Душа

Пустота — вот то, что облепляло его спутанное сознание. Он не был способен различить движения в ней или банального бледного силуэта... Лишь густая чернота скрывала истинное изображение, обволакивая его, как неизвестного рода жидкость. 70-й наблюдал это явление и даже не пытался ему противоречить. Он знал — каким бы не было действие, оно бесполезно. Даже зажигание фар не давало ни единого результата. Оттого автобус лишь с опаской поглядывал по сторонам, надеясь, что мрак рано или поздно развеется. Эта темень показывалась не впервой. Кажется, сей непорядок продолжается еще с последних месяцев пребывания в Германии. Именно оттуда и пришла чернота, по пути скрываясь где-то в глубинах поездных вагонов. Неизвестно было только то, каким образом ей удалось пробраться в крупную машину и проследить за жертвой. Тот же самый вопрос касался и тревожных неприятелей, которые, на минуточку, могли обитать в данной густоте. Сколько бы не длилось затишье, рано или поздно произойдет рецидив — как-то давненько говорил Рогатый. И он, как ни крути оказался прав. Все потому что в темени разума вдруг раздался гул, напоминающий то ли взлет самолета, то ли испорченное ускорение того же 7-го. Сперва звук был тихим, едва ли различимым, но по истечению времени начал увеличивать свою интенсивность. Он становился все ближе, все громче, и понемногу начинал нервировать 70-го... Негодяй, негативно воспринимая звуковые частоты, изо всех сил старался сохранять прежнее хладнокровие. Однако когда гул вырос до всех возможных пределов, автобус не удержался и зажмурился. Звук бил в динамики, разрывая их подобно барабанным перепонкам. Он резал их, как острое лезвие ножа, и жарил, не жалея огня. А 70-й, мотор которого вибрировал от ультразвукового давления, издал мучительный стон. Он успел ощутить на себе все прелести недомогания, начиная от болей в тяжелом механизме и заканчивая потеками из фар. В процессе восприятия мощных частот, автобус вдруг уловил шепот. Кто-то настойчиво звал его. Но по нынешнему имени ли...? «Шульбус!...» — доносилось сквозь адский звук. — «Шульбус! Говори! Цел? Говори! Гори... Гори в Аду, Шульбус!» Этот голос был так знаком... И он настолько напомнил то далекое прошлое, что дрогнувший корпус пробило сотнями тонких иголочек. Из-за горьких воспоминаний и невыносимой обиды автобусу не хотелось видеть обладателя убийственного шепота. Иначе же ему пришлось бы припомнить то, о чем он поклялся не думать никогда! Однако ему не пришлось мучаться слишком долго. Окружающие его звуки в один миг перебил четкий и раздраженный глас: — 70-й, черт тебя возьми! 70-й! Именно в тот момент он и распахнул фары. Спустя непродолжительные секунды, сам удивился хоть и не приятному, но все же пробуждению. Вдобавок стоит пояснить, что такие сны являлись каждый раз, как невыявленный стресс потревожит его сознание. А самого стресса было незримое количество. К примеру, та же ситуация с 89-й, преследовавшей автобус чуть ли не с самого его появления в городе. Может быть, и 54-й с 7-м тоже хорошенько постарались. 70-й обратил внимание на спокойную и уютную обстановку в депо, что совсем не равнялась с кошмаром. И только после, вместо того чтобы поблагодарить своего пробудителя, он окатил его недовольным взглядом. Тот, будучи одним из известных представителей Мерседесов, носящий имя 66-го, укоризненно смотрел автобусу в ответ. Он имел красный окрас корпуса, те же самые прямоугольные фары и идентичные формы. Как можно заметить, он практически ничем не отличался от своей желтой версии. Даже характер сходился, подобно линиям перспективы. Но в отличие от двадцатисемилетнего идиота, он знал такое понятие как адекватность реакций и воспитанность. Как обычно этот недотепа, по мнению 70-го, решил сообщить нечто важное, касаемо глупой работы, потому и приехал с перекличкой ранних пташек. — Опять бормочешь себе под нос? — неодобрительно спросил брат-близнец. — Помнишь ведь, что это уже не в первый раз! Своим хрипом, криком и бурчанием в ночное время суток ты пугаешь газелей! Мне и 130-му без смены за тебя отдуваться? — Чего заявился? — резко спросил желтый автобус, не постеснявшись напора. — Ох, беспредельщина! — обозвал его 66-й. — И как не стыдно, боже правый! — Ты приехал с целью вылить на меня все свое недовольство? — прямо поинтересовался 70-й. — Нет! — также прямо ответил Красный, как однажды его прозвал негодяй. — Мне нужно сообщить тебе интересную тему на сегодня. — Так и знал! — закатил фары автобус. — Поговори мне еще тут! — строго указал 66-й. — Итак, — начал он, — насколько я могу помнить, твой водитель повелел работать этим днем на моем