Второй шанс или Волшебные приключения тети Петуньи

Казалось бы, город от фермы был недалеко, буквально рукой подать. Однако Петунья не рисковала слишком сильно напрягать ногу, отчего дорога удлинилась раза в два. А то и в три. Вот и вышло так, что, когда подошла к мосту, то увидела на той стороне повозку мистера Тука и его самого, сидящего на небольшой табуреточке и пускающего колечки дыма. Он и правда приехал на четвертый день. Предчувствие ее не обмануло. Увидев ее переходящей мост, он, не прерывая пыхать трубкой, помахал ей рукой. Потом, заметив, как медленно она идет и тяжело опирается на палку, подскочил, нырнул в повозку и вытащил оттуда еще одну табуретку. – Садитесь-садитесь, сударыня, – приговаривал он, подхватив Петунью под руку и ведя ее к табуретке. По сравнению с Лассэ господин Тук и в самом деле был невеликого росточка, но Петунья и сама была невысокой, так что рядом с нею разница в росте не так сильно бросалась в глаза. Она села, с облегчением вытянула раненную ногу и поблагодарила услужливого хоббита. – Не за что, не за что, сударыня, – отнекивался он, а потом полюбопытствовал: – Я помню, что мы договаривались с вами о встрече на седьмой день, но мне не терпелось снова повидать этот город. Вот я и приехал. Рад, что вы тоже зашли. Что с вами произошло? И где сударь эльф? Он не сопровождает вас в этот раз? – О… – сказала Петунья, не зная, как же объяснить. Собравшись с мыслями, она ответила: – Лассэ вернулся домой, – она махнула рукой куда-то в сторону. – А я… ну, вчера на меня напало какое-то существо. Я не разглядела, темно было. Но в результате вот, – она показала на раненную ногу. – Чем вы лечитесь? – тут же деловито осведомился хоббит. Она ответила. Он одобрительно покивал, услышав про ацелас и примочку из алфирина, потом спросил: – Если ожог, почему не покапали соком ремментонда? При ожогах – первейшее средство! Мой прадед служил рыцарем при дворе гондорского короля. Гондорцы, сударыня моя, знали толк в целительстве. Ну так им положено, ими правил сам король Арагорн Элессар, будь благословенно его имя. Петунья почувствовала досаду. Ни Гондор, ни Арагорн как-его-там ничего ей не говорили, в то время как маленький торговец был знаком и с этими понятиями, и про травы местные был в курсе, и эльфу не удивился. Оставив при себе подозрение, что все это как-то связано между собой, она сказала, что ремментонда еще не нашла, но собирается. На что господин Бальбо Тук замахал на нее руками, сказал, что никуда сударыню в таком состоянии не отпустит и, попросив подождать, потрусил куда-то вглубь города. Вид при этом он имел такой деловой и уверенный, что Петунья даже не сообразила, что надо бы его остановить, пока добрый торговец не заблудился, а когда эта мысль пришла ей в голову, хоббита уже и след простыл. Она вздохнула и стала ждать. Времени прошло всего ничего, а она уже услышала радостный крик. Вскоре на лестнице показался господин Тук. Он подошел к Петунье и показал ей пучок каких-то кореньев. – В саду местном, как писал прадед, полно разных трав росло. Так что тут у нас вот, ремментонд, – растение было похоже на клубок спутанных веревок или бледных червей, от него шел крепкий земляной запах, и кое-где на белесой поверхности остались частицы почвы. – Вы отрежьте кусочек, какой надо, выжмите из него сок и соком этим прямо мажьте ожоги. Проходит – моментально, – проинструктировал ее господин Тук, и Петунья растерянно его поблагодарила. Она совсем не ожидала от того, кого видит всего второй раз в жизни, такой заботы. – А вы… как вы не заблудились? – наконец, спросила она то, что действительно ее беспокоило. Господин Тук махнул рукой. Он достал из повозки кусок оберточной бумаги и завернул корни ремментонда в аккуратный сверток. – А, я же про этот город, считая, с детства слышал. Мой прадед, тот, что был гондорским рыцарем, часто наезжал сюда, в гости к друзьям-эльфам. И оставил об этом городе подробные описания, вместе с городским планом, – он хитро подмигнул. – А я завсегда любил читать эти записи вместо сказок на ночь, вот и запомнил, что тут где. Может, не все секреты знаю, но сад непременно найду. – И эльфу вы не удивились. Торговец пожал плечами. Он уселся на свою табуретку и заново раскурил трубку. – Мы, хоббиты, всего несколько поколений назад практически бок о бок с ними жили. Мы у себя, в Шире. За речкой, в городке Бри, уже Громадины селились. То есть, Люди. А по тракту какого народа только не шастало. И люди, и гномы, и даже какие-то черные как головешки, все в перьях и с кольцами в носах. А в лесу завсегда можно было встретить Высокий Народ. Так мы эльфов кличем. Через наши леса путь к Серым Гаваням проходил, вот они туда и шли. – Зачем? – Ну, как зачем. Известно зачем. Время их заканчивалось, вот они и уплывали обратно, в Благословенный Край, что на Заокраинном Западе, – торжественно возвестил Бальбо. – Двое моих дальних родичей и сами уплыли туда, вместе с эльфами. А мой прадед их провожал и был