Недопонимание проходит, приходит понимание.

Однако, погладив кольцо какое-то время, Цзян Чэн заставил себя умерить свой пыл. Несмотря на нахлынувшую злость, как главе Ордена ему приходилось брать многое в расчет, и он не мог бросаться в омут с головой, подобно Цзинь Лину. После заката Цин Хэ Не великих Орденов осталось три. Юнь Мэн Цзяни Лань Лин Цзинь были довольно близки благодаря дружеским отношениям их глав. Цзян Чэн как глава Юнь Мэн Цзян уже находился в обособленном положении и не хотел усугублять ситуацию. Хань Гуан Цзюнь или Лань Ван Цзи был весьма прославленным заклинателем, а его брат Цзэ У Цзюнь или Лань Си Чэнь – главой Ордена Гу Су Лань, и братья всегда поддерживали хорошие отношения друг с другом. Так что вступать в открытый конфликт с Лань Ван Цзи представлялось очень плохой идеей. Кроме того, Цзян Чэн никогда не скрещивал свой меч, «Сань Ду», с мечом Лань Ван Цзи, «Би Чэнь», и никто не мог даже предположить, кто выйдет победителем. Хотя он и владел могущественным артефактом, кольцом «Цзы Дянь», передаваемым по наследству в их семье, гуцинь Лань Ван Цзи, «Ван Цзи» тоже славился своими возможностями. А больше всего в жизни Цзян Чэн ненавидел отсутствие преимущества в бою, и без абсолютной уверенности в победе он все же не рискнул сразиться с Лань Ван Цзи. Цзян Чэн медленно убрал левую руку с кольца, прекратив его поглаживать. Похоже, что Лань Ван Цзи не намерен был отступать, так что продолжать упорствовать не имело смысла. Цзян Чэн взвесил все «за» и «против» и впервые в жизни решил задолжать Лань Ван Цзи. Он повернулся к Цзинь Лину, который все так же сердито держался за рот и сказал: «Хань Гуан Цзюнь хочет наказать тебя, так что пусть на этот раз так и будет. Для него тоже не так-то просто поучать учеников из других кланов». Тон его голоса нес нотки сарказма, но кого именно он высмеивал, понять было невозможно. Лань Ван Цзи же никогда не опускался до бессмысленной полемики, и лицо его по-прежнему ничего не выражало, будто бы он ничего не слышал. Цзян Чэн вновь обернулся к своему племяннику, и в голосе его зазвучали стальные нотки: «Почему ты все еще здесь? Ждешь, пока добыча сама придет и бросится на твой меч? Если сегодня ты не поймаешь тварь, что терроризирует гору Дафань, не смей больше показываться мне на глаза!» Цзинь Лин бросил на Вэй У Сяня и Вэй Сюань Лянь суровый взгляд, но на Лань Ван Цзи, человека, что заставил его замолчать, он смотреть побоялся. Юноша убрал свой меч обратно в ножны, выразил свое почтение двум старшим и с луком в руке скрылся в лесу. Лань Цзин И произнес: «Глава Ордена Цзян, Орден Гу Су Лань вернет то же количество Сетей божественного плетения, что было уничтожено». Цзян Чэн презрительно усмехнулся: «Будем ждать» и спокойно пошел в сторону, противоположную той, что выбрал Цзинь Лин. Мужчина, что прибежал из леса с дурными вестями, отправился вслед за ним. Вид он имел весьма кислый, потому что знал, что по возвращении ему не избежать нравоучений. После того, как фигуры исчезли в ночи, Лань Цзин И сказал: «Как глава Ордена может вести себя подобным образом?», но тут же спохватился, вспомнив правило клана Лань, запрещающее говорить о людях за их спинами. Он робко глянул на Хань Гуан Цзюня и закрыл рот Но тут из-за густых деревьев ваглянула покупка мальчика – это оказался Сы Чжуй, а за ним вышли вышла Госпожа Цин. Вэй Сюань Лянь поклонилась со словами: «Тётушка», Сы Чжуй оглядел всех взглядом и тоже поклонился, а после подошёл к Деве Вэй и обнял её. Отстранившись Сы Чжуй увидел и тепло улыбнулся Вэй У Сяню: «Молодой господин Мо, вот мы и встретились вновь». Вэй У Сянь растянул рот в кривой ухмылке, а Лань Ван Цзи произнес: «Займитесь делом». Его приказ был четким и ясным, без витиеватых фраз для красного словца. Ученики, наконец, вспомнили, зачем они пришли на гору Дафань. Они собрались с мыслями и почтительно ждали дальнейших указаний. Через секунду Лань Ван Цзи добавил: «Делайте все, что в ваших силах. Не пытайтесь прыгнуть выше головы». У любого, кто стоял бы слишком