Портал с видом на Азерот

Пока Джайна объясняла Гарри сложности межпространственных путешествий и успокаивала встревоженных эльфов, Аллерия Ветрокрылая, проявив гостеприимство хозяйки замка, увела Гарри в одну из гостевых комнат. — Прошу, располагайтесь, мистер Поттер, — сказала она, указав на роскошный камин, в котором весело трещал огонь. — Я уверена, вам нужно отдохнуть после путешествия. Гарри, оглядывая комнату с любопытством, невольно поёжился. Несмотря на внешний комфорт, здесь царила атмосфера печали и утраты, так знакомая ему по Хогвартсу после битвы с Волдемортом. — Спасибо, — пробормотал он, усаживаясь в кресло у камина. — Это… это очень мило с вашей стороны. Итак, Гарри только уселся у камина в гостевой комнате, как дверь резко распахнулась, словно её кто-то пнул с размаху. — Так, так, так, — раздался из проёма звонкий женский голос, — и кто же у нас тут такой красивый? Неужели сам мистер «Мальчик-Который-Выжил» собственной персоной? На пороге, оперев руку о косяк и оценивающе разглядывая Гарри, стояла Салли Вайтмейн. Её алый наряд Инквизитора горел ярким пятном на фоне тёмных каменных стен, а в глазах, обычно холодных и непроницаемых, плясали какие-то озорные огоньки веселья. Гарри, не ожидавший такого бурного приветствия, невольно вскочил с места. — Простите, — пробормотал он, чувствуя, как краска приливает к лицу. — Я… я не знал, что здесь кто-то есть. — О, поверь мне, мальчик, — улыбнулась Салли, делая шаг вперёд, — когда я появляюсь, об этом узнают все. Она приблизилась к Гарри, и он почувствовал исходящий от неё аромат — странный, но притягательный — смесь ладана, крови и чего-то неуловимо цветочного. — Салли Вайтмейн, Верховный Инквизитор к вашим услугам, — она с шумом отсалютовала Гарри, держа в руках не бокал, а тяжеленный фолиант в кожаном переплёте. — Но ты можешь звать меня просто Салли. Все так делают… рано или поздно. Она улыбнулась углом губ, и в её глазах мелькнуло нечто неуловимое, отчего у Гарри по спине пробежал лёгкий холодок. Гарри, не зная, как реагировать на столь экстравагантное приветствие, неловко улыбнулся в ответ. — Гарри, — пробормотал он, протягивая руку. — Гарри Поттер. Салли, вместо того чтобы пожать ему руку, резко наклонилась вперёд, внимательно вглядываясь в его лицо. Гарри инстинктивно отшатнулся, но Салли уже выпрямилась, её губы растянулись в хитрой улыбке. — Гарри Поттер, — протянула она, словно пробуя его имя на вкус. — Тот самый Мальчик-Который-Выжил. Знаешь, а у тебя глаза совсем как у демоницы, которую я однажды… Она осеклась на полуслове, словно вспомнив что-то неприятное. Её веселье испарилось, сменившись тенью печали. Она обернулась, бросив на камин взгляд, полный скрытой боли. — Прости, — пробормотала она, отводя взгляд. — Иногда я говорю слишком много. Остатки прошлой жизни. Или же просто безумие стучится в мою дверь. Кто знает… — она вздохнула. — Твоя подружка, кстати, говорила, что ты тоже знаешь, каково это — терять близких. Её слова прозвучали неожиданно искренне, и Гарри, забыв про неловкость, почувствовал, как что-то екнуло у него в груди. Он и не подозревал, что за этим эпатажным образом скрывается такая глубина… такая понятная ему боль. — Да, — тихо произнес он, подходя к Салли и присаживаясь на край массивного дубового стола, стоящего у окна. — Потери… это то, что объединяет многих из нас в этом мире. И в том, откуда я пришел, тоже. Он замолчал, вспоминая родителей, Сириуса, Дамблдора… всех тех, кто пал в борьбе с Тьмой. Каждый из них оставил после себя зияющую рану в его сердце, рану, которая, возможно, никогда не заживет до конца. Салли молча подошла к нему и села напротив, положив свой тяжеленный фолиант на стол. Он громыхнул, как осадное орудие, и Гарри невольно усмехнулся — даже в печали эта женщина не теряла своего своеобразного шарма. — Я… Я не люблю говорить об этом, — продолжил он, теребя бахрому на своей мантии. — Но… иногда просто не могу молчать. Словно… если не выговорюсь, то задохнусь. Салли молча слушала, и её взгляд, лишённый привычной игривости, был серьёзным и внимательным. В её глазах, как в