Venomous / Ядовитые

Прислушавшись к совету Тауриэль, Айвелин садится за рабочий стол, включив свой волайтбук и начинает изучать клэнтийскую мифологию, которая оказывает огромное культурное и исторические влияние на город. Она приметила, что многие имена элит имеют божественное происхождение. Вергена это укороченное от имени богини Вергендры; Тауриэль назана в честь мифической империи Тауры; Эленерра от богини любви Эленер, Инар и Инарион от бога света Инариса и т.д. В особенности, Айвелин подробно изучила информацию о Кайнеме, аннигиляторе предшествовавшей вселенной. Древние племена населявшие острова нынешнего Иконвилля ещё тысячи лет назад возвели культ загадочной частицы, которую они называли «клэнтом». Они верили, что клэнтическая энергетика была основой всего сущего и считалась породителем вселенной. Клэнт, по их убеждению, был той первоосновой, из которой зародилось всё мироздание, и именно он наделял существование энергией и жизнью. Культ клэнта существовал веками, но его значимость и влияние достигли небывалых высот с приходом архежрицы клэнтизма и древней чаровницы Эйны. Она, обладая глубоким знанием природы клэнта, сумела организовать и систематизировать верования племён, создав из разрозненных мифов и ритуалов единое учение. Под её руководством культ обрёл форму, структуру и мощь, став основой всей цивилизации Иконвилля. В этой религиозной системе особое место занимали четырнадцать полубогов, каждый из которых воплощал различные аспекты клэнтической энергии. Эти полубоги считались покровителями разных сфер жизни и стихий, наделённых способностью воздействовать на всю вселенную. Центральное место в их верованиях занимал камень Артлоуп — артефакт, обладающий невиданной силой. Этот камень, сформированный в виде гексагональной бипирамиды, был, по преданию, ключом к управлению всей предшествовавшей вселенной. В физическом смысле, Артлоуп представлял собой не просто камень, а кристалл, способный управлять временными и пространственными потоками клэнтической энергии. Согласно древним текстам, камень мог воздействовать на фундаментальные силы природы, такие как гравитация, электромагнитное поле и даже сама структура времени. Храмы служили не только местом поклонения, но и как некие усилители клэнтической энергии. Эти структуры, уцелевшие до наших дней, напоминают о древней мудрости и мощи, которыми обладали жрецы клэнтизма и их вера в силу Артлоупа, способную изменить судьбу миров. Кайнем был плодом запретной и немыслимой любви двух божественных сущностей — бога света Инариса и богини тьмы Граоны. Эти две противоположности, чья сущность была настолько разнородна, что их союз казался невозможным, всё же породили существо столь мощное и опасное, что его существование могло разрушить вселенную. Титан Кайнем, рожденный от этого союза, был наделен силой, способной уничтожить Артлоуп — на котором держалась вся структура мироздания. Кайнем уничтожил Артлоуп, и вселенная, на которой держалось всё сущее, подверглась аннигиляции. Вся реальность, как её знали, была разрушена, обращена в пустоту и хаос. Однако на месте этой вселенной из космической сингулярности произошёл всплеск клэнтической энергии — той самой энергии, которую древние племена Иконвилля считали первоосновой мироздания. Из этого всплеска, подобно фениксу, возродилась новая вселенная, новая реальность, наша нынешняя вселенная, наполненная клэнтической энергией, которая снова начала ткать свои нити, создавая звёзды, планеты и жизни. Кайнем, разрушив одну вселенную, невольно стал причиной зарождения другой, став звеном в бесконечной цепи творения и разрушения, поддерживающей вечный цикл бытия. И вот однажды, древняя чаровница Эйна, видящая будущее сквозь время и пространство, предсказала, что однажды Кайнем вернется в этот мир. Её пророчество, высеченное в старинных манускриптах, указывало на точную дату перерождения титана — 21 декабря 2012 года. Эта дата совпала с днём рождения младшего сына Реджинальда Корвина, которого, словно ведомые древним предопределением, нарекли Кайнемом. — Ох, Кайнем Корвин, с каждым разом ты интересуешь меня всё больше и больше, — произнесла Айвелин, закуривая сигарету. Утром следующего дня, она копается в чердаке, после генеральной уборки всей квартиры. Айвелин решает устроить перестановку мебели, а также найти что-нибудь из старой мебели и сувениров на верху, как подсказала Тауриель. В густом полумраке чердака, под покровом густых паутин и тонкого слоя пыли, она вместе с Тауриэль медленно продвигалась, осматривая старые, давно забытые вещи. Луч света, пробившийся сквозь маленькое окошко под крышей, освещал заваленные сундуки, коробки и шкафы, прячущие в своих недрах целую эпоху. К ее счастью, Айвелин нашла свою страсть. Она выдергивает плотную, выцветшую от времени простыню, за которой прятался винтажный граммофон, защищеный от гряза и пыли. — Какая красота! Перед ее глазами появился величественный граммофон, олицетворяющий элегантность и романтику