В день, когда мы встретились вновь

      - Здесь так красиво. Мне кажется, что этот день - самый лучший в моей жизни.              Мелодичный голос ласкает слух и кажется, что он готов слушать его вечно - слишком уже прекрасен. Солнце медленно клонится к горизонту, окрашивая золотистый песок в рубиновые оттенки. Волны, гонимые тёплым ветром, накатываются на берег и облизывают ступни. Где-то вдалеке слышатся крики чаек, но сейчас они не раздражают.       Он прикрывает глаза и полной грудью вдыхает морской воздух вперемешку с лёгкими духами его спутницы. Сердце заходится неистовым ритмом, готовое выпрыгнуть из груди. Ощутив отсутствие тепла рядом, он распахивает глаза и смотрит на хрупкую фигуру, что стоит к нему спиной и наблюдает за кровавым закатом. Ветер играет с тонкими прядями её волос, колышет юбку лёгкого летнего платья. В эту минуту, когда она стоит в обжигающих кожу солнечных лучах, то становиться похожа на спустившуюся с небес богиню Аматэрасу. Это зрелище настолько прекрасно, что у него дыхание спирает, а груди разливается что-то тёплое. Она поворачивается и её длинные волосы сияют, словно золотые нити. Он не видит её лица, но знает, что она улыбается и смотрит на него.       - Да, красиво...       И он не про закат...

***

      Шинья просыпается с улыбкой на губах. Уже полгода ему снится одна и та же девушка. Он никогда не видит её лица, лишь слышит голос и чувствует тепло руки, но каждый раз при взгляде на неё сердце начинает биться чаще, а на губах появляется улыбка. Каждую ночь она приходит к нему во снах, дарит успокоение и тепло, а после уходит, растворяется в пучине снов, но потом снова возвращается. Шинья мечтает хот бы раз заглянуть в её лицо, понять, так ли она красива, как он думает.       Трель будильника раздаётся слишком неожиданно и Шинья вздрагивает. Из-за дурацких мыслей, полнивших его голову, он совсем забыл отключить его вчера вечером. С громким стоном Шинья поднимается с кровати и тянется к тумбочке, отключая адские звуки, разрывающие черепную коробку. Стоило звукам будильника утихнуть, а Шинье рухнуть обратно на подушки и закрыть глаза, как с улицы раздаётся пронзительный лай соседской собаки. Видимо, судьба решила отнять у него возможность выспаться даже в законный выходной, потому что миссис Ямада каждое утро в шесть часов выпускает из дома свою чихуахуа. Шинья любил животных, в особенности собак, но эта была на редкость противной. Каждый раз, стоило ему пройти мимо, она заливалась визгливым лаем и пыталась укусить его за ногу. Миссис Ямада шутила, что она так показывает свою любовь к нему, на что Шинья всегда смеялся, с трудом преодолевая желание стукнуть животное.              С тяжёлым вздохом он садится на кровати. Голые ступни касаются нагретых солнцем половиц. За окном - помимо противного лая - слышаться редкие голоса соседей и пение птиц. Шинья выходит на балкон и притворяет дверь, дабы ветер-озорник не ворвался в его жилище. Солнце поднялось уже достаточно высоко. Его яркие лучи путаются в паутине крон деревьев, заставляют листья, на которых сверкают последние капельки росы, сверкать подобно хрусталю. Шинья зачёсывает пальцами чёлку, упавшую на глаза и довольно щурится. Весна, тепло и солнышко - чем не повод для радости?

