Жизнь после варьете

      Это утро решило испортить предыдущую череду везений и заволокло все небо густыми тучами. Ливень нещадно лил уже часа полтора, скрывая рассветное небо. Эдгар проснулся от тихих шорохов, Герман уже собирался на первую в своей жизни работу, всеми силами пытаясь не разбудить друзей.       — Доброе утро, — Редмонд поправил растрепавшийся за сон хвост.       — Доброе… — Гринхил застегнул пальто и тяжело вздохнул, смотря в окно.       — Ты как? — он даже не пытался отговаривать друга, понимая, что из них троих именно у Германа самые большие шансы остаться незамеченным, но все же непрекращающийся стук дождя по подоконнику заставлял волноваться.       — Все нормально, ты бы спал пока, еще совсем рано.       — Я выспался, — Эдгар улыбнулся и осторожно встал, укутав после этого Лоуренса в плед, — Пойдём, я тебя хотя бы провожу…              У самой двери парень осторожно поднял воротник пальто Гринхила и надел на него свой шарф:       — Постарайся не простыть… Отсюда далеко идти?       Герман смутился от неожиданной заботы, но все же волнение немного улеглось, его все еще принимают друзья, несмотря на все ошибки, они готовы поддерживать и беспокоиться за него, значит, он все еще не одинок.       — Нет, не волнуйся. Я не знаю, как скоро вернусь, присматривайте за Вайолетом, ладно?       — Конечно.       Эдгар постоял на пороге ещё немного, перед тем как закрыть дверь вслед за парнем, странное предчувствие чего-то нехорошего шелохнулось внутри, но что именно должно произойти, он не знал.       Грязь мерзко чавкала под подошвами ботинок, совсем неподходящими для такого места, холодная вода быстро намочила пальто и уже замученную временем рубашку под ним. У них не было возможности взять хоть какие-то вещи из варьете. Неприятным холодом отозвалось воспоминание о криках работников поместья, мол, полиция, что происходит? Они пришли за вами! Вайолета нет, они втроем хватают первые теплые вещи, попавшиеся под руки, и убегают через черный ход. Потом прятки со Скотланд-Ярдом по подворотням и пабам, пропитанным перегаром и запахом прогорклого масла.       Наконец, впереди показался нужный домик, женщина уже ждала его на пороге, одетая теплее парня, хоть одежда и была куда проще и явно дешевле.       — Здравствуйте! — Герман ускорил шаг, приближаясь к ней, — Вы говорили, я могу у вас подзаработать сегодня.       Он искренне старался показаться самым обычным человеком в этой деревушке, чего здесь забыл-то? Да так, школу бросил, родители выгнали, вот теперь сам по себе. Врать было неприятно, но и говорить правду было нельзя. Его отвели под навес, работа была не самая сложная, наколоть дров и натаскать воды. Работа отрезвляла, душивший все это время страх и чувство вины постепенно ушли на второй план. Несмотря на холодный ветер и нещадно ливший дождь, по лицу и спине уже тек пот. Скинуть бы пальто, да на рубашке вышита эмблема покинутого театра.       «Подзаработаем немного, и можно будет купить еду и хоть какие-то вещи», — думал парень, продолжая усердно колоть дрова.       В летнем домике семьи Блюэра, ставшем прибежищем для разыскиваемых преступников, продолжалась уборка, ни Лоуренс, ни Эдгар не могли бездельничать, особенно зная, что их друг сейчас отдувается за всех. Один только Вайолет вновь перебрался в спальню и лежал, глядя в потолок, само тело казалось тяжелым, дыхание то и дело перехватывало, а в виски, не переставая, долбила тупая боль. В госпитале ничего с этим сделать не могли, мокрое полотенце на лоб и печень какого-то животного на ужин, особо толку от этого не было. В варьете давали сладости, они хоть немного помогали справиться с головокружением.       — Будь они также счастливы, я бы пошел на это еще раз… — парень прикрыл глаза, неосознанно говоря сам с собой, слабость впечатывала в постель, заставляя чувствовать себя ничтожеством, не способным ни на что, — Только бы они были счастливы…       Он всегда казался себе немного лишним в этой компании, пусть и шли они к статусу префектов вместе, ему эта роль довольно быстро стала неприятным обременением, к счастью, нашелся фэг, способный не то что помогать, а даже брать на себя часть обязанностей. Вайолет с трепетом вспомнил, как они собирались в лебединой беседке, шутки над Гринхилом, празднование окончания турнира.       В комнату заглянул Лоуренс:       — Ты не спишь?       — М? Нет… — Вайолет с трудом приподнялся на локте.       — Как себя чувствуешь?       Парень не ответил, лишь пожал плечами, заметно нервничая.       — Может, проветрить? Здесь душно. И не злись, что мы так беспокоимся, я думаю, на нашем месте ты бы тоже так делал…       — Да, можешь открыть окно… — Грегори отвел взгляд, чувствуя себя неловко, хотя в общем-то Блюэр был прав, — прости, мне трудно принять, что я стал для вас лишним обременением.       — Что ты такое говоришь?! — Лоуренс открыл окно, впуская в комнату дождевую прохладу и свежий воздух.       — А разве нет? Втроем вы бы сюда добрались куда быстрее. Не понимаю, зачем вы за мной вернулись.       — Вайолет! Ты наш друг. И речи быть не может о том, чтобы мы тебя кинули на произвол судьбы.       — Спасибо… Я очень это ценю.       Лоуренс неуверенно сел рядом и подпер голову руками, всматриваясь в окно:       — Можно неприятный вопрос?              — Да, но не уверен, что отвечу…       — Почему ты нам не сказал, о том, что там было? Нас всех мучал этот вопрос с момента, когда открылась правда, — голос виновато дрогнул.       Вайолет тихо и тяжело вздохнул, не зная, стоит ли отвечать, ведь правда могла сильно ранить друзей:       — Я бы не хотел об этом говорить…       — Пожалуйста, я хочу знать.       Грегори вновь откинулся на подушки и закрыл лицо руками, перебарывая себя:       — Я не мог все разрушить, после того, как нас изгнали из Уэстона, мы не могли жить нормально, осознание произошедшего душило, но в «Сфере» вы светились от счастья… Разве мог я растоптать ваши чувства?!       Слова Вайолета окатили, словно ледяная вода, действительно, лучше было бы этого не знать, даже не догадываться. Он позволял мучить себя, перешагивал свой страх и боль, скрывал весь ужас происходящего, лишь бы они продолжали радоваться. Слезы потекли по щекам, было страшно даже посмотреть на лежащего за спиной друга, но, сделав над собой усилие, он все же повернулся и тихо шепнул:       — Прости нас…       Звенящая тишина нависла над юношами, оголяя скрытую до этого правду и накаляя чувство вины у обоих. Смотреть в глаза друг друга было больно, но отвернуться не удавалось.       — Вайолет, я…       — Грегори…       — Что? — Лоуренс опешил.       — Просто Грегори… Мы ведь вчера решили, — парень слабо улыбнулся и стер со щеки мокрую дорожку.       — Хорошо… Пообещай больше никогда в жизни не делать, умоляю тебя.       — Надеюсь, и повода не будет.       — Кстати, — Блюэр достал из кармана брюк маленькую металлическую коробочку, — ты этим, вроде, макияж наносил. Редмонд по ошибке прихватил. Может, хоть немного тебя порадует…       Он сдвинул крышку, всматриваясь в темное вещество внутри, похожее на полузастывшую краску, а после вложил ему в руку и улыбнулся:       — А то совсем непривычно тебя таким, эм… Обычным видеть.