда она обвивает руками его шею и притягивает к себе для нежного поцелуя, когда она признается ему в уединении их покоев, как сильно она жаждет доставить ему удовольствие, как она счастлива с ним.- Почему, но лучшего возбуждения и быть не может. С момента пира Деймон не проводил вдали от нее больше нескольких часов. Иногда он беспокоится, что они слишком близки, что она ему наскучит или, что еще хуже, что ей наскучит он. Алисента никогда не проявила бы неуважения, сказав ему оставить ее в покое, но ему бы не понравилось, если бы его жена заставляла себя быть рядом с ним. Он чувствует себя невероятно глупо, думая об этом. Раньше он никогда не беспокоился, что женщины устанут от него. С другой стороны, у него никогда не было женщины, которая была бы ему небезразлична так сильно, как Алисента. У Деймона не было желания расставаться с ней. Они проводили все время вместе в своих комнатах, читая, разговаривая, трахаясь, спя. Он брал ее с собой на прогулки по замку и садам, когда их комнаты становились слишком тесными, и брал ее летать на спине дракона через день. Даже если она не садилась на Караксеса, она присоединялась к нему в Драконьем логове, читала какую-нибудь книгу, ожидая его, пока он слезет. Он даже начал учить ее Высшему валирийскому. Алисента оказалась весьма искусной ученицей; она быстро училась и даже читала и практиковалась в те несколько часов, когда они не были вместе. Деймон, конечно, был более чем счастлив показать ей свою признательность и гордость. Он был уверен, что достаточно скоро они смогут полноценно разговаривать на языке его предков. Когда они вместе, никто больше ни о чем не задумывается. К счастью, все, кажется, понимают лучше и просто оставляют их в покое. Забавно, но Деймон думает, что его брат не пытался дать ему никаких романтических советов в браке с тех пор, как был скреплен его союз с Алисент. Это довольно досадно, потому что Деймону ничего так не хотелось, как швырнуть свое счастье в лицо своему брату после долгих лет страданий с Реей. Возможно, это жестоко. На самом деле он должен благодарить Визериса. Он не только женился повторно для блага королевства, он преподнес Деймону свою идеальную невесту на блюдечке с голубой каемочкой. Он закусывает губу и пытается не притопывать ногой от нетерпения. Ему никогда не нравились заседания малого совета, но сейчас они его особенно раздражают, поскольку ему приходится сидеть на одном из них, хотя он предпочел бы быть со своей леди, особенно зная, что ждет его в их покоях. День начался чудесно. Деймон проснулся от того, что маленькие пальчики Алисент скользили по его волосам, она нежно целовала его в лоб. Он начал целовать ее в ответ еще до того, как открыл глаза, тихое хихиканье его леди было музыкой для его ушей. После того, как они вместе позавтракали, Алисента встала со стула и улыбнулась. “ У меня есть для тебя подарок, ” сказала она и подошла к одному из гардеробщиков, все еще одетая в ночную сорочку. Деймон сделал все возможное, чтобы сдержать ухмылку. Его леди-жена в последнее время была полна сюрпризов. Когда Алисента вернулась, она держала в руках черную куртку. По потертой коже он мог сказать, что это была одна из старых курток Деймона. Улыбка Алисенты была застенчивой и неуверенной, когда она показала ему куртку с эмблемой его дома, вышитой на мягкой коже кроваво-красными нитками. “Наконец-то мне удалось это сделать”, - сказала она тоном чуть громче шепота. “Это все еще не идеально, но настолько хорошо, насколько я могла это сделать”. Деймон на несколько мгновений потерял дар речи, уставившись на одежду перед собой с тем, что, как он надеялся, было не чем иным, как благоговением. Рукоделие его леди, возможно, и не было идеальным, если верить словам, но он вряд ли мог найти в нем какие-либо недостатки. Его сердце готово было выпрыгнуть из груди. Даже сейчас ему приходится сдерживаться, чтобы не погладить вышитого дракона, работу пальцев его милой жены, покоящуюся у его сердца. “Ты не обязан это надевать”, - добавила она в ответ на его продолжительное молчание. Деймон помнит, как она нервно теребила пальцы, ее улыбка все еще была неуверенной. Он, не раздумывая, посадил ее к себе на колени и поцеловал так, что у нее перехватило дыхание. Он целовал ее, казалось, часами, его руки чесались от желания снять с нее сорочку и в знак признательности прикоснуться к ее гладкой коже. В груди Деймона что-то сжалось, его сердце воспарило от подарка; даже сейчас, несколько часов спустя, он все еще чувствовал тот кайф, сладкое опьянение, которое исходило от привязанности Алисенты. “Спасибо тебе, моя дорогая. Я буду носить это каждый день”, - сказал он, и Алисента улыбнулась, засмеялась и провела пальцами по его волосам. Деймон улыбается при одном воспоминании. “Ты не обязана этого делать. Оно недостаточно хорошо для тебя, чтобы носить его где угодно, кроме Драконьего логова”, и Деймон нахмурился от ее слов. Алисента только еще больше рассмеялась. “Этого более чем достаточно. Весь замок должен знать, насколько талантлива в рукоделии моя леди жена”. Алисента покраснела от его слов, сказанных, возможно, с излишней бравадой. “Я не знаю об этом ...” “Это твой подарок. Я буду носить его каждый день и с гордостью”, а затем он целовал ее, снова и снова, пока ее губы не стали кроваво-красными, а его язык не почувствовал только вкус ее рта. Когда они расставались, Деймон прошептал ей в губы: “Я был твоим первым поцелуем?” “Конечно, был”, - ответила она, и Деймону пришлось прикусить язык, чтобы сдержать удовлетворенное мурлыканье. “Мой первый поцелуй был в день нашей свадьбы”. Его удовлетворение было недолгим, поскольку его милая жена добавила: “Хотя меня целовали в щеку. Мои братья, тети и Рейнира, когда мы были моложе”. Деймон нахмурился и даже сейчас старается больше не хмуриться. Он уверен, что поцелуи, которыми его жена делилась с его племянницей, были невинными и детскими, но мысль о том, что другой Таргариен верхом на драконе может находиться так близко к Алисенте, не приветствуется. Он украдкой бросает взгляд на Рейниру через стол, а затем быстро отводит глаза. Возможно, он был неправ, проявляя такую бдительность только к мужчинам, окружающим Алисенту, поскольку, похоже, его собственные племянницы могут представлять большую угрозу. “Но тебе никто никогда не нравился до меня, не так ли?” - спросил он ее, крепче обнимая тело Алисенты. Похоже, его жена больше не боялась того, как быстро разразится его гнев, потому что она только снова рассмеялась и поцеловала его в лоб, а затем в щеку. “Я не буду отвечать на этот вопрос. Независимо от ответа, ты будешь невыносим ”, - и это было похоже на то, что пламя его ярости и ревности было немедленно потушено, потому что из его горла вырвался смешок. “Что ты сделал с моей застенчивой женушкой, а?” - спросил он, и у него защемило сердце, когда он вспомнил, каким сладким был смех Алисенты, а последовавшие за этим поцелуи - еще более сладкими. Они целовались до полудня, пока его дама не попыталась высвободиться из его объятий. “Разве тебе не нужно идти на заседание совета?” - спросила она, пока Деймон был слишком поглощен скольжением губ по ее красивой шее. “Я могу позволить себе пропустить это. Мы не будем обсуждать ничего интересного”, - возразил он, касаясь губами нежной кожи шеи Алисенты, когда она отступила. “Но что, если будет обсуждаться что-то важное будет ? Я думаю, тебе стоит пойти”. Деймон был готов отвлечь ее более глубокими поцелуями, но его жене удалось вырваться из его объятий и слезть с его колен. Деймон почти зарычал от разочарования. “Если бы я не знал тебя лучше, я бы подумал, что моя леди жена хочет избавиться от меня”. Алисента застенчиво улыбнулась и, осмелюсь сказать, виновато. “Да, но я обещаю, что на это есть веская причина”, - сказала она, и Деймон нахмурился. “Какая это может быть причина?” “Это сюрприз, я не могу тебе сказать”. Деймону приходится прикрыть улыбку рукой при воспоминании об этом, чтобы кто-нибудь не спросил, что он находит такого забавного в очередном налоговом отчете. “Ну, тогда я не пойду на заседание совета”, - спорил он, как ребенок, и ухмыльнулся, когда его дама нахмурилась. Он помнит, как Алисента даже не осмеливалась отказать ему ни в чем, а теперь она совершенно откровенно указывала ему, что делать. Было довольно заманчиво видеть эту сторону Алисенты. Он задается вопросом, сможет ли он, возможно, убедить ее взять на себя инициативу в их спальнях, заставить ее хоть раз командовать им. Клянусь богами, одна только мысль была восхитительной. “Если я скажу тебе, что это за сюрприз, он перестанет быть сюрпризом. Обещаю, тебе понравится”, - аргументировала она спокойно и по существу, как политик. Деймон презрел бы такой тон, если бы его использовал кто-то другой, но Алисенте удалось придать даже этому очарование. “Моя дорогая леди сегодня полна сюрпризов, не так ли? До дня моих именин осталось несколько лун, моя прелесть ”, - сказал он, и хмурый взгляд его дамы сменился легкой улыбкой от его поддразнивающего тона. “Иди на заседание совета, лорд-супруг”, - почти приказала она ему и вернулась к одному из гардеробов, чтобы поискать рубашку для него. “Я сделаю это, как только ты скажешь мне, что это за сюрприз”. Алисента вернулась с белой туникой, которую он быстро надел. Когда она протянула ему другую куртку, он отказался в пользу той, которую она вышила для него. “Тебе не следует надевать это”, “Никто этого не увидит, поскольку я не иду на встречу. Если, конечно, ты не скажешь мне то, что я хочу знать”. У него не было причин спорить по такому глупому поводу, но ему очень понравилось хмурое выражение лица его дамы, то, как она спорила с ним, как стояла на своем. Они некоторое время спорили об этом, пока Алисента наконец не уступила его упрямству. “Тебе некого будет винить, кроме себя, когда сюрприз для тебя будет испорчен”, “Тогда я понесу ношу. А теперь скажи мне”, - сказал он, вставая и надевая куртку. Кожа была старой, одежду явно носили много раз, но Деймон чувствовал себя так, словно она была совершенно новой. Алисента улыбнулась, румянец залил ее лицо. Деймон прикусывает губу при воспоминании. “Помнишь, когда ты спросил, сохранилось ли у меня мое свадебное платье?” - спросила она, избегая его взгляда и прикусив губу. Дыхание Деймона прервалось. “Тогда, я полагаю, ты нашел это?” “Я попросила горничных поискать это, и они нашли это и почистили. Они сказали, что сделают мне прическу так же, как это было сделано на нашей свадьбе. Я планировала удивить тебя этим, но теперь ты все испортил, ” ответила она, слегка нахмурившись, что мало помогло скрыть ее застенчивость. Деймон снова заключил ее в объятия, крепко целуя до тех пор, пока Алисента не ахнула ему в рот. “Это очень продуманный сюрприз, моя дорогая”, - сказал он, и Алисента так мило улыбнулась, ее глаза были широко раскрыты и полны любви. “Твой сюрприз будет ждать тебя, когда ты вернешься”. “Как я должен высиживать, пока все эти глупые лорды обсуждают налоги, в то время как моя любимая ждет, готовая к тому, что я ее изнасилую?” Образ его дорогой жены, покрасневшей и улыбающейся ему, запечатлелся в его сознании. Он все еще целовал ее, когда выходил из комнаты, застенчивое хихиканье Алисенты сопровождало его уход. Деймону так не терпелось попасть на собрание и покончить с ним, что он даже не потрудился убедиться, что охранники ведут себя прилично на показе. Пока лорд Бисбери все говорит и говорит ни о чем, Деймону приходится сдерживать нетерпеливый вздох. Он, конечно, мог бы уйти. Никто бы не удивился, и он уверен, что к этому времени служанки уже одели Алисенту и подготовили ее. Однако он находит, что есть что-то заманчивое в том, чтобы следовать ее слову и просто ждать окончания встречи, пока он не получит свою награду. Мало того, что его леди полна сюрпризов, Деймон весьма поражен собственным поведением. Помимо благодарности, он почти чувствует, что должен извиниться перед Визерисом за свое поведение, когда было объявлено о помолвке, потому что его брат, похоже, в конце концов был прав; он и Алисента были вполне совместимой парой. Он проводит ладонью по вышитому трехглавому дракону над сердцем и пытается сдержать улыбку. Встреча не могла закончиться раньше. Деймон чувствует тяжелый взгляд Отто Хайтауэра и демонстративно игнорирует его. Он уверен, что Десница Короля уже тысячу раз приставал бы к нему, если бы Деймон не проводил все свое время с Алисент. Всякий раз, когда у них появлялось несколько минут до или после заседания совета, Отто обязательно ненавязчиво напоминал ему о своем приглашении на ужин, чай или вино, что бы вы ни предпочли, ваша светлость. Если бы его голова не была постоянно занята прекрасным образом Алисенты, Деймон уже натравил бы Темную Сестру на этого человека. Отто всегда был раздражающим в своих амбициях и политических планах, но ему удается быть еще более раздражающим, когда он пытается подлизаться к Деймону. Его презрение к принцу-изгою слишком хорошо известно. Несмотря на талант человека умасливать других, Деймон видит его насквозь. Кажется, в последнее время все Хайтауэры проявили к нему интерес. Лорд Хьюберт Хайтауэр, брат Отто и дядя Алисенты, написал ему впечатляюще длинное письмо, из которого Деймон не потрудился прочитать больше двух абзацев. Похоже, этот человек страдает той же болезнью, что и все придурки из Досягаемости, а именно, использует, мягко говоря, самый цветистый язык. Лорд Хьюберт пригласил их обоих в Олдтаун, чтобы посмотреть город и Цитадель, попробовать вино Предела, познакомиться с остальными членами своей большой семьи. Деймона не волнуют Хайтауэры и что бы они ни замышляли. Пока его леди-жена рядом с ним, его меньше всего волнуют их планы. Если, конечно, они не попытаются встать между ними, в этом случае они пожалеют, что разозлили дракона. Пока встреча продолжается, Деймон считает, что посетить Олдтаун было бы не так уж плохо. Он слышал, что это довольно великолепный город с впечатляющей архитектурой и культурой. Алисенте наверняка понравилось бы увидеть свою семью и место своего рождения. И, конечно, мысль о том, что он мог бы трахнуть свою даму в доме ее детства, тоже довольно опьяняющая. Однажды он отвезет ее туда на Караксесе и позаботится о том, чтобы не предупреждать Отто или его брата, чтобы они не забыли, что не могут просто приказывать ему. Собрание заканчивается достаточно скоро, и Деймон первым встает со своего места. Он игнорирует слова Визериса, когда уходит, но, похоже, он недостаточно быстр, чтобы избежать встречи с Отто и его коварными манерами. “Принц Деймон”, - кричит мужчина ему вслед, следуя за ним из комнаты. Деймон ускоряет шаги. “На пару слов, если хотите, ваша светлость”. “Прошу прощения, Отто, но у нас с женой планы, на которые я просто не могу опоздать”, - говорит он, не поворачиваясь, чтобы посмотреть на мужчину. Деймон клянется, что слышит, как он скрипит зубами. Он сдерживает усмешку. Как будто Деймон и без того не в отличном настроении. “Могу я поинтересоваться, что это за планы?” Деймон ходит еще быстрее. “Возможно, но я считаю, что было бы совершенно неуместно делиться такими подробностями с тобой, добрый отец”, - говорит он и поворачивается, чтобы ухмыльнуться Лорду Деснице через плечо. Отто борется зубами и ногтями, чтобы сохранить бесстрастное выражение лица. “Тогда, возможно, на следующий день ...” “Посмотрим, насколько позволит время”, и Деймон почти вздыхает с облегчением, когда Отто наконец перестает следовать за ним, как собака. Боги, неужели этот человек действует ему на нервы? Он очень скучает по тем дням, когда Отто был настроен враждебно. Он предпочел бы, чтобы это было так, а не то, чтобы Отто вел себя рядом с ним как подхалимаж. Когда Деймон возвращается в их покои, он задается вопросом, не следовало ли ему также надеть свой свадебный наряд. Ах, но кажется более уместным надеть что-то, подаренное ему его дамой, чем какую-то душную одежду, которую он даже не помнит. Возможно, в какой-то момент он тоже удивит Алисенту и наденет для нее свой свадебный наряд. Это кажется справедливым, после того, как она была так внимательна к нему в последнее время. Он чувствует, как его сердце бьется быстрее, когда он приближается к их покоям. Его тело словно горит от одного только возбуждения, и он почти начинает чувствовать себя глупо. Забавно, полагает он, насколько ему нравятся эти маленькие игры в спальне с Алисент. Деймон всегда был спонтанным и необузданным, когда дело касалось спален, но его даме, похоже, нравится планировать свои эскапады с мельчайшими подробностями. Деймон солгал бы, если бы сказал, что ему это не нравится. Это говорило о нежности и преданности Алисент ему. Ей не только нравилось доставлять ему удовольствие, она была готова потратить дни на планирование этого. Он задается вопросом, станет ли со временем его леди еще более предприимчивой. Деймон уже с нетерпением ждет, как будет развиваться их брак. За дверями своих покоев Деймона встречают стражники и одна из служанок Алисенты, та, что всегда подает им еду. Алисента знает их всех по именам, и все они, кажется, вьются вокруг нее, как цыплята, но Деймон не утруждает себя изучением ни одного из них. Когда женщина видит его, она немедленно выпрямляется. “Ваша светлость”, - приветствует она его и любезничает. Она не встречается с ним взглядом. “Моя леди жена ...” “Леди Алисента внутри, да!” - говорит она, прерывая его, но Деймона не волнует неподчинение, не тогда, когда лицо женщины так раскраснелось. Ах, это понятно. Должно быть, она помогла Алисенте собраться, одела ее и причесала. Он сдерживает ухмылку. Слугам наверняка будет о чем посплетничать до конца дня. “И она ...” “Она ... одета”, - доносится ответ, больше похожий на шепот. Служанка не отрывает глаз от пола. Ее лицо не могло покраснеть сильнее. “Хм. Спасибо за ваши услуги”, - говорит он и направляется к двери. Охранники никак не реагируют, в то время как женщина убегает. Деймон медленно открывает дверь. Только что перевалило за полдень, и солнце все еще ярко освещает их покои. Возможно, было бы более уместно сделать это вечером, действительно попытаться воссоздать атмосферу первой брачной ночи, но так он сможет увидеть платье Алисенты, когда на ней будут сиять солнечные лучи. Возможно, в следующий раз, когда он сможет заставить ее надеть это, это будет ночью. Когда он видит свою даму, его сердце сразу наполняется радостью. Она сидит на кровати спиной к двери. Алисента поворачивается, чтобы посмотреть на него, улыбаясь через плечо. “Я думала, тебя не будет дольше. Я только что закончила собираться. Как прошло