ушедшей эпохи. Его массивный деревянный корпус, выполненный из темного полированного дерева, излучает теплоту и стойкость, будто сохраняя в себе воспоминания прошлых времен. Лаконичные резные колонны придают основанию нотку утонченной старинной архитектуры. Но самая завораживающая деталь — это его величественный рупор, изготовленный из сверкающего металла с изысканным геометрическим узором. Эти узоры словно рассказывают историю изящества и мастерства, передаваемую от поколения к поколению. Рупор расширяется и стремится вверх, напоминая цветок, едва распустившийся и готовый зацвести своими звуками. — Любишь же ты всякий доисторический хлам. — фыркнула Тауриэль. — Таури, ты просто не представляешь, какое сокровище пылится у тебя в чердаке. Этот граммофон — не просто предмет интерьера, а настоящее произведение искусства, связующее поколения и истории, оживающие в каждой пластинке. — Поэтично. — Да, сразу вспомнила, как вчера Кайнем описывал свой коктейль. Я от него заразилась драматизмом. В общем, этот волшебный граммофон я спущу вниз. — решила она и продолжила обход чердака. Проходя мимо ветхого деревянного стола, Айвелин остановилась. Её взгляд вновь привлекло что-то особенное, что-то, что выделялось среди хаоса заброшенного чердака. Это было ещё одно старьё, винтажная пишущая машина, на котором было выковано эмблема дома Коувренальдов. Её металлический корпус тускло поблескивал, несмотря на многолетнюю пыль. Узоры и изящные линии корпуса были исполнены с такой тонкостью, что казалось, машина сохраняет в себе дух прошлого. Эта ещё одна чудесная находка, казалось, перенесла её в прошлое, в то время, когда люди писали письма и романы, с трепетом нажимая на каждую клавишу. Она закрыла глаза и услышала ритмичный стук, словно эхо далёких воспоминаний, наполняющее чердак мелодией ушедших времён. В этом забытом уголке она нашла не просто старьё из прошлого века, но мост в мир воображения и историй, готовых возродиться вновь. В этот момент, в кармане домашних шорт Айвелин завибрировал смартфон, а затем в умных линзах появился сигнал. Это был подключенный к системе Скотти чип Вергены, которая требовала срочно явиться к ней. — Ну ничего себе. Я думала, что она уже забыла о моем существовании. — Кто это? — спросила Тауриэль. — Сама Вергена Корвин. Судя по импульсу чипа, она дает сигнал о том, что хочет меня видеть. Ну что ж, работа зовёт! — Ну на связи, аривидерчи! Айвелин, обладая грацией и решительностью, перешла к делу с точностью солдата. Вспоминая их первое знакомство, когда она предстала перед Вергеной Корвин в голом, побитом и мокром виде, Айвелин знала, что на этот раз должна предстать в лучшем свете. Сначала она сбросила повседневную одежду с решимостью воина, готовящегося к битве. Быстро открыв гардероб, она выбрала роскошное платье насыщенного изумрудного цвета, которое подчёркивало её стройную фигуру и придавало ей особое очарование. Ткань платья струилась, словно вода, подчёркивая каждое её движение. Айвелин быстро облачилась в платье, её движения были быстрыми и точными. Следующим шагом были аксессуары: она надела изящные серьги с рубинами, которые сверкали при каждом её шаге. Украшение на шее — тонкая цепочка с маленьким бриллиантом — добавляло нотку утончённости. И самый элемент — обувь, была выбрана с таким же тщанием. Лакированные туфли на высоком каблуке, удобные и стильные, идеально дополняли её образ. Взгляд Айвелин был острым и уверенным, как у воина, готовящегося к решающей битве. Заканчивая свой образ, она нанесла лёгкий макияж, который подчёркивал её природную красоту. Волосы были собраны в элегантную причёску, добавляя ей ещё больше уверенности и грации. Окинув себя взглядом в зеркале, она увидела в отражении не только безупречный внешний вид, но и внутреннюю силу, которую она обрела, пришедшее с преодолением прошлых испытаний. Теперь она была готова встретиться с Вергеной Корвин и покорить её своим обаянием и стойкостью. Задумавшись о поездке через каршеринг, она все же заказывает убер по тарифу комфорт-плюс и вспоминает, как вчера катала Porsche Kayenne по улицам Иконвилля. «Как же мне хотелось бы водить крутые тачки на постоянной основе. Я бы никогда не наняла шофера или робота-водителя», — думалось ей во время поездки. Айвелин грациозно выходит из такси на фоне пасмурного утреннего света. Её каблуки мягко касаются асфальта, едва слышно постукивая в шумном мегаполисе, где каждый звук сливается в мелодию просыпающегося города. Вокруг царит лёгкий ветерок, который едва колышет её золотисто-русые волосы, придавая ей вид, словно она вышла из страниц модного журнала. Перед ней возвышается здание Бейт Ора, сверкающее окнами, отражающими свет пасмурного неба. Оно, словно маяк, зовёт её вперёд, обещая тепло и свет в своих стенах. Айвелин останавливается на мгновение, чтобы полюбоваться архитектурой здания, его гармоничными линиями и утончёнными деталями, которые будто переносят её в мир классической элегантности. С лёгкой улыбкой