Номер 108

      Дорожки парка покрыты великолепным золотым ковром из опавших листьев. После дождя они прилипают к подошвам и носкам ботинок, словно не желая отрываться. Вдалеке бегает большая пушистая собака, радостно принося палку своему хозяину. На лавочке, на подстеленном мешочке, сидит старушка, наслаждаясь лучами солнца, выглядывающего из-за туч. Всего через полчаса солнце скроется за горизонтом, и город окутают сумерки. Первые звезды уже засияют на небосводе, создавая особую атмосферу вечера.       Время неумолимо приближается к шести часам. Я машинально поворачиваю в нужном направлении и вскоре оказываюсь на дороге, через которую виднеется тот самый отель. Задрав голову, я взглянула на панорамные окна. Белые занавески скрывают постояльцев и таких же, как мы, заблудившихся гостей, которым в этот мрачный осенний вечер некуда податься.       Разговор с Артемом я отложила до сегодняшнего вечера, убедив его, что по смс и телефону мы ничего не решим. Не сразу, но он согласился. Мои ладошки вспотели от приближающегося разговора. Я пытаюсь стереть эту противную влажность о стенки шерстяных карманов пальто, но на внутренней стороне рук остаются маленькие ворсинки. Перейдя дорогу, увидела, что мужчина уже приехал и вероятно сходит с ума от ожидания, а я специально медлю в который раз не зная, что сказать кроме правды. Хоть проблемы не вижу, Влад только помог и все. Для Краснова же все в корне по-другому, ведь помощник — мужчина.              Преодолев ступеньки передо мной открылся большой холл. Девушка на ресепшене мило улыбнулась, и я продиктовала ей свои данные. Она в свою очередь пожелала прекрасного вечера и протянула ключ-карту для передвижения по отелю. Лифт стремительно приближает меня к нужному этажу и такому ненужному разговору. В груди борются между собой желание поскорее его увидеть, обнять и поцеловать и желание сбежать отсюда подальше. — Привет, — я закрыла за собой дверь и сняв ботинки, тихо прошла в гостиную, оставшись стоять у спинки дивана. Артем смотрел в окно, засунув руки в карманы джинс. Его официоз куда-то сдуло. Вечно строгий и деловой Артем Краснов превратился в обычного мальчишку Артемку, который мне нравится больше. — Здравствуй, — в голосе нет злости, нет грубости. Обычное будничное приветствие, которое каждый получает от него в университете. — Ну так что? — разворачиваться он не намерен, ну и пусть, так даже легче. — Это тот самый ухажер, как ты выразился, из клуба. Сбежавшая Золушка. А я просто пациентка приемного покоя, которая по пьяни подвернула ногу и пошла ее лечить, — плечи Краснова дрогнули, и он повернул голову через плечо недовольно хмурясь. Доказательство моей правоты было все еще на правой ноге. Я вышла из-за бежевого укрытия и выставила травмированную ногу вперед. Через тонкую ткань черных колготок виднеется бежевый эластичный бинт. — Эта самая Золушка помогла мне обойти километровую очередь. Взамен попросил пообедать с ним, ну я и согласилась, потому что, — я замялась и опустила взгляд, рассматривая цветной ковер. Какая нелепость. — Есть хотела.       Уголки губ мужчины трогает едва уловимая ухмылка. Он вновь отвернулся и устало покачал головой. Правая рука взметнулась вверх, приглашая устроится у него под боком, что я сразу же и делаю не сдерживая улыбки от накатившего облегчения, что все вышло куда лучше, чем я думала. Я сильно прижалась к преподавателю, сжимая ребра до хриплого вздоха. — Не делай так больше, пожалуйста, — губы коснулись виска, второй рукой обхватил мое лицо, приятно перебирая волосы. — Я скучал по тебе.       Такие нужные и правильные слова соскочили с его уст. В миг улетучилось напряжение и разговор канул в лету. За окном зажигаются фонари, в комнате темнеет. В объятьях Артема тепло и уютно, но ноги предательски затряслись от пробирающего их холода, исходящего от напольной плитки. — Сейчас сделаю тепло.       