зеркале, Гарри увидел отражение собственной боли, и это странным образом успокоило его. — Знаешь, — тихо произнесла Салли, и её голос, обычно звонкий и немного резкий, сейчас звучал мягко, почти ласково, — у меня есть одна мысль. Не знаю, правда, захочешь ли ты… Она вновь осеклась, и Гарри, заинтригованный её тоном, не удержался от вопроса. — Какая мысль? — спросил он, невольно наклоняясь вперёд. — Расскажи. — Знаешь, — продолжила Салли, и в уголках её губ вновь заиграла тень улыбки. — Говорят, что нет лучшего лекарства от душевных ран, чем хороший бой. Но, боюсь, в этом чудесном замке нас вряд ли кто-то собирается атаковать в ближайшее время. Она нахмурилась, словно разочарованная таким положением вещей. — Однако, — она вновь многозначительно улыбнулась, — есть и другие способы встряхнуться и забыть о грустных мыслях. Она встала из-за стола, и, к удивлению Гарри, достала из-под своей роскошной красной мантии колоду карт. Карты были необычными — тёмными, почти чёрными, с изображениями странных существ и знаков, которые Гарри никогда прежде не видел. — Как ты смотришь на то, чтобы сыграть в одну… захватывающую игру? — спросила Салли, ловко перетасовывая карты в руках. — Уверяю тебя, мистер Поттер, после неё вы забудете обо всех своих печалях. По крайней мере, на некоторое время. Гарри с любопытством разглядывал карты, которые Салли разложила на столе. На каждой из них извивались странные символы, похожие то ли на руны, то ли на древние письмена. Иллюстрации тоже были далеки от привычных ему изображений волшебных существ — здесь были и остроухие демоны с горящими глазами, и скелеты в доспехах, застывшие в гротескных позах, и прекрасные, но пугающие своей неземной красотой женщины с крыльями летучих мышей. — И что это за игра? — спросил он, не в силах оторвать взгляд от завораживающей картины на одной из карт — на ней был изображён огромный дракон, изрыгающий пламя в ночное небо. — В моём мире она называется «Темный Ритуал», — ответила Салли, с удовольствием наблюдая за реакцией Гарри. — Правила довольно просты, но сама игра… скажем так, она требует определённой… смелости. И, конечно же, чутья на удачу. Она хитро улыбнулась, и Гарри показалось, что пламя камина на мгновение отразилось в её глазах, заставив их вспыхнуть недобрым светом. — Ну что, мистер Поттер, — промурлыкала Салли, перетасовывая карты с виртуозностью опытного шулера. — Рискнём заглянуть в лицо судьбе? — Эта игра, — начала Салли, и её голос вдруг прозвучал неожиданно тихо, словно она делилась с Гарри какой-то тайной, — не просто развлечение. Это отражение мира, Гарри. Мира, где свет и тьма вечно борются за власть над душами смертных. Она разложила карты на столе в определённом порядке, и Гарри показалось, что они образуют своеобразную карту — карту не какой-то местности, а самой судьбы. — Каждая карта — это испытание, — продолжала Салли, её пальцы легко касались изображений на картах, словно она читала их, как открытую книгу. — Выбор, который ты должен сделать. Путь, по которому ты должен пойти. И от каждого твоего решения зависит не только твоя судьба, но и судьба мира вокруг тебя. Она подняла на Гарри глаза, и он увидел в них не азарт игрока, а мудрую печаль того, кто слишком много видел в своей жизни. — Ты готов сыграть, Гарри Поттер? — спросила она, и её голос, несмотря на внешнюю мягкость, прозвучал как звон меча, вынутого из ножен. — Готов ли ты взглянуть в лицо своей судьбе и принять её вызов? Гарри, завороженный словами Салли и странной притягательностью этой игры, не мог вымолвить ни слова. Он инстинктивно чувствовал, что «Тёмный Ритуал» — это не просто карты и символы, а нечто гораздо большее, нечто, что может открыть перед ним тайны не только этого мира, но и его собственной души. — Да, — прошептал он, встречаясь взглядом с пронзительными глазами Салли. — Я готов. Улыбка вновь коснулась губ Салли, но на этот раз она была лишена прежней игривости — в ней читалось понимание, даже сочувствие. Она протянула Гарри колоду карт. — Тогда перетасуй их, Гарри Поттер, — сказала она. — И пусть судьба распорядится твоей