на губах она направляется к массивным стеклянным дверям, которые плавно открываются перед ней, как по волшебству. Пройдя внутрь, Айвелин оказывается в просторном и светлом вестибюле, где её окружает атмосфера роскоши и спокойствия. Пол из мрамора, высокие колонны и мягкий свет, льющийся из кристальных люстр, создают ощущение величия и гармонии. Её внимание привлекает ее любимая франшиза кофеен Cup-Cara, в точках которого она чаще всего покупает кофе и засиживается с ноутбуком, расположенная в углу вестибюля в этом здании. Айвелин не могла пройти мимо и направлась туда, вдыхая аромат кофейных зерён и свежесваренных напитков. Она желает заказать чего-нибудь новенького и берет капучино с корицей на соево-банановом молоке, по совету милой и улыбчивой девушки-бариста. Держа горячий бумажный стакан в руках, от которого поднимается тонкий пар, который обволакивает её лицо нежным ароматом корицы, она чувствует, как приятное тепло греет руки и душу в пасмурную серую погоду. Она делает первый глоток, и её губы касаются бархатистой пенки, слегка посыпанной корицей. Волшебный вкус тут же начинает разворачиваться, словно гастрономическая симфония. Нежная сладость соево-бананового молока мгновенно обволакивает её язык, придавая напитку неповторимую мягкость и кремовость. Тонкие нотки банана добавляют экзотический оттенок, который прекрасно сочетается с тонким ароматом кофе. Кофейные зерна любимой марки Айвелин «Cup-Cara Coffee», искусно обжаренные и тщательно выбранные, дарят напитку глубокий, насыщенный вкус с легкими ореховыми и шоколадными оттенками. В каждом глотке ощущается забота и мастерство баристы, умело балансирующей все ингредиенты, чтобы создать идеальную гармонию. Корица добавляет легкую пряную нотку, которая мягко греет изнутри, пробуждая в Айвелин уютные воспоминания о домашних праздниках и зимних вечерах у камина. Каждый глоток приносит ей не только наслаждение, но и чувство умиротворения, наполняя её энергией и вдохновением на весь оставшийся день. — Мгм, это так вкусно! — восхитилась она с широкой улыбкой, — Спасибо, за волшебный кофе. — благодарит Айвелин и щедро добавляет свыше 50% наличными от цены заказа на чай девушке-бариста с умелыми руками, которая в ответ выражает признательность и радуется крупным чаевым. С кофе в руках она уверенно шагает к лифту, который молниеносно поднимает её на четырнадцатый этаж, полностью принадлежащий офисам Vergena Corvin Holdings. Выйдя на нужном этаже, Айвелин проходит по коридору с мягким ковровым покрытием, который приглушает звуки её шагов, создавая ощущение бесшумного движения. У рецепции её встречает старшая ассистентка Вергены Корвин — Кико. Сразу узнав посетительницу в лице Айвелин, она по инерции фальшиво улыбается и, поприветствовав гостью, предлагает проводить её до офиса Вергены. Айвелин следует за Кико, ощущая, как волны уверенности усиливаются с каждым шагом. Подойдя к массивной двери с латунной табличкой, на которой чётко выгравировано название компании, Айвелин чувствует прилив уверенности. Кико открывает ей дверь, и она входит в просторный и светлый офис, готовая к новому дню, новым вызовам и успехам, которые ждут её впереди. Вергена Корвин сидела в своём роскошном кресле, обтянутом мягкой кожей глубокого бордового цвета, спиной к массивному столу из темного дерева. Её длинные пальцы небрежно держали элегантный мундштук, из которого тонкими струйками тянулся дым ароматной сигареты. Дым, окутывающий её, подчеркивал её загадочность и неприступность. Она откинулась назад, слегка прищурив глаза, наблюдая, как дневной свет, проникающий через панорамные окна, играл на полированной поверхности стола. Каждое её движение, каждый жест были пронизаны грацией и уверенностью. В воздухе витал терпкий аромат табака, смешанный с тонким намёком на её изысканные духи. Вергена не спешила — время, казалось, принадлежало ей одной. Она наслаждалась моментом тишины и ожидания, предвкушая встречу, которая вот-вот должна была состояться. Когда дверь кабинета тихо скрипнула, сообщая о прибытии Айвелин, Вергена неторопливо повернулась. Её движения были плавными и размеренными, словно каждая секунда была частью тщательно продуманного спектакля. Обратившись лицом к вошедшей, она медленно убрала мундштук от губ, выпуская тонкую струйку дыма, которая причудливо завивалась в воздухе. Её пронзительный взгляд, обрамлённый идеально уложенными локонами, встретился с глазами Айвелин. На её губах заиграла загадочная полуулыбка, скрывающая тысячи мыслей и планов. Вергена Корвин была готова к диалогу, и её присутствие, как всегда, окутывало комнату невидимым, но ощутимым ореолом силы и решимости. — Айвелин, — начала Вергена, ставя неверное ударение на букву «И», — Присаживайся. — Не желаете ли чая или кофе? — предложила Кико. — Чашечку доппио, спасибо. Кико отошла, чтобы принести кофе. Вергена продолжала курить и рассматривать Айвелин, севшую напротив неё. Та смотрела в ответ. Минута тишины. Айвелин, сидя напротив