Прогулка под фонарями Берлина

Жёлтый луч фонарей освещает улицу а несколько кварталов, а по тротуару, в десять часов вечера, прогуливались трое солдат и одна дама. Можно было подумать, что эти солдаты обхаживали эту даму, но вовсе нет: она была уже замужем за самого старшего из них. Рядом шли их сыновья в своей форме, так как они только недавно со стажировки, и как же совпала прогулка отца с матерью с их окончанием рабочего дня! Ланзо и Ксейвр выдохнули полную грудину напряженного воздуха, когда отец смог в каком-то веке их эры пройтись по улицам без дозора. Хотя, чем он вообще видит? Эвелин была оживленной, шагала вприпрыжку, развеивая своё платье, цаета фуксии, руками. Дети же ритмично похлопывали в ладоши, и даже Ланзо улыбался так, будто бы матушка для него была самым идеальным эталоном женщины. Конечно, натянутые за уши стандарты мужчины и женщины очень теснил нормы совсем неокрепших умов, которым так яро навязывали стандарты, но они знали, что самый первой образец – это их родители! Значит, женщинам присуще быть с мужчинами, быть красивыми и стройными, идеальной домохозяйкой и продолжительницей рода! А мужчинам причуще быть кем-то высокородных семей, быть высшего класса. В общем – семья мечты. — Отец, наша матушка очень красивая, не находите? — сдержанно улыбнулся Ксейвр. В отличие от мягкотелого братца, он был куда воспитаннее. Наверное, он меньше всего одаривался ласками матери, и на него больше всего возлагали большие надежды. Было неудобно, раз уж если заводить об этом речь. — Матушка у вас что надо, особенно если коснуться её.. — не успел договорить Фюрер Адлер Вебер, в сопровождении своего старшего сына, как фройлян сразу вскинула ему пару возражений насчёт его высказываний, на что он рассмеялся в свои клыки. — Ну не при детях же, негодник! — она прикрыла рот рукой, сдерживая смех. Дети, естественно, не понимали, в чём причина их смеха. — Им почти восемнадцать, пора бы уже задумываться о таких хайсе мейдчен — Адлер! — снова возмутилась Эвелин. Девушка вскинула руками, приподнимая подол платья. Ксейвр с Ланзо лишь вскинул взгляд вверх. До чего же они.. Взрослые. Смеются с таких шуток, лишь интерес к этому охлаждают своим поведением. — Ксейвр, Ланзо, — после того, как прокашлялся, начал выдавать канцлер. — расскажите, как проходит ваша служба? Дети переглунялись. — Ланзо, из-за своего медецинского образования на данный момент обучается в оказании первой помощи на передовой! — гордо улыбнулся Ксейв, указывая на ухмыляющегося брата. Глаза Эвелин сверкнули на старшего сына, а затем на младшего — Я уже в свою очередь стал в радиостанции оповещать о наших в СС достижениях. — Ты слышишь, майн либен? Ксейвр у нас радиоведущий! — захлопала в ладоши девушка, шагая по тротуару более оживлённо. — А в случае полномасштабной военной операции, Ксейвр, чем ты будешь заниматься? — поинтересовался отец. Кажется, в его голосе слышалось разочарование, из-за чего младший сильно напрягся. — Мне предоставлены любые организации, где требуются радиоведущие и оповещения. Думаю, что мне будет просто найти, чем заняться. Ну а так, думаю, буду наводчиком. Напряжённое лицо отца вмиг стало расслабленным, а Немецкий Рейх вмиг прильнул рукой к боку сына. — Мне не важно, что ты будешь делать на поле боя. Мне важно, чтобы вы вдвоём вели немцев к победе. Конечно, Адлер отличался от дедушек, которых помнили эти двое. Апсэль – Германская Империя, чьи заслуги на Первой Мировой были только в разряда науки и химического оружия. Адлер и так пополнял свои ощущения от наказний отца, но когда он служил в резервах войск второго Рейха – этот газ отравлял солдат. Конечно, Адлер намного гуманнее своего отца, что и видно. — Мейн Сееле, Адлер, соанцуй со мной! — приказала его любимая жена. Ксейвр тут же отпустил локоть отца, а Эвелин ухватила руку фюрера. ГДР остановился у скамейки, где его младший брат приземлился и достал блокнот – всё же, Германия обожает рисовать угольным карндашом. Эвелин провела рукой с предплечья, – где торжественно восседала красная повязка – и провела с погон до воротника, куда схватилась. Старший же не терял прыткости и завёл одну руку по её чувственным места – по талии, за что послышался смешок – и возложил руку на её бёдра. Затем они вместе соединили две руки в замок. Ланзо ритмично похлопывал ладошками, пока родители плавно, в такт хлопком танцевали. Иногда Ксейвр ловил движения Эвелин и Адлера, зарисовывая их в своё многострадальном, пожелтевшем блокноте, вырисовывая в нём красоту своих родителей. Эвелин хохотала, приятно, как бы тут не радоваться Адлеру? Ксейвр, мог поклясться, что мог отдать всё, лишь бы их родители всегда были вместе. Он даже догадывался, почему его два любимых сына, хоть и на службе в СС, но им не выдали оружие. Он же не хочет, чтобы любимые дети пострадали? Когда Канцлер приобнял свою жену, чмокнув её в щёку, Ланзо перестал хлопать ритмично, аплодируя своим родителям и благодарив их за танец. Ксейв же протянул брату с мамой блокнот, хвастаясь рисунком. — Майн либен, дас ист со вардебар! — Данке, матте' На городских часах уже красовалась полночь, а они только дошли до своего поместья. Здесь собралась немецкая и австрийская семья, заселив две стороны всего поместья, выделив точно по середине границу между семьями, хоть они и были даже родными. Адлер же, после смерти отца и своего дяди, смог собрать всю свою семью здесь, воссоздав огромную родословную, которой во времена школы гордились младшие Веберы. Да и родственники, те же дяди с тётями рассказывали про отвагу Хайнрике и его заслуги, рассказывали и про плачевно известного Апсэля, про Клеменса, про Уолтэра, многих родственников. А Ксейвр и Ланзо обожали их слушать. — Майн фюррер, руфе диш ам телефон ан — отозвался один из охранников-СС'оцев дома. Фюрер выругался, взяв из его рук трубку. Дети смотрят на то, как отец идёт, ковыляя, к своему кабинету, а за ним идёт солдат, неся телефонный аппарат в руках. Провода двинулись за двумя фигурами в форме фюрера и СС'овца, а Эвелин лишь приуныла и ушла за ним, приказав детям пойти к Швейцарии и спросить, готов ли ужин. Ланзо же послушался матушку, побежав в предположительное место дядюшки, а вот Ксейвр проследовал за взрослыми. Он знал, что матушка шла за отцом всюду, так как она часто его сопровождала из-за отсутствия его глаз, поэтому, присутствовала абсолютно на всез встречах и собраниях. По комнате скрипели половицы, а за дверью спрятался младший немец, вслушиваясь в разговор. Он говорил на международном, что казалось для Ксейва весьма неудобным языком. — My King, I assure you this is not a violation of the Treaty of Versailles. This replenishment of troops contributes not to my decision, but to my loyal subjects in Mikhailov's attempt to protect themselves. — сладко-сладко протягивал Адлер, говоря в телефон вещи, непонятным языком для Ксейвера. Его такому не обучали. — This army will not harm the Entente... Well, except that Mikhailov is not a member of the Entente, like Romanov. Everything will go flawlessly.