заседание совета?” спрашивает она, ее голос подобен арфе. “Возможно, это было самое скучное испытание, через которое мне когда-либо приходилось проходить”, - отвечает Деймон, и улыбка Алисенты становится веселой. “Мне ужасно жаль это слышать”. “Ах, если бы только был какой-нибудь способ поднять мне настроение”, - говорит он с ухмылкой и идет наливать себе вина. Алисента, наконец, встает, и он смотрит на нее поверх края чашки. Она выглядит положительно неземной, как сама Дева. Платье действительно простое, как она и говорила раньше, но оно так красиво облегает ее фигуру, что Деймон не может не любоваться. Оно облегает ее талию и бедра и стекает ручейками белого кружева. Его пальцы так и чешутся прикоснуться к ней, сорвать с нее платье. “Мой лорд Муж”, - говорит Алисента и приседает в реверансе со всей грацией и элегантностью благородной леди, идеальной жены принца. Она улыбается так, как, он уверен, у нее не было на их свадьбе, радость и восхищение излучаются на ее хорошеньком личике. Половина ее волос убрана в какую-то замысловатую прическу, в то время как остальные локоны ниспадают по спине, кроваво-красные языки пламени каскадом струятся вокруг его дамы. И, конечно же, на ее бледной шее, над ключицей, висит ожерелье, которое он подарил ей перед праздником. С тех пор Алисента его не снимала. Эта идея никогда не перестает раздувать пламя похоти Деймона. “Ты, должно быть, самая красивая женщина, которую я когда-либо видел”, и то, как Алисента улыбается еще шире, как ее щеки слегка краснеют, заставляя его сердце болеть. “Спасибо тебе, мой принц. Ты мне льстишь”, - говорит она и снова делает реверанс. Деймон ставит кубок с вином, выпив меньше половины. Он был слишком пьян на их свадьбе. Для этого он хочет присутствовать и быть трезвым, чтобы полностью запомнить это. “Повернись, покажи мне свою прекрасную фигуру”, - инструктирует Деймон, и его милая леди немедленно следует за ним. Она медленно поворачивается, юбка ее платья развевается от ее движения, как волны морской пены. Завязки на платье сзади, скрепляющие его корсетом. Деймон записывает это на потом. “Я снимал с тебя платье в нашу первую брачную ночь?” спрашивает он, когда Алисента поворачивается к нему лицом. Она сцепила руки перед собой, само воплощение элегантности. “Нет. Я снял его перед тем, как ты вошла в комнату”, “Тогда, возможно, мы пока оставим это при себе. Используй это по максимуму”, - говорит он с резкой усмешкой, и улыбка Алисенты становится застенчивой, а румянец - еще ярче. Она снова делает реверанс. Он всегда был равнодушен к подобным жестам вежливости, но, о, как же ему нравится, когда их делает Алисента. Это как раз правильно задевает его гордость. “Все, что пожелаешь, принц Деймон”, Он сдерживает стон. Она просто стоит там, как обычно, очаровательная, а он уже начинает раздражаться. Если бы его мысли не были омрачены похотью, он чувствовал бы себя довольно глупо. “Опасно давать мне такое обещание, дорогая. Такой красивой невесте следует быть более осмотрительной с такими мужчинами, как я”, - говорит Деймон наполовину в шутку, наполовину нет. Его жажда к ней, всегда присутствующая, но обычно более приглушенная, быстро дает о себе знать. Алисента улыбается и смотрит ему в глаза, ее лицо краснеет еще сильнее. “Я полностью доверяю моему господину Мужу в том, что он будет хорошо ко мне относиться”. На этот раз Деймон не утруждает себя сдерживанием стона. “Ты действительно стала маленькой шалуньей, не так ли? Где моя застенчивая женушка, которая едва могла смотреть на меня дольше секунды?” “Я все еще остаюсь собой, Деймон”, - говорит она с легким смешком. “И я не хотел бы, чтобы ты был другим”, Он клянется, что его сердце увеличивается в три раза от ее лучезарной улыбки, от ее нежного румянца. Деймон снова возмущен тем, как прошла их свадьба. Если бы он был так же увлечен тогда, как сейчас, он сомневается, что смог бы держать свои руки при себе к тому времени, как они добрались до своих спален. Он сожалеет и о тех нескольких месяцах, которые провел, игнорируя ее, после свадьбы, когда его дама была одна. По крайней мере, он вовремя пришел в себя. “Я полагаю, ожерелье не было частью оригинального наряда”, - комментирует он, и Алисента с удивлением касается своего украшения, как будто она вообще забыла, что оно на ней надето. “О... Ну, нет, конечно, нет. Я могу снять это, если хочешь, ” говорит она, и если бы Деймон не знал ее так хорошо, как сейчас, он бы не уловил нотку разочарования в ее голосе при мысли о том, чтобы снять это. Его леди иногда изливалась над ожерельем, говоря ему, как сильно оно ей нравится и как она благодарна за него. Деймон успокаивал ее, что это ерунда, но было так мило видеть, что она так благодарна. Он уже заказал королевскому ювелиру другое ожерелье, с кулоном в форме дракона. Как только он сможет съездить в Эссос, он также купит ей украшения из валирийской стали. Деймону тоже понравилось ожерелье, особенно когда он поймал его зубами, когда входил в нее, или когда увидел, что оно лежит поверх ее кожи, покрытой капельками пота, после того, как он добился от нее очередного оргазма. “Продолжай в том же духе”, - решительно говорит Деймон, и его леди кивает, дрожь, пробегающая по ее телу, не остается незамеченной его взглядом. Они смотрят друг на друга, оба очарованные. Деймон упивается желанием в карих глазах Алисент. Он помнит, как она была слишком напугана, чтобы взглянуть на него, не говоря уже о том, чтобы прикоснуться к нему. Он помнит время, когда она мало заботила его, кроме ее красоты. Кажется, это было так давно. “Ты хочешь чего-нибудь конкретного, дорогая?” спрашивает он, не потрудившись скрыть похоть в своем голосе. Он так много хочет с ней сделать, что лучше все же проверить, есть ли у нее какие-то особые склонности. Алисента нервно теребит пальцы. “Как я уже сказала, все, что ты пожелаешь, принц Деймон”. Деймон ухмыляется ей. На самом деле, ей следовало этого ожидать. Кажется, самое большое удовольствие Алисенты - доставлять ему удовольствие. “И, как я уже сказал, опасно предлагать это такому мужчине, как я”. “Полагаю, я готова пойти на риск”, - отвечает она со смешком, который он не может не повторить. Она невероятно привлекательна, и это всегда производит на него впечатление. “Сядь на кровать, дорогая”, - говорит он и медленными шагами направляется к своей невесте. Юбка платья Алисенты расправляется вокруг нее, когда она садится на матрас. Она смотрит на него широко раскрытыми глазами, готовая слушать все, что он говорит, готовая следовать каждому его слову. Это настоящий кайф, такой же сильный, если не сильнее, чем убийство врага или полет на Караксах среди облаков. Деймон расстегивает куртку, но не снимает ее. Он может вынести жару, если это подстегнет его даму, если он доставит ей удовольствие, надев ее подарок. Когда он падает на колени перед Алисент, ее глаза становятся еще шире. Как он ни старается, он не может подавить усмешку от шока, написанного на ее хорошеньком личике. “Что...” “Ты сказала, что я могу делать все, что пожелаю. Позволь мне повеселиться, дорогая”, - говорит он, и одна из его рук находит путь к ее лодыжке, обхватывая ее. Если возможно, ее глаза становятся еще шире. Она выглядит довольно мило. “Конечно”, - шепчет она и тихо ахает, когда Деймон отодвигает юбку платья в сторону, обнажая ноги своей дамы, обтянутые чулками. Его рука крепче сжимает ее лодыжку, совсем чуть-чуть. Он снимает с нее шелковую туфельку, затем надевает на другую ногу. Его глаза неотрывно смотрят на Алисенту. Она все еще выглядит удивленной, заинтригованной, очень похотливой в том, как она смотрит на него тяжелым взглядом. Не прерывая зрительного контакта, рука, которая не держит ее за лодыжку, перемещается к колену, раздвигая ей ноги. Он скользит той же ладонью вверх по ее ноге, дальше под платье и комбинацию. С огромным усилием он переводит взгляд вниз, наконец, мельком замечая ее белые чулки, прикрывающие ноги до бедер. Его рука продвигается дальше, вверх по ее икре и за колено, и тихий вздох Алисенты звучит довольно громко в тихой комнате. “Откинься, дорогая”, - говорит он и почти не узнает свой собственный голос, он звучит так низко и хрипло. Алисента делает, как сказано, как она всегда и делает, и откидывается на локти, все так же зачарованно наблюдая за ним. Ее любопытные глаза разжигают огонь внутри Деймона еще сильнее. Продолжая сжимать ее лодыжку, он поднимает ее ногу, заставляя ее еще больше опереться на локти. Деймон целует ее лодыжку в чулке, слушая, как Алисента ахает. “Ты тоже надевала эти чулки на нашу свадьбу?” спрашивает он сквозь белую шелковую ткань, продолжая медленно покрывать поцелуями ее ногу. “Да”, - отвечает Алисента с хриплым вздохом, когда его губы достигают ее колена. Ее ноги по собственной воле раздвигаются еще шире вокруг него, и Деймон чувствует, как у него затуманивается голова. Другая его рука скользит вверх по ее бедру, играя с шелковой отделкой чулок. “Тогда на этот раз мы оставим их надетыми”, и идея овладеть Алисент, пока она полностью одета, видеть, как свадебное платье свисает с ее прекрасного тела, когда он входит в нее, довольно привлекательна, достаточно, чтобы смыть разочарование от невозможности прикоснуться к ней со всего тела. Они еще ни разу не трахались, когда оба были одеты, думает он. В конце концов, Деймон ничего не может с собой поделать, но всегда избавляет ее от любого платья ночной сорочки, которое на ней надето. Нет лучшего времени, чем сейчас, чтобы исправить это. Алисента вздыхает, когда он поднимает поцелуи все выше и выше по ее ноге. Она тянется к юбкам своего платья и комбинации и поднимает их, чтобы освободить место для поцелуев Деймона, когда они достигают ее бедра. “Как пожелаешь”, - шепчет она, и ее голос уже звучит совершенно ошеломленно, хотя они вообще мало что сделали. У Деймона даже не было возможности поцеловать ее, он был так изголодан по ней. Это он тоже скоро исправит, после того, как сначала насытится ее вкусом. Кожа верхней части ее бедра - единственная обнаженная часть ее ноги, и он не может удержаться, чтобы не позволить себе целовать ее, покусывать до тех пор, пока Алисента тихо не застонала. Он посасывает участок кожи, в то время как одна из его рук поднимается выше, туда, где ее влагалище прикрывают трусики. Деймон проводит большим пальцем вверх и вниз по шелковой ткани ее нижнего белья, постанывая в ее мягкое бедро, когда она начинает быстро намокать. Это не что иное, как кайф, то, как простое прикосновение может так разозлить его даму. Деймон уверен, что ему это никогда не надоест. У него руки чешутся сорвать с нее чулки, обнажить молочно-белую кожу ее ног, но он сдерживается. Деймон старается, чтобы его прикосновения были нежными; в конце концов, именно так было бы уместно прикасаться к своей невесте в день ее свадьбы. Он упустил это из виду в их первую брачную ночь, и, несмотря на то, что Алисента настаивала на том, что ей понравилась их первая постель, он все еще немного сожалеет об этом. Однако из-за всхлипываний Алисенты и того, что она становится все более влажной под его рукой, довольно сложно придерживаться медленного ритма. Когда ее стоны становятся громче, он, наконец, отрывает губы от того места, где сосал отметину на ее бледном бедре. Не давая Алисенте много времени прийти в себя, он придвигается ближе к ее все еще одетому влагалищу и облизывает полоску влажной ткани. “Деймон-а!” - стонет она, и это как музыка для его ушей. Ее бедра подергиваются, и ему приходится удерживать ее одной рукой, в то время как другой он ласкает вверх и вниз ее ногу. Несмотря на то, что материал ее нижнего белья находится между ее мокрой пиздой и его языком, акт кажется не менее интимным и опьяняющим. Она на вкус такая же сладкая, как эта, его голод по ней такой же всепоглощающий. Она извивается под его языком, одна ее нога обвивается вокруг его плеча, притягивая его ближе. Нижнее белье Алисенты насквозь промокло как от его собственного рта, так и от ее удовольствия. Ей, должно быть, это очень нравится, поскольку она хнычет от каждого прикосновения его языка к ней. Когда он лижет ее клитор через нижнее белье, Алисента стонет, о, как сладко, и отпускает свою хватку на платье, протягивая к нему руку. “Демон- Демон! Ах!” ее всхлипывания вырывают у него стон, приглушенный ее нижним бельем, но вибрации, должно быть, чувствуются, потому что она стонет только громче. Деймону становится почти невыносимо жарко, но последнее, чего он хочет, - это хотя бы малейшее движение. Они, должно быть, создают именно тот образ, о котором он отстраненно думает: его леди-жена растянулась на кровати в свадебном платье, юбка задрана, стройные ноги в чулках обхватывают его голову, в то время как сам Деймон стоит на коленях полностью одетый, уткнувшись головой между ее бедер. Именно так и должно было быть в их первую брачную ночь, если бы он был так же безумен по ней тогда, как сейчас. Он сомневается, что они вообще добрались бы до свадебного пира; он бы набросился на нее, как только они вышли из Септы. Возможно, он овладел бы ею в коридорах, запустив руку ей под юбку и между ног, изо всех сил стараясь испортить ее привлекательность, всегда такую презентабельную и элегантную, в то время как Алисента изо всех сил старалась бы сохранить самообладание только для того, чтобы рассыпаться от его прикосновений. Он представляет гнев Отто, если бы они явились на собственный свадебный пир в растрепанном виде, Алисента с раскрасневшимся лицом и Деймон с широкой ухмылкой. О, но он бы стиснул зубы в пыль, это точно. Деймон, конечно, все еще мог бы это сделать. Впереди еще как минимум две королевские свадьбы, и он далек от того, чтобы помириться с кем-либо из своей семьи. Алисента, возможно, даже не возражает так сильно, как это было бы в начале их брака, учитывая, какой предприимчивой она, кажется, стала. Ее царапанье по его руке выводит его из задумчивости, он стонет от ее нетерпения, ее тоски, ее голода, который с каждым днем давал о себе знать все больше и больше. Одним последним движением языка он, к сожалению, заставляет себя отойти. Алисента скулит, слегка дергая его за куртку, как будто поощряя его снова проникнуть между ее бедер. Как бы ему ни хотелось продолжать доставлять ей удовольствие подобным образом, его бриджи стали неудобно тесными с тех пор, как он переступил порог их покоев. Деймон заглядывает ей между ног и стонет от удовольствия, видя, какая она влажная, с нее капает как ее собственная влага, так и его слюна. На мгновение он подумывает о том, чтобы оставить Алисенту в нижнем белье и просто сдвинуть ткань в сторону, пока он будет трахать ее, но игнорирует эту идею. Ему не нужно, чтобы материал врезался в ее прелестную кожу, пока он слишком увлечен похотью, чтобы заметить. Итак, он зацепляет пальцами ткань, натягивающуюся на ее бедра, и стягивает с нее нижнее белье вниз по ногам. Видеть ее такой, с обнаженной пиздой и взъерошенными юбками, более чем соблазнительно. Чистота ее белого свадебного платья в сочетании с такой непристойной позой настолько соблазнительна, что он с трудом удерживается от того, чтобы не нырнуть между ее ног, чтобы снова попробовать ее на вкус. Он почти перелезает через нее, и если вид ниже ее талии был соблазнительным, то ее красивое лицо - еще соблазнительнее. Алисента тяжело дышит, румянец доходит ей до груди, ее золотое ожерелье сияет над грудью, которое поднимается с каждым быстрым вздохом, который она делает. Ее глаза полуприкрыты, их теплый карий цвет затуманен тьмой похоти. Огненные локоны его леди разметались вокруг нее, как ручейки драконьего огня, идеальные локоны каштановых волос образуют огненный ореол вокруг ее красивого лица. Ее губы окровавлены, а глаза остекленели, и Деймон наклоняется, чтобы попробовать ее сладкий рот, прежде чем успевает подумать об этом дважды. Алисента приветствует его с таким почтением, что сердце Деймона поет. Ее руки обвивают его шею, притягивая к себе, она проводит руками по его куртке и серебристым волосам. Он стонет ей в рот от ее нетерпения и упивается ее довольным стоном, посасывая ее язык. Ее ноги обвиваются вокруг его талии, когда они целуются. Они теряются в ощущениях от соприкосновения своих губ и языков, хныканье Алисенты эхом отдается в его ушах, когда он проглатывает каждый из ее звуков, наполненных потребностью. Он сомневается, что когда-нибудь устанет целовать ее; во всяком случае, с каждым разом он чувствует себя все более и более жадным, ненасытная потребность в его груди только растет. Деймеон прерывает поцелуй, когда дыхание Алисенты становится слишком затрудненным, когда он сам начинает ощущать нехватку воздуха. “Деймон”, - зовет его леди с чем-то сродни отчаянию, словно умоляя его не уходить. Как будто Деймон когда-нибудь смог бы. Вся крепость могла сгореть, и в этот момент ему было бы все равно, нежность и приязнь в ее глазах затягивали его в спираль желания. Он надеется, что Алисента увидит ту же нежность в его взгляде. Он снова целует ее, на этот раз мягче, по возможности глубже. Когда они расстаются, его дама улыбается. “Мой лорд Муж”, - говорит она хриплым голосом, чуть громче шепота, и гладит его по щеке своей мягкой ладонью. Он находится в вихре эмоций, похоти, нежности, тоски, спокойствия и голода, все они сталкиваются, и Деймон обнаруживает, что у него перехватывает дыхание. “Моя дорогая”, - шепчет он в ответ, и лучезарная улыбка Алисенты на ее раскрасневшемся лице - это замысел самих богов. Он целует ее в щеку, спускается по шее и к задней части уха, теряясь в ее хриплых вздохах, в то время как руки Алисенты продолжают ласкать его волосы. Он мог бы провести годы вот так, целуя и нашептывая ей секреты, но его бриджи стали невероятно неудобными, и его леди-жена не может чувствовать себя менее нетерпеливой, чем он. Он отстраняется, посмеиваясь над ее разочарованным хныканьем. “Повернись, моя дорогая”, - говорит он, и на этот раз ее хныканье совсем не обескураживающее. Деймон отступает, чтобы дать ей достаточно места. Его дама двигается быстро, устраиваясь на четвереньках спиной к нему. Ее юбки падают на нее, скрывая ее от его глаз, но Деймон терпелив. Он заставит их вернуться в кратчайшие сроки. Он начинает развязывать шнуровку на спине ее платья, тянет за них и распускает платье вокруг тела Алисенты. Одеяние начинает расстегиваться, обнажая шелковую комбинацию, которая на ней надета. Он раздраженно стонет при виде этого зрелища, но легкая улыбка появляется на его губах при смешке его дамы. “Тебе обязательно все время носить столько слоев одежды?” Алисента поправляет волосы, так