рукой. Гарри взял в руки колоду, чувствуя, как странное тепло разливается от неё по его ладоням. Карты словно жили собственной жизнью — чуть потрескивали, шевелились, их количество постоянно менялось, а изображения на них то становились четкими, то расплывались, словно во сне. — Что это? — удивленно прошептал он, с опаской глядя на Салли. — Это судьба, Гарри, — ответила она, её взгляд посерьёзнел. — Она не любит оков и ограничений. Эта колода… она как зеркало, отражающее бесконечность возможных путей. Не жди от неё чётких ответов или пророчеств. Она даст тебе лишь намёки, тени будущего, которые ты должен рассмотреть сам. Она протянула руку и перевернула одну из карт, лежащих на столе. На ней было изображено сердце, пронзённое мечом, но из раны вместо крови струился золотой свет. — Игра, возможно, и ложь, и глупость, — тихо произнесла Салли, её пальцы легко коснулись карты. — Но вот тебе пища для размышлений о твоем будущем: даже самые тяжёлые раны способны стать источником силы и света. Всё зависит от того, какой путь ты выберешь. А теперь тасуй, Гарри Поттер. И пусть карты откроют то, что скрыто даже от тебя самого. Гарри, все еще не решаясь до конца довериться происходящему, начал неловко тасовать колоду. Карты, словно чувствуя его неуверенность, то и дело выскальзывали из рук, падая на стол лицевой стороной вверх. — Не торопись, — прошептала Салли, её голос звучал рядом, хотя она не приближалась. — Дай им время… услышать тебя. Гарри закрыл глаза, стараясь отключиться от внешнего мира и сконцентрироваться на своих ощущениях. Он вспоминал слова Дамблдора о том, что судьба — это не то, что с нами случается, а то, какой выбор мы делаем каждый день. И впервые за долгое время он почувствовал, как тяжесть прошлого отступает, уступая место чему-то похожему на… надежду. Открыв глаза, Гарри разложил карты на столе в том порядке, в котором они выпали из колоды. Салли наклонилась вперёд, внимательно разглядывая их, и её лицо стало серьезным, словно она читала древний манускрипт, полный забытых тайн. Первой легла карта с изображением заснеженного леса, в глубине которого маячил одинокий огонёк. — Долгая дорога, — тихо произнесла Салли, её пальцы с длинными, почти прозрачными ногтями зависли над картой. — Путь, который предстоит пройти в одиночестве… но он приведет тебя к тому, что ты ищешь. Её взгляд на мгновение встретился со взглядом Гарри, и он увидел в её глазах странное сочетание сочувствия и… восхищения? Следующей была карта с изображением женщины в плаще с капюшоном. Её лицо было скрыто тенями, но в руках она держала чашу, из которой струился яркий свет. — Дружба, — продолжала Салли, её голос звучал все так же тихо, но уверенно. — Неожиданная встреча, которая изменит твою жизнь… Она принесёт тебе как радость, так и страдания, но в конце пути ты поймешь, что это было необходимо. Она перевернула следующую карту. На ней был изображён мужчина в короне, сидящий на троне, но за его спиной клубились тёмные облака, а в руке он сжимал острый кинжал. — Власть, — голос Салли на мгновение приобрел металлические нотки, и Гарри невольно поёжился. — Ты стоишь на пороге великих событий, Гарри Поттер. Тебе предоставят шанс изменить ход истории… но будь осторожен, цена этого может быть слишком высока. Она провела пальцем по лезвию кинжала на карте, и Гарри показалось, что оно блеснуло в полумраке комнаты вполне реально. Следующая карта изображала сердце, опутанное шипами, но в центре его расцветал алый цветок. Салли задержала на ней взгляд дольше обычного, и Гарри показалось, что в её глазах мелькнуло что-то неуловимое… тоска? Сожаление? — Любовь, — прошептала она, и её голос внезапно стал хриплым, словно она давно не произносила этого слова. — Она придёт к тебе неожиданно… пробьётся сквозь броню, которую ты так тщательно вокруг себя выстраивал. Не отвергай её, Гарри. Она может стать твоим спасением… или гибелью. Салли замолчала, словно ожидая реакции Гарри, но он был слишком поглощен собственными мыслями. Любовь? Какая ещё любовь? После Джинни он поклялся себе, что больше никогда… — Салли, — начал