Дорога без возврата, или Яркие луны, теплые пески

Пламя взвилось высоко к серому небу, окутывая мертвые тела, сложенные в одну неаккуратную кучу. Достойных похорон заслуживают даже те, кто умер бесславно, и те, у кого на это особых средств не было. Чтить смерть нужно каждому; оставив трупы на съедение животным, шанс закончить в таком же положении, говорят, возрастает. В конце концов, какая-никакая карма существует, и надо зарабатывать себе хорошую репутацию перед матушкой жизнью. Мун неопределенно хмыкнул, наблюдая за сожжением. Он, по неведомой причине, больше всего сочувствовал зарубленным дикарям и задержался проявить хоть какое-то уважение. – В каких бы там богов они не верили, пусть их души упокоятся с миром, – протянул следопыт, разворачиваясь к своим спутникам. – Эх, даже жалко немного стало. Исенгрим повел плечом, засыпая небольшой тлеющий костер песком. Он уже давно не испытывал никакого сострадания к гибнущим от его руки существам, поэтому не разделял с Муном этой нелепой жалости. Нечего сочувствовать обреченным; когда огонь потухнет, здесь останется только пепелище и пара скелетов – может, потом место станет экзотической достопримечательностью для тех немногих, кто сюда доберется, а об истории небольшого пожара никто и не вспомнит. Дорога становилась все тяжелее: тракт, если эту засыпанную дорогу можно так назвать, значительно расширился, совсем потеряв ориентиры нужного направления, и несло его в разные стороны, как змею в предсмертной агонии; ноги проваливались в песок и почти не натыкались на твердую землю, вокруг вились стаи мошек, под ногами то и дело оказывались ползущие твари, и все разом будто решили поглазеть на осмелившихся зайти в эту неприступную зону. Солнце пекло так, что песок раскалялся, и ступать на него было больно даже в плотной обуви. Исенгрим мечтательно подумал о том, что на севере совсем скоро будут праздновать Саовину и что он сейчас бы все отдал, чтобы снова почувствовать бьющий в лицо морозный ветер. Так, целый день только и делая, что давя ногами мелких скорпионов и вылезших на перевал скарлетий и изнывая от знойной погодки, вторая ночлежка прошла без происшествий. Перед тем, как отойти ко сну, Сиги и Бореас, по обыкновению, потравили байки, которые Вольф слушал с неохотой, пожаловались на всепоглощающее ощущение пустоты в желудке и, наконец, оставили свои разговоры. Ройвен, который должен был бдительно дежурить, был пойман проснувшимся от неспокойного сна Фаоильтиарной храпящим на своем посту. Исенгрим, впрочем, словесные перепалки устраивать не любил, поэтому в шутку (кажется) пригрозил мужчине похлопыванием по месту, где хранился эльфский острый кинжал, и, неестественно улыбнувшись, удалился к своему месту. Эльф так и не смог уснуть, поэтому, как только светящийся диск показался за горными вершинами, он начал собирать все свои скромные пожитки в дорогу и разбудил преспокойно спящего Муна. Завтра, ускорь они темп, Эльскердег должен оказаться позади. Вдалеке показался обветшавший дом, больше похожий на неумело сделанный шалаш. Крыша его была пробита почти полностью и съехала настолько, что от самой крыши осталось только название; темный фасад даже издалека казался настолько ненадежным, что вот-вот развалится и оставит после себя только груду древних камней и истлевших досок. Все разом насторожились: дома на их пути еще не попадались, и одинокому здесь явно было не место. По мере приближения рядом с накренившимся домиком показывался суетящийся силуэт, который, видимо, заметил три идущие в его сторону фигуры. Бить тревогу, он, кажется, не собирался. – Милсдари, милсдари! Я земляков сразу узнаю! – сухо прокричал мужчинка, приглашающе махнув рукой. Товарищи переглянулись и, кивнув друг другу, подошли ближе. Мужчина роста чуть ниже среднего имел густую, спутавшуюся и засаленную бороду, кожа его приобрела совсем не благородный медный оттенок, а на лице, помимо морщин, выступали пигментные пятна. Он был одет по-простому, в лохмотья, которые смог найти в этом богами забытом месте, и с виду не представлял никакой опасности. – Вы, милсдари, к Сковородке идете? Все бы хорошо, токмо нету хода дальше. Ай, заходите внутрь, там распинаться буду, – он выглядел чрезмерно радостным от встречи с теми, с кем можно поговорить. Со скрипом отворив подобие двери, держащееся только на добром