***
К вечеру, когда мальчишки заняли свои комнаты, поели и без умолку болтая, собирались отправиться на улицу полетать на мётлах, в гостиную, откуда выходили ребята, заглянула статная высокая и очень красивая женщина, как отметили друзья Блейза. Волшебница томно моргнула привлекая внимание к тёмным глазам, таким же чарующим, как и у сына. Оглядев шайку, лёгкая кокетливая улыбка коснулась очерченных бордовых губ и сверкнув белыми зубами, женщина сказала: — Блейз, дорогой. Я ухожу, буду завтра к обеду. Прошу тебя, не натвори бед со своими друзьями, хорошо? — Мааам, ну конечно. Когда было иначе? — ответил слизеринец, лицо которого оставалось столь серьёзным, что Теодор невольно восхитился выдержке друга. Выгнув бровь, статная волшебница хитро прищурилась, заглядывая сыну прямо в глаза. — Я серьёзно, молодой человек. Прислугу пришлось отпустить на выходной. К полуночи должен возвратиться Джон, — хозяйка особняка выставила грозящий палец вперёд, прекращая зарождающуюся ухмылку Блейза, предупредив. — И не думай ходить в кабинет Джона, ты знаешь, что он этого не любит. — Насупившийся, молчаливый взгляд исподлобья был матери ответом. — Вот и славно! До скорого мальчики, ведите себя хорошо! — женщина довольно улыбнулась, прощаясь с детворой. — До свидания, миссис Забини! — в голос отозвались приглашенные друзья итальянца, парнишка недовольно зыркнул на этих олухов, расплывшихся в дурацкой улыбочке. — У тебя клёвая мама, — протянул Тео, пялясь в след уходящей волшебнице, что даже в повседневности оставалась грациозной, как кошка. — Ой, завали, Нотт, — поморщился хозяин особняка, недовольно подёргивая ногой. Как только соблазнительная фигура в платье в пол исчезла за зелёным пламенем, чуть нахмурившись, Малфой поинтересовался у товарища: — А кто такой Джон? Возведя тяжёлый взгляд в потолок, итальянец пробурчал: — Это мамин новый ухажёр. Она ждёт от него со дня на день предложение. Видел я, как этот олух, заикаясь, репетировал речь в своём кабинете, — на смуглом лице проступило выражение чванливости. — Чем он плох? — невинно поинтересовался Нотт. — Явно лучше того, который тренировал на тебе меткость «Жалящих». Я бы твоей маме благодарственное письмо выслал, если бы можно было открыто «сердцеедкам» выказывать дань уважения, — усмехнулся Тео, бросив хитрый взгляд на спокойное пламя большого камина. — Тео, завали, — обречённо протянул Забини. — Они все плохи. Этот вообще асматик-алергик, будто дементор в затылок дышит, омерзительно! — возмутился Блейз, под удивлённые взгляды, тактично промолчавших друзей. — Всё, пойдёмте полетаем, - скомандовал мальчишка, махнув рукой гостям, ребята направились в подсобку за мётлами.***
Тёплый летний вечер, розовый закат на горизонте и небо на стыке, где лучи окрашиваются в сиреневый. Пьянящий аромат цветов. «Нет ничего лучше лета...» — вдыхая полной грудью подумал Блейз, зависнув в воздухе на уровне крон деревьев и смотря, как яркий диск скрывается где-то на краю света, приласкав на последок своим мягким светом мальчика. Стайки гудящих мошек в воздухе, периодически набивались парням в лицо и те, пока ещё не обладая мастерством управления мётлами, пикировали к земле, не имея должного опыта уходить в резкие повороты, несколько раз чуть не разбились. Напоследок, грохнувшись в куст с пионами, Теодор отплёвывался от насекомых, которыми ему не посчастливилось перекусить на импровизированном ужине в небе. Злорадствуя, слизеринцы хохотали в голос, спускаясь на газон. — Ну, как тебе Азия, Нотт? — прыснул Блейз. — Следующие на очереди кузнечики и сверчки? Смех сквозь слёзы пробивался из двух змеёнышей, которые хватаясь друг за друга пытались удержаться на ногах. Помогло эти им мало. Дурмстранговец, подсечкой сшиб Блейза на траву и следом, этот карточный домик из злорадного дуэта, шлёпнулся на землю. Теперь, шумное трио, валяясь под кустами пышных цветов, ухахатывалось, попутно пиная и толкая друг друга, пока Малфой не вскрикнул, подорвавшись с места и прыгая на одной ноге, мальчишка верещал не хуже девицы: — Твою мать, убери его! Убери! Что это такое?! Аааа! Вцепившись мелкими зубками в лодыжку блондина, на ноге Драко болталась «картофелина» с волосатыми ножками. Увидев, как высокомерный аристократишка раскручивается на месте и орёт, валяющиеся на траве волшебники, пуще