Мы - одна команда

Глот чутко прислушивался к своим ощущениям. Он вообще-то с трудом понимал, почему подпустил к себе Алису так близко, да еще и к такому месту, где ему достаточно легко нанести травму! Но почему-то Глот был уверен - не нанесет. Как она спросила его про ошейник. Неужели пожалела? Его? Но к своему удивлению, Глот не почувствовал раздражения или злости. Было, скорее, непривычно. Да, Глоту пришлось десять долгих лет провести в тяжелом металлическом ошейнике. Он был рассчитан на людей и никак не был приспособлен для Глота, чья анатомия отличалась от обычной человеческой. Тюремщиков мало заботило неудобство заключенных. А Глот все-таки был слишком горд, чтобы открыто жаловаться на условия содержания, для него приравнивающиеся к, хоть и довольно слабой, но зато практически непрекращавшейся пытке. Он находил небольшое облегчение в своих медитациях, погружавших его в полусон и позволявших хотя бы на некоторое время получать небольшую передышку. Но в общем-то, Глот не особенно рассчитывал на какую-то гуманность, когда его схватили. Говоря по правде, он ожидал казни. И получив всего лишь пожизненное заключение, невероятно удивился. Ошейник - это было непредвиденное даже его тюремщиками обстоятельство, пытать его на самом деле никто не намеревался, а держать преступников в оковах - это Содружество практиковало всегда. Кроме того, самая главная роль того ошейника сводилась к тому, чтобы пресекать любые попытки Глота как-то пытаться брать под контроль людей. И с этим он отлично справлялся. Неизвестно, чем его нашпиговали разработчики, но любая попытка Глота как-то воздействовать на приходящих к нему посетителей заканчивалась разрядом тока, способным уложить наповал даже Весельчака У! Глот выдерживал. Он вообще был крепче, чем многие думали, несмотря на свою кажущуюся хрупкость. После нескольких попыток, ясно показавших ему границы его действий, он прекратил бесчеловечные эксперименты над собой. Однако, ошейник все-таки доставил ему множество неприятных ощущений. Собственно, именно тому ошейнику Глот и был обязан тем, что теперь совершенно не мог выдерживать длительного контакта своих шейных позвонков с чем-то, кроме воздуха: кожа начинала воспаляться, а в самих позвонках поселялась грызущая боль. Глот стоически терпел или справлялся с ней с помощью различных средств, вроде этой мази, сейчас приятно охлаждавшей воспаленную кожу. Однако полностью избавиться от этих последствий заключения на Титане он никак не мог. Сейчас, впрочем, ему становилось легче. Он чувствовал осторожные прикосновения к поврежденному участку шеи. Для Глота было непонятно: не то Алиса позабыла, кого именно она лечит, не то ей было все равно, а главным для нее было облегчить страдания пациента. Только Алиса касалась его так аккуратно и бережно, будто боялась причинить ему боль. Но больно ему не было. Было приятно. Глот впервые подумал, что у него на корабле никогда не было медика. Каждый из пиратов мог сам оказать посильную помощь себе или товарищу, благо набор мединструментов и аппаратов позволял справляться самим. Может, пришло время изменить это?