свидетелем их отплытию, – он пыхнул трубкой, выпуская серию колечек дыма, и закончил уже совсем другим тоном: – Только я, сударыня, все равно думаю, что про Благословенный Край на Заокраинном Западе это все бабкины сказки. То, что время эльфов уходило, это понятно. Все когда-то должно пройти. А уж куда они уходили… – он пожал плечами. – Кто ж их знает, Дивный Народ! Но, думаю, туда, откуда не возвращаются. После этих его слов повисла тишина, и Петунье вспомнился тот сон, где Лассэ уходил по звездной дороге куда-то туда, за пределы мира. В носу засвербело, и она, чтобы отвлечься, спросила: – А что, господин Тук, хоббиты больше не живут рядом с Громадинами? Хоббит хитро ухмыльнулся. – О, это наша гордость, сударыня. Все, это в смысле люди, эльфы и гномы, привыкли думать, что мы, хоббиты, народ простой. Нам лишь бы вкусно поесть да сладко выпить, а потом выкурить трубочку-другую доброго табаку. И магии у нас, в отличие от других народов, никакой особо нет. Так с тем мы не спорим. А вот когда Громадин стало слишком много, и стали они теснить нас с наших территорий, забыв про указ короля Элессара не претендовать на Шир и окрестности, так мы, знаете ли, всем гуртом взялись за лопаты, вырыли такую длинную-длинную нору, и через нее ушли в новое место. Краше прежнего. Хотя по Ширу мы скучаем, конечно, как без этого. Только в Новом Шире нет никого, кроме нас, и можем мы жить спокойно, как предки заповедывали. Только вот мы, Туки, никогда на месте не сидим. Такие уж мы уродились, – и он довольно рассмеялся. Петунья тоже засмеялась, такой заразительный смех у него был, и сказала, что ей-то точно повезло, что господину Туку не сидится на месте. Тут они, собственно, и вспомнили, зачем встретились сегодня. Господин Тук отложил трубочку, снова нырнул в повозку, пошуршал, погрохотал там чем-то, и вытащил свои товары. Были там два небольших, по фунту или чуть больше, полотняных мешочка, несколько маленьких бумажных свертков, последним из повозки появился небольшой, все в два фута длиной, саженец. – Вот, все как вы и заказывали, – лучась довольством сказал Бальбо. Он показывал на товары и говорил: – Вот соль и сахар, по полтора фунта примерно. За все вместе три серебряные монетки. За саженец, уж простите, придется выложить целый золотой. Зато яблочки будут – объеденье! Сладкие, хрустящие, и в компот, и в джем, и гуся к праздничному столу запечь! Потом он стал выкладывать перед ней бумажные свертки, внутри которых что-то шуршало и перекатывалось. Каждый сверточек был аккуратно подписан. – Вот тут у нас и помидорчики, и огурчики, и капустка белокочанная, и картошечка. И цветочки, конечно. Моя супруга очень их любит, говорит, для домашнего палисадника ничего лучше петуньичек не придумано! За семена с вас, уж простите, 10 серебряных монеток. Петунья быстро подсчитала, что всего покупки ей обойдутся в один галлеон и тринадцать сиклей, если, конечно, золотые и серебряные монетки господина Тука совпадают с имеющимися у нее. Она запустила руку в сумку, вытащила из мешочка два галлеона и, взмолившись про себя об удаче, протянула ему. – Вот, господин Тук. Только у меня нет тринадцати серебряных, извините. Хоббит принял у нее монетки, взвесил в ладони, одну попробовал на зуб и остался доволен. О том, что это были какие-то не такие деньги, он ничего не сказал, и Петунья решила оставить все как есть. Затем он отсчитал ей сдачу – ровно четыре серебряных монеты, – и Петунья получила от него самые обычные сикли. Вроде тех, что лежали у нее в мешочке. Убирая деньги, она спросила: – Вас теперь через два дня ждать, господин Тук? – Хотите оставить новый заказ? – понимающе спросил он и достал блокнот с карандашом. Увидев принадлежности для письма, она вспомнила и про свои нужды. – Мне бы тетрадь, чтобы в ней писать, и… – она чуть было не сказала «ручку», но вовремя сообразила, что по виду господина Тука ясно, что с шариковой ручкой он не знаком, и исправилась: – Перо и чернила. Мои заканчиваются. – Подождав, пока он запишет, спросила: – А специи вы можете привезти? – Как не мочь? – с готовностью откликнулся хоббит. – Конечно, можем. Что бы вы хотели? Перца белого или черного, розмарина, лаванды, тимьяна, кориандра, корицы? Только назовите, и дядюшка Бальбо достанет для вас хоть луну с неба! Петунья засмеялась, до того комичен был маленький торговец. Но потом задумалась. Специи всегда были дорогим товаром. Особенно в Европе, поскольку тут их особо и не росло, все приходилось импортировать. Даже в нынешние времена покупка приправ может обойтись недешево. Поэтому она имела все основания полагать, что даже если милейший господин Тук выращивает чили у себя на грядке, он не может брать за них маленькую цену. Все, что ей нужно, это правильно выбрать и придерживаться умеренности. – Луну не стоит, – шутливо отказалась она и заказала по унции душистого перца, тимьяна, розмарина, гвоздики и корицы. Потом, вспомнив угощение в баре, спросила: – А эстрагон можете достать?