прежнего зашлись в диком хохоте. — Это садовый гном, Драко! У вас что, в мэноре таких нет? — сквозь слёзы выдавил Блейз обнимая себя поперёк тела. У Забини сводило мышцы живота от того непрекращающегося веселья, каким наполнился этот чудесный день. Пожалев школьного друга, итальянец остановил вращающегося на месте, как юла, парня, и схватив за твёрдые ножки уродливого вредителя, оторвал того от Малфоя. Зажатый в руке волшебника, гном плевался кровью чистокровного и заворачивал такую вербальную дифирамбу сквернословия, что парнишки невольно оторопели, записывая некоторые выражения в свои ментальные записные книжки. — Вот гадёныш! — взвился Драко, потирая ногу, за которую мальчишку цапнули. — У нас в саду эта дрянь не водится. — А он ещё и ядовитый! — посмеиваясь выдал Нотт, и поспешил добить вытянувшегося в лице и побелевшего раненого волшебника. — И противоядие ещё не придумано. Хрюкнув от смеха, Забини вручил верещащего гнома в руки его жертвы. — Какой же ты придурок, Тео, — покачал головой итальянец. Зло прищурившись, Малфой поднёс дёргающуюся головёшку к лицу и прошипел: — Моя очередь, засранец. — Ты что, собрался кусать гнома в ответ?! — дуэт сложился пополам в новом приступе истерического хохота, представляя возможную картину. — Идиоты! Коненчо, нет! — возмутился блондин. — Захватим его с собой в дом и поиграем, — зловеще добавил юный волшебник, заглядывая в глазки бусинки вредителя. Вытерев безгубый, красноватый от крови, рот, гном оскалился, сверкнув острыми зубками, ещё больше став походить на маленького акулёнка. Сумерки стучались в арочные окна резиденции Забини, но среди троицы юных волшебников царило приподнятое настроение и не намёка на усталость. Не с первого раза напоив Малфоя верным противоядием, мальчишки, пока шли по коридорам особняка, бросали друг другу зубастую «картофельную голову», которая не прекращала чихвостить ребят на чём свет стоит, ещё больше подстёгивая веселье в «банде» чистокровных. Главным правилом было: не задерживать гнома в руках дольше секунды, потому что зубастый вредитель тут же изворачивался, стараясь цапнуть поймавшего его волшебника за палец. Не больно, но адреналина хватало, чтобы не позволять себе такой оплошности. На полпути в гостиную, дезориентированный от полётов, гном, прекратил попытки попробовать аристократов на зуб, и только издавал странные звуки, похожие на восторженное: «Уиии». Похоже, «картофельной головёшке» полёты даже понравились. Притормозив за очередным поворотом у светлой двери, Забини обернулся к друзьям с выражением на лице, которое сулило мальчишкам много веселья. — Для чего существуют правила? — заговорщицки спросил итальянец у своих гостей. Малфой хитро прищурился, а Нотт сразу выдал: — Что бы их нарушать, — дурмстраговец пожевал губы, озорно оглядывая свою компанию. — Тогда, повеселимся, — зловеще выдал Блейз, доставая палочку из кармана. — Ты что! Колдовать вне школы нельзя! — предостерёг друга обеспокоенный Драко, не понаслышке знающий, что ученику за использование магии вне школы грозит судебное разбирательство. — Тссс, это не моя, — поиграл бровями Блейз, повернувшись к таинственной двери. Блондин вытянулся в лице. Теодор одобрительно кивнул, спросив: — У хорошенькой миссис Забини стащил? — Завали, Нотт. И прекрати так говорить о моей маме! — возмутился хозяин особняка, но тут же расплылся в коварной улыбке. — Нет. Она сама мне купила на «ночном рынке» чистую палочку, чтобы вне школы я мог колдовать. Гости были в немом восхищении тому потворству, которым одаривала миссис Забини сына, и тайно завидовали итальянцу, настолько крутой в их глазах выглядела эта шикарная женщина. Прошептав «Алохомора», дверь тихо раскрылась перед колдующим мальчиком, впуская трёх волшебников в кабинет. Помещение встретило ребят запахом лака и кожи, мебель явно приобретена недавно. — Ого! — одновременно выдали друзья хозяина дома. — Круто! — переглянулись мальчишки оглядывая многочисленные приборы, стёкла и странные предметы стоящие за закрытыми прозрачными створками стеллажей. Крадясь по кабинету, словно воришки, ребята следовали за Блейзом. На фоне присутствующих, смелый мальчишка с непослушными волосами, зашёл за широкий письменный стол, наклонился и открыл нижний ящик, торжественно поднимая перед собой зажатую в руках блестящую обложку