Неизбежная трагедия. Сборник историй

      Дым сигареты, тлеющей в его грубых руках, распространялся по всей комнате, забивая нос этим отвратительным запахом. Ты прикрывала рукой свои глаза, прерывисто дыша и сжимая белое одеяло. Внутренне боялась, что он, когда закончит курить, прижмётся к тебе и заставит снова делать это. Разбросанные таблетки на рядом стоящей тумбочке освещались желтоватым светом мигающей лампочки.       Как же ты ненавидела его. Наверное, было бы неправильно назвать это мерзкое чувство по отношению к нему ненавистью или отвращением, с коим ты постоянно смотрела на людей, судорожно глотающих препараты, которые им и не назначались врачами, или нюхавших траву, хорошо продаваемой О Чуном. Это чувство совсем другое. Оно наполнено тошнотой, когда этот мужчина заставляет тебя улыбнуться на камеру, а затем взять в рот его член. И даже если бы ты могла, он тебе не позволил бы увильнуть. Никогда не позволял.        Ощущения, которые ты испытывала при виде него, не были схожи с человеческими. В том смысле, что твоим сердцем овладевала жгучая вспышка гнева, а душа наполнялась тоскливым отчаянием. Даже при первой встрече, когда Ки Мён представил его, инстинктивно подумала, что этот парень может тебя полностью поглотить, не оставив ничего.       Ты всегда задумывалась о том, почему Ки Мён связал себя с ним. Его ребяческая чушь о братской духовной любви тут же разбилась, когда тот окончательно перешёл черту, придя к тебе домой поздно ночью.       — Мерзавец, — шептала ты сначала с придыханием, когда он грубо вдалбливал тебя в кровать, — как ты… С-смеешь называть себя другом?..       Он сильно сжимал твои опаленные жаром щеки и поворачивал их к себе, а затем смеялся тебе в лицо.       — А ты чем тогда лучше?       Он был чертовски прав. Он был, наверняка, самым худшим другом на свете, но говорил тебе чистую правду о грязи, которую совершал не только он. Ты ревела по ночам, молясь чтобы он не приходил на этот раз и одновременно надеясь, чтобы он всё-таки пришёл.       Тебе было интересно, почему Ки Мён познакомил тебя с ним. Обычно многие парни не желали, чтобы их девушка была знакома с его друзьями. Но Ки Мён был одним из немногих, кто вообще не испытывал и капли ревности, исключительно доверяя тебе.       Когда он впервые коснулся твоей руки, чтобы поздороваться, ты увидела на его лице странный взгляд.       — Это мой лучший друг Со Сон Ын, — представил его Ки Мён.       Со Сон Ын. Этот грёбаный Со Сон Ын. Он был определённо для тебя тем сумрачным лесом, в который не ступала человеческая нога. Его утончённая внешность, над которой тот работал, приковывала взгляд, джентльменские манеры и знание этикета вызывали неподдельный девичий интерес. Однако, хитрый прищур его глаз и лукавая улыбка, всё время направленная на тебя, вводили в смуту. И Ки Мён этого не замечал.       Он и сейчас не замечает, как его лучший друг трахает его девушку, снимая всё это на камеру и выкладывая в общий доступ. Сон Ын принуждал тебя читать комментарии извращенцев вместе с ним. И как только тебя не называли. Шлюха, дырка, мясо для ебли. Это особо и не задевало тебя, когда ты с пустым выражением лица прочитывала вслух сообщения Сон Ыну. Но твоё сердце пропускало удары, когда он усмехался и говорил:       — Они чертовски правы, не так ли?       Ты через силу игнорировала его слова, спрашивая о его деятельности. Сон Ын и раньше выкладывал подобное дерьмо, снимая девушек в различных мотелях, а потом доставая камеру. Говорил, что подобное приносит немало бабла, особенно когда эти сраные фетишисты присылают деньги с какой-нибудь особенной просьбой.              