Определение констант

Алфёдов что-то потерял. Он смотрит на вещи и думает, что об этом надо кому-то рассказать. Или вот. Он шутит криво и глупо, ждёт смеха, но рядом никого. Дёргает чуть нервно край пиджака. Виверна успокаивает, что он здоров. Альцест пихает в руки забитый до краёв рюкзак и шлёт искать. Алфёдов перебирает сундук. В нём засохшая ромашка как закладка чьего-то дневника дел. Ровные строки, списки, всё — другой язык. Он листает его и носит в скрытых карманах серого пальто. У него листы жёлтые, но не кажутся старыми. Плотные. Алфёдов рассматривает чернильные линии схем. Что-то редстоуновское. Фасады зданий, знакомый банк со всех сторон. Где-то рука у человека дёргается, буквы становятся острыми с диким наклоном, будто деревья в тундре. Постоянно повторяется одно слово. Некоторые страницы полностью исписаны им. Чёрные листы. Предложения становятся размашистей, будто впопыхах. Огромные промежутки между строками. И паника сквозит меж них. Алфёдов ловит смутно образ на периферии. Ничего. У Алфёдова в затылке игла раскаляется. Метафорично. Он обливается водой и засыпает во льду. Прячется в тенях. Шугается Альцеста и Кавеори. Игла видна в отражении. Белая, сияет на фоне чёрного пиджака. Сквозь пальцы проходит, с лёгким дымком. В рюкзак отправляются часы. Алфёдов отводит глаза. Закрывает их, когда улыбается. Фальшиво широко. Закатывает, часто моргает, косится, рассматривает нос или переносицу. Прикрывает ладонью. Говорит, голова болит. Всё дальше отходит от людей, едва общается с тройкой друзей. Он всё сильнее вязнет в ноющем чувстве потери. Что-то на кончиках пальцев. Теребит пояс пальто и смотрит сквозь листву на встающее солнце. Мотки бинтов, чёрная роза и по сундукам разбросанные энергетики. Много бородавок, зачарованных стрел. Ещё один топор. Нашивка. Зацепки сыпятся из рук, как песочный замок размываемый морем. Он стоит по щиколотки в солёной воде и тонет. Она затекает в уши, льётся из носа. И вокруг пустой пляж. Ни людей, ни мусора, ни забытых кем игрушек. Голос над ухом хихичет. "Ты что-то потерял?" и шелестит листами блокнота. Алфёдов пытается разгадать. Корпит ночами под тусклыми свечами у чужих слов. Пальцы заплетаются в узлы, вываливаются ручки и перья, а чернила заливают стол. Вязь слов уже на той стороне век. Он закрывает их и видит — кислая зелень мерцает, в такт сердцебиению. Голос мерзко карябает по затылку, поворачивает голову и учит, как маленького. "Это моё имя". Чёрная страница. Алфёдов оставляет Модди записку и остаётся на ночь у Альцеста. Они сидят втроём и составляют план. Голос щебечет и критикует каждую фразу. Старшие товарищи кривятся на прогрессирующее безумие страниц дневника. Они не знают языка. Альцест говорит, что все страницы исписанные одним словом выглядят по-разному. На оброненные слова Сантоса "тут будто чьи-то глаза из тени" голос шипит. Тетрадь срывается со стола и бьётся по стене в конвульсиях. В рюкзаке лежит десяток зелий. Алфёдов идёт бездумно. Старается прислушиваться к чутью и игнорировать страх, что спустя две недели от потери чего-то может забыть сам факт. Что кто-то когда-то был рядом. Голос смеётся, что это не кто-то. Так, сломанная кукла из гнилой древесины. Что-то бессмысленное в масштабах вселенной и момент деградации каждого их мира. Алфёдов затыкает уши и крепче сжимает глаза, до шума в голове. Голос сверлом входит в виски и продолжает, скучающе, что кукла была своевольной. Глупой и зацикленной на какой-то глупости. Алфёдов слышит свой голос. Он кричит, смеётся и огрызается из-за каждого куста, шипит в стоячей воде. Говорит, не затыкаясь. Они что-то потеряли. Что-то было важным. Алфёдов листает блокнот. Он пришёл Он пришёл Он пришёл Алфёдов идёт по мигающим стрелкам. Голос его мурлычет на ухо. Это не он потерял. Разве бывало такое? Это кто-то забрал. Мысль скручивается пружиной, жмёт что-то внутри. Алфёдов улыбается тресканной улыбкой, снимает чёрные линзы и дышит глубоко. У него в груди клокочет смех. Голос рядом вторит. Кто-то украл их куклу. Алфёдов — дровосек. Точит топор под рассказы об игрушке от голоса. Алфёдов мочит ноги и всматривается в отражение моря. Всклоченные волосы, покрасневший нос и зелёные искры в глазах ярче от белой кожи. Пятна чьей-то крови цветут ковром алиссума на чистой рубашке. Голос хихикает, едва слышен за волнами бьющими о скалы. Блокнот лежит раскрытый на песке, прикрыт скинутым пальто. Алфёдов идёт налегке с одним топором да блокнотом во внутреннем кармане. Пинает мицелий и редкий гравий. Садится на корточки у края ямы и улыбается. Зак держит тонкие серые руки в своих, медленно ходит по базе; к вечеру сажает его на свои плечи и таскает так до темноты, доносится голос, отдельные слова — рассказ о механизмах. Алфёдов наблюдает за ними. Сидит ночами на перекладинах, болтает ногами и рассматривает умиротворённые лица. Зак держит куклу в крепких объятьях, позволяет той прятать своё лицо в шею. Алфёдов кудахчет и тянет улыбку шире. Кукла одной ночью замечает его, наклонившегося рассмотреть. Пугливая игрушка. Алфёдов прыгает в центр бесшумно. Они испуганы. Кукла прячется за Заком, только что не тычет пальцем. Сжимает крепко губы, до цвета своих волос. Цепляется за полы чёрного пальто до треска ткани и шепчет. Боится. Алфёдов смотрит диким огнём в глаза Заквиеля. "Верни, что не твоё. Крылатый воришка"