журнала. Теодор ахнул. — Это что?! Это оно самое?! Это «Playmag»?!! — глаза Нотта засверкали жадным восхищением, вцепившись в картинку под заголовком издания. На фронтальной стороне журнала, покоилась фривольно сидящая и подмигивающая девушка, прикрывающая ладонями интимные места, которые обычно, принято скрывать под одеждой. — Афигеть! — только и выдавил Малфой, позаимствовав словечко у гнома. В наказание, забросив вредителя за место журнала в ящик, «покалеченный» слизеринец задвинул отдел обратно, запирая ворчливое существо внутри, пока оперевшись на громоздкий стол ребята разглядывали запрещённое к широкой публикации издание с обнажёнными девушками. — Ты смотри какая! — восхищённо отозвался Блэйз, потирая страничку на месте разведённого бедра модели, девушка захихикала. — Пошляк, — усмехнулся Драко, разглядывая, но в отличии от Забини руками страницы не трогая. Видеть вживую голую девушку Малфою ещё не доводилось, если не считать случайно увиденную старушку, которую везли на каталке в Мунго, но это было самое худшее воспоминание Драко о женщинах. И сейчас, блондин приятно осознал, что разочарование оказалось временным явлением, а не на всю жизнь. Распутные особы закусывающие губу и томно смотрящие на парней со страниц журнала, вызывали в ребятах приятное щекотание в животе. Оно перетекало вниз волнительным напряжением, от которого лица мальчишек краснели, а дыхание сбивалось. Всем троим волшебникам становилось жарко, а щёки Теодора и Малфоя покраснели ещё сильнее, чем от полётов на метле. Ухмыляясь, заведённый азартом и дозволенностью, Забини поинтересовался: — Ну что? Как вам красотки? Хотели бы себе одну из них? — мальчишку будоражила витавшая в воздухе обстановка запретности. Жадно разглядывая те женские части тела, которые обычно спрятаны под одеждой, Нотт возмутился: — Почему одну? С запретного издания на Драко призывно и откровенно смотрели представительницы, определённо, прекрасного пола, взгляд разгорячённого аристократа остановился на одной конкретной. Быстро облизав пересохшие губы, слизеринец разглядывал стройную модель, которая в отличии от предыдущих девушек оставалась в нижнем кружевном белье. С изящного плеча сползала лямка лифчика, оголяя ореол соска и блондин сглотнул, разглядывая небольшую, но такую красивую грудь. — Шатенки нравятся? — осклабившись, подмигнул Малфою Теодор. Модель упиралась бёдрами в учебный стол и слегка подавшись вперёд, держала за край оправы очки. Длинные кудрявые волосы покачивались от движений модели, спадая на плечи и за спину, подчёркивая хрупкость девушки. Оттянув пальцами ворот одежды, Драко освободил из петель пару пуговиц, хотя расстегнуть захотелось, вовсе не рубашку. Склонив голову к плечу, школьный друг Блейза ответил: — Не знаю, но эта точно понравилась. — Под колдографиями значились имена позировавших девушек, светловолосый слизеринец уцепился за имя кудрявой шатенки. — Алира… — произнёс мальчишка, пробуя имя на вкус. — Назову так дочь, — усмехнулся Малфой, не сразу сообразив, что словил всё внимание в кабинете на себя. Обомлевший, Забини уточнил на всякий случай: — Ты извращенец? — Дурак что ли? — возмутился Драко. — Просто имя понравилось! Теодор прыснул в кулак, пока хозяин особняка пытался похоронить друга под его же откровенностью. — Здесь девчонки, чтобы на них дрочить, а ты о детях думаешь? — недоумевал парень. — Серьёзно Малфой? Тебе самому 12 лет! Ты давно в Мунго проверялся? — на полном серьёзе поинтересовался итальянец. Закатив глаза, аристократ пожалел, что озвучил свои мысли вслух. Уже спокойнее, повторил ещё раз: — Мне понравилась девушка, и понравилось имя. А пока я вырасту, она явно станет... не столь привлекательной, как сейчас. — Так попроси отца купить её себе на следующий день рождения, — усмехнулся Тео, начавший разглядывать модель, которая приглянулась слизеринцу. — Сами вы извращенцы! — ошалел Драко. — За такое не платят! Это гадко, — разочарованно и неодобрительно покачал головой парнишка, отчитывая друзей одним лишь строгим взглядом. — Попомни мои слова, Малфой, ты ещё пожалеешь, что сказал это, — зловеще улыбнулся Забини. Собираясь возразить, возмущённый школьный друг закрыл рот столь быстро, насколько был быстрым в небе: по коридору, рядом с дверью раздавались отчётливые шаги. Выглядело преступное трио