***

      - Ты так лыбишься, что мне тошно становится. Прекращай!       - А ты прекращай ворчать! Мы впервые встретились спустя долгое время, а ты всё бубнишь!       Гурен показательно закатывает глаза и поворачивается к официанту чтобы сделать заказ, но Шинья замечает дернувшиеся в улыбке уголки губ. Гурен может сколько угодно показывать своё недовольство, но на самом деле он ждал этой встречи не меньше. За столько лет знакомства они стали не просто лучшими друзьями, а братьями. Официант уходит и Гурен поворачивается к нему. Брови, как и всегда, нахмурены, взгляд напряженный. Весь он как натянутая струна.       - Ты чего пялишься? У меня что-то на лице?              - Да, погоди. - Стараясь сохранить максимально сосредоточенной выражение, Шинья тянется и тыкает пальцем в морщинку меж бровей. Гурен отшатывается под его заливистый смех.       - Господи, сколько тебе? Пять?       - Просто это ты зануда! Сегодня вечер пятницы, мы пришли отдохнуть, а ты сидишь с таким лицом, словно строишь в голове план спасения земли. Расслабься!       Официанты приносит их заказ и они приступают к напиткам. Шинья покачивает в руке стакан с виски и наблюдает за Гуреном, который всё так же сидит с непроницаемым лицом. Умом он понимает, что друг неспроста такой и этот вечер закончится явно не под мажорную мелодию жизни, а наоборот. Но это будет потом и сейчас нет смысла об этом думать. Они пьют, говорят о работе, вспоминают школу и университет. Шинья отпускает шутки и Гурен даже позволяет себе улыбнуться.       - Извините... - Они одновременно поворачивают голову и смотрят на девушку, что стоит рядом с их столиком и смотрит на Шинью. - Вы мне понравились и я бы хотела с вами познакомиться.       Шинья смотрит ей в глаза и улыбается, отчего щеки девушки заливает румянец. Она очень даже симпатичная: невысокая, стройная, тёмные волосы уложены в ровное каре. Её карие глаза блестят неподдельным интересом и Шинье это даже льстит.       - Милая леди, мне бесконечно приятно осознавать, что я привлёк Ваше внимание своей скромной персоной, но я уже состою в отношениях.       Решительность, горевшая в глазах девушки, после его слов потухает. Она сжимается и жмурит галаз, словно ждёт, что он накричит на неё.       - Тогда прошу прощения, что побеспокоила. Хорошего вечера!       Она резко разворачивается и уходит, смаргивая с глаз непрошеные слёзы разочарования и оставляя за собой шлейф тяжёлых, явно не подходящих её духов. Шинья поворачивается к Гурену и натыкается на его ироничный взгляд.       - Давно ты «в отношениях»? И почему я об этом не знаю? - В голосе сквозит неприкрытый сарказм, а улыбка полнится ядом, но Шинья лишь лукаво улыбается в ответ.       - Не беспокойся, моё сердце принадлежит только тебе, милый! - Лицо Гурена кривится - так его раздражает легкомысленность друга.       - Ну и юмор у тебя...       Шинья отводит взгляд и смотрит на ровные ряды бутылок алкоголя на полках, что блестят в искусственном жёлтом свете ламп, и бармена, полирующего столешницу с таким усердием, словно пытается стереть все видимые и невидимые царапины. Мысли возвращаются к девушке, что пыталась с ним познакомиться. Шинья никогда не был обделён женским вниманием ни в школе ни в университет и ему это, бесспорно, нравилось, но в отношениях он никогда не был. За все двадцать четыре года своей жизни он никогда не влюблялся. Когда был маленьким, то мечтал быть рыцарем и найти свою принцессу, которую он будет спасать из башни и защищать от злого дракона. Время шло, Шинья вырос и все мечты о рыцарстве и прекрасной даме остались в детстве. Наблюдая картину жизни родителей, Шинья всё больше понимал, что его жизнь будет такой же, как у всех детей богатых