Истинная Блэк. Перерождение

*** Я проснулась от звона колокола. Резко встав с кровати, я встретилась с испуганными взглядами Свангильды и Ветаны. Оглянувшись, я заметила, что было ещё достаточно темно для пробуждения, и это означало только одно: что-то случилось. А кровать Мирославы пустовала. Мной овладела паника, где её носит в столь поздний час?! Бысто накинув на себя плащи, мы вышли в коридор, где нас уже ждала встревоженная, но собранная наставница Кузнецова. Она строила всех напуганных девочек в ряд. Краем глаза я увидела, как парни, уже одетые и с посохами в руках, спускались по лестнице. — Наставница Кузнецова! Мирославы не было в нашей спальне, когда мы проснулись! Мы не знаем, где она, — еле сдерживая себя, сказала я. — Мирослава! — позвала учительница, но когда ей никто так и не ответил, она повернулась к нам. — Без паники, девочки. Может, она уже на улице. Я сильно в этом сомневалась, но промолчала. Вскоре она повела нас вниз. Когда огромные двери отворились, перед нами встала страшная картина. Над опушкой леса парил огромный дракон и извергал пламя, а мужчины-преподаватели и парни одновременно пытались защититься и напасть на чудище. Моё сердце ушло в пятки. Нет! Только не это! Я вышла из строя и прежде чем меня остановили, побежала туда, где проходила битва. — Остановитесь! Это ученица – Мирослава Воронина! Остановитесь! Прошу вас! — я пыталась перекричать парней, но тщетно, никто из них не слышал меня. Толкая всех на своём пути, я вырвалась в передний строй и почувствовала, как кто-то схватил меня за локоть и тянет назад. — Ты что творишь, Блэк?! Тебе жить надоело?! — прокричал мне Александр Горн. — Отпустите! Это Мирослава! Она маледиктус! — мужчина шокированно посмотрел на меня. Воспользовашись тем, что его хватка ослабла, я вырвалась из его рук. Огромный дракон пытался вырватся из цепей. — Мирослава! Ты слышишь меня? Это я, Розалия! Дракон посмотрел на меня диким взглядом зверя, но в ту же секунду этот взгляд стал осмысленным. Несколько мгновений, и вместо дракона стояла девочка. — Лия... — едва слышно прошептав это, Мирослава упала на землю. Я подбежала к ней и ужаснулась. Глубокие раны на груди и животе кровоточили, а руки и ноги были исполосованы, будто от ударов хлыста. — Мирочка, только не умирай, мы сейчас тебе поможем!— я упала пред ней на колени и взяла за руку. — Спой... — прошептала она, и закрыла глаза. — Нет! Открой глазки, прошу тебя! — я попыталась нащупать пульс, но его не было. По моим щекам потекли солёные капли.— Нет! Нет! Не умирай! Полный боли крик вырвался из груди. Не знаю, сколько я кричала и рыдала, но когда на горизонте появились первые лучи солнца, мой плач уже утих. Водя пальцами по её волосам, я тихо запела на русском песню, которую вспомнила: Уж вы голуби, уж вы сизаи, сизокрылаи, Уж вы где были, а далёко-ли и что видали? Ну, а мы были на расстаньици, на прощаньици, Там где душенька с телом белым расставалося. Расставалося, да распрощалося, горько плаколося. Как тебе тело во век в земле тлеть, Во век в земле тлеть. А как мне душе далеко идти, тяжело нести. Грехи тяжкия, перетяжкия, муку вечную. Грехи тяжкия, перетяжкия, муку вечную. Всё вокруг было заполнено словами песни, но внутри была только болезненная пустота... *** Из-за траура уроки сегодня отменили, и мы с ребятами сидели в нашей комнате. Никто из нас не пытался заговорить. Тишина давила, а воздух словно наполнился горечью утраты. Внезапно послышался стук в дверь, и в проёме показалась наш декан. — Розалия, тебя зовёт к себе директор. Я молча встала и вышла из комнаты. Наставница проводила меня до дверей кабинета. Я постучалась и, услышав разрешение, вошла. За столом сидел сам Каркаров, а напротив – крепкий мужчина средних лет. Когда он повернулся ко мне лицом, я замерла. У него были точно такие же глаза, как у Мирославы, и он скорее всего являлся её отцом. Увидев в них боль утраты, я снова расплакалась. — Эт-то всё... м-моя ви-ина... т-только я з-знала... чт-то она... и ник-кому не с-сказала... — Вы Розалия? — спросил он на удивление мягким голосом, я кивнула, глотая слезы. — Не стоит винить себя. Вас можно понять, ведь вы не хотели потерять доверие подруги и сразу же бросились её спасать. Это нам стоило быть внимательнее, — он печально улыбнулся и протянул белоснежный платочек. — Возьмите и оставьте его себе. До встречи. Мужчина вышел, и я вытерла слёзы. Игорь Каркаров жестом указал на пустое кресло. — Лия, Святослав прав. Не стоит винить себя. Мы все совершили ошибку, — негромко произнёс тот, а после немного промолчал. — И запомни, те, кого мы любим, всегда остаются здесь, — он положил ладонь к груди. — Спасибо. — Люциус заберёт тебя и Драко сегодня. Соберите вещи. — Но... — Вам всё равно осталось проучится пару месяцев, так что особой разницы не будет. — Хорошо, — обречённно кивнула я и спросила. — Я могу пойти? — Да, — тот тяжело вздохнул и, взяв в руки чистый пергамент, принялся что-то выписывать орлиным пером. А я тихо вышла из кабинета. *** Мы стояли в коридоре четвёртого этажа и прощались с друзьями. Недалеко от нас беседовали Каркаров и дядя Люциус. По коридору разнёсся звук стремительно приближающихся шагов, и мы обернулись. Из поворота выбежали трое парней лет четырнадцати. Виктор и его двое лучших друзей: Дмитрий Поляков и Стефан Романов. — Лия! Драко! Ветана сказала, что вы уходите, это правда?, — Виктор нахмурился, остановившись перед нами. — А я тебе когда нибудь врала? Нет! — обиделась девочка, тряхнув непослушными волосами. — Нам просто не хочется верить в это, Танька! — отозвался Дима. — Не называй меня так! — А ты не обижайся, — ухмыльнулся он. — Так, голубки, ворковать будете потом, мы не за этим пришли, — сказал Стефан и обернулся к нам. — Вы ведь будете писать нам тоже? Или забудете своих верных друзей и соперников? — Будто вас забудешь, — фыркнул Драко. — Конечно мы будем писать! — сказав это, я обняла каждого из них по очереди. Драко же пожал руку Виктору и Дмитрию, а со Стефаном стукнулся кулаками. — Не грустите там, — потрепал меня по макушке Крам. — Не скучайте, — щёлкнул нас в нос Романов. — И главное, не пропадайте, — похлопал по плечу Драко Поляков. — Вы готовы? — к нам подошли мужчины. Мы кивнули. Я немного замялась, но всё же крепко обняла Игоря. Когда я отстранилась, он поцеловал меня в лоб, как отец свою дочь. Помахав ребятам рукой, мы отправились домой порт-ключом...