что они падают ей на плечо. “Это подходящий наряд для благородной леди, принц Деймон. Ты наверняка это знаешь”. “Могу я просто приказать миледи надеть меньше слоев одежды, чтобы мне было легче ее раздевать?” спрашивает он, и даже не видя ее прелестного лица, он может сказать, что она покраснела. “Ах, это было бы в высшей степени неприлично, лорд-супруг. Даже для тебя”, - говорит Алисента, но в ее голосе нет осуждения. Мысль о том, чтобы заставить ее хотя бы час ходить без нижнего белья, внезапно становится невероятно привлекательной. “Возможно, я заставлю вас передумать, миледи”, - и он тянет ее за платье, наблюдая, как оно свободно свисает с ее тела. Ее шелковое платье, хотя и подчеркивает ее красивую бледную кожу, имеет достаточно глубокий вырез, чтобы Деймон мог легко дотянуться губами до кожи ее плеч и верхней части спины. Как он жаждет оставить на ней хотя бы один след. Одной рукой он задирает ей юбки, а другой расстегивает бриджи. Деймон упирается одним коленом в матрас, одной рукой держась за бедро Алисенты. Когда он, наконец, толкается внутрь, это происходит без предисловий, толкаясь в нее без сопротивления. Его дражайшая жена стонет и задыхается, сжимая стенки своего сладкого влагалища вокруг него таким образом, что любой мужчина сошел бы с ума. Она такая влажная, что скольжение внутри не что иное, как плавное, почти греховное в том, как ее прекрасное тело так легко принимает его член. “Деймон, ах, Деймон!” поет она ему, уже наполовину погрузившись в свою похоть, и Деймон не отстает. Он быстро находит ритм, входя в нее и выходя из нее в быстром темпе, не имея терпения на нежность. Похоже, его леди-жена разделяет его рвение, поскольку она хнычет от восторга, а ее стены трепещут вокруг него. Деймон хватает ее за талию и притягивает к себе, прижимая спиной к своей все еще одетой груди. Алисента стонет громче. “Да, да, лорд-муж” о, но она опьяняет, аромат лаванды, розы и жасмина от ее духов и масел сводит его с ума и заполняет его разум. Она всегда так сладко пахнет, а на вкус еще слаще. Его рука скользит по ее телу, и он хватает ее за грудь, прикрытую шелковой комбинацией, но не менее соблазнительную. Он всегда был в восторге от ее сисек; они хорошо ложатся в его ладонь, еще лучше помещаются во рту, и его леди-жена всегда так красиво скулит и ахает от удовольствия, когда он прикасается к ним. Как бы ни раздражала ткань, прикрывающая ее, Деймон должен признать, что ему очень хочется взять ее вот так, прикасаться к ней через одежду, чувствовать, как твердеет ее сосок под его пальцами. Деймон должен поаплодировать себе за то, что решил поставить ее на колени; в конце концов, это предпочтительная позиция его дамы, и она сильно отличается от того, как он трахал ее в их первую брачную ночь. Пусть это смоет все дурные мысли, которые, возможно, еще остались после их первого совокупления. И, конечно, ему очень нравится иметь возможность прикасаться к ее телу, входя в нее сзади. Алисенте это тоже нравится, если судить по громкому стону, который она издает, когда он щиплет ее за сосок. “Деймон!” - она почти кричит от восторга, и он отвечает на ее всхлипы удовольствия собственным стоном. “Моя дорогая”, - говорит он ей в ухо, наслаждаясь тем, как он может чувствовать дрожь, пробегающую по ее гибкому телу. Деймон целует ее шею и плечо, покусывая нежную кожу, достаточно нежно, чтобы не оставить никаких следов, как бы сильно он по ним ни тосковал. Алисента громко кричит от удовольствия, и каким-то образом делать это посреди дня, полностью одетой, в то время как ее свадебное платье просто свисает с подола, делает это еще более захватывающим. Сам Деймон купается в ощущениях, его сердце бьется быстрее от нежности к ней, его разум затуманивается от ее сладкого запаха и ее стонов, эхом отдающихся в его ушах. И, конечно, то, как приятно ощущать ее тело рядом с его телом, то, как ее влагалище сжимается и трепещет вокруг его члена. Она горячая и насквозь мокрая, и все это похоже на сон. “Ты чувствуешь себя божественно, дорогая”, - шепчет ей Деймон, и, как заклинание, Алисента хнычет и сжимается вокруг него. “Деймон, да ... ” - и ее слова прерывает еще один громкий стон, когда он снова щиплет ее за сосок. “Когда ты стал таким непослушным, а? Позволить своему мужу овладеть тобой вот так... ” он делает резкий толчок, тело Алисенты почти дрожит в его объятиях. - готовишься ко мне, в своем свадебном платье... “Только для тебя, м-мой лорд Муж, только... ах!” и Деймон всегда сходит с ума, когда она называет его так во время их занятий любовью. Его леди-жена, всегда такая набожная, грациозная и вежливая, даже в их спальнях- “И я очень ценю это, моя дорогая Алисента, моя самая милая жена ...” Голос Алисенты становится таким громким, что Деймон не был бы шокирован, если бы их услышал весь замок. Он убирает руку с того места, где она дразнила ее грудь, ниже, за лиф ее платья. Деймон задирает ей юбку, ощупывает ее одетые бедра, прежде чем проникнуть между ними. “Деймон, Деймон, о, клянусь богами!” она вскрикивает, когда его пальцы касаются того места, где они соединяются, где она вся мокрая, где его член входит в нее и выходит из нее. Она всегда тает от удовольствия, когда он делает это, касаясь ее между ног и одновременно трахая. Его леди уже близка к своему пику, Деймон может сказать это просто по тому, как покраснела ее шея сзади, и всего лишь резкого прикосновения к ее клитору, одного, двух раз, этого достаточно- “Ах- хах, Деймон- Деймон!” и она поет и вздыхает от удовольствия, и Деймон чувствует себя опьяненным ее ароматом, ее вкусом и ее звуками, все в его Алисенте заставляет его почти трещать по швам. Он трахает ее до оргазма, ни разу не сбавив ритма. Он целует ее в шею, цепляется зубами за цепочку ее ожерелья и тянет, заставляя Алисенту хныкать еще сильнее, когда она пытается отдышаться, когда волна за волной наслаждение захлестывает ее. Ее тело гибкое, и Деймону понадобится всего несколько минут, прежде чем присоединиться к ней в блаженстве. Он крепче сжимает ее бедро, прижимает ближе к своему телу, энергично целует в шею, ее цветочный аромат проникает в его чувства. Еще немного, пока- “Подожди, подожди”, - говорит Алисента, протягивая к нему одну из своих трясущихся рук. Туманный туман удовольствия, затуманивающий его разум, резко рассеивается при ее словах. Деймон замедляет свои толчки, пока не останавливается, совершенно неподвижный внутри нее. Беспокойство охватывает его разум, его сердце. “Что случилось? Тебе больно?” он спрашивает немедленно, заглядывая ей через плечо, чтобы увидеть ее лицо. Ее тело по-прежнему гибкое и податливое, в ней нет ни капли напряжения. Возможно, он что-то пропустил- Алисента качает головой из стороны в сторону, ее каштановые кудри подпрыгивают от движения. “Нет, нет, со мной все в порядке”, - говорит она, задыхаясь, но продолжает отталкивать его руку. Деймон выходит из нее, замешательство теперь смешивается с беспокойством по поводу ее реакции. Возможно, она устала, рассуждает он, или перевозбуждена. Такое случается довольно часто, но она никогда раньше не просила его остановиться. Возможно, что-то еще- Алисента оборачивается, ее глаза остекленели, по раскрасневшимся щекам текут слезы. Она не выглядит испуганной, страдающей или встревоженной, но Деймон не может избавиться от охватившего его беспокойства. “Что...” “Садись, садись”, - говорит она, прерывая его вопрос и сбивая его с толку еще больше. Когда он не двигается, Алисента толкает его в плечо, направляя с большей силой, чем он ожидал от своей леди-жены. Деймон садится на край матраса, глядя на нее снизу вверх. Его замешательство окончательно рассеивается, когда Алисента закидывает одну ногу ему на бедра, забираясь к нему на колени. Юбки ее платья соскальзывают и обволакивают их, как морская пена. Ее лицо краснеет еще сильнее, если это возможно, ее глаза темнеют от вожделения. “Мы тоже должны сделать это так, как тебе нравится”, - говорит она мягким голосом, и Деймон не утруждает себя тем, чтобы не поцеловать ее. Алисента целует его с такой же силой, всхлипывая, когда он пробует ее рот на вкус своим языком. Когда она опускается на его член, он заглушает ее стоны, а когда она начинает двигаться вверх-вниз, медленно, как он ее учил, Деймон стонет и крепко сжимает ее бедра. Она прерывает их поцелуй, только когда у нее перехватывает дыхание. Деймон как зачарованный наблюдает, как она откидывает голову назад, так сладко постанывая, обнажая бледную линию своего горла. Деймон не может удержаться, чтобы не прикоснуться губами к ее шее, целуя, покусывая и посасывая ее шелковистую кожу. “Ты действительно всего лишь маленькая шалунья”, - шепчет он в ее бледную шею, чувствуя ее стоны на своих губах еще до того, как он может услышать звуки. “Когда ты стал таким ненасытным? Что случилось с моей застенчивой женушкой?” “Я-я...” его леди запинается, пытаясь ответить ему. Деймон засовывает руку ей под юбки, чтобы схватить за обнаженное бедро, в то время как другая его рука находится у нее на спине, прижимая ее все ближе и ближе к своему телу. “Это только ты так меня п-заводишь - ах!” И как Деймон может стоном не показать свое удовольствие как от ее слов, так и от ее тела? “И ты смеешь называть меня льстецом, когда говоришь так сладко?” говорит он, целуя ее в шею и спускаясь по груди, чуть выше того места, где шелковая сорочка прикрывает ее грудь, лиф ее платья задрался между их телами. Алисента смеется, хрипло и мелодично, как маленькая птичка. Она запускает пальцы в его волосы, ее движения нежны по сравнению с тем темпом, с которым она скачет на нем верхом. “Ты заставляешь меня сходить с ума”, - говорит она между вздохами и сжимается вокруг него самым восхитительным образом, когда Деймон опускает ее бедра. “Это чувство взаимно, моя милая”, - говорит ей Деймон, и Алисента смотрит на него широко раскрытыми глазами, скорее черными, чем карими. Он целует ее в губы, красные и почти окровавленные от того, как сильно он их укусил. Он горит, как от их занятий любовью, так и от слоев одежды, которые на нем надеты, но это только делает его еще более голодным, ненасытным в поиске удовольствия в ее теле. Когда они расстаются и Алисента смотрит на него с таким благоговением, Деймон уже знает, что она никогда ему не надоест. Он чувствует себя глупо из-за того, что даже подумал об этом раньше. Она легко проводит пальцами по вышитому трехглавому дракону на его куртке, ее собственному рукоделию. Его сердце бьется быстрее. “Ты погубил меня”, - шепчет Алисента, прежде чем снова поцеловать его. Сердце Деймона подпрыгивает в груди от ее слов. Вскоре она снова достигает кульминации, сжимаясь вокруг него до тех пор, пока сам Деймон не уходит, переполненная удовольствием. Алисента практически падает ему на грудь, тяжело дыша, пока восстанавливает дыхание. Сам Деймон чувствует усталость и неприятный жар, но все, о чем он может думать, это о том, что больше всего на свете ему хотелось бы видеть, как его семя стекает по ее бедрам на чулки. Прежде чем он успевает хорошенько подумать, он нежно помогает Алисенте слезть с него, постанывая, когда она всхлипывает, когда его член выскальзывает из нее. Деймон держит ее на коленях еще несколько минут, достаточно, чтобы задрать ей юбки и заглянуть между бедер, и, конечно же, зрелище именно такое восхитительное, каким он его себе представлял. Ноги Алисенты дрожат, пот покрывает ее бледную кожу, следы от его поцелуев и укусов начинают расцветать прекрасным красным цветом на ее левом бедре, и, наконец, то, что он жаждал увидеть, ее влагалище все еще влажное от ее спермы и его собственного семени, медленно вытекающего из нее и достигающего оборков ее чулок. Зрелище более чем заманчивое: видеть свою скромную и набожную леди-жену в свадебном платье чистейшего, девственно белого цвета и видеть, как из нее капает его семя. Деймон облизывает губы и размышляет, сколько времени пройдет, прежде чем они снова смогут уйти. Хныканье Алисенты отвлекает его от довольно извращенного разглядывания. Она хмурится, глядя на него, но изображение не что иное, как милое, когда ее лицо так раскраснелось. “Не хочешь еще по одной, моя дорогая?” спрашивает он и наслаждается румянцем, который еще больше омрачает ее черты. “Мне нужен перерыв, Деймон. Я не разделяю твоей выносливости к подобным занятиям”, - говорит Алисента и вздыхает, когда Деймон помогает ей лечь на бок. Она создает греховный образ, ее платье в беспорядке, лиф почти свисает с нее. Ее волосы, к счастью, все еще в идеальной форме. Деймон, наконец, снимает куртку, а затем тунику, радуясь прохладе покоев. “Ты еще не разделяешь ее . Я уверен, вы добьетесь своего, миледи.” “Я не знаю об этом”, Он хихикает. “Ты уже на полпути к тому, чтобы разделить мой аппетит. В конце концов, это ты забралась ко мне на колени, желая оседлать меня”. Каким-то образом Алисенте все еще удается покраснеть от его слов, несмотря на все, что они делали и говорили в порыве страсти. “Я просто хотел, чтобы тебе это понравилось так же, как и мне”. “О, ты более чем достиг этого. Если бы я не знал тебя лучше, я бы забеспокоился, что ты попросила у кого-то совета, как меня соблазнить, - говорит Деймон и, наконец, помогает ей тоже снять платье. Он не видит никаких разрывов на материале, за что он благодарен. После стирки Алисента может надеть его снова. “Кого бы мне вообще спросить?” Алисента застенчиво отводит взгляд. Она снимает шелковую комбинацию и чулки, наконец-то открывая его взору свою обнаженную фигуру. “Полагаю, тебе не нужно никого спрашивать. Я уже знаю, что у моей леди-жены такие извращенные мысли. В последнее время она очень любит удивлять меня”, - ухмыляется Деймон. На прошлой неделе Айсент трули была полна решимости лишить его дара речи. Он до сих пор помнит тот полный шок, который испытал несколько дней назад, когда его леди, чистая как снег и более набожная, чем половина септов, спросила его, позволит ли он ей доставить ему удовольствие своим ртом. Несколько мгновений разум Деймона был пуст, он задавался вопросом, возможно, его склонность к выпивке наконец взяла верх и он начал слышать голоса. Его леди была более чем опытна в подобных удовольствиях. Что, возможно, было более шокирующим, так это то, как сильно она в конечном итоге наслаждалась этим, посасывая и облизывая его член с энергией, которую он вряд ли видел у девушек. Алисента посмотрела на него глазами, полными похоти и слез, и Деймону пришлось сдержаться, чтобы не вонзиться в ее влажный рот и в горло. Он очень гордился тем, что она попросила о том, чего она хотела, и был уверен, что проявит свою признательность, отплатив ей за услугу на следующий день. Конечно, несколько раз; его жена не могла превзойти его. И теперь она удивила Деймона, надев свое свадебное платье и позволив ему насиловать себя сколько душе угодно. И если этого было недостаточно, она забралась на него сверху и скакала на нем, пока он не излился в нее. Он никогда бы не подумал, что его набожная женушка может быть такой предприимчивой. Возможно, Алисента думает, что это часть ее супружеских обязанностей. Пусть Деймон далек от того, чтобы заставлять ее думать иначе. “Это все твоя вина”, - говорит Алисента, кладя голову ему на плечо, когда он откидывается на матрас, они оба уставшие и пресыщенные под простынями. “Ты развратил меня. Я бы никогда даже не подумал об этих вещах, если бы ты не вложил эти идеи в мою голову. ” “Ты должна благодарить меня, моя дорогая. Ты можешь себе представить, каким скучным был бы брак без таких маленьких игр?” “Я полагаю”, - говорит она и внезапно садится, опираясь на локоть, и смотрит на него пристальным взглядом. Ее глаза снова стали своего обычного теплого кариго цвета. “Деймон, я ...” - начинает она, но замолкает. Алисента иногда так делает, начинает ему что-то говорить, но тут же останавливается. Он думал надавить на нее по этому поводу, но Деймон уверен, что его леди сказала бы ему, если бы что-то было не так. Возможно, это какая-то женская черта, считает он. Алисента качает головой и застенчиво улыбается. “ Тебе понравилось? ” спрашивает она и все же умудряется мило покраснеть. Деймон смеется, потому что только его леди могла все еще быть такой неуверенной после всего, что они натворили. “Мне это более чем понравилось, моя дорогая. А тебе?” “Конечно”, - говорит она и краснеет еще сильнее. “Это была приятная вторая брачная ночь, не так ли?” Он ухмыляется ей. “Ну, не такая уж и вторая брачная ночь, поскольку сейчас середина дня. Но мы можем насладиться обществом друг друга и сегодня вечером, если ты так хочешь ”, и Деймон, наконец, запускает пальцы в ее волосы и наклоняет ее голову для поцелуя. “Думаю, я немного устала. Может быть, я смогу снова надеть это платье, как-нибудь в другой раз”, и это радость, что его леди-жена может звучать одновременно застенчиво и соблазнительно. “Это было бы очень мило. Я хочу, чтобы ты надела это, когда мы однажды пойдем в Драконье логово. Я возьму тебя под крыло Караксеса, как подобает настоящей жене Таргариенов”. Глаза Алисенты расширяются, на ее лице читается шок. Приятно знать, что он все еще может удивить и ее. О, но как же он не может дождаться, когда отведет ее в дом с подушками и покажет ей, сколько там удовольствий. Сердце его бедной жены может просто не выдержать. “Эм, я имею в виду, если это то, чего ты хочешь”, - наконец, заикаясь, произносит она, как будто ее лицо не было покрыто прекраснейшим румянцем. Они целуются снова и снова. Деймон считает, что они могут немного отдохнуть, прежде чем он позовет слуг приготовить ванну для него и Алисент. Он уже знает, что вечером будет дразнить ее за то, как они потратили целый день, занимаясь любовью. Он воображает, что Алисента нахмурится, покраснеет и попытается бросить на него свирепый взгляд, что, конечно, только сильнее разожжет желание Деймона поцеловать ее. Ах, но брак на самом деле не так плох, как он думал. Визерис, возможно, в конце концов, заслуживает этих извинений. Конечно, мечтательности Деймона нельзя сохранять слишком долго, ибо боги наказывают его несколько дней спустя, когда Алисента заболевает. Это происходит из ниоткуда; сегодня она такая же прекрасная, яркая, как прежде, а на следующий день не может проглотить ни кусочка еды. Деймон, конечно, вне себя от беспокойства, несмотря на то, что его госпожа настаивает, что это не что иное, как простуда. Она проводит весь день в постели, слишком уставшая, чтобы что-то делать, а Деймон проводит день рядом с ней, слишком взволнованный, чтобы уйти. Он предлагает позвонить Меллосу, чтобы он осмотрел ее, но Алисента категорически