Вергены в полутемном кабинете, не могла оторвать глаз от изысканных аксессуаров, которые украшали деловой костюм её собеседницы. Каждый из них был словно олицетворением мрачной красоты и утонченной роскоши. Через умные линзы она поочерёдно разглядывала и сканировала их подетально: брэнд, цена, карат, происхождение камней, эксклюзивность материала. В ушах Вергены сверкали длинные серьги из черного оникса, напоминающие паучьи лапы, тонкие и изящные, но при этом внушающие благоговейный трепет. Каждое движение головы заставляло серьги покачиваться, подобно хищным тварям, готовым к нападению. На пальцах Вергены поблескивали кольца — миниатюрные шедевры ювелирного искусства. Одно из них, кольцо с огромным черным сапфиром, было украшено тонкими золотыми нитями, переплетающимися в форму паутины. Другие кольца, инкрустированные мелкими бриллиантами, напоминали пауков, сплетенных из серебра и золота, каждая деталь которых была тщательно проработана и излучала не только блеск, но и тайну. На лацкане её строгого пиджака Айвелин заметила брошь в виде каракурта, искусно сделанную из черного и красного эмали. Эта брошь, словно живая, приковывала внимание своей реалистичностью и в то же время загадочной красотой, символизируя власть и опасность. Но настоящим шедевром было колье, обвивающее шею Вергены, как роскошная паутина, сверкающая черными жемчужинами и мелкими бриллиантами. Центр этого колье украшал изумруд в форме паука, его глаза, выполненные из рубинов, горели словно огонь, а тонкие лапки, сделанные из платины, обхватывали шею Вергены, придавая ей ещё больше величественности и зловещего обаяния. Айвелин не могла не восхищаться тем, как каждый из этих аксессуаров, несмотря на свою мрачную символику, подчеркивал безупречный вкус и безграничное чувство стиля Вергены. Эти украшения, олицетворяя пауков, не просто дополняли её образ, но и делали его завершенным, отражая её мистическую и роковую натуру. — Нравится? — спросила Вергена, заметив на себе восхищенный взгляд девушки. — Это просто великолепно. — Изделия из эксклюзивных камней в коллаборации от кутюр модных домов Bela Halen и Dias Darkhan. Айвелин, не отводя взгляда от сверкающих украшений Вергены, наконец не смогла сдержать свое любопытство. Она немного наклонилась вперед, чтобы увидеть лучше, и тихо, но с явным интересом, спросила: — Миссис Корвин, простите за вопрос, но я не могу не заметить, что пауки занимают особое место в вашем образе. Что именно привлекает вас в этих созданиях? Вергена, услышав вопрос, на мгновение отвела взгляд в сторону, словно обдумывая ответ. Затем, медленно подняв глаза и встретившись с взглядом Айвелин, ответила с легкой улыбкой, в которой читалась глубокая мудрость: — Пауки для меня — это символы многого. Они воплощают в себе баланс между хрупкостью и силой, красотой и опасностью. Как и мои наряды, они одновременно притягивают и пугают, вызывая восхищение и страх. Она сделала паузу, поправив колье на шее, прежде чем продолжить: — Паутина, которую они плетут, — это произведение искусства, сложное и изящное. В каждом их движении скрыта цель, каждое их создание наполнено смыслом. Пауки живут в тени, но их влияние ощутимо. Я нахожу в них отражение своей собственной природы — быть скрытой, но в то же время властной, восхищать и оставаться загадкой. Вергена снова улыбнулась, и в её глазах засверкали искорки таинственности: — Эти создания напоминают мне, что истинная сила и красота заключены в тех, кто умеет прятаться в тени, оставаясь при этом неотразимыми и непостижимыми. Именно поэтому я выбираю их как элементы в своих образах. Они помогают мне выразить себя без лишних слов. Айвелин, слушая каждое слово, ощущала, как мир Вергены становится ей немного ближе, и эта тайна, окруженная паутиной красоты и власти, манила её всё сильнее. Погружённая в данные мысли, она снова бросила взгляд на руки Вергены, и её внимание тут же привлекла та самая серебряная перчатка с острыми наконечниками на пальцах. Та же, что Вергена носила на их первой встрече, вновь украшала её левую руку. Металлический блеск перчатки, отливающий холодным серебром, выделялся на фоне строгого чёрного костюма, подчеркивая её безупречный вкус и утонченную, но мрачную элегантность. Айвелин невольно задержала взгляд на этой детали. В памяти всплыли фотографии, которые она видела в интернете, где Вергена неизменно появлялась в перчатках на обеих руках, будь то на официальных приемах или во время деловых встреч. Перчатки, казалось, были неотъемлемой частью её образа, обязательным аксессуаром, скрывающим что-то большее, чем просто руки. Её мысли на миг замедлились, как будто время само сделало паузу, чтобы дать ей возможность задуматься. Почему Вергена постоянно носит эти перчатки? Возможно, она скрывает под ними морщинистую кожу, чтобы поддерживать иллюзию вечной молодости? Или, может быть, причина кроется в чем-то ином, более глубоком и загадочном? Было ли это просто элементом стиля, символом власти и