он, поднимая на неё глаза, полные сомнения, — а ты… ты сама-то веришь в всё это? В карты, судьбу, любовь… Он не договорил, но Салли поняла его без слов. Её губы тронула грустная улыбка. — Вера — это роскошь, которую я себе позволить не могу, Гарри, — тихо ответила она. — Мой мир соткан из крови и огня, и в нём нет места иллюзиям. Но… — она на мгновение задумалась. — Иногда даже самая темная ночь отступает перед рассветом. Кто знает, возможно, и для меня когда-нибудь наступит этот рассвет. Она обернулась к окну, словно пытаясь разглядеть что-то в заснеженном пейзаже за окном. Её плечи, обычно расправленные с гордой прямотой, сейчас казались хрупкими и уязвимыми. Впервые с момента их знакомства Гарри увидел в ней не грозного Инквизитора, а просто… девушку. Девушку, которой тоже знакомы боль и одиночество. — Знаешь, — неожиданно для самого себя произнес Гарри, — а ты напомнила мне одну женщину. Профессора Трелони. Она тоже увлекалась всякими… предсказаниями. Только она была… постарше. И не такая… Он замялся, не зная, как деликатнее выразить свою мысль. — Не такая… эффектная? — с иронией подсказала Салли, поворачиваясь к нему. — Не бойся обидеть мои чувства, Гарри. Я привыкла к тому, что мой внешний вид… производит на мужчин неизгладимое впечатление. И обычно это не имеет ничего общего с их желанием обсуждать со мной карты и пророчества. Гарри, смущенный собственной прямотой, покраснел. — Прости, — пробормотал он, отводя взгляд. — Я не хотел тебя обидеть. — Успокойся, — Салли усмехнулась, её хорошее настроение, казалось, вернулось. — Я же сказала, что мне не причинить боли словами. Да и к тому же… — она приблизилась к Гарри, и он вновь почувствовал исходящий от неё аромат — странный, пьянящий, — к тому же, я всегда рада возможности развеять скуку. А твоё появление, Гарри Поттер, безусловно, внесло некоторое оживление в нашу… устоявшуюся компанию. Она остановилась в шаге от него, и Гарри почувствовал, как его сердце забилось чаще. Салли была и правда красива — не классической, холодной красотой, а какой-то особенной, притягательной, завораживающей. В её глазах, казалось, отражались огни тысячи костров, а в улыбке скрывалась тайна, которую хотелось разгадать. — Так что, — продолжила Салли, и её голос прозвучал тише, почти интимно, — чем же ещё Мальчик-Который-Выжил любит заниматься долгими зимними вечерами? Кроме как гадать на картах, конечно. Гарри, пойманный её взглядом, почувствовал, как краска приливает к его щекам. Он совсем не ожидал, что эта грозная воительница, Верховный Инквизитор Алого Ордена, окажется столь… соблазнительной. И столь… опасной? — Я… — он прокашлялся, пытаясь придать своему голосу уверенности. — Я не знаю. Обычно я… читаю. Или… играю в шахматы. — Шахматы? — Салли рассмеялась, и звук её смеха напомнил Гарри звон серебряных колокольчиков. — Слишком … предсказуемо для Мальчика-Который-Выжил, ты не находишь? Она сделала ещё один шаг к нему, и теперь их разделяло лишь несколько сантиметров. Гарри чувствовал тепло её тела, видел искры огня, танцующие в её глазах. — Может быть… — она наклонилась к нему, и её губы почти касались его уха. — …тебе нужен… более опытный наставник? Её дыхание коснулось его щеки, и Гарри, не в силах больше сдерживаться, отступил на шаг назад. — Салли, — пробормотал он, стараясь, чтобы его голос не дрожал. — Я… я не думаю… — Что не думаешь? — она приблизилась вновь, и на этот раз её палец коснулся его груди, словно пробуя на прочность невидимую броню. — Что я слишком… опасна для тебя? Её глаза, сияющие в полумраке комнаты, казались почти черными, бездна, которая манила и пугала одновременно. Гарри, пойманный в её сети, понимал, что должен сейчас же остановить это, пока не стало слишком поздно. Но… он не хотел этого делать. — Салли, — прошептал он, и на этот раз в его голосе звучало не только волнение, но и… что-то еще? — Я… Гарри, не зная, чем закончить фразу, смотрел на Салли, словно загипнотизированный. Его сердце билось где-то в горле, в ушах шумела кровь, а в воздухе повисло напряжение, которое, казалось, вот-вот взорвется тысячей искр.