заявляет, что с ней все в порядке. Деймон почти не спит той ночью. На следующий день у Алисент нет температуры, и ей даже удается что-то съесть, пусть и немного, но она так же устала. Он не болен, но он никогда не болеет, так что это может быть просто простуда, которая так мучает его даму. Возможно, она заразилась этим, когда он взял ее полетать на Караксах несколько дней назад, когда они пролетели слишком высоко, где воздух был холоднее. Он мирится с ее желанием не звонить Мейстеру еще один день, только когда видит, что ее болезнь не проходит. “Мы зовем Меллос”, - говорит он ей в тот день, после того как безуспешно пытался заставить ее что-нибудь съесть. Когда он встает со стула, Алисента кротко хватает его за рукав. “Деймон, пожалуйста, в этом нет необходимости. Я в порядке”. Он фыркает, но пытается скрыть хмурое выражение на лице. “Ты не в порядке. Ты был болен несколько дней”. “Это не так уж плохо, это пройдет”, “Ну, это еще не прошло. Что, если это что-то серьезное?” и он убирает руку из ее легкой хватки, игнорируя чувство вины, которое он испытывает из-за того, что разговаривает со своей женой таким образом. Однако беспокойство гложет его все сильнее, и он почти распахивает дверь, чтобы позвать служанку. “Позови мейстера, прямо сейчас!” Деймон чуть ли не лает на бедную девушку, и она спешит прочь по коридору. Деймон больше не садится, вместо этого расхаживает по комнате, пока они ждут. “Говорю тебе, все не так плохо, как ты воображаешь”, - снова пытается урезонить его Алисента, но это никак не успокаивает его. “Мы узнаем наверняка, как только Мейстер осмотрит тебя”, - отвечает он, его тон не оставляет места для споров. Помимо беспокойства, в глубине души он отстраненно думает, что могла быть и другая причина состояния его леди-жены, помимо болезни или простуды. Но он обдумает эту возможность, как только убедится, что с Алисент все в порядке. Они остаются в тишине, пока не появляется Меллос, Алисента твердо смотрит в пол, ее пальцы нервно сжимаются, как будто она хочет их почесать. Деймон никак не комментирует. Когда раздается стук в дверь, Деймон почти проклинает проклятого Мейстера за то, что тот так долго медлил. “Войдите!” - рычит он, и мужчина покорно входит внутрь. “Мой принц, миледи. Чем я могу быть полезен?” спрашивает он, склоняясь перед Деймоном, который только смотрит на него сверху вниз с хмурым видом. “Она больна”, - отвечает он, кивая в сторону Алисент, которая все еще не поднимает глаз от пола. “Выясни, в чем дело”. “Конечно, ваша светлость”, - говорит мужчина и быстро подходит к Алисенте. Деймон не замечает, как Мейстер спрашивает свою жену о ее симптомах, как она себя чувствует, когда она ела в последний раз, ела ли она что-нибудь, что могло быть неприятным для ее желудка, и- “Миледи, извините за вопрос, но когда вы в последний раз получали свою лунную кровь?” Лицо Алисенты остается таким же смиренным, как и раньше, вопрос, похоже, не стал для нее неожиданностью. Она встречается взглядом с Деймоном почти на секунду, прежде чем снова опускает глаза. “Это ... было давно”. “Понятно”, - говорит Меллос и просит Алисенту встать, чтобы он мог получше рассмотреть ее. Деймону очень не нравится видеть руки другого мужчины где-либо рядом с его женой, но есть гораздо более важные мысли, быстро овладевающие его умом. Когда Меллос касается ее живота, Деймон уже знает, чего ожидать. “Что ж, у меня нет особых сомнений относительно состояния леди Алисенты”, - говорит мужчина, поворачиваясь, чтобы посмотреть на него. “Полагаю, вас можно поздравить, мой принц. Леди Алисента ждет ребенка.” Сердце Деймона так сильно бьется о грудную клетку, что он едва слышит что-либо еще, кроме барабанного боя. Ах, но, конечно. В этом больше всего смысла. Что еще это могло быть? Алисента наконец поднимает голову и смотрит на него с озабоченным выражением, ее глаза полны беспокойства. Она ожидала, что он рассердится? Расстроен? Почему? Его леди, конечно, иногда бывает глупой, беспокоится из-за самых глупых вещей. Деймон чувствует, как на его лице появляется улыбка, острая и широкая. Его сердце поет в груди, а руки так и норовят обнять свою леди-жену. “Это замечательные новости, Меллос”, - говорит он на одном дыхании и практически направляется туда, где стоит Алисента, выглядящая сейчас более растерянной, чем что-либо еще. “Это действительно так, ваша светлость. Пусть Семь - ” Меллос продолжает и продолжает, но Деймон не слышит его, поскольку он заключает Алисенту в объятия, подхватывает ее на руки и целует, глубоко и голодно, и так, так радостно. Больше нет беспокойства, разъедающего разум Деймона. Если уж на то пошло, он не чувствует ничего, кроме восторга, чистого блаженства и счастья от новостей. О, но каким же глупцом он был, едва ли допустив мысль, что его леди может быть беременна. Возможно, он был слишком околдован ее прекрасным телом и нежным характером. Возможно, это всегда было в глубине его сознания, вероятность того, что его леди забеременеет после того, как они столько времени пролежали вместе. Какова бы ни была причина, он более чем счастлив этой новости. Его леди-жена, его милая Алисента, сокровище, которым она является, носит его ребенка. Мысли Деймона лихорадочно работают. Когда они расстаются после поцелуя, Алисента смотрит на него сверху вниз с тем же замешательством, что и раньше. Он одной рукой обнимает ее за ягодицы, а другой - за спину, удерживая ее в своих объятиях. “Ты не расстроена?” - спрашивает она тихим голосом. Обычно Деймон хмурился, когда она задавала такие глупые вопросы, но сейчас он в таком приподнятом настроении, что не может найти в себе сил сделать что-либо, кроме улыбки. “С чего бы мне расстраиваться? Мы собираемся стать родителями”, - и он снова целует ее, удовлетворенно вздыхая, когда пальцы Алисенты начинают медленно перебирать его волосы. Меллос кашляет на заднем плане, по какой-то причине все еще присутствуя, и Деймон почти подумывает о том, чтобы оторвать ему голову за то, что он прервал их поцелуй. Он этого не делает, чтобы его даме снова не стало плохо. “Поздравляю еще раз, мой принц, моя леди”, - говорит он, склонив голову, избегая их обоих взглядом. Хорошо. По крайней мере, у него все еще есть хоть какая-то порядочность. “Однако беременность леди Алисенты, похоже, наступила достаточно рано, так что многое еще может произойти. Я предлагаю ...” “Прибереги свои предложения на другой день, Меллос”, - перебивает его Деймон, ни на секунду не отрывая взгляда от лица Алисенты. “Мы должны отпраздновать такие радостные новости, а ты стоишь у нас на пути. Ты можешь идти”, - и он ухмыляется шире, когда Алисента краснеет от его слов, прежде чем он снова целует ее. Меллос говорит что-то еще, но Деймон его не слышит. Прежде чем мужчина успевает покинуть их покои, Деймон с огромным усилием прерывает их поцелуй. “Меллос, еще кое-что”, - говорит он и, наконец, ставит Алисенту на ноги. Мужчина оборачивается и на этот раз встречается взглядом с Деймоном. Принц-разбойник только усмехается. “Ни слова об этом моему брату или Деснице, ты понял?” Мейстер выглядит смущенным, но еще более любопытным. Он все еще кивает. Ухмылка Деймона становится только резче. “Мы скажем им сами. Такие новости следует слышать от семьи, а не от кого-либо еще,” Меллос снова кивает, ничем не показывая, о чем он думает. Деймон считает, что этот человек не настолько глуп, чтобы идти против своих желаний. “Конечно, ваша светлость. Хорошего дня вам обоим”, - и он, наконец, уходит, не желая испытывать терпение Деймона ни секундой дольше. Как только дверь закрывается, Деймон бросается к своей леди-жене, заключает ее в объятия, крепко целует и идет с ней на руках к их кровати. “Деймон...” - начинает говорить Алисента, ее слова прерываются вздохом, когда Деймон кладет ее на матрас, достаточно осторожно, чтобы не причинить ей боли в ее ослабленном состоянии. Он подползает к ней и целует так, что у нее перехватывает дыхание, как раз в тот момент, когда она открывает свои прелестные губки, чтобы снова заговорить. Невежливо и, возможно, даже жестоко не давать ей говорить, когда она кажется такой растерянной и ошеломленной его реакцией. “Деймон, Деймон, подожди”, - выдыхает она, когда он целует ее в подбородок и спускается к горлу. Алисента дергает его за волосы, чтобы привлечь его внимание. Деймон посмеивается над ее кожей, но уступает по ее настоянию. Он отходит, чтобы посмотреть на нее. Алисента смотрит на него с недоумением. “ Ты действительно не расстроен? ” спрашивает она неуверенным тоном, как будто сам вопрос пугает ее. Деймон обиделся бы, если бы не был в восторге. Он смеется и снова целует ее в губы, щеки, лоб. “С чего бы мне расстраиваться? У нас будет ребенок, моя дорогая. На что тут злиться?” После этого лицо Алисенты меняется. Ее глаза наполняются слезами, а на губах появляется легкая искренняя улыбка. Она обвивает руками его шею и притягивает к себе для еще одного поцелуя. Это отчаянно и грязно, и так непохоже на то, как его леди обычно целует его, когда инициирует это. Он боится, что она заплачет, когда они расстанутся, и ее глаза станут только влажнее. “Я так счастлив это слышать. Я подумала ... ” она замолкает, качая головой, и снова целует его, на этот раз нежнее. Она целует его в щеку и лоб, как он делал это для нее. Деймон только посмеивается над ее выходками. “Ну, ты была довольно глупа, думая, что я буду чем-то иным, кроме счастья. Что может быть величайшей радостью?” Он касается ее живота, прикрытого платьем. Она еще не начала набухать; Деймон достаточно хорошо видит ее обнаженной, чтобы понять это. Меллос сказал, что беременность все еще на ранней стадии, поэтому его дама некоторое время может не набухать. Даже сейчас Деймон уже думает, что его прикосновения ощущаются по-другому, зная, что его семя взяло верх и его жена должна выносить его ребенка. В новостях мало сюрпризов; как могло быть, учитывая, как часто Деймон оказывался между бледных бедер своей дамы? Однако что его шокирует, так это то, насколько он счастлив. В прошлом Деймон редко задумывался о том, чтобы завести детей. Рея его не интересовала, и у него не было женщины валирийского происхождения, с которой он мог бы лелеять подобные идеи. Другая маленькая часть его, иногда, когда у него был особенно ужасный день, шептала, что, возможно, он был одним из немногих проклятых в их династии, которые не смогли стать отцом детей. Он никогда особо не зацикливался на таких расстраивающих мыслях. Но теперь его дорогая жена, которую подарил ему в качестве утешительного приза его глупый брат, леди, которую, казалось, хотели иметь все остальные мужчины и женщины, его дорогая Алисента, которая смотрела на него только с нежностью, преданностью и счастьем, единственная женщина, о которой он заботился больше, чем когда-либо считал возможным, носила его ребенка. Деймон не просто счастлив от мысли завести ребенка. Он счастлив, что у него будет ребенок от его самой дорогой жены. С удвоенной энергией он осыпает поцелуями ее прелестную шею и ключицу. Он чувствует себя ненасытным, голодным, измученным жаждой и сгорающим от потребности в ней. Алисента вздыхает от его внимания, мягко и сладко, как летний ветерок, и когда она проводит своими маленькими пальчиками по его волосам, это только подстегивает его. Деймон хочет, чтобы она немедленно сняла платье, его рот наполняется слюной при мысли о том, чтобы прикоснуться к ее нежной коже, прикусить мягкую часть ее бедра, оставить след на ее шее, посасывать ее соски, пока они не станут такими же красными, как волосы Алисент, сжимать ее сиськи, которые всегда так чудесно умещаются в его ладонях- Скоро они станут больше, думает он, раздуваясь по мере того, как ее живот тоже начинает расти, и тогда они будут еще приятнее лежать в его руках. Как будто это возможно, его рот наполняется слюной еще сильнее, желание разгорается еще ярче. Простая мысль о том, чтобы увидеть его милую Алисенту во время беременности, когда ее живот становится все тяжелее и тяжелее от их ребенка, - это кайф, как никакой другой. Деймон чувствует себя пьяным и совершенно трезвым одновременно, его разум кружится, как будто он только что слез с седла Караксеса после нескольких дней полета. Несомненно, не может быть большего счастья, чем иметь собственную семью с женщиной, которую он обожает. Почти ничего не соображая и не отрывая губ от кожи ее шеи, Деймон просовывает руку под тело Алисенты и дергает за шнуровку ее платья с достаточной силой, пока не чувствует, как материал рвется под его пальцами. Алисента ахает, когда звук рвущегося платья эхом разносится по их комнатам. “Демон!” Деймон почти не обращает внимания на ее возмущенный тон. Он стонет, обнаружив, что ощущение того, как ее платье рвется под его руками, именно такое соблазнительное, как он и думал. К счастью, сегодня на ней было не одно из ее красных или черных платьев, а светло-голубое с бежевыми элементами, которое, хотя и красиво смотрится на ее Деймоне, не пропустит его. Ее шелковую сорочку под платьем труднее разорвать, а вырез платья его немного раздражает, когда он хочет целовать все ниже и ниже ее грудь. Поэтому, конечно, не говоря больше ни слова и не давая своей даме много времени на споры, он перемещает руки к передней части ее лифа, чуть ниже выреза, и снова тянет ткань. Звуки платья, разваливающегося кусок за куском под его руками, почти так же опьяняют, как потрясенные вздохи Алисент. На ее хорошеньком личике нет ничего, кроме удивления, но за ее шокированным выражением он видит, как ее глаза темнеют от вожделения. “Я же обещал, что порву одно из твоих платьев, не так ли?” - спрашивает Деймон, ухмыляясь еще шире, когда щеки Алисенты заливаются румянцем. Шелковая сорочка так же легко поддается под его руками, и довольно скоро грудь Алисенты обнажается перед его глазами. Ее соски уже затвердели и почти такие розовые, какими их представлял Деймон, и как он мог удержаться от того, чтобы снова не опустить голову ей на грудь и не взять один из них в рот? Они красные, как вишни, и даже слаще, и Алисента вздыхает и шире раздвигает ноги, чтобы привлечь его ближе. “О”, - вздыхает она и ахает в равной степени от удивления и желания, когда рука Деймона скользит по ее бедру, притягивая ее ближе и разрывая ткань чулок. “ Деймон” зовет его леди, когда он разрывает и другой ее чулок. Кажется, его Алисента так же охвачена желанием, как и он, потому что она начинает стягивать его рубашку своими маленькими ручками, как будто ей ничего так не хочется, как сорвать ее с него, как он сделал с ее платьем. Почему, но Деймон никогда не из тех, кто отказывает своей жене. С огромным усилием он отстраняется от нее и хватается за ворот своей рубашки. Ткань сходит с него гораздо быстрее, когда он натягивает ее, и его дама чуть ли не скулит, когда рубашка Деймона расстегивается под его собственными руками. Алисента проводит ладонями по его плечам, убирая то, что осталось от его теперь испорченной туники. Она притягивает его ближе, пока ее сиськи не прижимаются к его обнаженной груди, и когда она целует его, то с голодом, который он все чаще и чаще видит в эти дни от своей молодой жены. Деймон стонет в ее поцелуе, чувствуя, как удары их сердец отдаются эхом в их телах. Они бьются быстро и громко, сливаясь воедино, пока он больше не может сказать, которое из них кому принадлежит. “Деймон, Деймон...” Алисента повторяет его имя среди череды стонов и вздохов, когда он прикасается к ней, и Деймон уже опьянен сладостью ее кожи, прекрасным ароматом лаванды, который всегда остается от нее. Осознание того, что у них будет ребенок, что она в настоящее время носит их отпрыска, каким-то образом все еще умудряется одерживать победу над этим туманом возбуждения. О, но как она могла хранить от него такой прекрасный секрет? Он целует ее шею, грудь, избегая потакать себе, пробуя на вкус мягкую кожу ее грудей. Деймон задирает юбки ее платья и комбинации и, наконец, обнажает ее нижнее белье. Тончайший белый шелк, покрывающий ее скромность, быстро темнеет от ее гладкости, ее возбуждение настолько явное, что, не будь Деймон полностью охвачен похотью, он не смог бы удержаться от поддразнивания ее. Он раздумывает, не разорвать ли и ее нижнее белье, но вместо этого стягивает его с ее бедер так нежно, как только позволяет ему нетерпение. Деймон сдерживает стон при мысли о том, что довольно скоро ее живот начнет набухать, а бедра немного расширятся, чтобы приспособиться к рождению их будущих детей. Он должен увидеть из первых рук, как изменится ее тело, как она станет еще красивее, чем сейчас, если это возможно. Люди часто говорят, что женщины светятся от своей беременности. Деймон помнит, как Эмма, несмотря на то, насколько тяжелыми были каждая беременность и последующие выкидыши для ее тела, всегда излучала сияние, когда была беременна, даже в свои последние минуты. Алисента уже самая милая, симпатичная леди, с которой он имел удовольствие быть, и Деймон уверен, что она будет выглядеть просто сияющей, когда ее беременность будет прогрессировать. Он не может дождаться, когда увидит, как она сияет красотой по мере того, как в ней растет жизнь; нет другой женщины, более подходящей для материнства, чем его жена. Ее нижнее белье сползает с тела по ногам, и Деймон тратит время на то, чтобы снять то, что осталось от ее чулок по пути. Хорошенькая пизда Алисенты такая влажная и соблазнительная, что Деймону приходится прикусить язык, чтобы не нырнуть между ее бедер и не попробовать на вкус и не дразнить ее, пока слезы удовольствия не потекут по ее розовым щекам. “Деймон, пожалуйста”, - вздыхает Алисента, ее дыхание затруднено, даже когда он не прикасается к ней, ее грудь поднимается и опускается быстрее с каждой секундой. Ее сиськи все еще блестят от его слюны, и пот медленно стекает по ее телу. Бриджи Деймона быстро расстегиваются, и он скользит внутрь своей дамы, прежде чем она успевает прошептать ему еще одну мольбу. Стон удовольствия Алисенты, когда они соединяются, - сладчайшая из мелодий. Он начинает входить в нее почти сразу, ее тонкие руки обвиваются вокруг его шеи и плеч, когда она притягивает его еще ближе, пока между их телами практически не остается места. И даже тогда, даже когда он входит в нее, даже когда он может чувствовать, как ее сердце бьется рядом с его, Деймон все еще жаждет быть ближе к ней. “Все те разы, когда я изливал в тебя свое семя”, - говорит он в уголок ее губ, прежде чем заглушить ее стоны глубоким поцелуем, приглашая язык Алисенты в свой рот, когда она изливает свой голод в их поцелуе. Глубоким толчком Алисента с криком