Этот ублюдок Со Сон Ын познакомил тебя не только с миром порнографических роликов в интернете, но и с миром, который был гораздо хуже видео с сексом.       Вы лежали на диване, не в силах встать, видя перед собой миллион различных красочных пикселей. Лёгкость в теле ощущалась, но её хватало лишь на то, чтобы ласкать друг друга. Обдолбанный Сон Ын не казался хуже, его внешность всё так же манила. В тот день он показал тебе свои татуировки, которые прикрывали синие отметины от шприца. Сказал, что в них не вложено особого смысла и что именно бить на кожу ему абсолютно плевать. На его теле был обнажённый участок, который оставался нетронутым. Ты под воздействием наркотиков предложила ему набить скрещённые инициалы ваших имен, а он посмеялся и согласился, лезя целовать тебя. После, ты, видя эту ужасную татуировку, испытывала лишь презрение самой к себе, а Сон Ын всякий раз прикрывал её.              Зимой, когда вся компания друзей собралась, чтобы отпраздновать Соллаль, в такой значимый праздник, отмечаемый в кругу самых близких людей, пришёл и Сон Ын, которого Ки Мён не мог не пригласить. В этот день ты снова испытала страх и то самое чувство, поражающее тебя каждый раз, когда Сон Ын нежно целовал твой живот, когда он тушил об тебя свою сигарету, когда ты громко всхлипывала на камеру из-за желания больного извращенца, и когда ты была настолько обдолбанная, что твои руки крупно дрожали, мастурбируя пьяному Сон Ыну.       Ты нервно курила на балконе, ждя его ухода, что не заметила, как потратила уже несколько сигарет, пока тебя не отвлёк волнующийся Ки Мён. Он повлёк тебя за собой и усадил рядом с ним. Сон Ын шептал тебе в ухо самые разные свои фантазии, которые приходили ему на ум, заставляя твои уши краснеть, и которые были исполнены в ту же ночь в каком-то отеле, когда все разошлись. Пьяный Ки Мён умолял тебя остаться, беспокоясь что вы давно не проводили время вместе, но возложенная на его плечо рука и лицемерная улыбка Сон Ына вынудили его успокоиться и наконец заснуть. Ты могла бы остаться рядом с ним, прекратить свои бесчисленные предательства, если бы сама того хотела.       — Я… н-ненавижу тебя, — говорила ты между тем, как протяжно стонала. Сон Ын только ухмылялся, а затем снял с себя свои золотые очки и одел их на тебя. Они были потные, замыленные. Но ни его, ни тебя это не волновало. Сон Ын прижимался к твоей груди, что раньше трогал только Ки Мён, тёрся губами об твои, принадлежавшие Ки Мёну, мял обнаженные ягодицы, которые видел лишь Ки Мён.       Сон Ын убирал мокрые волосы с твоего горячего лица и целовал лоб, удовлетворенно выдыхая.       — Я люблю тебя, — часто шептал он в моменты, когда вы заканчивали и разгоряченно лежали, — люблю, люблю, люблю.       Ты никогда не говорила того же самого. С твоих уст вырывалось только: «паршивец», «я убью тебя», «умри». Твоё «люблю» предназначалось только для Ки Мена.       «Люблю» Сон Ына было своеобразным. Ты, конечно же, задавалась вопросом, каких девушек он любил и влюблялся ли вообще. Но сомневалась, что любовь в принципе была в его понимании. Он часто курил, когда раздражался и, когда ты задавала ему вопросы о его семье. Уходил от темы, игнорировал или вовсе небрежно отвечал. И, если ты доставала его с этим вопросом, Сон Ын мог позволить себе ударить тебя. Слабо, но достаточно чтобы на твоей щеке остался красный след.       — Я люблю тебя, — он говорил так постоянно, но в чем заключалась его «люблю»?              Ты подозревала в чем именно, но никогда не осмеливалась сказать ему это в лицо. Он бы точно разозлился и не оставил бы на тебе и живого места.       