***

Оставив Драко и Джайну на балконе с напутствием «не грызть друг другу горло, пока она спасает мир», Гермиона поспешила внутрь замка. Мысли вихрем проносились в её голове: портал, Гарри, неожиданное появление друга в этом фантастическом, но всё же чужом для него мире… Она нашла Гарри в одной из гостевых комнат на третьем этаже. Дверь была приоткрыта, и, услышав приглушенные голоса, Гермиона осторожно заглянула внутрь. Гарри и Салли сидели за массивным дубовым столом, на котором была расставлена шахматная доска. Салли, откинувшись на спинку стула и закинув ногу на ногу, с нескрываемым удовольствием наблюдала за тем, как Гарри, нахмурив брови, размышляет над своим следующим ходом. — Ну же, мистер Поттер, — промурлыкала Салли, лёгким движением руки поправляя выбившуюся из причёски прядь серебристых волос. — Не стоит так долго раздумывать. Шахматы — это игра не только разума, но и интуиции. Доверься своим инстинктам… Гарри, в который раз оценивающе оглядывая шахматную доску, невольно вздохнул. Интуиция? Какая уж тут интуиция, когда перед тобой не шахматная доска, а поле боя, где каждая фигура — потенциальная угроза? — Легко сказать, — пробормотал он, нерешительно потянувшись к пешке. — Вот у тебя, наверное, эта… интуиция натренирована до автоматизма. Ты же Верховный… — Инквизитор? — подхватила Салли, её глаза заблестели с хитрым огоньком. — О, да, мой друг, можешь не сомневаться, в делах веры и наказания я настоящий гроссмейстер! Но поверь, шахматы — это совсем другой уровень стратегии и коварства. Тут нужно думать не только о том, как уничтожить врага, но и о том, как защитить своего короля… особенно если он так очаровательно беззащитен. Она многозначительно улыбнулась, глядя на Гарри, и он вновь почувствовал, как неловко краснеет. Ну почему эта женщина так на него действует? — Может, ну… сдаться? — робко предложил он, надеясь, что Салли не заметит, как дрожат его пальцы. — Всё равно шансов… — Сдаться? — Салли театрально ахнула, прижимая руку к груди. — Гарри Поттер, и это говорит тот, кто победил самого… — Не надо об этом! — почти зашипел Гарри, опасливо оглядываясь на дверь. Мало ли, вдруг кто-то из жителей этого странного мира решит присоединиться к их игре и услышит… — Хорошо-хорошо, молчу, — усмехнулась Салли, поднимая руки в миролюбивом жесте. — Но ты же меня понимаешь, да? Сдаваться, не начав борьбы, — это не в стиле настоящих… героев. — Ладно, — сдался Гарри, чувствуя, как азарт постепенно вытесняет смущение. — Давай еще попробуем. Но если я вновь проиграю, то… — То что? — с вызовом спросила Салли, её глаза заблестели. — Что ты мне пообещаешь, Гарри Поттер? Она наклонилась к нему, и Гарри вновь почувствовал аромат её духов, на этот раз смешанный с запахом дыма и… магии? — Я… — Гарри прокашлялся, борясь с желанием отступить. — Я… станцую с тобой на следующем балу! Слова вырвались раньше, чем он успел их обдумать, и уже через мгновение он готов был провалиться сквозь землю от собственной смелости… или глупости? Но Салли, казалось, его ответ вполне удовлетворил. Она откинулась на спинку стула, и её смех, звонкий и чистый, словно рассыпался по комнате, как тысяча серебряных монет. — Отлично! — воскликнула она, и впервые за всё время их знакомства Гарри показалось, что она… счастлива? — Тогда готовься проиграть, мистер Поттер! Потому что этот танец… ты мне запомнишь надолго! В этот момент Гермиона, не решаясь больше оставаться незамеченной, кашлянула. — Я, кажется, не вовремя? — спросила она, входя в комнату. — Просто я хотела… — Гермиона! — воскликнул Гарри, оборачиваясь к ней с такой