Краснов усадил меня на диван, накинул на ноги плед и ушел к двери, около которой висел термостат. Комната постепенно нагревается, работает телевизор, я устроилась на коленках у возлюбленного. Он перебирает волосы и молчит. Несколько раз звонили с ресепшена, что наш ужин вот-вот будет готов, но его все не несли. Минуты ожидания я все же решила скрасить беседой. — Ты не злишься? — Артем хмыкнул и перевернул меня на спину. — Учитывая обстоятельства — нет. Что ты умолчала о боли меня не радует, но приятно, что ты пользуешься головой иногда и пошла к врачу. — Что ты сказал своей подружке? — вопрос заставил его напрячься и грубо сжать локон моих волос, отчего я шикнула и схватила его за руку. — Прости, не хотел. И обсуждать ее тоже не хочу, все же я не для этого с тобой здесь. Я понимаю, что сложно, но ты должна оставить ее за дверями этого номера, — Артем очертил контур моего лица пальцем и остановился в области губ, которые я держала приоткрытыми. Резко склонившись он припал к ним, жадно, страстно, умело. Нежность граничила с дерзостью, сумасшедший контраст.       Краснов прав, его невеста должна остаться где-то далеко отсюда. Этот номер только наш и тут должна происходить только наша история. Но это чертовски сложно. В голову так и лезет другая, к которой он вернется скоро, ляжет в одну кровать и подомнет ее податливое тело себе под бок. Но я ввязалась в эту игру, где кто-то из нас троих сойдет с ума.       Желанный все эти дни поцелуй доводит до истерики. Тело выгибается навстречу теплым рукам. Нехватка воздуха обжигает внутренности. Оторвавшись я жадно глотаю воздух большими вдохами, но насытиться им вдоволь не могу. — Я правда стараюсь держать слово, данное в прошлый раз, но это порой не так легко, — приподнялась и уселась к нему на колени, заключила порозовевшее от тепла лицо в свои руки и выдохнула в губы: — Но я сделаю это ради тебя.       Момент признания прервал стук в дверь, за которым мужчина оповестил, что принес ужин. Пришлось спрыгнуть с Артема и поправив сползшее выше платье, удалиться в ванную, привести себя в порядок.       Освежив лицо прохладной водой, решила переодеться в тот же белый махровый халат. Ткань приятно коснулась оголенной кожи, принося с собой какое-то удивительное умиротворение и забирая плохие мысли. Я потерлась щекой о воротник и улыбнулась. Вещи аккуратно повесила на крючок и вышла обратно в комнату. По телевизору шло кино, которое мне было совершенно не интересно. На столе покоились тарелки с карбонарой, бутылка красного вина и фруктовая тарелка. Комнату озарял приглушенный свет торшера в углу. Атмосфера уединения и романтики. Мужчина стоит ко мне спиной, откупоривая бутылку и наполняя бокалы. Я тихо подкралась сзади и запустила руки под черную водолазку, оглаживая лопатки и спустившись до ямочек на пояснице.       Ужин проходит спокойно. Я вольно расположилась на диване, уплетая макароны и обильно запивая вином, что Артем едва поспевал подливать в бокал. Щеки стали краснеть от теплоты в номере и повышения градуса за счет алкоголя. Краснов снова не отличался аппетитом, только выпивал и обводил пальцами бинт. — Что имел ввиду Сиваков, когда упоминал твоих родителей? — за окном громко выстрелила петарда, я с испуга дернула ногой и пролила вино как на себя, так и на мужчину. Если его джинсы впитали капли и все осталось не заметно, то по моему телу стекали капли пачкая безвозвратно халат. — Мисс Грация на гастролях, — Краснов принялся промокать салфеткой вино, сменяя одну на другую. — Да что тут рассказывать. У родителей, точнее у отца, свой бизнес, — рука замерла, и брюнет исподлобья глянул на меня. — Тоже сеть автосалонов в соседнем городе. На этом фоне я и повздорила с родителями. — Подожди, — Артем отставил наши бокалы и сел в пол оборота ко мне, придвинувшись совсем близко. — Твой отец Андрей Белов? Владелец «Гранд Моторс»? — Ага, он самый, а что? У тебя для меня сюрприз и на самом деле мой отец уголовник и кидала? — я рассмеялась, ведь в бизнесе без этого никуда. Куда не глянь везде хотят тебя обвести вокруг пальца и прикарманить все до последней копейки. И если вдруг мои догадки окажутся правдой я ни капли не удивлюсь. — Да как раз-таки и нет. Когда ты у меня на перинках отлеживалась, отец к нему ездил договариваться о сотрудничестве. Я предполагал конечно, что ты его дочь, но не стал сильно спешить с выводами и решил, что лучше будет у тебя спросить, да вот случая, подходящего не было. Спасибо Сивакову. — Сотрудничество? — я вздернула бровь, а под кожей застыла кровь. Руки в миг стали холодными, что я засунула их в рукава. — У тебя что, завалялся еще и братец, которого мне снова подгонят как подарок на Новый Год? Э нет, я больше не выдержу таких эксцентричных презентов от матушки. — Нет, к счастью завалялся только я, — презренно фыркнула. Завалялся, а как же. Давно подобрали, помыли, причесали и пристроили в добрые руки. — Так, давай не будем снова, — понял, что мои мысли уже сели на первый рейс до пункта «Адель».       