Предостережение

Робер находился под властью мыслей, очень похожих на те, что не давали покоя юной Римберте. Как получилось, что он уже трижды смог попасть в прошлое и вернуться оттуда? Если в первый раз всю эту мистику можно было списать на галлюцинацию, вызванную падением и ударом головой, то что же было потом? Он точно знал, что и вепрь, и собачка, и девушка со своим воинственным братом, и грубиян-рыцарь Лиутвин – не плод его фантазии, они действительно были. Причем Римберта и Родерик по-своему хотели ему помочь. Что же он сделает для них? Роберу не была свойственна сентиментальность, и помогал он кому-либо не часто, а уж бескорыстно - почти никогда. Но сейчас с ним творилось что-то необычное, он не знал, что именно и решил проанализировать это потом. Сейчас главное было – найти какой-то способ, чтобы прекрасная и серьезная девушка спокойно жила в своем замке, занималась строительством монастыря, раз уж он ей так понадобился, и не знала больше горя! Однако Робер решительно не представлял, с кем можно посоветоваться о таком деле, не подвергнув опасности Римберту и ее брата, а самому после подобных откровений не получить ярлык душевнобольного. В лечебницу, может, и не упрячут, но после той публикации в газетенке, как бишь там она называлась, его собратьям по перу дай только волю – состряпают на пустом месте сенсацию, напишут что-нибудь еще, и тогда прощай, карьера! Пока добирался пешком до отеля, оставалась надежда, что лошадь Селестена вернуться не сможет. Да, ему пришлось бы платить хозяину, а хорошая молодая лошадь стоит приличных денег, но тогда была бы вероятность, что никто другой просто так оттуда сюда не переберется. Если это может только он один, не все так страшно! Но увы, надежде на это суждено было обратиться в прах. Еще подходя к отелю, Робер услышал гневные выкрики Селестена, за которыми почти невозможно было разобрать успокаивающий голос Фюльжанса. - Вот и он явился! – разразился новой гневной тирадой фермер. – Робер, вы, конечно, не простой человек, живете в Париже и многих там знаете! Но уж поверьте, не для всех это имеет такое уж значение! Я человек простой, живу среди лесов, и напишете вы про меня какую-нибудь хлесткую статейку или нет, у меня от этого ничего не поменяется! А вот лошадь мне нужна… - Так ее, значит, все-таки загрызли волки? – быстро спросил Робер. То ли на его лице мелькнула радость, то ли само это предположение еще больше вывело из себя Селестена, но он весь пошел пятнами и затопал от возмущения. - Вы еще издеваетесь, мсье! У Модести разбито копыто, и этого довольно! Будете оплачивать услуги ветеринара, так и знайте! То курица, то лошадь! Совсем посходили с ума в своих городах! - Хорошо, перешлите мне счет от ветеринара, - согласился Робер, отстраняя его. - Селестен, прекратите, - оттеснял фермера хозяин отеля. – Скандал никому из нас не нужен… Робер устало прошел в отель. Видеть никого не хотелось, есть тоже не хотелось, даже у себя в номере. Он сбросил плащ и уселся в кресло. Мозг продолжал сверлить один и тот же вопрос, на который не удавалось найти ответа. Однако вскоре в дверь поскреблась Николь. Получив разрешение, вошла, непривычно тихая, с чашечкой кофе. - Я разве просил? – удивился он. - Нет. Но вы выглядели таким… одним словом, как будто вам стало плохо! Вот я и подумала, отнесу кофе мсье Роберу. Я помешала? - Нет, ничего. Поставь на стол. Сейчас он заметил, что она не в униформе. На Николь было шерстяное платье, красиво облегавшее ее невысокую фигурку. Вьющиеся волосы выбивались из-под кокетливо отогнутых полей шляпки. - Хозяин отпустил ненадолго в деревню, - пояснила она, - только собралась, а тут Селестен, и вы… Он, почти не слушая, протянул руку и зачем-то снял с ее головы шляпку. Она была из какого-то мягкого материала и хранила аромат незамысловатых духов. Он так и не зажег свет, и в полумраке комнаты кудрявая брюнетка Николь была немного похожа на ту, случайно встреченную и мучившую его печалью своей улыбки, своей гордостью и беззащитностью… О, конечно, в простой деревенской девчонке не могло быть и десятой доли неземной прелести загадочной Римберты, но грубоватое очарование горничной было именно тем, в чем он нуждался сейчас! Он поднес шляпку к лицу Николь так, что остались видны только пухлые вишневые губы и подбородок с маленькой ямочкой посередине. - Что с вами, мсье Робер? – озадаченно проговорила она. – Может быть, лекарство… - Будь сегодня моим лекарством, Николь, - хрипло проговорил он. – Как когда-то, помнишь? Да, это было то, что нужно, чтобы прийти в себя и вернуть способность соображать. - Но если Эдме… - начала она. - Тебя же вроде отпустили. До утра? - Да, до утра. Ах, Робер! Ну и бессовестный же вы! - Ладно, поговори у меня… - А вдруг меня здесь увидят? - Ты же в деревне! - Вы ужасный человек, Робер! – томно засмеялась она. – Заставляете меня забыть обо всем! Искуситель, вот вы кто такой, ах!