радостью, будто не видел её не несколько часов, а несколько лет. — А вот и ты! Познакомься, это Салли. Она… ну, в общем, она… Он замялся, не зная, как объяснить подруге, кто такая Салли и чем они тут занимаются. Сказать, что она — Верховный Инквизитор Алого Ордена, которая решила научить его играть в шахматы? Пожалуй, это прозвучало бы слишком… экстравагантно. Салли, заметив его замешательство, решила взять ситуацию в свои руки. — Рада знакомству, — произнесла она, вставая из-за стола и протягивая Гермионе руку. — Салли Вайтмейн. Просто Салли. А вы, наверное, и есть та самая прославленная волшебница, которая так много рассказывала мне о Гарри? Она подмигнула и улыбнулась, и Гермиона, к своему удивлению, почувствовала, как оттаивает под её чарами. В конце концов, эта Салли, какой бы странной она ни казалась, наверняка сделала что-то хорошее, раз Гарри так быстро с ней сдружился. — Гермиона Грейнджер, — пробормотала она, неуверенно пожимая протянутую руку. Рука Салли была на удивление тёплой и сильной. — Гермиона! — Салли ярко улыбнулась, и Гарри показалось, что в комнате стало немного теплее. — Какое прекрасное имя! Оно мне сразу понравилось. Оно… созвучно с гармонией и мудростью. В нем слышится пение ветра и шелест древних свитков… Она на мгновение замолчала, словно прислушиваясь к какой-то своей мелодии, а затем продолжила, снизив голос до заговорщицкого шепота: — Знаете, Гарри мне много о вас рассказывал. И, должна признаться, я уже начала волноваться, что он слишком идеализирует свою подругу… чтобы оправдать свою нерешительность в делах сердечных. Она многозначительно посмотрела на Гарри, и он готов был провалиться сквозь землю от смущения. Эта Салли… она же несёт полную чушь! Какая ещё нерешительность? Какие дела сердечные? Но Гермиона, казалось, восприняла её слова всерьёз. Она бросила на Гарри быстрый, оценивающий взгляд, и он заметил, как её щеки слегка розовеют. — Салли, — проговорила она, и в её голосе послышались нотки смеха, — ты, кажется, слишком увлеклась ролью всезнающей провидицы. — А может, я просто хорошо вижу людей насквозь? — Салли приблизилась к Гермионе, и на мгновение Гарри показалось, что сейчас она… обнимет её? Но вместо этого Салли просто взъерошила её волосы — так, как делают старшие сестры с младшими, — и произнесла: — Не волнуйся, Гермиона, я же шучу. В конце концов, кто я такая, чтобы судить о том, что происходит в сердцах других? У меня и своих… тайн хватает. Она отвернулась к окну, и Гарри вновь бросился в глаза контраст между её хрупкой фигурой и громоздкой броней Инквизитора. «Какая же ты на самом деле, Салли Вайтмейн?» — невольно подумал он. — «Безжалостная воительница? Остроумная шутница? Или… что-то ещё?» — Знаешь, Гермиона, — вдруг сказала Салли, не оборачиваясь, — а у тебя очень красивые глаза. В них… глубина целого мира. Гарри повезло, что ты… его подруга. Она повернулась, и на её лице играла теплая, искренняя улыбка, от которой у Гарри защемило сердце. И в этот миг он понял, что она ему… нравится. Да, именно так. Нравится своей непосредственностью, своей силой и уязвимостью одновременно. Гермиона рассмеялась, не зная, как реагировать на это неожиданное замечание. — Салли, — проговорила она, глядя на подругу с нескрываемой симпатией, — ты неисправима! Но… спасибо за комплимент. Она не удержалась и бросила на Гарри быстрый, многозначительный взгляд, словно говоря: «Видишь, она не такая уж и страшная, как тебе могло показаться вначале?». Гарри, поймав её взгляд, невольно отвернулся. Да, Салли была… интересной. Необычной. Притягательной. Но… была в ней какая-то