Рывком потянул на себя и усадил на колени, заманчиво подпихнув руки под ягодицы. Приятный массаж меня конечно же не оставил равнодушной. Я сдалась и выдохнула, принимая его условия вновь. Руки медленно поднимали халат и проникли под него, обостряя чувства и желания. Наш разговор отложился как-то сам собой. Я едва заерзала на мужчине, срывая с его губ неоднозначные вздохи. Мы слишком близки, зрачки расширяются и чернеют, разум мутнеет, тело остро реагирует на любое, едва заметное прикосновение и дуновение.       Губы припали к шее, выцеловывая каждый миллиметр. Я безумно хотела его. Во всех смыслах. Духовно и физически. Мужчина умело обратил на себя внимание, завладел им полностью и взял под свой контроль. Находясь под его влиянием, потащила вверх водолазку, открывая себе безупречное подтянутое тело. Таким я его и запомнила с нашей первой встречи. Оно отложилось в моей памяти как отдельный вид искусства. Теперь же я могу без всякого стыда за свои порочные мысли любоваться и касаться этого тела до самого утра. Ногтями прошлась от выпирающей груди до самого низа упершись в ремень. — Кристина, — прорычал мужчина и впился пальцами в ягодицы сжимая до боли и притаскивая максимально близко, чтобы я смогла сама ощутить его желания оказать во мне. — Сдерживать себя сложно. — Так не сдерживай.       Пальчиками прошлась по черному металлу пряжки и ловко расстегнула ее. Артем вытащил руку и дернул за конец пояса, распуская его и открывая вид на мое тело и нижнее белье. Мы словно играли в шахматы, по очереди делая свой ход. Приспускаю джинс, снимает халат, обхватываю член, сжимает грудь. Большим пальцем стираю каплю смазки и слизываю, доставляя его глазам эротическое удовольствие.       Этого было достаточно, чтобы поставить ему шах. Мат был еще прекраснее, трусики отодвинуты в сторону, а я оказалась насажена на готовый и горячий член. У меня давно никого не было и снова ощутить в себе что-то столь прекрасное было равносильно выстрелу в упор. Я двигалась медленно, привыкая к забытому. Артем удерживал за талию, помогая не сойти с ума раньше времени, хотя прекрасно ощущала, что нас двоих трясет от близости.       Ладошками уперлась ему в грудь. Глаза закрыты, из-зо рта вырываются томные вздохи. Темп нарастает. Пару раз войдя до самого конца, откинулась назад, упираясь на его колени. — Хороша, — хрипло вылетело из его груди, а следом щелкнула застежка лифчика.       Прекрасный разврат. Пальцы ног сжались, ногти впились в кожу, из горла вырывались совсем не тихие стоны. Пара мучительных минут и я обмякла, едва не упав спиной на пол. Артем вовремя ухватился и притянул к себе, укладывая голову на плечо и оставляя поцелуй на плече. — Мы не закончили, — неужели ему все еще хочется разговаривать о моих родителях. Я усмехнулась и скатилась на диван, выпрямляя затекшие ноги. — Дай пару минут, — на ватных ногах, по пути держась за все, что попадет под руку дошла до ванной.       Артем полулежа расположился на диване и поманил устроиться меж его ног. Заключив в объятья и нежно поглаживая руки он настоял на продолжении разговора. — Так что у тебя не так с родителями? — Примерно все. Когда мне начали женихов подсовывать, тогда я и психанула. Во-первых, какие женихи в шестнадцать лет, а во-вторых, все как один заносчивые засранцы. Потом у отца появился какой-то партнер, с которым они обсуждали сотрудничество и условием было мое замужество на его сыне, — я сжала руку Артема, вспоминая, как рвота накатывала каждый раз, когда этот сынок касался меня. Даже сейчас чувствую вкус желчи. Сглотнув это неприятное чувство, продолжила. Так захотелось вдруг высказаться и освободиться от тяжелых решений родителей. Артем же поймет меня, ведь сам является такой же разменной монетой в руках отца. — Меня фактически спихнули на его попечение, хотя я была еще школьница, а он уже взрослый мужчина. Все его потребности, желания