одинаково: вытянувшиеся лица и округлившиеся глаза, готовые выпасть из глазниц от накатившего на парней ужаса, что их вот-вот застукают. Как главарь и мальчишка опытный, в подобных проделках, Блейз пихнул друзей к большому шкафу у стены и все трое завалились в мебель, закрывая створки в аккурат, когда дверь кабинета раскрылась. Вцепившись друг в друга, волшебники сидели на корточках в темноте и тесноте, молясь Мерлину, чтобы их не застукали. Сердце стучало где-то в ушах и горле так сильно, что ребята плохо могли расслышать происходящее в кабинете. Сквозь узкую щель створок, итальянец разглядел будущего отчима, сутулый мужчина в костюме подошёл к письменному столу и выругался. Вжав голову в плечи, Забини стиснул зубы, коря себя за оплошлость: он не убрал журнал на место, они слишком спешили спрятаться. — Грёбаный мальчишка-крысёныш, — прохрипел волшебник, нагибаясь, исчез из виду слизеринца-авантюриста. Послышался звук отодвигающегося ящика и шлепка журнала о твёрдую поверхность, а следом, вскрик Джона. Мужчина подскочил с кресла, и прячущиеся в шкафу мальчишки непроизвольно дёрнулись от страха, стукнувшись о внутреннюю сторону деревянной стенки, привлекая к себе внимание. В глаза воровато озирающегося трио ударил свет, ослепляя парней, на ладони будущего отчима Блейза, вцепившись и рыча, не хуже пса, висел садовый гном. Сутулый волшебник дёрнул вредителя и остервенело отшвырнул существо в сторону, бросая бешеный взгляд на сжимающихся в комок мальчишек. Вид у юных волшебников был такой, будто ребята вот-вот потеряют сознание, но их опередил Джон. Захрипев сильнее обычного, мужчина схватился за горло. Жмурясь и хватая ртом воздух, ухажёр матери Блейза дёрнул за ворот своей рубашки, сорвав несколько пуговиц. Со звоном, словно бусинки, они ударились о деревяный пол, отпружинили и вновь приземлившись, произвели этот страшный звук, прорезая немую тишину повисшую в кабинете. Замерев, ребята во все глаза таращились, как несостоявшийся отчим Забини рухнул вниз, тяжёлое тело глухо ударилось о паркет. Былое возбуждение и ударивший пару минут назад адреналин улетучились из крови волшебников, освобождая место ледяному оцепенению. Сидя в шкафу и прижимаясь друг к другу, мало какие мысли посещали сейчас юных волшебников, но итальянец сумел удивить всех, придя в себя первым. — Ну что? Я же говорил, что наведём шороху на округу? Сил у Малфоя и Тео хватило лишь на то, чтобы переглянуться, и в глазах обоих мальчишек большими буквами было написано позаимствованное у гнома слово: «ПИЗДЕЦ». Впрочем, Блейз с друзьями был полностью согласен.***
К полуночи, когда целители забрали тело умершего от анафилактического шока волшебника, а авроры взяли предварительные показания и оставили удручённую миссис Забини, вместе с ребятами стоять в холле у большого камина, женщина медленно вздохнула и повернувшись к «банде», смотря на сына, тихо сказала: — Твою мать, Блейз. Ты мог подождать, пока мы поженимся? Он уже кольцо подготовил! — Я не специально, ма… — ужаснулся итальянец, готовый на глазах у друзей расплакаться. Покачав головой, хозяйка особняка, манерно приложила руку к лицу, прикрывая глаза. — Хватит на нашу семью одной «чёрной вдовы», — едва слышно проговорила волшебница. Прочистив горло, Нотт шагнул вперёд. Гордо расправив плечи, парень сделался ещё выше и шире, голос дурмстранговца приобрёл несвойственные мальчику ноты, став ниже: — Миссис Забини, это я виноват. Если потребуется, я дам показания аврорам. Театрально оторвав запястье, которым прикрывалась, от лба, волшебница одарила храбреца снисходительной улыбкой. Грациозная, женщина медленно подошла к Теодору и ласково взяв лицо парня в ладони, поцеловала мальчика в щёку, сказав: — Такую херню, мог придумать только мой сын, Тео, — усмехнулась хозяйка поместья, блеснув на прощание тёмными глазами перед тем, как приказала мальчикам отправляться спать. Поднимаясь по лестнице в молчании, преступное трио размышляло каждый о своём: Теодор, о том, что миссис Забини, куда лучше «Playmag»; Блейз прикидывал, сильно ли мать будет на него серчать за преждевременно убитого жениха; а Драко, от шока ли, думал о том, что Лира — это подходящее созвездие. Перед сном, каждого из мальчиков посетила одна и таже мысль, что их первые каникулы явно запомнятся, и каждому, по своей причине.