безупречности? Или перчатки скрывали нечто более значительное — может быть, следы прошлого, которые Вергена предпочитала не показывать миру? Айвелин пыталась разгадать эту загадку, но чем больше она размышляла, тем больше её одолевали сомнения. Эти мысли не давали ей покоя, и чем дольше она смотрела на серебряную перчатку, тем более загадочной и притягательной становилась сама Вергена. Что она скрывает за этим блеском? Этот вопрос словно паутина плёлся в голове Айвелин, оставляя за собой лишь ещё больше неразрешённых тайн. Наконец, решив начать тему о том, для чего она здесь, Айвелин поинтересовалась: — Я оправдала ваши ожидания, Миссис Корвин? — Даже переусердствовала, что подозрительно. — Мне ведь теперь полагается вознаграждение? Помнится, вы обещали озолотить меня. Кико возвращается в кабинет с подносом и подает чашку двойного эспрессо и стакан воды для гостьи. Затем они вновь остаются наедине. — Всё ещё будет, Айвелин, — ответила Вергена, продолжая ставить неверное ударение имени, — Не забывай, я обещала вознаграждение за то, что ты вернешь мне мою вещь. Сейчас же, по устному договору, я должна тебе раскрыть, что именно Кайнем украл у меня. — Я уже знаю. Кайнем украл у вас кулон с 20-ти каратным изумрудом и продал его на аукционе в Париже вашей главной сопернице. Верно? — Кажется, я тебя недооценила. — Вам не кажется. — ухмыльнулась Айвелин, преподнося к губам чашку со свежим ароматным кофе, но в этот миг, умные линзы подают сигнал о попытке Вергены воздействовать на её волю. Скотти детально изучил команды чипа и то, каким образом они влияют на нервную систему человека. Контрольный чип, внедрённый глубоко в нервную систему, действует как невидимый дирижёр, заставляя каждый нейрон плясать под свою мелодию. Он окутывает сознание человека, как паутина, аккуратно переплетая свои тончайшие нити с нервными окончаниями, создавая непробиваемую сеть контроля. Когда владелец чипа концентрируется, его мысли словно электрические импульсы, передаются через невидимую связь к чипу. Этот миниатюрный узурпатор власти посылает сигналы по нервным путям, заставляя тело подчиняться каждой прихоти владельца. Каждый импульс — это приказы, которые выполняются безукоризненно: от простого поднятия руки до сложных, точно выверенных движений, будто марионетка в руках кукловода. Но контроль этим не ограничивается. Стоит владельцу захотеть, и чип может вызвать острую, нестерпимую боль, пронзающую каждую клеточку, заставляя кричать в муках. Мысленный приказ — и человек произносит слова, которые не хочет произносить, выполняет действия, противоречащие его воле. Самое страшное в этом устройстве — его безоговорочная мощь над жизнью и смертью. Одним мимолётным мысленным сигналом владелец может заставить сердце остановиться, дыхание прекратиться, погрузив человека в безмолвие вечной тьмы. Чип, как жестокий надсмотрщик, подчиняет волю и тело своим желаниям, стирая грань между живым существом и биологической машиной. К счастью для Айвелин, благодаря Тауриэль, она свободна от чипированного рабства и может вздыхать спокойно. К своей предусмотрительности, она наблюдала за каждым движением и каждой реакцией чипированного субъекта. Она внимательно изучала, как приказы, переданные через чип, вызывали мгновенные изменения в поведении: от внезапного ужаса до покорного подчинения. Каждый импульс, каждая мельчайшая дрожь тела запечатлевались в её памяти. Затем, уходя в уединение, Айвелин тренировалась воспроизводить эти реакции с безукоризненной точностью. Она погружалась в изучение мимики, жестов и интонаций, превращая своё тело в послушный инструмент, способный имитировать все нюансы, которые она наблюдала. Прямо сейчас, сидя напротив владелицы чипа, она должна была имитировать полное застывание всех мышц тела в одной позиции. — Я желаю знать, на кого ты работаешь, Айвелин. — изъявила Вергена и добавила к команде полного остывания умеренную боль в мышцах, заставляя девушку слегка изогнуться, как марионетка, под гнетом незримых нитей боли. Айвелин успешно и внушающее имитирует боль. Она немного напрягла плечи, её лицо отразило тень дискомфорта, а губы сжались в едва заметную линию, как будто каждое движение приносило легкую, но терпимую боль. При этом чашка кофе крепко держится в руках. — Я могу допустить, что уже весь Иконвилль в курсе на чьей шее висит мой изумруд, но неужели ты смогла соблазнить Кайнема настолько, что он уведомил тебя о своем причастии? Причем за пару встреч. Благодаря своей продуманности, у Айвелин была приготовлена вымышленная, специально для Вергены, «истина». Ситуация играла на руку. Прекрасной возможностью для обмана стало то, что правдоподобные ответы, которые она услышит, будучи непоколебимо убежденной в своей власти через контроль чипом, успешно превратятся в правдоподобную версию вариантов событий, к котором сложно придраться. Главной частью было не вызвать подозрения, иначе ложь рухнет на месте. — Я повторяю ещё раз, на кого ты работаешь. Айвелин делает