и извращения стали моей проблемой, — хорошо, что я сидела спиной и моей одинокой слезы было не видно. Она маленькая, мокрая, но такая обжигающая и в то же время, будто унесла с собой частичку этой истории. — Он не стал скрывать, что любить меня не собирается, что будет продолжать ходить по другим женщинам в неограниченном количестве. А я так, дополнение к нему, просто кукла, присутствующая на мероприятиях. Такой жизненный побочный эффект. Дорогая сумка, которую иногда снимали с полки, чтобы хвастаться. А мой отец имел с этого выход на западный рынок и кучу денег в придачу. Да только я послала всех к черту и уехала сюда. В итоге получила лекции о морали и нравственности от матери, проклятья от отца. Лишение денег, лишение дома, лишение родителей. Потом вроде как образумились, но ненадолго. Я знаю, что они ненавидят меня и при удобном случае снова попытаются выдать за очередного козла с манией величия и тут они своего точно не упустят. — Крис, ничего у них не выйдет, — Краснов сжал меня до хруста в ребрах, давая ту призрачную надежду, что у меня появился защитник. Но я так слабо верю, что получится переступить эти жесткие законы бизнеса и семейные узы, чтобы спасти какую-то девчонку. Но все равно мне было ужасно приятно, что Артем допускает мысль о подобном и на уровне идеи готов стать для меня стеной. — Отец после встречи вернулся злой, если ты помнишь, — а я помнила, как стучали двери и дребезжали окна от его крика. — Потому что получил отказ. Твой отец ищет тебе жениха и не успокоится. Сильно хочет выйти на запад, я бы сказал даже маниакально. — А что ему с этого брака то будет. Я ничего не смыслю и не хочу в этом бизнесе. Даже носа и близко не суну. Меня ободрать будет как нечего делать. Да я и сама отдам, только не трогайте. Да будет ли отец такому рад? — все слишком сложно для меня. Мой мозг едва не течет от подобных тем и разбирательств. Мне хватает факта, что родную дочь готовы закладывать как ненужную старую тряпку. — У вас очень прочная позиция на востоке, при чем на всем. Такого успеха мало кто добился, а если и добивались, то быстро теряли. Но не вы. Твой отец очень хорошо постарался, зубами впился в рынок и отпускать не собирается. Ты дороже алмаза сейчас. Так как на западе большая конкуренция ему нужна помощь и как ее добиться если не выдать тебя замуж за сынка партнера? Бизнес в семье, прочная позиция на западе будет обеспечена. В итоге вы станете чуть ли не самыми богатыми людьми. Там бы ты забеременела. Сын, дочь значение не имеет. Твой муж не отдал бы никому ничего и тебя держал бы всегда рядом, потому что привык, да и дети. А там все по новой. Это бесконечный порочный круг, из него не вырваться живым.       От его будничного тона внутри переворачивались органы. Тошнота подступала к горлу, пальцы ног занемели от напряжения. Он прав во всем. Мне не сбежать из круга, не изменить его ход. Я букашка в играх взрослых дядек. Моя связь с Артемом оборвется в любой момент и виной тому будет даже не Адель, которой я боюсь как огня, как невесть откуда взявшийся женишок. Я крепче сжала руку Краснова, убеждаясь, что он тут со мной, что у меня еще есть время насладиться таким запретным чувством как счастье. Отец принимает людей, значит скоро меня приволокут в родительский дом за руки и за ноги, где я похороню свои мечты, желания и саму себя. — Я ничего не буду обещать, но постараюсь, что-нибудь выяснить на этот счет, — Краснов развернул к себе лицом и поцеловал. Так как умеет только он. Дарит надежду, дарит ласку и нежность. Слезы смешиваются со сладостью его губ, каждая встреча может стать последней. От этого они станут еще дороже и желаннее. Артем целовал медленно, вкрадчиво, гладя меня по щекам, запускал пальцы в волосы. Давал мне почувствовать себя нужной, красивой, желанной. Нашу идиллию прервал звонок моего телефона. Не разрывая поцелуй я нащупала его рукой на столе. — Да, — губы налились кровью, вдохи такие рваные. Я убрала телефон от уха и снова поцеловала Артема. — Кристина, ты слышишь меня? — в ровном голове послышались нотки стали и увеличилась громкость. — Да, мам. Что ты сказала? — все же я оторвалась и вслушалась в ее слова. — Бабушка заболела и похоже серьезно. Приезжай.       На том конце гудки и жестокое безразличие.