Замечала, как Сон Ын часто грубо обращался с тобой, когда ты упоминала Ки Мена во время секса. Тут же переменялся, стоило тебе отчаянно умолять не останавливаться. Но иногда он сам говорил о нём, принижая его успехи и всячески оскорбляя.       — Полный идиот, — отозвался он, лёжа в постели и покуривая сигарету, пока ты лежала на боку и смотрела в серую стену без обоев.       — И зачем ты с ним дружишь? — спросила ты вдруг.       — Сам не знаю, — ответил Сон Ын, — может быть дело в его шлюховатой девушке, а? — ты сжала свою руку в кулак, когда он назвал тебя таковой. И самым обидным было, что он прав, — да ладно, не обижайся, милая.       Ты и не обижалась. Разве можно обижаться на человека, которого терпеть не можешь и испытываешь кое-что похуже ненависти?       Снег падал на лицо, а ты рассматривала из террасы представший перед тобой пейзаж. Спокойный, уютный. Полный чистого умиротворения.       Когда Ки Мён всё узнал, на его лице сначала не было эмоции. Но стоило ему убедиться, что это не шутка, как его брови и губы вздрогнули, а глаза наполнились слезами. Он смотрел на вас обоих, всё ещё надеясь, что вы скажете, что это просто шутка. Но ни Сон Ын, безразлично зевающий, ни ты, уже рыдающая навзничь, не оправдали его быстро угасающих надежд. Ты упала на колени, миллион раз прося прощения и не смотрев на Ки Мена, так и застывшего на месте. Всё твоё лицо было измазано в соплях и слезах. Ты услышала заливистый смех Сон Ына, который долго не прекращал смеяться, даже после того как сломанный Ки Мён молчаливо ушёл. Посмотрев на него, ты поняла, почему Сон Ын в первый день вашего знакомства так странно себя вёл, почему он флиртовал с тобой, пока этого не видел Ки Мён, почему он пришёл к тебе ночью и прильнул к твоим губам, образуя поцелуй, повлёкший за собой твоё первое предательство, почему подсадил на наркотики и снимал на камеру, заливая видео в нехороших сайтах, почему каждый раз признавался в любви. Его лицо было таким удовлетворённым, каким оно никогда не было, когда он кончал тебе вовнутрь. Ах. Его одержимость сделать больно Ки Мёну была излишне очевидной, но ты, ослеплённая лишь своими жалкими поступками, не замечала перед носом его настоящую причину.       Он поднял тебя на руки, поправил причёску и искренне улыбнулся, закрыв глаза.       — Пойдём домой?       Конченный псих.       Он трахал тебя с такой силой, что начали слышаться скрипы кровати и твои болезненные стоны.       — Ну же, милая, разве ты не рада? — говорил он, оставляя на тебе кучу засосов, будто больно пульсирующих. Он был чертовски рад этому отчаянному выражению лица Ки Мена, что не мог перестать улыбаться. Сон Ын грубо перевернул тебя на спину, прежде чем достать камеру. Он снимал, как вталкивался в тебя с новой силой, как его пальцы пробирались внутрь твоего рта, как трогал твою аккуратную мягкую грудь, сплошь обсыпанную бордовыми пятнами.       Твой усталый равнодушный взгляд и чуть нахмуренные брови запечатлелись в видео, которое Сон Ын отчего-то в итоге не выложил. Отчего-то и доза прекратилась, заставляя тебя невольно сжимать челюсть и вырывать пряди своих волос. Отчего-то и он сам перестал приходить к тебе. То чувство, прежде принуждавшее тебя робко дрожать перед Сон Ыном и испытывать отвращение при одном взгляде на него, обернулось для тебя голодом.       