маршруте. Имей ввиду! В ином случае он переведет тебя на маршрут «82с». — С чего бы вдруг? — едва ли не взвыл 70-й. — И как прикажешь мне терпеть такие выходки?! Что б его, дьявол!... — Мне повторить свои изначальные слова? — укоризненно оглядел его Красный. — Я понял вас, идиотов! Все для вашего блага, господа! — фыркнул негодник, рассердившись окончательно. — То-то же! — заключил 66-й и, внезапно для собеседника, перешел на другую ступень разговора. — Ты уж лучше расскажи, приятель, каково твое состояние? — Ты издеваешься надо мной? — в оскорблении взревел 70-й. — Тихо! — шикнул на него автобус. — Издеваешься над собой только ты! Подумай умом-разумом! Тот лишь бесспорно хмыкнул, даже не начав сопротивляться. Он понимал, что бороться с братцем невозможно, даже с применением особых подходов. Тот как-никак все равно находил способы угомонить разбушевавшегося 70-го. Эта способность обуславливалась его возрастом и до невозможности правильными, строгими чертами характера. Автобус мог быть и спокойным, видь он поблизости родных по духу, а мог и воспламениться, заприметив очередные выходки 70-го. Даже одного слова в сторону Красного было достаточно, чтобы потухший костер разгорелся с новой силой. — Я размышляю над парой слов, адресованных тебе, — коварно ухмыльнулся негодяй, решив в любом случае остаться победителем. — Знаешь, что глаголят про тебя мои бесы? Хмурый 66-й внимательно слушал брата, невзирая на его саркастическую манеру поведения. — Они посылают тебя к дьяволу! — снова воскликнул 70-й, изо всех сил стараясь прогнать родственничка. — Уезжай и не смей будить меня до прихода водителя! Древесный червь! Так и норовит прогрызть мой разум! Прочь! Конечно, тридцатидвухлетний автобус успел возмутиться, но после, обдумав сказанное, заявил: — Хорошо! Но учти! Я более никогда не отвечу на твое "спасибо"! С этими словами он развернулся и покатил прочь, а 70-й остался наедине со своими кошмарами и странным лязгом где-то за пределами сознания. С выходом солнца на небесный свод, он наконец вкусно "позавтракал". Бензин на заправочной станции близ депо был надоедливо-приторной пищей, однако приветствовался средь глупых людишек. Они настолько надоели нашему господину 70-му, что тот даже и "глазом не вел" в их сторону. Ни заправщики, ни водитель, крутящийся подле машины, не приносили прежнего настроения. Если раньше над ними можно было посмеяться, зверски пошутив про совершенные глупости, то сейчас весь настрой спал до нулевой отметки. Ускорим процесс подготовки автобуса к дальнейшей эксплуатации и заключим, что он наконец-то отправился на работу. На этот раз 70-й вышел под номером «66» и не спеша поплелся в сторону одной из конечных. Та самая остановка именовалась «Аэропортом», но автобус, не привыкший к братскому маршруту, едва ли мог о ней помнить. 70-й брел по дороге, не замечая ни остановок, ни живых существ. Он все еще не мог отойти после отвратительного сновидения. К тому же негодяй судорожно осматривался, будто бы чего-то опасаясь. Выглядело это так, словно паникер искал средь автомобилей кого-то чужого... Кого-то, кто проглотит его, как гигантская амазонская анаконда. Множество зловещих взглядов мерещилось издалека. Смотрели они хищно, желая напасть в любой момент. Но глядя на присутствующих поблизости, автобус никак не мог заметить надуманного голода. Однако голод был, и был он чертовски страшен в их очах! И товарищи тени... Данные преследователи мелькали повсеместно, но при том как могли скрывались от взора 70-го. Он прекрасно понимал, что очередная слежка не несла за собой ничего, кроме внушающего страха. Да, он и вправду опасался сих гостей, потому что подпустив их ближе можно схватить долю неприятностей. Он пытался держать их "на поводке", не давая подобраться к потресканному разуму. Но, видно, что-то упустив из виду на этот раз, автобус услышал шепот, передающий: «Шульбус?!... Мертв!» Шульбус мертв! И это окончательное умозаключение 70-го! Он давным-давно поставил точку на линии старой жизни, и не хотел пересекаться с этой грубой нитью даже на долю секунды. В противном случае ему грозило встретиться лицом к лицу с теми же чертовыми негодниками. Но бывают и раздражители пострашнее, чем они... Жара по-прежнему не спадала ни на градус. Солнце пекло, не жалея лучей, а ультрамариновые тени перестали быть источниками желаемой прохлады. Даже ветер прервал свою деятельность, убежав куда-то вдаль, за пределы городских окраин. Автобус продолжал с опаской наблюдать за тенями. Надутый негодник, поддаваясь страху, охватывал взглядом всю территорию. Он никогда не отдастся ни неприятелям, ни надоедливому шепоту! Никогда!