родителей. Рано или поздно ему найдут невесту, подходящую ему по статусу, как было у отца и матери. Тогда он не видел в этом ничего плохого, просто принимал как должное, но сейчас, глядя на свою прошлую жизнь со стороны, он понимает, как это несправедливо и эгоистично - использовать детей в угоду своим амбициям. В который раз он благодарит судьбу за то, что смог выбраться из этого порочного мира. Да, он был вынужден работать на нескольких работах, чтобы прокормить себя, но он был свободен и счастлив. Никто не указывал, как ему жить и что делать, никто не ломал и не гнул его под себя, никто не заставлял его склонять голову.       Шинья настолько глубоко ушёл в себя, что не заметил обеспокоенный взгляд Гурена, направленный на него. Несколько раз Гурен открывал рот, но тут же закрывал, не желая расстраивать друга, что явно пребывал в благодушном настроении. Все знают Шинью как неисправимого оптимиста с извечной улыбкой на губах, но только Гурен знает о том, что ради этих улыбок Шинья прошёл по дороге, усыпанной осколками пренебрежения и утыканной лезвиями безразличия. Новость, которую Гурен должен сообщить, может заставить Шинью страдать, а он этого не желает.       Когда официант ставит перед ними вторую порцию виски, Гурен понимает, что должен сказать всё как есть. Если он не сделает этого сейчас, то потом может стать только хуже.       - Шинья... - Снова эти дурацкие сомнения, что не дают ему заговорить. Гурен трясёт головой и поднимает взгляд на Шинью, что смотрит на него с немым вопросом. - Мне звонил Курето.       Как гром среди ясного неба. Шинья не слышал имя брата уже четыре года и столько бы ещё не слышал. Стараясь сохранить невозмутимый вид, он делает глоток и с улыбкой смотрит на друга.       - Братец Курето? И что хотел? - Плохое предчувствие царапнуло где-то под рёбрами. Курето никогда не делает что-то просто так. И Гурену он позвонил явно не для того, чтобы справиться о его делах и здоровье. Гурен замечает его напряженный взгляд и побелевшие костяшки пальцев, что с силой сжимают стакан с виски.       - Он спрашивал про тебя. Где ты сейчас и чем занимаешься. Я ничего ему не сказал, но, ты сам понимаешь, что рано или поздно он найдёт тебя. Шинья...       - Всё хорошо, не переживай! Я сам с ним разберусь, я сильный мальчик! - Шинья растягивает губы в ободряющей улыбке и салютует стаканом, залпом выпивая сразу всё.       Гурен смотрит на него и его взгляд прямо-таки горит беспокойство. Он очень сильно сомневается, что Шинья справится сам. По крайней мере в одиночку. В памяти всё ещё свежи воспоминания, когда Шинья заявился на порог его дома с одной сумкой на плече и синяком на скуле, избитый насмешками и израненный равнодушием. Гурен помнит, как тот плакал в подушку, а он сидел рядом и его душило отвратительное чувство беспомощности. Гурен был тем, кто видел его падение, кто собирал его кусочкам, кто аккуратно склеивал осколки, в надежде вернуть своего друга. И на его глазах Шинья исцелялся, медленно, но верно. И вот сейчас Гурен смотрит на то, как старые шрамы воспаляются, швы рвутся, обнажая когда-то разбитое вдребезги, но ныне склеенное сердце. Он бы хотел помочь, уберечь, но не имеет даже малейшего понятия, как может это сделать. Шинья, несмотря на его показное добродушие, слишком гордый и упрямый. Если он сказал, что справится сам, то не подпустит к себе никого. Гурен и восхищался таким упрямством, но и дико бесился, потому что оно проявлялось тогда, когда это совсем не нужно. С тяжёлым вздохом он опустошает стакан и подзывает официанта для нового заказа. Всё-таки Шинья прав - они пришли отдохнуть, а что лучше всего способствует расслаблению, если не высококлассный ирландский виски?