скрытая темнота, какая-то неуловимая опасность, которая одновременно притягивала и… пугала. И всё же… рядом с ней он чувствовал себя… живым. Настоящим. Словно она одним своим присутствием разгоняла туман сомнений и страхов, который так долго преследовал его после битвы с Волан-де-Мортом. Словно она… бросала ему вызов. Вызов, которому он не мог противостоять. Салли, словно чувствуя его взгляд, повернулась к нему. Их глаза встретились, и в этот миг Гарри показалось, что он… тонет. Тонет в огне её взгляда, в глубине её чувств, которые она так старательно скрывала за маской иронии и сарказма. Тишина, внезапно воцарившаяся в комнате, оказалась громче любых слов. Гермиона, чувствуя, что стала невольной свидетельницей чего-то очень личного, неловко прокашлялась. — Я… я, пожалуй, пойду, — пробормотала она, пятясь к двери. — Вам, наверное, есть, что… обсудить. Она бросила на Гарри быстрый, но очень многозначительный взгляд, словно говоря: «Я всё вижу, Гарри Поттер, и я… рада за тебя». А затем, тихо прикрыв за собой дверь, оставила их наедине. Салли сделала глубокий вдох и, словно приняв какое-то решение, медленно сняла свой высокий головной убор Инквизитора. Её волосы, серебристые, словно лунный свет, рассыпались по плечам, образуя резкий контраст с тёмно-красной мантией. — Знаешь, — начала Салли, её голос дрогнул, и она на мгновение опустила глаза. — Ты первый, кто видит меня… Вот так. Без этой брони, без этого титула… Просто Салли. Салли, которая боится собственных чувств. Она подняла на Гарри глаза, и в их глубине он увидел отблеск того пламени, которым она сжигала врагов на поле боя. Но этот огонь был другим — он не обжигал, а… согревал? — Я привыкла бороться, Гарри, — продолжала она, и её пальцы невольно сжались в кулаки. — Привыкла к тому, что мир вокруг — это поле битвы, где нет места слабости и сомнениям. Но ты… ты ломаешь все мои защиты, все мои убеждения… словно проходишь сквозь каменные стены. Она сделала шаг к нему, и теперь их разделяло лишь дыхание. — И я… я не знаю, что с этим делать, Гарри. Её голос прервался, словно она задыхалась от переполнявших её эмоций. Гарри, не в силах больше выносить эту пытку недосказанностью, сделал то, что давно должен был сделать. Он притянул её к себе, зарылся пальцами в её волосы и поцеловал. По-настоящему. Страстно. С отчаянием человека, который всю жизнь прожил в ожидании этого момента. Поцелуй начался неловко, словно они оба были всего лишь неуклюжими подростками, впервые открывшими для себя мир чувств. Но в следующий миг он вспыхнул, словно пожар, охватывая их с головой, стирая все сомнения и страхи. Салли ответила на его поцелуй с жадностью утопающего, вцепившегося в спасательный круг. Её руки, только что казавшиеся хрупкими, теперь крепко обнимали его, притягивая ближе, словно она боялась, что он вот-вот исчезнет, растворится, как сон. Гарри, потерянный в этом вихре ощущений, забыл обо всем на свете. Он целовал её волосы, щёки, шею… вдыхал её аромат, такой знакомый и в то же время такой неповторимый. Аромат битвы и праздника, боли и надежды… аромат самой жизни. Да, Салли была другой. Не такой, как все. В её глазах сверкали озорные огоньки, а в улыбке скрывалась тайна, которую он, казалось, готов был разгадывать вечно. Но в её объятиях он чувствовал себя… дома. Впервые после долгих лет скитаний и потерь. Он не знал, что ждёт их впереди. Не знал, есть ли будущее у этой любви, родившейся так неожиданно, так не вовремя. Но сейчас это не имело значения. Сейчас были только они, два одиночества, нашедших утешение друг в друге среди хаоса переменчивой судьбы.