вид, словно она со всех сил пытается сдержаться от ответа, но ей это не по силам. — Я говорю честно. Я ни на кого сейчас не работаю, но я была завербована Татьяной. Она обучила меня всему, что я умею. — Та самая Татьяна? Глава русской мафии? — Она самая. — Продолжай. — Она подобрала меня на улице. Мой отец погиб во время пожара дома, — с дрожащим голосом произносила Айвелин и пустила скупую слезу, — В возврасте 15-ти лет Татьяна нашла меня и увидела во мне способности к выживанию. — Звучит как рассказ девочки-подростка. — Вы не доверяете своим же чипам? — Техника может подводить. — Кайнем считает иначе. — Я никому не доверяю. Вергена бесшумно скользнула к массивной полке, где среди мраморных статуэток и старинных книг пряталась изящная шкатулка. Она осторожно сняла её, словно оберегая древнюю тайну, и открыла крышку. Внутри, на бархатной подложке, лежал кинжал, его рукоять украшена тонкими серебряными узорами, переплетающимися, как паутина. Вергена, уверенно сжав рукоять, повернулась к Айвелин, которая застыла в немом ожидании, её глаза потемнели от осознания предстоящего. Подойдя ближе, Вергена нежно взяла руку Айвелин и, не нарушая тишину, провела острием кинжала по её пальцу, с лёгкостью выпуская каплю тёмной крови, которая медленно вытекала во флакон. Та в ответ лишь стиснула зубы и терпела боль, не выдавая свое притворство. Её лицо оставалось бесстрастным, когда она, с той же деликатностью, собрала маленькую прядь волос Айвелин, отрезав её одним точным движением. Шелковые нити скользнули из рук, упав на ладонь Вергены, словно символизируя их нерушимую связь. — Ну и какого черта это было? Теперь отрезанный пучок волос будет сильно выделяться на фоне качествено нарощенных волос за круглую сумму. — Вряд ли для такой аферистки как ты могут быть проблемы с деньгами. Воспринимай это как своеобразный обряд посвящения. Ты принята ко мне на работу. — И как обычно, хочу ли я этого или нет, спрашивать у меня не будут. Вергена обратила внимание на бумажный стакан с латте, подписанный для Татьяны, затем бросила взгляд на чашку с двойным эспрессо с кружкой теплой воды рядом. — Не многовато ли кофе для одного утра? — Латте это так, молочный коктейль. А доппио это самое то, для всплеска вдохновения и заряда бодрости. Я просто люблю кофе. — Время ланча подоспело. Продолжим разговор за столом. — сказала Вергена и встала со стола, достав свой клатч. Кико заходит в кабинет, спешно подбегая к Вергене и аккуратно накидывает на нее норковую шубу. Айвелин молча повинуется и встает со стола, следуя за ней, но так и не вкусив эспрессо. Они спускаются по личному лифту этого кабинета, приводящего только к офису данного холдинга, на первый этаж здания и к парковке. Перед выходом с лифта обычно стоит её машина. Они садятся на скромный Lexus LX 570 и выезжает из здания в сторону любимого итальянского ресторана Вергены. Ресторан «La Serenissima» располагался в самом сердце города, среди величественных зданий и старинных мостовых, словно драгоценный камень, скрытый от посторонних глаз. Вергена Корвин обожала это место, потому что каждый визит сюда был погружением в атмосферу утонченной роскоши и непревзойденного итальянского шика. Айвелин, войдя в ресторан, сразу ощутила, как время вокруг замедлилось, позволяя насладиться каждой деталью этого изысканного места. Она шагнула через массивные дубовые двери, инкрустированные витражным стеклом, и мгновенно ощутила погрузижение в атмосферу изысканной красоты и итальянского колорита, который так обожала Вергена Корвин. Высокие потолки, украшенные росписями мастеров эпохи Ренессанса, создавали впечатление воздушности и простора. Стены, покрытые шелковыми обоями теплых золотистых и кремовых оттенков, были украшены антикварными картинами, изображающими сцены из итальянской истории и мифологии. Пол из мрамора, с узорами в виде классических фресок, мягко отражал свет хрустальных люстр, которые свисали с потолков, словно звездное небо. Повсюду стояли изящные вазы с живыми цветами, наполнявшие воздух тонким ароматом роз и лилий. Мягкая музыка, доносившаяся из невидимого уголка, создавала фоновое сопровождение, добавляя волшебства в общую атмосферу. Её взгляд задержался на столах, сервированных с безупречным вкусом: белоснежные скатерти, фарфоровая посуда с золотыми узорами, серебряные приборы и бокалы из тонкого стекла, мерцающие в приглушенном свете. Мягкие кресла, обитые бархатом в глубоких оттенках бордо и изумруда, казались приглашением к уюту и долгим беседам за ужином. Как только Вергена и Айвелин вошли в ресторан, их встретил метрдотель с безупречной осанкой и приветливой улыбкой, словно ожидавший их прибытия с самого утра. Он склонил голову в легком поклоне и, разглядев в глазах Вергены немой приказ, тут же предложил сопровождать их в любимую вип-зону Вергены. Метрдотель повел их через зал, словно проводя королеву и ее свиту, с легкостью лавируя среди столиков и гостей. Взгляды посетителей невольно следили за Вергеной и