***

      Они разошлись в три часа ночи, когда весь приличный народ ещё только начинает веселиться. Шинья снова шёл домой с Харрисоном Стормом в наушниках, но в этот раз не обращал внимания на прохожих. Кажется, ему кто-то что-то кричал, но, погруженный в свои отнюдь невесёлые мысли, он ничего не слышал и не видел. Одна и та же песня шла на репите уже в третий если не в четвёртый раз, но ему было всё равно.       Кроссовки снова сброшены в прихожей на пол, а тапки забыты в углу. Привычный холод и тишина в квартире успокаивают, усмиряют разбушевавшиеся мысли и растревоженную душу. Он снова выходит на балкон и поднимает взгляд на раскинувшиеся по небу кляксы звёзд, на красавицу-луну, что выглядывает из-за внезапно набежавшей тучки, но в этот раз они не трогают его душу своей красой.       Слова Гурена не выходят у него из головы, выбивают из колеи. Так долго он пытался всё забыть, прятал всё за семью замками, но всего два слова разорвали цепи и разбили замки, сдерживающие эти воспоминания. Когда-то старший брат был для него героем, примером для подражания. Он искренне его любил, всем своим маленьким детским сердечком, и ему казалась, что его тоже любят. В его детстве, каждом его фрагменте есть Курето. Вот Шинье пять, он разбил колени в кровь и Курето несёт его домой на спине, а после заклеивает царапины цветными пластырями с разными зверушками. Вот Шинье шесть и Курето за руку ведёт его в первый класс младшей школы. Вот Шинье восемь и Курето заступается за него перед хулиганами. Вот Шинье двенадцать и он впервые пробует курить, а Курето даёт ему подзатыльник, но не сдаёт отцу. Вот Шинье пятнадцать, он идёт в старшую школу и Курето с гордой улыбкой подвозит его на машине, желая напоследок удачи. Вот Шинье восемнадцать и он говорит, что идёт на архитектурный...       Именно тогда между ними выросла стена, которую не обойти и не разбить. Курето встал на сторону отца, бросил брата, которому была нужна его поддержка, потому что не хотел навлекать на себя чужой гнев. Именно тогда, стоя в гостиной напротив отца и брата, Шинья заглянул Курето в глаза и вместо привычной теплоты Солнца наткнулся на безжалостные льды Урана. Уже в коридоре, когда он завязывал шнурки на кроссовках, Курето подошёл к нему. Шинья надеялся, что он что-нибудь скажет, объяснит своё поведение, скажет, что любит его и примет любой его выбор, но все его и без того хрупкие мечты разбились благодаря одной пощёчине и словами о том, что он позорит семью. Скула потом опухла и болела, но сильнее болело сердце. Это сердце хранило в себе необъятную любовь к семье, но эту любовь с корнем вырвали, а сердце растоптали, оставив лишь жалкие ошмётки.       Когда-то Шинья любил брата, он был для него героем, но сейчас он превратился в чудовище, ночной кошмар. Призрак прошлого, что внезапно ворвался в его тихую и спокойную жизнь с намерением утащить его в дебри ужасного прошлого, от которого он так упорно бежал столько лет. Тогда, шесть лет назад, он был незрелым и наивным подростком, ничего не знающим о жизни, поэтому никак не мог за себя постоять и позволил обращаться с собой как с жалким щенком. Сейчас, имея за спиной жизненный опыт и стальной характер, он не позволит кому-то влиять на его судьбу. Он будет биться до последнего. Сказанные Гурену слова о том, что он сильный мальчик были не просто словами. Он действительно сильный и не позволит себе снова покрыться трещинами.       Резкий порыв холодного ветра заставил его поёжиться и вспомнить, что на дворе не май месяц и выходить на балкон босиком и в лёгкой льняной рубашке пока не стоит. Он заходит в квартиру под скрип балконной двери, мысленно делая пометку о том, что надо с этим что-то сделать, иначе этот скрип его доконает. Воспоминание о том, что в его шкафу стоит бутылка красного вина, всплывает неожиданно и заставляет сомневаться: а стоит ли? Но понимание того, что он всё равно не уснёт, да и завтра у него выходной быстро усыпляет разбушевавшуюся совесть, которая кричит о том, что бутылки виски, распитой с Гуреном на двоих в баре, вполне достаточно. Шинья берёт бокал, бутылку и садиться в гостиной, с интересом вникая в смысл какой-то комедии, идущей по телевизору. После одного бокала все мысли, что отчаянно крутились в голове, притупляются, звучат тише, а после третьего замолкают вовсе, позволяя измученному переживаниями организму погрузится в дрёму.       Ветер за окном начинает шуметь сильнее, срывая с деревьев листья и распахивая балконную дверь. Пушистые облака скрывают луну, что несмело заглядывала в незашторенные окна. Где-то вдалеке играет музыка, слышны весёлые крики людей и шум машин. Город всё так же живёт свою ночную жизнь, не засыпает ни на минуту, с радушием принимая в свои объятия радостных гуляк, что радуются жизни. Шинья тихо сопит в кресле с накинутым на плечи пледом и не слышит посторонние звуки, телевизор тихо шелестит на фоне, а на столике рядом стоит бокал красного.       Не всё в нашей жизни происходит так, как мы этого хотим. Иногда судьба может быть такой шутницей, что смотреть в будущее становится страшно. Но иногда нужно просто взять всё в свои руки и тогда всё может наладится. И пусть ты упадёшь, главное - найти в себе силы подняться.