слове, он быстро прошел в свое обиталище. Маленький дом был неухоженным сборищем всяких безделушек, но оказался вполне обитаем. В углу стоял котел, где варилась бог знает из чего сделанная похлебка, и хозяин уже колдовал над ней. – Мисок-то у меня всего две, милсдари. Ну, поделите, – он налил ничем не пахнущую жидкость в пошарпанную деревянную миску и протянул ее Ройвену. Вольф мотнул головой, уступив свою порцию, и вторая миска отошла Муну. – Вячко я. Ошиваюсь тут, ну, давненько… А вы? – Сиги, Бореас и Вольф, – Ройвен мотнул головой в сторону каждого названного, сдерживаясь от желания впиться зубами в миску с едой. – Мы держим путь в Зерриканию. Северные холода, знаете ли, приелись. – Понимаю, понимаю, – очарованно кивал Вячко. – Мы с моей Сулечкой бежали, как только государя нашего, Визимира, блядь эльфская заколола. Да вот Сулечка моя, – он тяжело вздохнул, – до сюдова не дошла… Я тут как-то обосновался, но до Сковородки не дойти, а назад – опасно… – Почему нельзя дойти до пустыни? – с умело спрятанным раздражением нетерпеливо спросил эльф, свои уши пока не открывавший. – А, понимаете, милсдари, у выхода с перевала, значицца, тварь крылатая разжилась. Я ее сам-то не видел, но, говорят, размеров она как башня, и чешуя у ней черная. Дракон, не иначе! Еще мне Маслав, который, кхе-кхе, ноги сделать успел, сказал, что какой-то жуткий голос слышал. Вроде человеческий, но в сто раз сильнее, и язык-то не наш… Я вот не знаю, правда, не правда, но суваться не советую! Исенгрим скептически хмыкнул. О существовании драконов он знал, но никогда с ними не встречался. Эльф недовольно поерзал на полу, рассматривая удивленных спутников, после такого даже оторвавшихся от еды. – Она полностью перекрыла выход с перевала? – задал наводящий вопрос Вольф. Бореас, по-турецки подогнув ноги под себя, медленно хлебал пресный суп и наблюдал за то и дело почесывающим бороду – наверняка вши замучили, – Вячко. Ройвен свою миску осушил быстро и передал обратно в руки говорящего мужика. Тот наспех набрал своего отвара и вложил в руки Исенгрима. – Говорю же ж, что не видел. Те, что ко мне возвращались, говорили, что пройти никак. Тварина день и ночь бдит. Вот, говорят, умные они, но договориться, милсдари, пока не получается. Они ведь, нате, священные еще, у Зеррикании той. – Спасибо за предупреждение, милсдарь Вячко, – улыбнулся Сиги. – Мы, однако ж, назад не пойдем. С драконом надо что-то сделать. – Я токмо рад, милсдари, что не только дикари здесь меня навещают. А то культы эти, ну, полным полно их и до Эльскердега, и здесь, прямо сюда захаживают… Меня-то не трогают, я тут ничем и не владею, но опасные ж люди! – Вячко развел руками и сменил тон на более вкрадчивый. – Вы только, знаете, коль с твариной крылатой нарешаете, весточку пошлите. Я, может, переберусь… Одиноко тут, и кормиться… – он сделал неловкую паузу, – ну, кончается еда, в общем. Похлебку вон с последнего мяса сварил. И воды-то совсем нет, лужицы тамошние я совсем осушил. Ройвен кивнул, продолжая улыбаться во все свои кривые зубы. Конечно, послать весточку будет весьма проблематично… Но какой человек в жизни выполнял все свои обещания? – Поглядим на этого дракона, – безрадостно сказал Вольф, возвращая миску в грязные руки мужчины. – Не будем задерживаться. Спасибо, Вячко. Все дружно встали. Пилигрим пожал руку Вячко, который оказался чуть ли не в два раза меньше него; Бореас, улыбнувшись, сердечно поблагодарил гостеприимного хозяина. Исенгрим просто вышел, намотав чалму покрепче. На перевале собирался нехилый ветер. – Эх, Редания… Далеко он ушел, – протянул Ройвен, вспоминая о своей далекой родине. – Это неважно. Мы все в одной лодке, – хмыкнул эльф. – И чего, действительно на дракона пойдем? – следопыт моргнул пару раз, смахивая с ресниц песчинки. – Они должны быть разумными, если мне не изменяет память. И говорить на нашем языке, – Сиги задумчиво потер подбородок, опираясь на трость. – Дипломатия – залог успеха. В крайнем случае, как сказал Вячко, сделаем ноги, но в другую сторону. – Или зарубим дракона, – вклинился Исенгрим. – Ты слишком позитивно оцениваешь нашу боевую подготовку, друг мой. – Значит, вперед? – Бореас тяжело вздохнул, рассматривая кружащийся ветер. Остальные промолчали. Буря – предвестник несчастий, но крылатая ящерица сейчас тревожила намного больше.