прерывает их поцелуй, и Деймон двигается как зачарованный, чтобы поцеловать ее в подбородок, вниз по горлу и груди и, наконец, к ее сиськам, нетерпеливо беря один из ее сосков обратно в рот. “Мой господин Муж - Демон-!” Алисента скулит от очередного резкого толчка, и будь он в здравом уме, Деймон бы забеспокоился, что был слишком груб, учитывая, какой хрупкой она была последние пару дней. Но его леди влажнее, чем он когда-либо думал, и ее руки притягивают его еще ближе, она теребит его волосы своими маленькими пальчиками, царапает плечо с нежностью, на которую способна только его леди в муках любовных утех. “Все те разы, когда я трахал тебя”, - бормочет он, прежде чем обвести языком вокруг ее соска, постанывая, когда влагалище Алисенты сжимается под его членом, как она обычно делает, когда он ведет себя особенно вульгарно. “Нам следовало больше праздновать их, моя дорогая. Нам следовало больше наслаждаться зачатием ребенка”. “Ах, да, Деймон”, она снова вскрикивает, и Деймон вспоминает все те случаи, когда он кончал в нее, не задумываясь, как он наблюдал, как его семя стекало из нее по бедрам или на постель. Той ночью, когда Алисента почти умоляла его позволить ей пососать его член, он собрал пальцем свое семя, которое излилось из нее, и дал ей попробовать его на вкус. Губы Алисенты были розовыми, когда она обхватила ими его палец и попробовала его на вкус, и Деймон так живо помнит, как ему пришлось сдерживаться, чтобы не овладеть ею снова, они оба слишком устали для чего-либо еще в тот вечер. Деймон видел подобные зрелища бесчисленное количество раз прежде, от шлюх, блудниц, куртизанок и любых других благородных дам, которые время от времени ложились к нему в постель, но ни одна из них никогда не могла сравниться с такой соблазнительной, какой была Алисента в тот момент. Ее невинное соблазнение, это почти наивное извращение было для него самым сладким ядом, и совершенно очевидно, что оно заманило его в ловушку, как ничто другое. “Ты наслаждалась ими всеми, не так ли? Каждый раз, когда я изливал в тебя свое семя?” - спрашивает он, хватая ее за одно из бедер, притягивая ее ближе, ближе ... “Да, да, я это сделала”, - почти шепчет Алисента, ее голос прерывается от судорожного вздоха, когда он касается зубами ее соска. “ Деймон”, “Тебе нравится быть послушной, не так ли?” и Деймон ухмыляется, когда она извивается при каждом очередном глубоком толчке, наклоняя голову в сторону и постанывая, представляя ему нежную линию своего горла. Деймон целует и посасывает бледную кожу ее шеи, прямо под цепочкой ожерелья, и сердце Алисенты бьется еще быстрее, ее пульс учащается под его губами. “Да”, - отвечает она, и, о, как он никогда не может насытиться ее голосом, ее удовольствием. “Моя хорошая женушка”, - шепчет Деймон ей на ухо, прежде чем поцеловать сзади, посасывая метку под ней, ускоряя толчки, притягивая Алисенту ближе.- “Демон”... “Всегда так хорошо исполнял свой долг передо мной, перед нашими будущими детьми ...” “Да, да!” Алисента хнычет и сжимает шелковистые стенки своего влагалища вокруг него, пока Деймон почти не беспокоится, что ей может быть больно. Она такая горячая внутри, такая влажная и такая опьяняющая, и Деймон ничего так не хочет, как излиться в нее еще раз. Однажды он попробует ее на вкус после того, как кончит в нее, хотя бы для того, чтобы увидеть, как ее шокированное лицо сменяется выражением чистого удовольствия, как ее голос из обеспокоенного и застенчивого превращается в череду стонов и всхлипываний. После этого он поцеловал бы ее, позволив ей попробовать их обоих на языке. Одной мысли почти достаточно, чтобы заставить Деймона сдаться. “Моя дорогая, моя возлюбленная, моя дорогая Алисента”, - бормочет он, прижимаясь к ее коже, запах ее духов и ароматических масел, которыми она пользуется, смешиваясь с их возбуждением в воздухе, затуманивает его голову. Его дорогая леди-жена стонет, крепче обнимая его, дергая за волосы, обхватывая ногами его бедра. И, несмотря на все это, ее щеки все еще пылают. Это самое соблазнительное зрелище - видеть, как она все еще так смущена и переполнена удовольствием, несмотря на то, сколько раз Деймон переспал с ней. Он может только надеяться, что Алисента никогда не утратит своей склонности к приличиям, потому что, о, как приятно видеть, как она распадается на части от желания. “У нас будет ребенок, моя дорогая”, - бормочет Деймон ей в губы, прежде чем поцеловать ее, и Алисента задыхается у его рта. Когда она открывает глаза, они скорее черные, чем карие, полные похоти, вожделения и привязанности, и Деймон клянется, что чувствует, как его сердце выпрыгивает из груди. “Да, да, мы здесь, мой лорд-супруг ...” и она снова покрывает поцелуями все его лицо, неуклюжая и наполовину движимая удовольствием, и поэтому не соответствует грубому ритму толчков Деймона внутри нее. “Как только малыш родится, у нас будет другой”, - говорит он ей в губы после еще одного неуклюжего поцелуя, и Алисента снова сжимается вокруг него, у нее перехватывает дыхание. “А потом еще один. Ты родишь мне еще детей, не так ли? Когда их так приятно делать” И мысль об отцовстве никогда не была для Деймона более привлекательной, чем в тот момент, когда он слушает стоны своей леди-жены от его слов, когда она напрягается и становится еще влажнее между ног, когда он представляет, как она прижимает к груди его ребенка, прижимая младенца к груди, когда он рождается.- “Да, о, столько, сколько ты пожелаешь - Демон-!” - сказал он. - "Нет, нет, нет!" - сказал я. "Нет, нет, нет!" Алисента, кажется, так же увлечена этой идеей, как и он, и, когда она посасывает его язык, Деймон уверен, что скоро она достигнет пика своего развития. “Как небеса благословили меня такой преданной женой ...” “Мой принц”... “Самая красивая, единственная женщина, которую я хотел бы иметь, вынашивающая моих детей ...” “Да, да, пожалуйста, все, что ты пожелаешь, Деймон” - и когда Алисента открывает глаза, среди слез удовольствия и тумана похоти она смотрит на него с такой нежностью, что Деймону остается только надеяться, что она видит такую же преданность в его собственном взгляде. “Я-я рожу тебе столько детей, сколько ты захочешь, п-сколько захочешь...” “У меня уже есть все, что я хочу”, - его голос низкий и грубый, когда он говорит, и то, как Алисента выглядит невероятно ошеломленной его словами, заставляет его снова поцеловать ее. Его леди рушится вокруг него, ее стоны заглушаются его губами, ее бедра обхватывают его, заключая в клетку и удерживая рядом, как будто Деймон когда-либо хотел бы быть где-нибудь еще. Само небо может рухнуть, и они встретят свою кончину именно так, погрузившись в наслаждение среди своих простыней. Он сам не выдерживает намного дольше, наконец изливаясь в свою леди-жену, и почему-то чувствует себя еще лучше, зная, что она носит его ребенка, что его семя уже попало в какой-то момент с тех пор, как он начал с ней спать. Дыхание Алисенты затрудненное и тяжелое, и Деймон чувствует, как ее слезы увлажняют его волосы, когда он кладет голову ей на грудь, но он не беспокоится. Он уверен, что крики его леди - это крики удовольствия. Если бы он был более склонен к слезам, он уверен, что они начали бы увлажнять и его собственные глаза, потому что нет другого способа выразить расцветающее счастье в его груди. Он хочет прокричать это с вершины Красной Крепости, с небес, когда он летит на Караксах, чтобы каждая нечисть в стране знала, что у него и его прекрасной жены скоро родится ребенок, маленький принц или принцесса Таргариенов, которого носит его милая и преданная леди Алисента. Вместо этого он просто нежно целует кожу ее шеи и ключиц, почти томно, пока они оба спускаются с вершины наслаждения. Деймон почти мурлычет, когда пальцы Алисенты продолжают нежно перебирать его волосы, и он боится, что придется выходить из нее. Но мысль о том, чтобы увидеть ее такой разбитой, ее испорченное платье едва держится на теле, в то время как его семя изливается из нее, слишком соблазнительна. Поэтому он двигается медленно, сдерживая стон в ответ на хныканье Алисенты, когда он вытаскивает из нее свой член. Она скулит еще громче, когда он сильнее раздвигает ее бедра, наблюдая, как его сперма начинает медленно сочиться из ее покрасневшей пизды. У Деймона слюнки текут при виде этого. Он поднимает взгляд от промежности между ног Алисенты на ее милое личико, обнаруживая, что она наблюдает за ним со слегка напряженным выражением, стыд, смущение и усталость проступают на ее чертах, наряду со все еще сохраняющимся желанием в ее глазах. “Я полагаю, что сейчас это пустая трата времени, не так ли?” спрашивает он и не может удержаться от того, чтобы провести пальцами по щелочке ее влагалища и собрать семя, начинающее изливаться из нее. Его прикосновение легкое, как перышко, но ноги Алисенты напрягаются, и она снова всхлипывает. “Я бы не сказала, что это пустая трата времени”, - шепчет его жена и отводит глаза, когда ловит острую усмешку Деймона. Он обязательно подразнит ее за это позже, но сейчас он довольствуется тем, что просто видит, как она не пытается прикрыться от его глаз или даже поспорить с ним о приличиях. Деймон, наконец, ложится рядом с ней. Обрывки ее платья, бледно-голубые и песочно-коричневые куски ткани, которые все еще свисают с ее тела, придают ей такой вид, словно она лежит на берегу моря и поглощена волнами. Какой бы красивой ни была его Алисента, он должен признать, что в красном она нравится ему больше. “Я не буду скучать по этому платью”, - говорит он, даже не успев подумать о словах, его мысли все еще путаются. Его леди-жена хихикает. “Мне это очень понравилось”, “Надеюсь, тебе понравилось, что я срываю это с тебя еще больше”, и все еще присутствующий румянец на ее потемневшем лице является достаточным ответом. Когда туман желания начинает медленно рассеиваться, Деймону вспоминается шок Алисенты от его благоприятной реакции на новость о ее беременности. Его леди была совершенно поражена, как будто ожидала, что он расстроится, даже рассердится. Деймон помнит, как она раньше боялась каждого его слова и реакции. Кажется, что прошла целая жизнь, сам Деймон чувствует, что тогда он был совершенно другим человеком, хотя прошло всего пару лун. Конечно, Алисента не смотрит на него с той неуверенностью, как раньше. Он ждет еще несколько мгновений, пока Алисента не прижимается к нему, как она всегда делает после того, как они потрахаются, положив голову ему на плечо. Деймон запускает пальцы в ее локоны и отстраненно задается вопросом, может ли их ребенок унаследовать ее волосы вместо серебра Таргариенов. “Как давно ты знаешь?” - Наконец спрашивает Деймон, и Алисента почти замирает рядом с ним. Он только продолжает запускать пальцы в ее мягкие и шелковистые волосы. Когда она, наконец, отвечает, ее голос тих и полон беспокойства, но непоколебим. “Я думаю, несколько недель. Я ...” она замолкает, и когда Деймон слегка дергает ее за волосы, она продолжает. “Некоторое время я подозревал, но не знал наверняка до тех пор, пока пару недель назад”. “И почему ты мне не сказал?” Спрашивает Деймон мягким голосом. Он не столько расстроен тем, что его оставили в неведении, сколько ему любопытно, почему. Он смотрит на свою даму, наблюдая, как она слегка постукивает пальцами по его груди вместо того, чтобы ерзать. Когда она смотрит на него, ее глаза становятся тяжелыми, возвращая им теплый карий цвет, а когда она говорит, в ее голосе слышится беспокойство. “Я не хотел скрывать это от тебя, я обещаю. Пожалуйста, не расстраивайся ...” “Я не такой”, - перебивает ее Деймон так любезно, как только может, смягчая свои слова еще одним похлопыванием по ее волосам. “Мне просто любопытно”. Алисента пристально смотрит на него, как будто пытается оценить его правдивость. “ На самом деле, есть… довольно много причин. Деймон напевает. “У нас есть время, дорогая. Поделись всем этим со мной”, и, хотя он пытается быть нежным, он надеется, что Алисента не пропустит тонко завуалированный приказ в его голосе. Ее пристальный взгляд скользит по его лицу, прежде чем она, наконец, отвечает, избегая его взгляда. “Я волновалась. Ты никогда раньше ничего не говорил о желании иметь детей, и я знаю, что тебе нравится ...” Алисента останавливается и прикусывает нижнюю губу, как будто раздумывая, сказать слова, которые у нее на уме, или нет. Деймон снова нежно тянет ее за волосы. Взгляд Алисенты возвращается к нему. Она делает глубокий вдох, прежде чем, наконец, ответить. “Я знаю, что тебе нравятся женщины валирийского происхождения или, по крайней мере, со светлыми волосами, поэтому я не знал, как ты отреагируешь на возможность завести ребенка от кого-то с андальской кровью ...” “Прекрати”, - говорит Деймон, снова дергая ее за волосы, прерывая ее бессвязный лепет. Алисента снова избегает его взгляда, на его лице отражается беспокойство, и туманность от их занятий любовью почти исчезла. “Разве я не говорил снова и снова, какой прекрасной я тебя нахожу?” Он совершенно шокирован ее признанием, но по мере того, как разум Деймона проясняется все больше и больше, он думает, что, возможно, его леди не была беспочвенна в своих опасениях. Реальность такова, что его расстроила бы простая мысль о смешении своей крови с кем-либо андальского происхождения. Даже сейчас идея довольно неприятна, разбавляя их древнюю жизненную силу чем-то меньшим. Конечно, эта мысль не распространяется на Алисенту. Его леди-жена другая, и Деймон очень любит ее, несмотря на ее происхождение и, определенно, несмотря на ее родителей. Одобрение Караксеса должно было быть достаточным доказательством того, что его леди поняла, что ее беспокойствам нет места. “Завести ребенка - это не просто найти кого-то симпатичного”, - бормочет Алисента, но при этом смотрит ему прямо в глаза. Деймон всегда был под большим впечатлением от нее, когда ей удавалось пригвоздить его таким взглядом, напряженным и знающим взглядом, который показывал, что она была такой же яркой, как и красивой. Ему очень не нравится такой взгляд на ком-либо еще. Еще один случай, когда его леди-жена особенная. “Ну, теперь ты видишь, что я далек от огорчения”, - говорит Деймон и проводит рукой по ее спине, по коже под испорченным платьем, и когда Алисента улыбается, все ее лицо озаряется. “Да. И я очень рада”, - и она наклоняется, чтобы поцеловать его, мягко, сладко и нежничает, как всегда делает его Алисента. “Как ты могла подумать, что я расстроюсь, когда я брал тебя так много раз, я не понимаю. Ты знаешь, что я в курсе того, как создаются дети, не так ли, дорогая? ” говорит он ей в губы, и его сердце воспаряет от хихиканья Алисенты. “И все же ты все равно был застигнут врасплох и никогда ничего не говорил об этом раньше”. “Возможно, я был слишком очарован тобой, чтобы думать о чем-то другом”, - и он целует ее, прогоняя смех. О, но нравится ли ему, когда Алисента такая, милая и беззаботная. “Если бы я не хотел от тебя детей, тебе не кажется, что я бы, возможно, не кончал в тебя столько раз, сколько делал?” - снова говорит он, когда его рот оказывается свободным. Его слова сказаны в шутку, и все же Алисенте каким-то образом удается заставить его пожалеть, что он вообще их произнес. “Ах, ну, я просто подумала, что, возможно, ты подумаешь, что я бесплодна ...” “Хватит этой глупости”, - говорит Деймон, нахмурившись, прежде чем снова поцеловать ее, больше для того, чтобы прервать ее, чем для чего-либо еще. Алисента, несмотря на то, что она обычно такая милая и чудесная, действительно имеет склонность быть ужасно пессимистичной, иногда даже фаталистичной. Деймон винит во всем Отто и еще раз проклинает его и Веру за то, что они навели темные тучи на его молодую жену. Он помнит, какой была Алисента в начале их брака, такой нерешительной и боящейся каждого его шага. Он не из тех, кто предается воспоминаниям, но Деймону приятно вспоминать те первые месяцы их брака, когда он сначала игнорировал ее, а потом осознал, каким сокровищем его одарили. Совершенно невероятно, как далеко они продвинулись с тех пор. Если бы Алисента забеременела после их первой брачной ночи, когда он взял ее в первый раз, о которой он даже не помнит, Деймон не думает, что был бы так доволен новостями, как сейчас. “Ты будешь замечательной матерью, так же как и замечательной женой”, - говорит ей Деймон, снова проводя пальцами по ее огненным локонам. Он хочет, чтобы все эти мрачные мысли вылетели из хорошенькой головки его жены, хочет, чтобы она всегда была счастлива, улыбалась и сияла, как солнце. Его Алисента снова краснеет, и он клянется, что в этот момент ее глаза сияют ярче самих звезд. Что за зрелище она собой представляет. “Я сделаю все, что в моих силах, я обещаю”, - говорит Алисента, даже провозглашает это, ее голос такой же уверенный и мелодичный, как всегда. “В этом я не сомневаюсь”, - и он снова притягивает ее к себе для нового поцелуя, на этот раз более глубокого, пробуя на вкус ее губы, язык и внутреннюю часть ее рта, когда ее вздохи и хныканье снова начинают звучать в его голове. Деймон останавливает себя, прежде чем ситуация может обостриться. “Ты сказал, что на это есть несколько причин. Каковы остальные?” Быстро выйдя из оцепенения, вызванного их глубокими поцелуями, Алисента снова отводит глаза и еще теснее прижимается к нему всем телом. Деймон сдерживает хмурый взгляд. Как бы сильно он не хотел слышать катастрофические мысли Алисент, он предпочел бы узнать о них сейчас, а не когда ее беременность зашла слишком далеко. “Я также беспокоился о том, что могут сказать другие ...” Он не может сдержать фырканья. “Какого черта нас должно волновать, что скажут другие?” И, несмотря на его язвительный тон, его леди хихикает, наполовину сухо, наполовину забавляясь его словами. “Я знаю, что мы не должны, но… появление у тебя ребенка может иметь последствия, это может натолкнуть людей на идеи ”, и когда она смотрит на него, ее взгляд снова становится тяжелым, радостный огонек, который был в ее глазах всего несколько мгновений назад, почти исчез, на смену ему мало-помалу подкрадывается холодный страх. “Мой отец, он...” “Отто ничего не сделает, Алисента”, - хмуро говорит Деймон, но его леди этого не потерпит. Алисента качает головой, прежде чем он успевает закончить свои слова. “Ты знаешь, какой он, Деймон, он ...” она замолкает, смотрит на него с еще большим беспокойством. “Он может быть очень оппортунистичным”, - шепчет Алисента, и Деймону приходится сдержать фырканье. Он более чем осознает, каким трусливым может быть этот человек. Если бы она только знала, насколько он был раздражающим в последнее