Стихи и мигрени Цао Мэндэ

      Предисловие              — Мой господин, вы опять в печали! Что случилось на этот раз?       Лю Бэй слабо улыбнулся, с обожанием глядя на своего стратега.       — Вот, — он протянул ему свиток. — Очередное творение Цао Цао.       — Стих? — удивился Кунмин, разворачивая свиток. Затем он с трудом удержал усмешку. — Мой господин, Цао Цао — ваш враг, не принимайте близко к сердцу, что он о вас пишет!.. Никто не будет хвалить своих врагов!       — Я понимаю, — печально покачал головой Лю Бэй. — Меня не заботит его мнение обо мне. Но меня заботит, что люди будут читать его стишки и начнут в них верить… А я… — он печально посмотрел наполняющимися слезами глазами на Кунмина. — Я совсем ни ногой в поэзию, я ему даже ответить ничего не могу, он годами пишет про меня эти гадости, а я ничего не могу с этим сделать!       Кунмин огляделся и похлопал его по плечу:       — Не расстраивайтесь, мой господин. Теперь у вас есть я. ***              Цао Цао никогда не признает своих ошибок, Чжугэ Лян никогда не позволит кому-то оставить за собой последнее слово. Finally, a worthy opponent! ©              Читать на ритм стиха «Папа Вильям» Л. Кэррола.              Чжугэ Лян:              Цао Цао, ты родом своим дорожишь       И шмотьё твое лучшего брэнда,       Но бабёнок ты любишь несвежих, чужих,       Просвети, в чем прикол секонд-хэнда?              Цао Цао:              Кто б болтал в секонд-хэнд, когда твой господин       По рукам сам прошелся немало,       В Поднебесной скитался как простолюдин,       И нытьё его Небо достало!              Чжугэ Лян:              Господин мой не ноет, он горько скорбит,       О страданьях простого народа!       У тебя, Цао Цао, лишь в жёппе свербит,       Что потомок он древнего рода!              Цао Цао:              Ты про род-то евонный мне не заливай,       Захочу — осушу эту речку!       На безрыбье останешься, — то, не зевай,       Приготовлю в гареме местечко!              Чжугэ Лян:       Цао Цао, скажи, как водичка в Янцзы,       Вам понравилась наша турбаза?       «Вредно ссать против ветра», — учил Лао-Цзы,       Что ж не вспомнил ты предков наказы!              Цао Цао:              Так, Кунмин, дорогой, скоро к предкам тебя,       Провожу я легко и бесплатно,       Там советовать будешь могильным червям,       Им сожрать тебя будет приятно!              Чжугэ Лян:              Ты известен как очень продвинутый гид,       Как твой отпуск прошел за бугором?       Ведь последняя группа схватила ковид       И увиделась с предками скоро!              Цао Цао:              Да, известен, и, в общем, ковид неспроста       Моя группа нарочно словила,       Но остались живые у нас на местах —       Разнесем от Янцзы и до Нила!              Чжугэ Лян:              Говорят, что ты любишь ходить налегке,       Как вояж твой прошел за границей?       Слышал я, что зажег ты на сплаве в реке,       И филе пережарил с горчицей!              Цао Цао:              У тебя как-то очень уж длинный язык,       Как шеф-повар я тоже известен!       Из цзяндунского тигра нарежу шашлык,       А дракона сготовлю я в тесте!              Внезапно Лю Бэй:              Ты к дракону-то лапы свои не тяни,       А не то я их быстро отрежу!       Ты бесчестно пленил дорогого Сянь-ди,       Я однажды тебя обезврежу!              Цао Цао:              Вот разбойников старых забыли спросить,       Иди лесом, развратник ушастый!       Ты умеешь лишь пить и свои слезы лить,       А угрозы твои все напрасны!              Чжугэ Лян:              Господин не развратник, он просто людей       Очень любит, но в рамках приличий!       А тебе лишь обидно, проклятый злодей,       Что к тебе он совсем безразличен.              Цао Цао:              Ох, Кунмин, дорогой, этот твой господин —       Лицемер и притворщик в натуре!       Он мне череп проел благородством своим,       Больно видеть, как он вас всех дурит!              Чжугэ Лян:              Чья б собака мычала, ты что, не таков,       Дуришь всем ты мозги в Поднебесной,       Мы с тобою сравниться размахом грехов       С Сун Цюанем не сможем и вместе!              Цао Цао:              Благодетелей тоже размахом своим       Вам со мной и вдвоем не сравниться!       Он лишь тигр без зубов, а ты простолюдин,       Вы немного сумели добиться!       Все, довольно, — вскричал Император Сянь-ди.       — На часах уже десять двенадцать!       Мне вставать на работу к восьми тридцати,       Так что всех попрошу разбежаться!                     Цао Цао, Лю Бэй и Чжугэ Лян поворачиваются к внезапному Императору, Цао Цао затыкается от неожиданности, Лю Бэй закрывает рот не желающему сдаваться Кунмину из чувства субординации. Все молча расходятся, придумывая планы мести. The End.