Твоя одежда давно износилась, а кожа покрылась слоем грязи. Сон Ын бесследно исчез из твоей жизни в тот же день, когда вы расстались с Ки Мёном. Кожа стала дряблой, а твои щеки исхудали. Ты пересматривала те видео, в которых вы с Сон Ыном занимались сексом, до тех пор, пока они не были удалены. Твоя зависимость медленно уничтожала тебя саму. К траве и другим наркотикам ты пристрастилась из-за Сон Ына, столь любезно предоставившего тебе иглу. Однако выискивать дилеров ты не стала, как и Сон Ына. Быть брошенной собакой хреново, но быть брошенной собакой, всё никак не перестающей следовать за хозяином, ещё хуже.       Ты не знала рада ли ты тому, что он ушёл или наоборот умираешь от тяжёлой тоски по нему. Твои рыдания, вопли и шепоты сожаления, конечно, касались не только Сон Ына.       В один день к тебе пришёл Ки Мён. В отличие от тебя, он наоборот знатно похорошел. Отрастил волосы, шрамы стали еле заметны, взгляд смягчился, а ведь казалось, что после того рокового дня он не сможет больше смотреть на тебя с такой же нежностью. Ты встретила его у порога с бутылкой вина и сигаретой во рту. Ки Мён сожалеющими глазами осматривал тебя. Вы долго молчали, сидя на кухне. Твой взор зацепился за кольцо на его безымянном пальце. И это заставило тебя вспыхнуть. Не от гнева или злости, а просто оживить потухшие эмоции.       Вот как. Подумалось тебе.       — Кто жена? — спросила ты, хотя совсем не желала знать ответа.       — Это… Не думаю, что ты хочешь знать… — ты укоризненно посмотрела на него, — Пак Ха Ныль, девушка с дизайнерского факультета.       Ты поджала свои дрожащие губы и молча кивнула.       — Послушай, принцесса, я не виню тебя, — быстро сказал Ки Мён, увидев блеск твоих глазных яблок.       — А ты… Ты не упоминал своей жене о Ен Хи? — этот вопрос заставил Ки Мёна тут же замолчать.       — Я обожаю тебя, — радостно вторил пьяный Ки Мён, крепко обнимая тебя. Ты чуть ли не задыхалась в его объятиях и смеялась, пока он щекотал тебя. Неприятный запах алкоголя от него вовсе не отталкивал, —… Моя Ен Хи.             — Что? Ен Хи? — переспросила ты, перестав смеяться. Последующие отнекивания Ки Мёна ещё больше вызвали в тебе нехороший интерес, поэтому ты настаивала на своём, пока он не сдался.       — Я был в неё влюблён с детства, — сказал Ки Мён тихо, надеясь что ты не услышишь, — это была моя первая любовь, но… Она была девушкой моего хена Син У.       Как говорят в народе, не ищи ответа на вопрос, который не желаешь знать. Твоя грудь больно ударила. А потом ещё раз. И ещё. И ещё.              Ки Мён любил Ен Хи больше всего на свете. Когда однажды при ссоре ты спросила, выбрал бы он тебя, не будь Ен Хи женой его старшего, Ки Мён ничего не сказал, только лишь вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.       Тебе очень сильно нравилась теория первой любви, которая говорила, что первая любовь у людей никогда не проходит и она постоянно будет сравниваться с другими возлюбленными, пока не узнала, что первой любовью была не ты.       Грязный секрет был у каждого. У тебя, когда ты месяцами изменяла Ки Мену и у Ки Мена, который желал занятую женщину. Правда вот, секрет Ки Мена канул, превратился в ничто по сравнению с твоими затхлыми поступками.       Ты покупала сигареты в киоске в чужом районе. Обогревала ладони своим тёплым дыханием и силой трения. Зима очень холодная, но она, по крайней мере, успокаивала тебя. Замечаешь, как впереди тебя идёт парочка. Когда узнаешь, кто это, ты берешь сигарету между двумя пальцами, чтобы выдохнуть дым и попытаться, дабы слеза не покатилась по твоей щеке. Твоё сердце давно протухло из-за измен и похолодело после его ухода, но почему-то оно продолжает болезненно биться после стольких лет, когда ты видишь Со Сон Ына, идущего рядом с Пак Ха Ныль.