Айвелин, которые излучали уверенность и грацию. Мягкий свет хрустальных люстр отражался в мраморном полу, усиливая ощущение, что их шаги оставляют после себя легкий шлейф из света и блеска. Он остановился перед дверью, ведущей в приватную зону, и ловко открыл её, приглашая дам войти. За дверью находился небольшой коридор, устланный ковром с узором в стиле классического ренессанса. Легкий аромат жасмина витал в воздухе, придавая месту атмосферу уединения и покоя. Затем метрдотель провел их к двери, скрывающей за собой самую привилегированную часть ресторана. Вергена с легкой улыбкой кивнула Айвелин, и они вместе вошли в просторную комнату, скрытую от посторонних глаз. Вип-зона, специально сконструированная для Вергены, будучи воплощением элегантности и утонченного вкуса, состояла из просторного помещения, обставленное антикварной мебелью, декорированной золотыми вставками и тонкой резьбой, выходило на большую террасу с панорамным видом на город. Терраса с её ажурными коваными перилами открывала потрясающий вид на пейзаж, где огни города мерцали в ночи, словно звезды. Мягкие диваны и кресла, обитые бархатом цвета глубокого винного оттенка, располагались вокруг невысокого мраморного столика, украшенного свежими цветами и свечами. В центре комнаты находился камин, в котором мягко потрескивали дрова, добавляя уюта и тепла. Персонал, не теряя времени, быстро и беззвучно подал прохладительные напитки, разложил на столе закуски и продемонстрировал полное понимание вкусов Вергены. Казалось, что даже малейшие детали этой зоны были созданы, чтобы подчеркнуть её статус и утонченность. Айвелин, наслаждаясь изысканным интерьером и видом на город, почувствовала, как атмосфера этого места идеально соответствует Вергене: изысканная, спокойная, но в то же время пропитанная роскошью и силой. Уже в машине Вергена выбрала одно из своих любимых блюд, которое она хочет отведать за обедом. Её выбор пал на ризотто с белыми трюфелями из Альбы и свежими лобстерами. Чтобы подчеркнуть изысканность ризотто с белыми трюфелями и лобстером, Вергена выбрала вино, которое идеально дополнит тонкие ароматы и богатый вкус блюда. Её выбор пал на **Sassicaia, Bolgheri DOC, 2016** — знаменитое тосканское красное вино. Айвелин, вдохновленная атмосферой «La Serenissima» и желая ощутить вкус чего-то утонченного, но в то же время насыщенного, остановила свой выбор на **филе ди манзо аль Бароло**. Это блюдо представляло собой нежнейшую вырезку из говядины, приготовленную до совершенства и поданную с соусом из вина Бароло. Мясо, таящее во рту, было пропитано ароматами розмарина и тимьяна, а соус, созданный на основе богатого и глубокого вина Бароло, добавлял блюду благородные винные оттенки, превращая каждый кусочек в настоящий гастрономический шедевр. К этому блюду Айвелин выбрала бокал **Barolo DOCG, 2014** — великолепного итальянского вина из Пьемонта. Вино, с его насыщенным букетом черной смородины, вишни, сухофруктов и пряностей, создавало идеальный баланс с мясом, подчеркивая его мягкость и одновременно усиливая пикантные нотки соуса. Глубокий и продолжительный вкус Бароло, с бархатистыми танинами и лёгкой кислотностью, добавлял ещё больше изысканности в этот момент наслаждения итальянской кухней. — Отлично. Ваши блюда будут готовы через 20 минут. — Прекрасно. У нас будет время поговорить. — сказала Вергена и посмотрела на Айвелин, стуча по столу острыми наконечниками серебрянной перчатки. — Славно. Наконец-то я узнаю, ради чего я была вызвана. Сомелье в безупречном фраке подошёл к столу с грацией артиста, держа в руках бутылку вина, заказанную Вергеной. С уважением показав этикетку, он ловко извлёк пробку, позволяя лёгкому аромату вина заполнить пространство. Затем, плавно наклонив бутылку, он налил рубиновую жидкость в бокал, создавая идеальный уровень. Изящным движением сомелье завершил наливание, придвинул бокал к Вергене и сделал шаг назад, давая ей насладиться ароматом и первыми глотками. Айвелин наблюдала, как сомелье с той же точностью и уважением наполнил её бокал. Без лишних слов он предложил ей почувствовать богатый аромат вина, оставив обеих женщин наслаждаться моментом. Вергена залпом осушила фужер и насладившись растеканием тепла от вина по телу, начал разговор: — Хвала Граоне, я редко делаю ошибок в жизни и карьере, но я попала в самое яблочко, когда нашла тебя и выбрала для миссии связанной с Кайнемом. — Хвала Граоне? Разве почитание данной богини не считается экстремизмом в этой стране? — Справедливости ради, единственная путная икона, которую стоит почитать. Однако, кучка слабых людей, в особенности мужчин, умеющие брать лишь толпой и активной пропагандой, опасались не удобному им влиянию от настолько сильного божества, что загнали её в изгои, только потому, что оно имеет женское начало. — Мне кажется, причина больше в том, что это пагубно влияющая на разумы клэнтистов богиня зла, разрушения и жестокости. — Так мыслят только овцы и бараны с низком