близко к Лань Ван Цзи, при звуках его глубокого и завораживающего голоса затрепетало бы сердце. Ученики учтиво ответили и, опасаясь бесцельно тянуть время, заспешили в чащу леса. Вэй У Сянь подумал, что Цзян Чэн и Лань Чжань, бесспорно, были абсолютно разными людьми. Даже их советы младшим полярно различались. Погруженный в раздумья Вэй У Сянь вдруг заметил, что Лань Ван Цзи почти незаметно кивнул ему, чему он крайне удивился. С самых юных лет Лань Ван Цзи был столь чопорным и правильным, что больно было смотреть. Он всегда казался серьезным и строгим, как будто бы никогда в жизни не дурачился. Лань Ван Цзи не мог допустить и соринки в своем глазу, не говоря уже о бревне. И конечно же, он никогда не одобрял того, что Вэй У Сянь избрал Путь Тьмы. Скорее всего, Сы Чжуй уже рассказал Хань Гуан Цзюню о странном поведении душевнобольного в деревне Мо. И все же, Лань Ван Цзи кивнул Вэй У Сяню, узнав его, и, вероятно, благодаря за помощь ученику из Ордена Гу Су Лань. Не раздумывая, Вэй У Сянь тут же отсалютовал в ответ. Когда он поднял голову, Лань Ван Цзи уже исчез. Немного помедлив, Вэй У Сянь повернулся к дороге, ведущей вниз с горы. Но его остановила Госпожа Цин. – Стой! Это ведь ты воскресил мертвецов в деревне Мо? Если так то можешь не притворяться, я знаю что это ты Вэй Ин. – Что вы Госпожа Цин я хоть и увлекаюсь Тëмным путем, но я не Вэй У Сянь. – Ты меня разве не узнал? Это ведь я – Вэнь Цин. Мало кто способен поднимать мертвецов, обычно низкоуровневые отступники не способны на такое. Но ты не такой. Вэй У Сянь молчал в его голове была каша. Это правда Цин-Цзе? Нет это не может быть она. Если она сдесь где тогда Вэнь Нин. Или его и правда сожгли. Как она выжила после того дня. – Это.. Это правда ты Цин-Цзе? –голос охрип от того что в горле встал ком. – Это правда я, твоя Цин-Цзе, а теперь ответь ты Вэй Ин? –Да... По его щеке скатилась одинокая слеза и Вэнь Цин заключила его в свои объятия. Как его старшая, хоть и названная, сестра она обязана бала успокоить его. Но в лесу раздался приглушённый крик, и Вэнь Цин как лекарь была обязанна посмотреть что происходит и послала Вэй Ина в деревушку у подножия горы, а сама пошла проверить, что произошло. И теперь идя по тропинке он думал про то как его Цин-Цзе осталась жива и что теперь ему делать и как объяснить что теперь он жив, однако его масли вернулись сначала к Цзян Чэну а потом и к Цзинь Лину, и он обдумывал произошедшую ситуацию так, что теперь уже неважно, что за существо засело на горе Дафань, он все равно не стал бы ловить его. Вэй У Сянь отнял бы добычу у любого. Но только не у Цзинь Лина. Ну почему обязательно Цзинь Лин? В Ордене Лань Лин Цзинь состоит множество учеников, так что он никак не ожидал, что тот, кого он повстречал, окажется именно Цзинь Лин. Если бы Вэй У Сянь только знал, он ни за что бы не стал высмеивать юношу и говорить: «У тебя что, нет матери, чтобы научить тебя достойному поведению». Стоило бы кому-нибудь другому сказать подобное Цзинь Лину, Вэй У Сянь бы тут же объяснил им, что необдуманные слова не доводят до добра. Но так получилось, что тем, кто сказал это, оказался он сам. Однако смущало его не это, а то что он сказал, что у него есть мать, а Цзян Чэн сказал что его отец будет растроин им. Постояв секунду неподвижно, Вэй У Сянь поднял руку и дал себе пощечину. Пощечина вышла звонкой и сильной, и его правая щека тут же загорелась огнем. Тут неожиданно раздались шаркающие звуки, и из чащи вышел ослик, а стоило Вэй У Сяню опустить руку, как осел сам подошел к нему, хотя такая покорность была ему совсем не свойственна. Вэй У Сянь потянул его за длинные уши и выдавил из себя улыбку: «Ты хотел спасти даму в беде, но в итоге вся работенка досталась мне». Осел протяжно заревел при виде толпы заклинателей, спешащих на вершину горы. После того, как меч Лань Ван Цзи уничтожил всю сотню или около того Сетей божественного плетения, все, кто опасался гнева Цзян Чэна и предпочли отсидеться в Ступнях Будды, вновь хлынули на гору. И каждый из них был потенциальным противником Цзинь Лина. Вэй У Сянь подумал, стоит ли вновь прогнать их отсюда силой. Но, поразмыслив, он все же молчаливо сошел с дороги, пропуская их. Ученики в разноцветных одеждах из разных орденов и кланов поднимались наверх и возмущались: «И Лань Лин Цзинь, и Юнь Мэн Цзян слишком балуют молодого господина. Он еще очень юн, а уже так высокомерен и груб. И где же хваленое воспитание Госпожи Цзинь.