время. Деймон не рассказал ей о попытках Отто завоевать его расположение, отчасти потому, что не хотел говорить об этом человеке, а отчасти потому, что не хотел расстраивать ее чем-либо, имеющим отношение к ее отцу. Хайтауэр уже причинил достаточно вреда. “Я беспокоюсь, что он может попытаться встать между нами, или ... или между нами и нашим ребенком, или, хуже того, попытаться забрать их”, - ее голос дрожит, глаза с каждой секундой становятся все остекленевшими. “И если не он, то, возможно, кто-то другой мог бы, и ...” “Хватит, дорогая”, - решительно говорит Деймон, и Алисента немедленно закрывает рот, выглядя почти довольной, что ее тираду прервали. Он заключает ее в объятия и поворачивает их по бокам, лицом друг к другу. С нее сваливается еще несколько лоскутков платья. “Послушай меня”, - и он пытается говорить ровным голосом, уверенным и уравновешенным, лишенным гнева, который он испытывает по поводу каждого придурка в королевстве, который мог вызвать такое беспокойство у его леди-жены. Алисента внимательно смотрит на него, как она всегда это делает, и внезапное желание защитить свою леди и их будущих детей от всего, что может доставить им хоть малейший дискомфорт, уничтожить все, что может когда-либо помешать их счастью и благополучию, овладевает им. “Никто, и меньше всего твой отец, никогда не встанет между нами и нашей семьей. Ты понимаешь меня?” - и глаза Алисенты наполняются слезами, ее руки обнимают его за плечи, чтобы притянуть ближе. Беспокойство медленно сходит с ее красивого лица, оставляя выражение облегчения. Она кивает, и Деймон вытирает одну из ее слез большим пальцем, его прикосновение нежное. Кажется, что это только вызывает еще больше слез. Алисента поворачивает голову и целует его в ладонь, такую мягкую и сладкую, что он едва ощущает ее на своей коже. “Я понимаю”, - говорит она, и в ее глазах столько эмоций, что Деймон даже не может начать перечислять их все. “Прости, я знаю, что не должен был скрывать это от тебя, и что глупо так сильно волноваться, но...” Она замолкает, ее карие глаза дико шарили по его лицу, как будто искали что-то. Что бы Алисента ни увидела в его взгляде, это заставляет ее улыбнуться. “Я всегда хотела детей, и теперь, когда они у нас появятся, до меня только что дошло, насколько все может измениться”. “Между нами ничего не изменится”, - спешит сказать Деймон, его губы шевелятся, прежде чем он успевает обдумать слова. Он нежно целует Алисент и гладит ее по затылку, запуская пальцы в ее мягкие локоны. “Все, что изменится, это то, что у нас будет бегать малышка”. Его леди смеется, и этот звук заставляет его сердце петь в унисон. “Если ты так говоришь, тогда я поверю тебе, Лорд-супруг. Ты еще не сбил меня с пути истинного, и даже тогда я бы последовала”. Деймон снова целует ее, внезапно немного ошеломленный ее словами. Восторг от того, что у них с женой будет ребенок, постепенно проходит, и беспокойство его дамы начинает проникать и в его мысли. С любым, кто может попытаться причинить им вред, можно разобраться быстро и решительно; Деймон никогда не был тем, кто боялся какой-либо конфронтации. Если возникает какая-либо проблема, Караксес всегда кровожаден. Но есть вещи, от которых даже он не может защитить Алисенту и их детей, и как бы он ни предпочитал не думать о них, страх присутствует. Родильное ложе забрало и его мать, и его добрую сестру. Он не хочет, чтобы Алисента пала жертвой подобной участи. Пока его жена нежно целует его, обхватывая его щеку своими гладкими шелковистыми руками и тихо вздыхая ему в рот во время поцелуя, Деймон прогоняет эти мрачные мысли прочь. Алисента молода и здорова, и Деймон позаботится о том, чтобы присутствовать на случай, если мейстеры и акушерки попытаются сделать что-нибудь, чего им делать не следует. Он уверен, что все пройдет хорошо. Если боги Алисенты будут хоть немного милостивы к королевству, никакая дурная участь не постигнет его леди-жену. Он, наконец, прерывает поцелуй, только для того, чтобы прикоснуться губами к щеке своей дамы, вниз по ее подбородку, к ее шее. Алисента смеется и запускает пальцы в его волосы, не подозревая о буре, бушующей в голове Деймона. “Ты когда-нибудь хотел детей?” спрашивает она, хихикая над стоном Деймона, когда отстраняется, чтобы посмотреть ему в лицо. Несмотря на его игривую хмурость, его сердце бьется быстрее от ее улыбки. Поистине лучезарная. “Я раньше об этом не задумывался. Но сейчас я хочу столько, сколько ты мне дашь”, - и он снова целует ее, слегка целуя в хорошенькое личико. “Ты действительно счастлива из-за этого”, - говорит Алисента, когда он целует ее в шею, в ее тоне все еще слышится некоторое удивление. “Ты всегда сомневаешься во мне, моя милая...” “Я нет! -” “Разве я уже этого не говорил? Насколько я счастлив?” и когда он смотрит ей в лицо, в ее глаза, он ухмыляется ей. “Это одна из тех вещей, которые я должен повторять снова и снова, пока в твоей хорошенькой головке не останется больше сомнений?” “Что ж, я, конечно, не буду возражать, если ты скажешь, что счастлив. Я хочу, чтобы ты всегда был счастлив, - говорит она и имеет наглость покраснеть так мило, как она это делает всегда, как будто он не вырвал сердце Деймона из его груди всего несколькими ласковыми словами. Иногда он думает, что это глупо - то, какое влияние может оказывать на него его жена. Но чаще всего ему интересно, оказывает ли он на нее такое же влияние. “И я такой, когда я с тобой. Как насчет того, чтобы ты позволила мне овладеть тобой снова, и я буду еще счастливее?” спрашивает он, и боль в его груди только усиливается, когда Алисента краснеет. “Почему ты такая ненасытная? Тебе недостаточно было испортить одно из моих платьев?" “Как будто я когда-нибудь смогу насытиться тобой”, - говорит Деймон и притягивает ее обратно для еще одного поцелуя. К настоящему времени губы его Алисенты стали прекрасными розово-красными, нежными от того, как часто он их покусывал и посасывал. Ее волосы тоже в беспорядке, и Деймон уверен, что он не в лучшей форме. Тем не менее, он сомневается, что когда-либо чувствовал себя лучше. “Есть еще одна причина, по которой я тебе не сказала”, - шепчет она ему в губы, и Деймон чувствует, как у нее перехватывает дыхание от смешка в ответ на его стон. “Тогда давайте послушаем”. Алисента лишь слегка отодвигается, продолжая прижимать их тела друг к другу. “Я думаю, тебе это может показаться просто глупым, честно”, - ее щеки снова покрываются румянцем, она отводит от него глаза. “Теперь я заинтригован. Что это?” Она закусывает губу, не подозревая, насколько соблазнителен для него такой простой жест. “Ах, ну, я подумал, что, возможно, ты бы не захотел, чтобы мы больше лежали вместе, если бы знал, что я жду ребенка, и… Я не хотел, чтобы мы ... останавливались ...” Смех Деймона вырывается из его горла прежде, чем он успевает даже попытаться остановить его. Алисента покраснела еще больше. “ Не смейся, ” скулит она, и это только заставляет Деймона смеяться еще сильнее. “Мне жаль, моя дорогая”, - наконец говорит он, все еще прижимая ее к своему телу и обнимая за талию. “Ты была права, это, пожалуй, самая глупая вещь, которую ты когда-либо говорила”. Она медленно присоединяется к его смеху, пряча лицо у него на груди. “Значит, я была неправа? Ты все еще хочешь, чтобы мы продолжали спать вместе?” “О, ты была очень, очень неправа”, - Деймон снова тянет ее за волосы, на этот раз чуть менее нежно, пытаясь снова заставить ее повернуться к нему лицом. Он ухмыляется, видя дрожь, пробегающую по ее телу. “Твое испорченное платье должно быть достаточным доказательством этого”. “Но не повредит ли это малышке?” Спрашивает Алисента, наконец уступая его капризам и снова встречаясь с ним взглядом. “Возможно, когда ты продвинешься дальше, но сейчас у нас все должно быть более чем в порядке. Ты можешь спросить Меллоса, чтобы узнать наверняка”. Глаза его супруги расширяются, и румянец на ее щеках быстро сменяется бледностью. “О боги, это так неловко. Я не могу спросить его об этом”. “Тогда я спрошу его”, - с ухмылкой говорит Деймон, с удовольствием наблюдая, как Алисия качает головой. “Кроме того, все уже знают, как сильно мы наслаждаемся друг другом. Меллос мог бы просто высказать свои предложения по теме, прежде чем я успею спросить: ” “Остановись, остановись”, - шепчет Алисента и снова прячет свое милое личико от его глаз. Деймон только притягивает ее ближе. “А еще”, - шепчет он ей на ухо, ухмыляясь еще шире от смущенного хныканья Алисенты. “Я слышал, что дамы становятся еще более нуждающимися, когда вынашивают ребенка”. Ее дыхание становится тяжелым, горячие струйки воздуха ударяются ему в грудь. “Я не знаю, правда ли это”. “Это определенно так. Возможно, именно поэтому ты в последнее время была такой маленькой шалуньей. Внутри тебя растет маленький дракончик, наполняющий тебя огнем, ” его тон из поддразнивающего превратился в полный нежности. Когда Алисента снова смотрит на него, его сердце бьется еще быстрее. “Ты бы хотел мальчика или девочку?” спрашивает она с легкой улыбкой на губах, и одна из ее рук перемещается с плеча Деймона к ее животу. Деймон двигает своей рукой, чтобы последовать за ней, кладя ее на меньшую руку Алисенты. Вопрос довольно интересный, о чем Деймон на самом деле не задумывался. Конечно, было бы неплохо иметь сына, которого он мог бы обучить и, надеюсь, передать Dark Sister, если бы смог этого заслужить. Маленькая девочка тоже была бы прелестна, такая же красивая и элегантная, как его леди, или, возможно, она будет смелой и бесстрашной, как покойная мать Деймона. “Мне в любом случае все равно, пока ты и малыш здоровы”. Его леди улыбается шире. “Я чувствую то же самое. Я была бы счастлива в любом случае” “У нас в любом случае будут еще дети, если нам повезет, у каждого из нас будет по нескольку”, - говорит Деймон, пожимая плечами, и Алисента хихикает над его словами. Она убирает свою руку из-под его руки, лежащей у нее на животе, и кладет ее на его щеку. “У нас еще даже нет одного ребенка, а ты уже хочешь большего? Что, если ты обнаружишь, что тебе не нравится отцовство?” Он фыркает от поддразнивающего тона своей жены. “По крайней мере, я не могу представить, что мне не доставляет удовольствия снова и снова заставлять тебя беременеть”. “Я думаю, что в отцовстве может быть нечто большее, чем просто зачатие детей, лорд-супруг”. “Хотя это очень важная часть, не так ли?” Говорит Деймон и наносит еще несколько поцелуев на ее щеку, шею и за ухом. Хихиканье Алисент обдувает его, как летний ветерок. Проводя пальцами по его волосам, она говорит: “Я бы хотела, чтобы у наших детей были твои волосы”. Деймон напевает, поглаживая свой все еще плоский живот, отстраненно гадая, сколько еще пройдет времени, прежде чем она начнет набухать. “Черты Таргариенов сильны, но я хочу, чтобы хотя бы у одного из наших детей были твои волосы”. Идея довольно милая, у одного из его детей волосы ярко-рыжие, как драконье пламя. Деймону следует в ближайшее время поискать подходящее драконье яйцо, думает он. Если повезет, оно вылупится в колыбели. “Только если у них будут твои глаза”, - добавляет Алисента, и Деймон не может удержаться от того, чтобы снова поцеловать ее. Он снимает все лоскутки шелка и кружев, которые еще остались от ее платья, ни разу не оторвав губ от нежной кожи ее шеи, прямо рядом с тем местом, где покоится ожерелье, которое он ей подарил. Затем он снимает бриджи, его сердцебиение, а также вздохи и стоны Алисент громким эхом отдаются в ушах. Когда Деймон снова скользит в нее, это так же божественно, как всегда, мягко, горячо и влажно от его собственного семени и возбуждения Алисенты. Его леди и на этот раз держит его рядом, ее руки крепко обвивают его шею и плечи, ее ноги, гладкие, как шелк, и бледные, как снег, обрамляют его бедра, притягивая его ближе с каждым толчком. Ее огненно-рыжие волосы ореолом ниспадают вокруг хорошенького личика, тоже покрытого розовым румянцем. Если раньше его толчки были торопливыми и почти грубыми, то теперь Деймон двигается мягко, не спеша, входя в нее глубокими и резкими движениями. “Как ты думаешь, когда мы забеременеем, а?” спрашивает он, прокручивая в голове все те случаи, когда он брал ее раньше. Алисента скулит и крепче сжимает бедра вокруг его талии, ее ногти царапают его кожу головы и плечи с самым мягким нажимом. “Может быть, в ту первую ночь, когда я навестил тебя? Или второй, когда я впервые поставил тебя на колени?” “ Демон”, “В тот день, когда я впервые взял тебя в полет на Караксесе?” - стонет он, когда она сжимает свою прелестную киску вокруг него, ее всхлипы эхом разносятся по их комнатам. “Или, может быть, в то утро, когда нас услышал весь замок?” С каждым его словом его леди стонет все громче, прижимаясь к нему теснее. Деймон чувствует, как ее сердце бьется еще быстрее, когда их груди соприкасаются, отбивая ритм с его собственным. Его Алисента устала, она была нездорова пару дней, заболела от беспокойства и ранних симптомов своей беременности, и, конечно, от их предыдущих занятий любовью. Таким образом, Деймон сомневается, что она продержится намного дольше, и ничего так не хочет, как увидеть, как его леди уступит ему, чтобы она узнала, насколько преданным он может быть как муж. Он слегка ускоряет ритм, целуя грудь и горло Алисенты, пока ее стоны звучат в его ушах. “Моя прекрасная жена”, - шепчет Деймон ей в кожу, чувствуя, как Алисента дрожит от удовольствия от его похвал, как она всегда делает. “Нет другой женщины, которую я бы когда-либо пожелал выносить своим детям, такой хорошей и исполненной долга ...” “Деймон, ах, мой Лорд-супруг!” “Любимая моя”, - шепчет Деймон ей в губы, прежде чем поцеловать ее, и пытается не обращать внимания на бешеный стук своего сердца, на то, как прерывается дыхание Алисенты, либо от его слов, либо от его толчков. Когда он видит ее глаза, они слезящиеся, стеклянные и скорее черные, чем карие, она смотрит на него с тем почтением, которое хорошая жена должна испытывать к своему мужу, с таким, с каким никто никогда раньше не смотрел на Деймона. “Деймон, я... я ...” и ее слова переходят в череду стонов и всхлипываний, когда она достигает пика, внезапного и резкого, заставляющего ее дрожать в его объятиях. Он думает, что ему следует отстраниться, оставить ее тело восстанавливаться, а не утомлять ее еще больше, но ноги Алисенты сжимаются вокруг него, ее руки становятся железными, когда они прижимают его к своей груди. “К-продолжай, пожалуйста, кончи во мне еще раз”, - говорит она тоном чуть громче шепота, и Деймон чувствует, как в его душе вспыхивает свет. Как бы ему ни хотелось двигаться быстрее, проникать в нее глубже, грубее, он старается сохранять нежность в своих движениях, направляя Алисенту сквозь толчки удовольствия. Она вздыхает и тихо всхлипывает, покрывая поцелуями его щеки и лоб, запуская пальцы в его серебристые волосы. “Я так счастлива, Деймон, я так, так счастлива”, - шепчет Алисента, обдуваемая мягким ветерком у его уха. Деймон стонет от ее слов. “Я тоже, моя дорогая”. “Я хочу, чтобы ты всегда был счастлив”, - почти заявляет она, ее взгляд более пристальный, чем, по его мнению, он когда-либо видел. “Я... я сделаю все, что в моих силах, чтобы ты была счастлива, чтобы ты была рядом со мной”. Должно быть, таково ощущение околдованности, отстраненно думает Деймон, растворяясь в ощущении ее, ее влагалища, крепко сжимающего его, влажного и горячего, и всегда такого манящего, ее тело теплое и податливое, ее волосы струятся по простыням, как ручейки драконьего огня. Алисента никогда не была в его глазах красивее, ее прекрасное лицо раскраснелось, а глаза прожигали его душу, наполненные нежностью, удовольствием и веселостью. Деймону хочется утонуть в них на целую вечность вперед. “Ничто не могло удержать меня вдали от тебя, моя прелесть”, - шепчет он, страшась мысли, что его леди-жена может когда-либо усомниться в его ответной привязанности к ней. Голос Деймона звучит грубо даже для его собственных ушей; его госпожа однажды сказала, что он рычит, как Караксес, и он никогда не чувствовал себя драконом больше, чем в этот момент. “Я дам тебе все, что ты пожелаешь”, - продолжает она свое признание, пока Деймон посасывает кожу у нее на шее, надеясь, что утром на ней расцветет метка. Его сердце чуть не выпрыгивает из груди от слов его леди. Она никогда так с ним не разговаривала, не тогда, когда они были связаны друг с другом. Его голод по ней кажется всепоглощающим, никогда не заканчивающимся. Деймон хочет снова сказать ей, что у него уже есть все, чего он когда-либо мог пожелать, что ее более чем достаточно для него, но ее кожа такая сладкая и нежная, что он не может заставить себя оторвать губы. Его собственный пик быстро приближается, особенно учитывая то, как прелестная пизда Алисенты трепещет и сжимается вокруг него. О, в какой сладкой агонии он оказывается. “Мое тело, мое сердце, моя душа, они уже твои”, - говорит Алисента шепотом, но слова звучат в голове Деймона так, словно она их выкрикнула. “Алисента”, “Они все твои, я вся твоя, чего бы ты ни пожелал. Просто будь рядом со мной”. “ Алисента ”, Он целует ее в губы, когда снова изливается в нее, проглатывая стон Алисенты от этого ощущения, заглушая свой собственный стон ее языком. Его сердце бьется вместе с ее, их дыхание смешивается, когда они оба тяжело дышат. Деймон никогда не чувствовал себя лучше, никогда не чувствовал себя счастливее, чем в этот момент, лежа в объятиях своей леди-жены, ее тело прижато к его телу, и знание того, что у них скоро будет семья, все еще витает в его голове. Алисента засыпает почти сразу после того, как они распутываются, а позже послушно съедает свой ужин, пока рука Демона кормит ее вечером, прежде чем снова погрузиться в сон. Деймон сомневается, что за всю ночь он закрыл глаза хотя бы на секунду, адреналин и радость все еще бурлят в его теле. Когда наступает утро, они вместе медленно одеваются, Алисента хихикает, когда он помогает ей с завязками на спине ее платья, прекрасного кроваво-красного платья, которое самым соблазнительным образом облегает ее фигуру. “Мы не можем опоздать на встречу, и мы опоздаем, если ты будешь продолжать в том же духе”, - она смеется еще громче, когда Деймон целует ее в затылок. “Тогда они могут подождать”, - шепчет он ей на ухо, притягивая ее ближе в свои объятия. Алисента смеется. “Ты настоял, чтобы я пошла с тобой, а теперь больше не хочешь идти?” Он не отвечает, но неохотно выпускает ее из объятий после еще нескольких поцелуев в ее нежную кожу. Деймон раздумывал, стоит ли просто рассказать Визерису и Отто о беременности