интеллектом, облизывающие с ног до головы статуи Эленер и Инариса. С другой стороны, элитарность должна быть труднодоступной, чтобы оно оставалась драгоценной роскошью, верно? — Согласна. — Ты уже спала с Кайнемом? — Конечно же нет. Я ведь лишь притворяюсь. Причем не какой-то проституткой, а элитной эскортницей для сопровождения на светских вечеринках. — Будь я на твоем месте, я бы уложила его сразу, как попала в его пентхаус. — Я смотрю, вы не спускаете глаз со своего пасынка. — Мои глаза везде. В этом городе и муха не пролетит без моего ведома. — Постараюсь поменьше раздеваться до гола, хотя вы и так все прекрасно развидели. — Мне нужно было видеть то, чем бы ты собралась привлекать Кайнема. И разве он тебе не нравится? — 50 на 50. А вам? — Я его мачеха. — Что звучит абсурдно, так? — На что ты намекаешь? — Я надеюсь, вы не убьете меня чипом одной силой мысли, но я знаю не только о том, что вы дважды вдова и использовали многих крупных людей для собственных целей, включая Эленерру Ван де Волайт. — Я подумаю. Продолжай на свой риск и страх. — Всё, что я скажу сейчас, это лишь мое личное предположение. Надеюсь на то, что вы соизволите подтвердить или опровергнуть мою теорию. — Я вся внимание. — Это естественно, что такая властная женщина как вы, не остановится лишь на холдинге с агентствами трудоустройства, поэтому вы нацелитесь на рыбку по крупнее. Этой рыбкой становится Икс-Краун. Вы думаете о том, как выйти замуж за Реджинальда Корвина, охолостевшего вдовца, у которого трагично погибла очередная жена, но тут происходит недочет. На тот момент, вас ненавидят абсолютно все члены элиты Иконвилля, которые могли бы вас познакомить с ним. При этом у Реджинальда лишь две локации в которых он пребывает — его поместье и штаб-квартира Икс-Крауна. Затем, вы вспоминаете о юном несовершеннолетнем Кайнеме, чье доверие легко завоевать с вашей стороны и пробраться поближе к главе семейства Корвинов. Вся остальная последовательность это уже результат вашего таланта, и вуаля, вы уважаемая и неприкосновенная госпожа Корвин, с которой все считаются и даже боятся. — Хмм. Неплохо. Ты упустила ещё миллион деталей и предпосылок к моим действиям, но это уже проявление великолепной дедукции с твоей стороны. — Кайнем по сей день ненавидит вас и всячески старается донимать. Что же вы ему сказали такого, что сподвигнуло его пойти на кражу вашего кулона? — Начнешь копать ещё глубже, и ты… — хотела выразиться Вергена, как Айвелин продолжила за нее: — Труп. Да, это очевидно. Правда, я уже сказала столько вещей, которые вас могут раздражать, но при этом вы никак не убьете меня. Хотя, это можно сделать одним лишь движением бровей и я наконец мертва. Для чего же я так чертовски нужна вам? — Как ты уже догадалась, я не собираюсь дальше смотреть то, как идиотка Эленерра будет позорить мой кулон своей тонкой шеей. А что ещё хуже, что она его наденет на свою ежегодную вечеринку. До меня дошли сведения, что она впервые собирается сделать данный гала-вечер открытым для всего мира событием. — Вау, прям как Мет Гала. — Поэтому, я собираюсь украсть этот изумруд. — Ваша идея напоминает мне фильм «8 подруг Оушена». Мне ведь за такую грязную работу полагается обещанное вознаграждение? — Безусловно. — Но как же мне удостовериться, что я не останусь дальше вашей чипированной рабыней или, что ещё хуже, ликвидируете меня из жизни, после использования? Сразу говорю, ответы «никак» и «у тебя нет выбора» не принимаются. — Ты ведь девочка умная. Придумай сама. Я соглашусь на любое условие, лишь бы ты уже начала работать над моей задачей. У тебя чуть меньше трех недель до злорадственной вечеринки Ван де Волайт. В этот самый момент, официант, облаченный в белоснежную рубашку и чёрный жилет, приблизился к столу с плавной и отточенной грацией, будто бы неся в руках само совершенство. В его руках покоилось блюдо Вергены — **ризотто с белыми трюфелями из Альбы и свежими лобстерами**. Он с осторожностью поставил изысканную тарелку перед Вергеной, на которой золотистые зерна риса блестели, впитав в себя аромат трюфелей, которые, словно драгоценные жемчужины, были щедро рассыпаны по поверхности. Красный лобстер с влажным блеском располагался на этом роскошном фоне, завершая картину гастрономического шедевра. Следом, с тем же почтением, официант подал **филе ди манзо аль Бароло** для Айвелин. Мягкое и сочное мясо, облаченное в густой, ароматный соус из Бароло, легло на тарелку, как центр притяжения всех чувств. Вокруг мяса лежали акценты из свежих трав и тонкие линии соуса, которые добавляли композиции живописности. Каждый элемент на тарелке был подан с таким изяществом, словно перед Айвелин развернули настоящее произведение искусства, созданное для того, чтобы дарить не только наслаждение вкусу, но и удовольствие глазам. Официант, совершив лёгкий поклон, отступил назад, оставляя Вергену и Айвелин погруженными в мир гастрономической роскоши, где каждый аромат, вкус и текстура обещали незабываемое удовольствие.