И если однажды он станет главой Ордена Лань Лин Цзинь, кто знает, что ему взбредет в голову. Боюсь, мы такого точно не выдержим». Вэй У Сянь замедлил шаг. Добросердечная девушка-заклинатель вздохнула: «Как же они могут его не баловать? Он ведь единственный наследник сразу на два Ордена.» «Шимэй, это все равно неправильно. Что с того, что он единственный наследник? На свете полно единственных детей сразу не несколько семей. Представь, что было бы, если бы все вели себя как он?» «У меня в голове не укладывается, насколько же жесток был Вэй У Сянь, что решился навредить ей. Мать Цзинь Лина приходилась Цзян Чэну родной старшей сестрой – шицзе, которая воспитала его». «На свою беду Цзян Янь Ли пригрела змею на шее, укусившую руку, что ее кормила. Цзинь Цзы Сюаню повезло еще меньше. Он чуть не закончил, при чем так плачевно только потому, что у него были какие-то разногласия с Вэй У Сянем». «Можно подумать, существует хоть один человек, с которым у Вэй У Сяня не было разногласий…». «Это точно. Разве ты слышал, чтобы он сближался с кем-то, кроме своих бешеных псов? Его окружали враги, и он, в свою очередь, причинял зло всем вокруг себя. Даже с Хань Гуан Цзюнем они, как лед и пламень, ненавидели друг друга». «Кстати, сегодня, если бы не Хань Гуан Цзюнь…» Пройдя немного по тропинке, Вэй У Сянь вдруг услышал переливчатое журчание ручья. Он не помнил, чтобы ему встречался ручей по дороге наверх. И тут Вэй У Сянь, наконец, догадался, что идет не той тропой, должно быть, он ошибся на развилке. Держа ослика за вожжи, он остановился у бегущей воды. Луна над его головой поднялась уже совсем высоко. Ручей был прозрачен и чист, берега его не захламлены ветками или пожухлыми листьями, и неровные белые пятна отражались на его поверхности. В этом отражении Вэй У Сянь увидел лицо, ежесекундно искажаемое неутомимым потоком воды. Он звонко ударил ладонями по поверхности, разрушив свое отражение, затем поднес мокрые ладони к лицу и смыл с себя всю косметику. Теперь в воде отражался стройный и красивый молодой мужчина. Он был непорочен, словно омытый лунным светом, брови его мягко очерчены, глаза ярки, а уголки губ слегка подняты вверх. И все же, когда он опустил голову пониже, чтобы рассмотреть себя, капли воды с его ресниц стекли вниз, словно слезы. В отражении он видел молодое и незнакомое лицо, не принадлежавшее Старейшине И Лин, который поставил мир на колени и убил тысячи, – это лицо не имело никакого отношения к Вэй У Сяню. Посмотрев на нового себя еще немного, Вэй У Сянь вновь умылся, протер глаза и плюхнулся возле ручья. Дело вовсе не в том, что он не мог выносить обрушиваемое на него порицание. В конце концов, давным-давно, когда он делал свой выбор, он в полной мере осознавал его последствия. С тех самых пор он часто напоминал себе о девизе Ордена Юнь Мэн Цзян – стремись достичь невозможного. Однако, хотя он и думал, что сердце его превратилось в камень, под конец он все же остался человеком, а не какой-то бесчувственной травкой. Ослик, казалось, понимал, что Вэй У Сяню сейчас совсем не до веселья, и, наверное, впервые в жизни, не стал душераздирающе реветь от нетерпения. Он потоптался немного на месте и развернулся, будто бы собрался уходить. Вэй У Сянь все так же сидел у ручья, не обращая внимания на происходящее вокруг. Осел обернулся и посмотрел на него, забив копытом по земле. Никакой реакции. Тогда осел подошел с недовольным видом и вцепился зубами в воротник Вэй У Сяня, потянув его за собой. Он вправе был двигаться дальше или же остаться. Но увидев, что осел настроен так решительно, что уже пустил в ход