Алисенты в одиночку, но мысль поделиться новостью со всем малым советом была слишком хороша, чтобы ее игнорировать. Алисента, как всегда хорошая женушка, выполнила его желание и согласилась сопровождать его на встречу. Деймон ожидал, что она будет более неохотной, но его леди с тех пор, как проснулась, только улыбается. Они направляются на встречу незадолго до запланированного начала, его леди цепляется за его руку, ее тело практически приковано к нему. Деймон более чем рад этому. Он не утруждает себя ответом ни на одного из лордов и леди, которые приветствуют их, когда они проходят мимо, и в половине случаев его леди кажется настолько погруженной в слова Деймона, что тоже не утруждает себя. Он уже боится того, насколько невыносимыми станут все эти мелкие дворяне, когда новость о беременности Алисенты распространится по замку. Хорошо, что Деймон не планирует, чтобы они тратили здесь слишком много времени. “Ты уверен, что мне следует пойти с тобой?” Спрашивает его Алисента, глядя на него с той же лучезарной улыбкой, которая была у нее все утро. “Где еще тебе быть, как не рядом со мной?” он дразнится и широко улыбается, когда его дама хихикает. “Только не говори мне, что ты все еще беспокоишься о том, что кто-нибудь может сказать”. “Я не такая, больше нет”, и ее глаза сияют радостью, ее голос искренний и чистый, когда она говорит. Деймон верит ей; его леди ни разу не солгала ему. “Но я не хочу, чтобы кто-нибудь из других лордов в совете посчитал нас неуважительными за то, что мы делимся подобными новостями таким образом”. “Они могут сколько угодно считать нас неуважительными. Это будет, безусловно, самая интересная вещь, обсуждаемая на этих жалких собраниях, поверьте мне. Во всяком случае, они будут рады поговорить о чем-нибудь другом, кроме расходов на предстоящую королевскую свадьбу. ” Алисента со смешком качает головой, крепче вцепляясь в его руку. Деймон отстраненно интересуется, будет ли Корлис настаивать на том, чтобы свадьбу снова перенесли, после того, как он услышит новость о беременности Алисенты. Деймону вдруг не терпится увидеть реакцию окружающих. Когда они, наконец, прибывают в залы, где проходит собрание, там присутствует только половина членов совета. Меллос о чем-то разговаривает с лордом Бисбери, в то время как лорд Ланнистер слушает, как ласка. Отто, конечно, тоже присутствует. Отто с любопытством смотрит на него, когда видит, как Деймон входит так рано, только для того, чтобы быть ужасно шокированным, когда замечает Алисенту рядом с ним. Мужчина быстро приходит в себя и снова становится воплощением стоицизма. “Принц Деймон. Леди Таргариен”, - приветствует он их уверенным тоном, и Деймону приходится бороться, чтобы скрыть потрясение на собственном лице. Он никогда не слышал, чтобы кто-то называл так его Алисенту, и он обнаруживает, что ему это очень нравится. Он удостаивает своего доброго отца кивком головы. Рука совершенно очевидно серьезно отнесся к его предупреждению держаться на расстоянии от Алисенты. Другие лорды поворачиваются к ним с такими же потрясенными лицами, быстро сопровождая их собственными приветствиями. Деймон не беспокоится ни о ком из них, но его леди-жена, вежливая и миловидная, какой она всегда была, с сожалением отпускает его руки и вежливо здоровается. “Милорды”, “Леди Алисента”, - говорит Бисбери, которому не терпится поговорить со своей женой. Деймон игнорирует его, когда тот садится на свое место, его леди садится рядом с ним, немного позади. “Надеюсь, у тебя все хорошо. Ты с каждым днем становишься красивее”. “Благодарю вас, лорд Бисбери, со мной все в порядке. Я рад видеть вас в добром здравии”. “И мы вообще рады видеть вас, миледи”, - вмешивается лорд Ланнистер. “Если вы не возражаете, если я спрошу, случилось ли что-нибудь, что заставило вас присоединиться к принцу Деймону сегодня?" Не то чтобы тебе не рады, конечно ...” “Вы достаточно скоро услышите причину, лорд Ланнистер”, - говорит Деймон, прерывая мужчину. Он не сильно возражает против лорда Ланнистеров, но и не заботится о нем. Еще один коварный придурок шепчет на ухо своему глупому брату то, что следовало убрать давным-давно. Деймон в слишком хорошем настроении, чтобы злиться на кого-либо из них, поэтому он просто ухмыляется и хватает Алисенту за руку. “Давай подождем моего брата и принцессу, хорошо? Лорд Корлис тоже. Кажется, моя семья довольно ленива с прибытием этим утром. ” Лорды спешат согласиться с ним и быстро возвращаются к своим предыдущим разговорам. Взгляд Отто практически прожигает дыру в Деймоне, и он полностью игнорирует это, вместо этого лаская маленькие пальчики Алисенты. Пока он размышляет о том, насколько скандально было бы притянуть к себе свою даму и посадить ее к себе на колени, гадая, хватит ли у кого-нибудь наглости сделать ему замечание, наконец появляется Корлис. Он и Алисента обмениваются приветствиями, и Деймон действительно изо всех сил старается сдержать ухмылку, поскольку лицо повелителя Велариона почти вытягивается, когда он видит их обоих. К тому времени, когда Рейнира и Визерис наконец прибывают вместе, Деймон прикрывает рот, чтобы не ухмыляться от уха до уха. Он бросает на них обоих короткий взгляд и не встает, чтобы поприветствовать их, как это делают все остальные, и не отпускает руку Алисенты, чтобы она могла проявить должную вежливость. “Леди Алисента”, - говорит его брат отчасти с удивлением, отчасти с радостью. Последний раз он видел ее на пиру, когда она и Деймон ушли рука об руку, явно собираясь провести остаток ночи вместе в своих покоях. “Очень рад тебя видеть. Все в порядке?” “Все хорошо, ваша светлость”. “У нас есть новости, которыми мы хотим поделиться, брат”, - вмешивается Деймон, наблюдая, как глаза его брата поворачиваются к нему с любопытством. С другого конца стола Деймон чувствует, как Рейнира сверлит его взглядом. Действительно, вся комната, кажется, стала более напряженной, ожидая увидеть, по какой причине Деймон мог привести свою жену. Он считает, что у всех у них может быть идея, но они ждут его подтверждения. “Я бы хотел надеяться, что только хорошие новости”, - говорит Визерис со смешком, который Деймону хочется считать вынужденным. “Чудесные новости, самого радостного рода”, - отвечает принц с острой усмешкой в адрес своего брата, который неуверенно улыбается в ответ. Деймону было бы неловко получать такое удовольствие от того, что, по его мнению, доставляет дискомфорт его брату, тем более что его брак с Алисент действительно оказался не чем иным, как прекрасным. Тем не менее, все еще есть некоторое недовольство тем, как с ним обращались, лишили титула и заставили снова жениться против его воли. Не говоря уже о том, что Визерис даже не счел их с Алисент достаточно важными, чтобы устроить настоящую красивую свадьбу. “Ну, пожалуйста, продолжай, брат ...” “Моя леди жена и я только вчера подтвердили это”, - начинает он, чувствуя, как маленькие пальчики Алисенты крепче сжимают его. “Алисента ждет ребенка”. Деймон находит наступившую тишину очень приятной. Он обводит взглядом стол совета. Рейнира выглядит удивленной, ее глаза широко раскрыты, когда ее взгляд прикован к Алисенте. Рядом с ней Отто продолжает сохранять невозмутимость, рассматривая Деймона довольно задумчивым взглядом. Деймон не может не ухмыльнуться ему. Даже если мужчина не злится, все равно можно получить какое-то извращенное удовлетворение, сообщив ему, что Деймон сделал его дочь беременной. Он уверен, что где-то в ледяном сердце этого человека есть по крайней мере один укол боли. Деймон бросает взгляд на Визериса. Его брат обычно экспрессивен, и сейчас его эмоции играют на его лице совершенно открыто. На нем удивление, немного горя, страданий и вины, но когда он улыбается, он кажется искренним. Тем не менее, Деймон получает такое же удовлетворение от своей реакции, как и надеялся. Наконец он смотрит на Алисенту, и его сердце становится больше, когда он обнаруживает, что она тоже смотрит на него, широко улыбаясь, ее щеки раскраснелись, а глаза полны радости. “Поздравляю, принц Деймон, леди Алисента”, - голос лорда Стронга разносится по залам, снимая возникшее напряжение. Как будто прорвало плотину, и остальные лорды спешат осыпать их поздравлениями. Деймону все равно; он только шире ухмыляется Алисенте, когда она кладет руку, которую не держит он, себе на живот. “Поздравляю. Семь благословений для вас обоих и ваших будущих отпрысков”, “Воистину, это радостная новость, мой принц! Теперь я понимаю, почему ты захотел поделиться ею!” “Да, довольно радостные новости”, - раздается голос Корлиса, и он, должно быть, даже не пытается скрыть легкую горечь в своем тоне. Деймон только шире ухмыляется, целуя костяшки пальцев своей дамы. “Поздравляю вас обоих”. “Благодарю вас, милорды”, - отвечает Деймон, не отводя глаз от своей леди-жены. “Это действительно замечательные новости, брат”, - наконец говорит Визерис. “Я желаю вам обоим здоровья и счастья”. “Спасибо, ваша светлость”, - отвечает Алисента, еще шире улыбаясь Деймону, ее рука слегка сжимает его. “Я-я полагаю, ты уже поговорил с Мейстером?” его брат продолжает, изо всех сил стараясь казаться счастливым, а не удрученным. Возможно, он по-настоящему счастлив, а возможно, Деймон просто хочет подпитаться негодованием своего брата настолько сильно, что слышит сожаление в его голосе там, где его могло бы и не быть, но он все еще наслаждается возможностью того, что на этот раз его брат может захотеть чего-то, до чего Деймон добрался первым. “Да, ваша светлость, вчера я видел леди Алисенту. Ее беременность не слишком далеко зашла, но я сомневаюсь, что будут какие-либо осложнения. Тем не менее, моя Леди, было бы лучше, если бы я мог провести еще одну проверку ... “Да, да, Меллос, ты нам это уже говорил. Нет необходимости продолжать беспокоить нас этим, ” перебивает его Деймон, нежась в ее тепле, пока его леди пытается сдержать смешок из-за его хмурого вида. Они еще ни на кого не смотрели, кроме друг друга. “Ах да, прошу прощения, мой принц”. “Поздравляю, ваша светлость”, - внезапно раздается голос Отто, рассекающий воздух в комнате, как лезвие сквозь плоть. Его голос беспристрастен, ни веселья, ни холодности, но Деймон слышит слабое нетерпение в его тоне. Рука Короля чует возможность, как гончая чует кровь, и Деймон был бы вне себя от раздражения, если бы в остальном не был так счастлив. “Это совершенно замечательные новости. Семь благословений вам обоим”. “Спасибо тебе, добрый отец”, “Я полагаю, что пир в честь такого радостного события был бы наиболее подходящим для первого ребенка принца”, - продолжает Отто, и краем глаза Деймон видит, как он поворачивается, чтобы поговорить с Визерисом. “Вы согласны, ваша светлость?” “Ах, я не ...” “Лично я согласен, лорд Десница!” - говорит лорд Ланнистеров, и в его голосе слышится излишний энтузиазм. “Уже так много гостей, которым еще предстоит уехать после пира в честь помолвки Его Светлости и леди Лейны. Не должно возникнуть проблем с организацией еще одного пира, да еще по такому замечательному поводу!” “Еще один пир может стоить слишком дорого”, - говорит лорд Корлис, и Деймону приходится сдержать смех над его тоном. Он уверен, что повелитель Велариона сотрет зубы в пыль после окончания собрания. “Не слишком много, конечно”, - возражает Отто. “Не так ли, лорд Бисбери?” “Ах, я полагаю, что нет ...” “Всего через несколько лун состоится королевская свадьба Его Светлости”, - говорит Морской Змей, горечь стекает с его языка, и хотя Деймону нет дела до их с Отто ссор, он вполне наслаждается этим. Алисента, похоже, тоже, потому что она прикусывает губу, что, по мнению Деймона, является попыткой сдержать смешок. “Ну, если проблема в стоимости, то, конечно, свадьбу можно перенести на первоначальную дату, до того, как ее впервые перенесли?” Говорит лорд Ланнистер, и Деймон почти впечатлен его дерзостью разговаривать с Корлисом в такой манере. “Не хочу переступать черту, но брак между Его светлостью и леди Лейной не может быть заключен еще как минимум два года, и их помолвка уже назначена. Принц и леди Алисента заслуживают соответствующего празднования в связи с такими новостями ”. “Вы переходите границы дозволенного, лорд Ланнистер. Нужно также подумать о будущей свадьбе принцессы Рейниры. Мы не можем позволить себе тратить казну короны на праздник каждую вторую луну ”. “Простите, милорд, но у меня создалось впечатление, что Дом Веларион взял на себя половину свадебных расходов?” - спрашивает лорд Бисбери, перебирая свои финансовые отчеты. “И, насколько известно совету, никаких объявлений о предстоящей свадьбе принцессы не поступало”. Корлис рычит, издавая неприятный звук, напоминающий ржание расседланной лошади. “Дом Веларион действительно берет на себя половину расходов на свадьбу. Тогда, возможно, Дому Хайтауэр следует выделить средства на праздник. ” “Уверяю вас, дом Хайтауэр был бы более чем счастлив покрыть любые расходы, лорд Корлис”, - говорит Отто, и Деймон закатил бы глаза, если бы рядом с ним не было Алисенты. Ей удается одним своим присутствием сделать терпимыми даже эти мелкие ссоры, она такая милая. “Не стесняйтесь устроить десять пиров, если хотите”, - наконец говорит Деймонс, с большим усилием отводя взгляд от Алисенты. “К сожалению, моей леди жены и меня здесь не будет, чтобы присоединиться ни к одному из них”. Отто выглядит так, словно хочет его придушить. “ Простите, ваша светлость? Деймон игнорирует его. Вместо этого он поворачивается, чтобы посмотреть на Визериса, который, кажется, совершенно ошеломлен всеми спорами вокруг. Его брат выглядит еще бледнее, когда Деймон резко ухмыляется ему. “Брат, у меня к тебе просьба”. “Что это?” Визерис спрашивает с растерянным видом. Деймон ухмыляется еще шире. “Позволь мне и Алисенте провести несколько месяцев на Драконьем Камне”, - и он клянется, что слышит, как Отто скрипит зубами от ярости с другого конца стола. “Я хотел взять ее с собой, чтобы посмотреть на место наших предков на некоторое время. Нам следует поторопиться, пока ее беременность не зашла слишком далеко и она больше не может безопасно ездить на Караксах ”. Визерис выглядит еще более удивленным своими словами, его глаза расширяются, как будто он не может поверить в то, что слышит. Деймону почти хочется нахмуриться на него. Он не знает, как он может казаться таким шокированным такой простой просьбой. “Ах, конечно, это ... ну, если это то, чего ты хочешь, тогда, конечно, у тебя есть мое разрешение”, - наконец говорит его брат с улыбкой. “Хотя, возможно, было бы лучше спросить Рейниру, в конце концов, она принцесса Драконьего камня”. Деймон пытается не хмуриться на своего брата, заставляя его просить разрешения у собственной племянницы на что-то настолько глупое. Он переводит взгляд на Рейниру. Его племянница еще ничего не сказала, не присоединившись к литании добрых пожеланий с другими лордами. Он смотрит на нее незаинтересованным взглядом, более нетерпеливым, чем что-либо другое. Кажется, она ошеломлена всем этим. “Ах, да, конечно”, - говорит она наконец, и Деймон немедленно выжидающе смотрит на Визериса. “А, вот и вы! Когда вы двое планировали уехать?” “Ну, если бы это зависело от меня, прямо сейчас. Но я полагаю, нам понадобится несколько дней, чтобы привести все в порядок. Боюсь, на пир нет времени, - говорит Деймон с усмешкой в сторону Отто. Мужчина просто холодно смотрит на него в ответ. “Думаю, тогда я уйду”, - наконец говорит Алисента, и после стольких лет слышен ее мелодичный голос. Деймон хмурится. “Или ты могла бы остаться”, - говорит он, стараясь не казаться слишком расстроенной ее желанием уйти. Взгляд Отто продолжает сверлить его насквозь. Его леди-жена просто улыбается ему. “Я сомневаюсь, что это было бы уместно”, - и она поворачивается, чтобы посмотреть на короля и остальных членов совета. “Спасибо вам всем за добрые пожелания, ваша светлость, милорды”. Визерис, кажется, на несколько мгновений теряет дар речи. К счастью для него, лорд Ланнистер более чем рад, что его голос услышан. “И мы благодарим вас за желание поделиться такими хорошими новостями с советом, миледи. Пусть боги улыбнутся вам обоим в это время”. “Ах да, конечно, еще раз поздравляю, Деймон, леди Алисента”, - наконец произносит его брат, на этот раз его улыбка более уверенная. “Пришло время мне стать дядей, не так ли?” он заканчивает со смешком. Никто не поправляет его, что у него уже есть племянница от их кузины. Деймон клянется, что слышит, как Корлис скрипит зубами. “Спасибо, ваша светлость”, и, проявив последнюю любезность, Алисента, наконец, уходит. Деймон подумывает о том, чтобы встать и уйти вместе с ней. Она касается его плеча, прижимаясь к коже его куртки, когда уходит. “Ну что, перейдем к налоговому отчету?” - спрашивает кто-то, и Деймон уже отключился от них, отсчитывая секунды до окончания этого несчастного собрания, и если Отто, или Рейнира, или кто-то еще продолжает пялиться на него, он этого не замечает. Следующие несколько дней проходят как в тумане. На удивление, предстоит проделать гораздо больше работы по подготовке к их отъезду; Деймон почти жалеет, что вообще спрашивал разрешения. Ему следовало просто взять Алисенту на Караксесе посреди ночи и покончить со всем этим. Все придворные дамы поздравляют Алисенту, осыпая ее похвалами и добрыми пожеланиями. Его леди любезна по этому поводу и благодарит их всех с благодарностью. Всякий раз, когда он проходит мимо какого-нибудь глупого лорда, ему приходится слышать такие же пустые поздравления, как и он боялся. Время от времени Деймон благодарит их, но в основном их игнорируют. Леди Лейна проводит несколько дней перед отъездом рядом с Алисент. Деймон никак это не комментирует, несмотря на свое недовольство тем, что его племянница так сблизилась с его беременной женой. Он считает, что бедняжке составят компанию только скучные куры из замка, когда Алисента уедет, поэтому он может немного пожалеть ее. Золотые Плащи переданы в руки сына лорда Стронга, который действительно настолько почитаем за эту ответственность, насколько указал его отец. Деймон думает, что, возможно, на самом деле скучает по командованию и руководству ими, но он уверен, что эти чувства быстро пройдут, если Алисента будет уделять ему внимание каждую минуту дня. За день до того, как они отправятся на Драконий камень, Деймон проделывает весь путь до Драконьего Логова. Караксес рычит и визжит еще до того, как он прибывает. Он приказывает драконохранителям кормить Караксов дважды в день и еще раз по утрам. Поглаживая голову дракона, он чувствует, как огонь разгорается все ярче и ярче в его груди. Наконец, наступает утро, когда они собираются уезжать. Деймона будят мягкие поцелуи его леди-жены в лоб и щеку. Ее смешки, когда он целует ее в ответ с закрытыми глазами, слаще любой симфонии. Он уже сгорает от желания к ней и несколько мгновений раздумывает, пока она проводит пальцами по его волосам, стоит ли им побаловаться хотя бы раз перед уходом. Как бы прекрасно ни было взвалить Алисенту на спину и овладеть ею при утреннем свете, просачивающемся через окна, пока туман сна все еще цепляется за уголки его сознания, он этого не делает. В конце концов, у Деймона есть планы. Итак, они вместе перекусывают, и после Деймон голодными глазами наблюдает, как Алисента облачается в бриджи для верховой езды, красный дракон на ее талии в этот момент кажется особенно соблазнительным. Сам Деймон носит куртку, которую вышила для него его госпожа, с фамильным гербом над сердцем. Алисента улыбается, когда видит это, и целует его мягко, нежно, как она это делает. “Мой отец говорил, что ты человек, выползший из Семи Преисподних”, - говорит она ему в губы, в ее голосе смешаны поддразнивание и правда. Когда он видит ее глаза, Алисента смотрит на него с таким благоговением, которым он никогда не сможет насытиться. Он надеется, что Алисента сможет увидеть ту же нежность в его собственном взгляде. “Я полагаю, это уместно. Тогда ты, должно быть, та самая Девушка, упавшая с небес, - отвечает он, и улыбка Алисенты становится еще шире, на ее щеках медленно расцветает тот прелестный румянец, который он так любит. День еще ранний, поскольку Деймон предпочел бы, чтобы они ушли без всяких дураков, которые остановились бы поздравить их и попытаться снискать его расположение. Конечно, он никогда не сможет добиться своего, и, к сожалению, Король и Десница устраивают засаду во дворе, как раз когда они собираются садиться в карету. Деймон знал, что им следовало просто взять лошадь и покончить с этим. “Уходишь так рано, брат?" Спрашивает Визерис, его рука, сжимающая трость, дрожит, в то время как кисть с отсутствующими пальцами надежно спрятана под мантией. Отто стоически приветствует его, что остается проигнорированным. “Что может быть лучше раннего вылета?” Отвечает Деймон, неохотно отпуская руку Алисенты, чтобы она могла проявить вежливость в присутствии Визериса. “Ваша светлость”, - говорит она и не жалеет других приветствий для своего отца. Деймону приходится сдержать смех. “Добрый день, леди Алисента. Надеюсь, вам понравится Драконий камень. Деймону очень нравится это место”, Его леди улыбается и смотрит на Деймона, а не на короля. “Я уверен, что мне это понравится. Я с нетерпением жду этого” Деймон задается вопросом, насколько шокирована была бы его леди, если бы он поцеловал ее на глазах у короля и ее отца. Алисента была так счастлива последние несколько дней, что, возможно, тоже позволила бы ему выйти сухим из воды. “Да, да, это весьма впечатляет”, - раздается голос Визериса, почти выводящий Деймона из задумчивости, когда он теряется в глазах своей дамы. “Вы двое планируете остаться надолго?” “Посмотрим”, - отвечает Деймон, наконец отводя глаза от жены, чтобы ухмыльнуться брату. “После свадьбы у нас не было времени на себя, так что нам нужно многое наверстать”, - и маленькая ручка Алисент возвращается в его ладонь, сжимаясь напротив его пальцев в том, что, по его мнению, должно быть мольбой не быть слишком грубыми. Ему кажется, что она уже покраснела. Бросив на нее украдкой взгляд, он обнаруживает, что был прав. Визерис кивает и быстро снова начинает выглядеть смущенным. “Я полагаю ...” “И мне понадобится некоторое время, чтобы поискать драконье яйцо для нашего будущего ребенка”, - беспечно говорит Деймон, сдерживая смех при виде лиц своего брата и Отто. Он снова смотрит на Алисенту, на ее хорошеньком личике застыло приятно удивленное выражение. “Это было бы уместно, не так ли? Из наших детей получились бы довольно грозные всадники дракона”. Его леди улыбается шире, когда он слышит, как его брат начинает задыхаться на заднем плане. “Если это то, чего ты хочешь, я уверен, что это произойдет”. Как только Визерис открывает рот, чтобы произнести что-то еще, воздух прорезает голос леди Лейны. “Леди Алисента!” - почти кричит она, выбегая во внутренний двор в светло-голубом платье, несколько других придворных дам поспешно следуют за ней. “Леди Лейна”, - удивленно произносит Алисента, прежде чем снова повернуться к Деймону. “Я должна ...” “Иди попрощайся, дорогая”, - инструктирует он, улыбаясь ей. Взгляд Отто продолжает прожигать его. “Спасибо. И спасибо вам за добрые слова, ваша светлость”, - и с другой любезностью она подходит к леди Лейне, которая практически заключает ее в объятия. Настроение Деймона слишком радостное, чтобы обращать на это внимание в этот раз. Его брат продолжает кашлять, да так сильно, что Деймон начинает по-настоящему волноваться. “Ты в порядке?” “Да, да”, - отвечает он между тяжелыми вдохами, прежде чем одарить Деймона еще одной неуверенной улыбкой. “Возможно, погода мне не подходит”, и солнце, светящее ему в лицо, делает его слишком бледным. “Вам следует отдохнуть, ваша светлость. Я уверен, принц Деймон ценит, что вы пришли пожелать ему счастливого пути”, - наконец говорит Отто, его тон вежливый и слишком расчетливый, на взгляд Деймона. Визерис, конечно, ничего об этом не думает. “Ты действительно прав. Что ж, Деймон, я надеюсь, тебе и леди Алисенте понравится Драконий камень. Нам, несомненно, будет не хватать твоего присутствия здесь ”, и на этот раз, когда он улыбается, Деймону кажется, что он видит больше печали на лице своего брата, чем он видел за долгое время. Какова бы ни была причина, он не знает и обнаруживает, что не хочет зацикливаться на этом. “Мы так и сделаем. Позаботься о себе, ладно? Тебе все еще нужно служить королевству, брат”. Возможно, если бы Деймон не забрал свой титул, он помог бы вместо того, чтобы просто уехать со своей женой на долгие месяцы. Возможно, она должна чувствовать себя виноватой, оставляя его брата со всеми этими змеями, но он тоже предпочел бы не зацикливаться на этом. Его брат заправил постель. Визерис уходит с очередным приветствием, королевские стражники следуют за ним. Отто молча наблюдает вместе с ним. “Его здоровье ухудшается”, - наконец говорит Рука, его голос такой же стоический, как всегда. Деймон только хмыкает, совершенно не находя слов. Когда Отто поворачивается, чтобы посмотреть на него, его глаза холодны, но проблеск хитрости все еще просвечивает в них. Он помнит слова своей жены, назвавшей ее отца оппортунистом, настолько, что она забеспокоилась, что он может попытаться встать между ними и их ребенком. “Я уверен, мейстеры делают все возможное, чтобы помочь, не так ли?” Спрашивает Деймон, его голос такой же холодный, как у Отто. Мужчина, однако, выглядит невозмутимым. “Конечно, ваша светлость. Все в Цитадели пытаются найти лекарство от болезни короля”. “И я полагаю, что попытки веларионов ускорить свадьбу не имеют ничего общего со здоровьем моего брата”. “Возможно, - отвечает Отто, - или, возможно, они просто обеспокоены ... будущими угрозами”. Дамеон фыркает. “Ну, им не о чем беспокоиться, не так ли? У Железного трона уже есть наследник”. “Действительно”, и Отто окидывает его долгим взглядом, холоднее льда. “И щадит тоже”. Принц-разбойник ухмыляется, больше похоже на насмешку. “Ты когда-нибудь уставал от интриг, Отто? Это кажется утомительным”. “Я не знаю, о чем вы говорите, ваша светлость”, - отвечает мужчина спокойным голосом, выглядя совершенно невозмутимым. По мнению Деймона, мужчине подобает попытаться завоевать его расположение; у него не так много других карт, которые он мог бы разыграть. Если бы только он не был таким придурком. “Конечно, ты не понимаешь”. “Ты, случайно, не получал недавно никаких писем из Староместа?” спрашивает он, и на этот раз Деймон не может сдержать стон. “К сожалению, у меня есть. Твой брат тоже выглядит настоящей пиздой. Слава богам, Алисента, похоже, обошла стороной эту семейную черту. Должно быть, она действительно пошла в свою мать ”. Отто наконец хмурится, что действительно приносит ему лишь малейшую толику удовлетворения. “Многие сочли бы вежливым, если бы глава древнего Дома обратился с добрыми пожеланиями к тем, кто вступил в семью в браке”. “Ты уже должен был знать, что я не такой, как многие другие. Интересно, что твой брат не удосужился написать мне после свадьбы. Интересно, почему это?” Деймону кажется, что он видит, как у мужчины от раздражения сжимается челюсть. “Я уверен, что он ...” “В любом случае”, - перебивает его Деймон, шире улыбаясь, когда мужчина хмурится. Отто ненавидит, когда его прерывают. “Мне лучше больше не получать писем ни от кого из вас двоих, пока мы с женой в отъезде, если только кто-нибудь случайно не упадет замертво”. “Конечно, ваша светлость”, - говорит Рука, кивая головой, поскольку тон Деймона не оставляет места для каких-либо разногласий. “Я желаю вам обоим хорошо провести время на Драконьем Камне”. “О, это у нас определенно будет, не сомневайся в этом, Отто”, - и Деймон ухмыляется, глядя на невозмутимое лицо Хайтауэра. “И когда вы двое вернетесь, - продолжает Рука, его голос понижается до шепота, - возможно, вы, наконец, найдете время для этого ужина, ваша светлость. Я полагаю, нам еще есть что обсудить. ” Деймон фыркает и оборачивается, чтобы поискать Алисенту, хмурясь, когда видит, что она разговаривает с сыном-калекой лорда Стронга. “Посмотрим, Отто. Не приставай ко мне больше”. Мужчина передает привет, но Деймон уже уходит от него к своей жене. С Отто нужно будет разобраться позже, после окончания их поездки, но до рождения ребенка. Визерис, может, и дурак, но Деймон всегда видел Отто таким, какой он есть, и будь он проклят, если позволит этому человеку пробраться в свою семью. Теперь все, чего он хочет, это просто уехать с Алисент и быть подальше от всего этого идиотизма на несколько лун. Когда он идет к своей жене, калека замечает его и склоняет голову, прежде чем он успевает приблизиться. Алисента тоже поворачивается к нему и мило улыбается. Как бы она ни была связана с Отто, он все еще не знает. “Поздравляю с отличными новостями, мой принц”, - говорит он, и Деймону становится интересно, как этот человек познакомился с его женой. Он никогда раньше не слышал, чтобы у них была какая-то дружба. “Королевство возрадуется известию о еще одном Таргариене прайсе или принцессе”. Деймон просто холодно рассматривает мужчину. “Я уверен. Пойдем, Алисента”, - и его рука хватает руку своей дамы поменьше, ее пальцы тут же переплетаются с его. “Конечно. Спасибо за добрые пожелания, лорд Ларис”, - отвечает Алисента, и Деймон уже раздражен. Он определенно не пропустит всех этих ублюдков, отвлекающих внимание его леди. “Желаю вам двоим приятно провести время вдали от дома, моя леди, мой принц”, - говорит мужчина, но Деймон уже уводит Алисенту за руку. “Мне действительно интересно, что эти придурки теперь будут делать со своим временем, раз они больше не могут меня раздражать”, - говорит он своей даме, которая только хихикает в ответ. “Я уверен, что они не хотят причинить вреда, Деймон. Все просто пытаются быть вежливыми”. “Что ж, им стоит попробовать это с кем-нибудь другим. Их манеры меня ни в малейшей степени не интересуют”. Когда он и его дама подходят к экипажу, он бросает последний взгляд на внутренний двор. У ворот он замечает двух Золотых плащей, ни один из которых он не может назвать, но один из них привлекает его внимание. Под его шлемом выделяется довольно неприятный шрам, острый порез от рта до самого уха. Он не смотрит в сторону Деймона, но есть что-то в этом человеке, что, по его мнению, он должен знать. До него доходит, и смех вырывается из его горла прежде, чем он успевает его остановить. “Что-то случилось?” Спрашивает Алисента, сбитая с толку, но тем не менее улыбающаяся. Однажды она сказала ему, что ей нравится, когда он смеется, когда он улыбается. Деймон только качает головой и помогает ей сесть в экипаж. “Ничего, моя дорогая. Пойдем”. Когда карета отъезжает, он думает, что, возможно, ему следовало поблагодарить беднягу. Если бы не его глупость и извращения, когда он говорил об Алисенте так, словно она была обычной женщиной при дворе, он, возможно, никогда бы не открыл глаза и не осознал, какое сокровище ему досталось. Всю поездку в экипаже до Драконьего логова он проводит языком во рту своей дамы, а пальцы Алисенты перебирают его волосы. К тому времени, как они прибывают, Караксес уже визжит, а его дама почти заползла к нему на колени. Дракон практически вырывается из своего логова, когда они приближаются, визжа и рыча сильнее, чем Деймон когда-либо видел, и все же волнение разгорается в его груди. “С ним все в порядке?” С легким беспокойством спрашивает Алисента, пока драконодержатели пытаются успокоить Караксеса. Деймон только смеется, радость и адреналин уже бегут по его венам. “О, он более чем в порядке. Он взволнован. Я думаю, он чует, моя дорогая, что ты ждешь ребенка”. Его леди хмурится, маленькая и чрезвычайно милая. “Он чувствует что-то подобное?” “Он может, и он делает. Поверь мне”. Караксес успокаивается при их приближении. Когда его длинная шея тянется к Алисенте, его госпожа без страха гладит его чешуйчатую морду. Деймон помнит, как он впервые поднял ее в воздух, как она чуть не упала в обморок, и ему пришлось нести ее всю дорогу до ее покоев. Той ночью Алисента долго извинялась. Теперь она чувствует себя совершенно непринужденно, когда Караксес обдувает ее тело горячим воздухом. Когда он начинает мурлыкать - грубый звук, который раньше пугал ее, - Алисента просто смеется. “Ах, но он такой милый. Я думаю, он действительно чувствует этот запах”. Деймон ухмыляется, готовя для них седло. “Он грозный дракон, он определенно не милый”, и его леди смотрит на него с дразнящей улыбкой, ее маленькие ручки царапают чешую Караксеса. “Он может быть одновременно устрашающим и милым. Я думаю, он похож на своего всадника”. Довольно скоро Деймон подсаживает свою леди-жену в седло и забирается позади нее. Когда Караксес парит в небесах, Деймон испытывает радость, какой нет ни у кого другого. Он крепче сжимает талию Алисенты, кладет ладонь ей на живот, и ему хочется смеяться, он так счастлив. Караксес присоединяется к нему в его радости, рыча и визжа в небесах, давая понять всему городу, что их принц уезжает. Алисента тоже смеется, его волосы развеваются на ветру, ее сладкий аромат лаванды наполняет голову Деймона. Деймон задается вопросом, испытает ли он когда-нибудь снова такую радость. Драконий камень медленно проступает сквозь облака и морской туман, и он слышит, как ахает его леди, когда она смотрит на родовое гнездо их дома. “Клянусь богами”, - говорит она с благоговением в голосе, и Деймон только ухмыляется ей в шею, прежде чем поцеловать кусочек кожи, выглядывающий из выреза ее куртки для верховой езды. “Я говорил тебе, что это было великолепно”, - говорит он ей и медленно ведет Караксеса к одной из каменных вершин вдали от форта. Когда они приземляются, его леди смотрит на него в замешательстве. “Мы должны дойти туда пешком? Я думал, это сделано таким образом, чтобы драконы могли приземляться на него”. Деймон может только ухмыльнуться, остро и голодно, когда Караксес качает своей длинной головой и устраивается на камне. “О, мы не пойдем пешком, не волнуйся”, - и, не слезая с седла, он начинает развязывать путы на ногах Алисенты. Он может видеть точный момент, когда осознание сияет в ее глазах, и ее лицо заливается румянцем. “Ты серьезно?” “Я когда-нибудь обещал что-то и не выполнил этого, дорогая?” и он целует ее, прежде чем она успевает ответить, с тем же голодом, который он всегда испытывает к ней. Алисента целует его в ответ с таким же рвением, одна ее рука тянется назад и хватает его за волосы, позволяя Деймону ощутить сладость ее рта. Когда путы на ее ногах развязаны, Деймон разворачивает ее в седле, как можно бережнее укладывая на спину. Волосы его леди-жены рассыпаются по чешуе Караксеса подобно огненному ореолу, и он уверен, что никогда не забудет это зрелище. Алисента хихикает, когда он расстегивает ее ботинки, сбрасывая их рядом с телом Караксеса. “Тебе лучше надеяться, что мы сможем найти их позже”, - и она двигается, чтобы также расстегнуть куртку. Деймон может только ухмыльнуться. “Если нет, я полагаю, мне просто придется нести тебя”. Снять бриджи Алисенты несколько сложнее, тем более что Караксес выбирает именно этот момент, чтобы еще раз потрясти своей длинной шеей. Алисента смеется, счастливая и воздушная, как маленькая птичка, и держится за его плечи. “Я не верю, что он хочет, чтобы мы продолжали”. “С ним все будет в порядке”, - отвечает Деймон с той же усмешкой и на Высоком валирийском говорит своему дракону “Веди себя хорошо, Караксес. Позволь мне повеселиться”. Его леди продолжает смеяться. Как только она наконец снимает бриджи и расстегивает куртку, Деймон ухмыляется ей сверху вниз. “Раздвинь ноги шире”, - говорит он, и те же слова, от которых по маленькому телу его леди всегда пробегает дрожь, произнесены впервые в их первую брачную ночь и с тех пор всякий раз, когда Деймону хочется подразнить ее. Но она делает, как сказано, ее губы растягиваются в застенчивой улыбке, а руки уже тянутся, чтобы притянуть его ближе. Поза не самая удобная, Деймон изо всех сил старается удержаться в седле, поскольку ноги Алисенты обвиваются вокруг его талии. Он рад обнаружить, что у нее уже влажно между ног, и когда он проскальзывает в нее, это, пожалуй, самое райское ощущение, которое когда-либо могло быть. Он помогает своей даме забраться к нему на колени, сопровождая ее стоны губами и языком. Голова Деймона затуманивается, соленый морской воздух и сладкий аромат Алисент звучат в его голове. Его леди медленно ложится на него сверху, обвивает руками его шею и зарывается пальцами в его волосы. Когда она открывает глаза, они полны любви и похоти, и сердце Деймона поет от счастья. Он уверен, что действительно не может быть большего чувства, чем любить и быть любимым такой женщиной. “Ты, должно быть, действительно выбрался из Семи Преисподних”, - говорит Алисента, целуя его в щеку и лоб, прежде чем, наконец, поцеловать в губы, мягкие, нежные и сладкие. “И ты действительно моя девушка, спустившаяся с небес”, Когда он смотрит в ее глаза, когда он плавает в бассейнах удовольствия, любви и радости, когда он прижимает тело Алисенты ближе к своему, все, на что может надеяться Деймон, это на то, что этот момент растянется на целую вечность. Все остальное вокруг них тает. “Мои возлюбленный"