зубы, Вэй У Сянь все же пошел. Ослик протащил его пару метров, затем отпустил и принялся кружить вокруг какого-то предмета в траве. Им оказался мешочек Цянькунь, запутавшийся в обрывках золотистой сети. Похоже, что неудачливый заклинатель обронил его, пытаясь выбраться из ловушки. Вэй У Сянь поднял мешочек и открыл его. Внутри лежали разные магические предметы: склянки с эликсирами, талисманы, зеркальца, отражающие демонов, и так далее. Немного порывшись в мешочке, Вэй У Сянь наугад выудил какой-то талисман. В ту же секунду огненный шар зажегся в его ладони. Это оказался талисман Горящего мрака. Как видно из названия, в качестве топлива он использовал темную энергию, и при любом контакте с ней талисман воспламенялся сам по себе. Чем больше было энергии, тем ярче пламя, и то, что он зажегся сразу же, как только Вэй У Сянь извлек его, значило, что неподалеку находился дух. Внимательно следя за огоньком, Вэй У Сянь начал медленно крутиться по сторонам, намереваясь отыскать духа. Когда он повернулся на восток, пламя ослабло, но когда он повернулся на запад, пламя разгорелось ярче. Он сделал пару шагов в этом направлении и под деревом увидел белую, сгорбленную фигуру. Талисман прогорел, и пепел опал с его ладони в траву. Спиной к нему сидел старик и что-то тихо бормотал. Вэй У Сянь медленно приблизился к нему. Бормотание стало яснее: «Больно, мне больно». Вэй У Сянь спросил: «Где тебе больно?» Старик ответил: «Голова, моя голова». Вэй У Сянь попросил: «Дай мне посмотреть». Он обошел старика, посмотрел на него спереди и увидел огромную окровавленную дыру в его лбу. Значит, Вэй У Сянь встретил призрака человека, которого, скорее всего, убили ударом в голову. Призрак сидел в погребальных одеждах тонкой работы, изготовленных из хорошего материала. Выходит, этого старика положили в гроб и с честью похоронили, и это не могла быть одна из тех потерянных душ еще живых людей. Однако такие призраки не должны были появляться на горе Дафань. Вэй У Сянь никак не мог найти внятного объяснения для такого из ряда вон выходящего события. С нарастающим беспокойством, он вскочил на осла, с окриком шлепнул его и помчался в ту сторону, куда ушел Цзинь Лин. Среди древних захоронений слонялись толпы заклинателей, надеясь, что монстр сам себя подаст им на блюдечке с голубой каемочкой. Кто-то осмелился использовать Флаг, притягивающий духов, но на него приманилась только кучка мелких призраков, которые безостановочно и отчаянно рыдали, дополняя творившуюся вакханалию. Вэй У Сянь потянул за вожжи, осмотрелся вокруг и громко и четко спросил – Прошу прощения за беспокойство, но не видели ли вы, куда пошли молодые господа из кланов Лань и Цзинь? Теперь, когда он смыл с лица макияж, люди, наконец, перестали относиться к нему с пренебрежением. Один заклинатель ответил – Они пошли туда, в Храм Богини. Вэй У Сянь переспросил – Храм Богини? Сельский клан, что спас Вэй У Сянь, прослышав о том, что все сети Божественного плетения были уничтожены, тоже вернулся на гору и приступил к ночной охоте. Мужчина средних лет узнал одежду Вэй У Сяня и его кривляющегося осла и понял, что это тот сумасшедший, который помог им. Он почувствовал себя очень неловко и притворился, будто бы ничего не случилось. Круглолицая девушка же, напротив, показала ему дорогу: «Это там. Божественный храм в пещере на горе». Вэй У Сянь снова спросил: «Какому божеству посвящен этот храм?» Круглолицая девушка ответила: «Думаю, каменной статуе, что образовалась естественным путем». Вэй У Сянь кивнул ей: « Спасибо». Закончив разговор, он что есть духу припустил в направлении Храма Богини. Женитьба городского лодыря; молния, что уничтожила гробы; жених, разорванный волками; отец и дочь, потерявшие души; погребальные одежды тонкой работы… Будто бы нить пронзила разбросанные бусины и собрала их в одно. Теперь понятно, почему ни Компасы Зла, ни Флаг, притягивающий духов, не сработали. Тварь, обитающую на горе Дафань, недооценили. Это существо было гораздо опаснее, чем кто-либо мог представить!