Единороги Заповедного Леса

      Хоть мне и претил тот факт, что мы были вынуждены оглушить Принца, я постаралась затолкать это чувство куда подальше. Потому как Он был неправ, а Павеллионеторин с Ликой — правы.       Мы — единороги, следовательно, и жить должны по-единорожьи, что бы он там себе не удумал. Наше место — в Заповедном Лесу, а не в городе. Мы…       Ах, кого я пытаюсь обмануть! Мне просто хочется придумать оправдание действиям своих друзей, которые прямо сейчас, пыхтя от натуги, тащили Принца к метро.       Правда, по пути нам пришлось сделать вынужденную остановку рядом с аптекой. Уж зачем туда понадобилось идти Павеллионеторину — не знаю, но Лика, кажется всё поняла.       Выдав загадочное слово «хлороформ», она прислонила Принца к стеночке и стала ждать. Принц же стоять прямо никак не хотел и так и норовил сползти в пыль. Нам с Ликой стоило немалых трудов поддерживать его в вертикальном положении. Через некоторое время из аптеки, победно потрясая непонятной бутылочкой, вышел Павеллионеторин.       — Купил? — деловито осведомилась Лика, для пущего удобства придерживавшая Принца за шею.       — Купил, — кивнул Павеллионеторин. — Можем выдвигаться.       И обменявшись этими в высшей степени странными репликами, Лика с Павеллионеторином вновь водрузили тушку Принца на свои хрупкие плечи. Мне до жути хотелось им помочь, но Лика заверила меня в том, что они и сами справятся. Более того, для покупки билетов нужен был кто-то со свободными руками и единогласным решением было принято назначить этим «кем-то» меня.       Так что я была далеко не бесполезная и с честью выполняла возложенные на меня обязанности, как-то: открывала перед ними двери, предупреждала проходящих мимо людей о возможном выпадении осадков в виде одного конкретного Принца… Словом, скучать не приходилось.       Правда, на нас всё время странно косились, а один раз Лике с Павеллионеторином даже пришлось ускориться, так как в нашу сторону направился решительного вида полицейский, но, в целом, всё прошло без сучка без задоринки.       Водрузив Принца на одно из свободных мест в вагоне мы, наконец-то, смогли вздохнуть с облегчением. А вместе с ним пришёл и голод. Мы-то с Ликой с самого утра ничего не ели, за вычетом того злосчастного ведёрка с мороженым!       — Какие же вы непродуманные, — упрекнул нас Павеллионеторин и полез в сумку. — Всё-то я за всех помнить должен… Держите и помните мою доброту.       Он протянул нам с Ликой по бутерброду. Мой рот мгновенно наполнился слюной, а глаза — благодарностью. Выхватив бутерброд из рук сородича, я с наслаждением впилась в него зубами, едва не стеная от удовольствия. Помидорки! Огурчики! Листики! О–о, это просто мечта…       — Что это? — проворчала Лика, рассматривая свой бутерброд. — Одни листья да овощи. Не-ет, нам, мясоедам, вас не понять.       — Не хочешь — не ешь, — обиделся Павеллионеторин. — Лиссониядель же больше достанется.       — Да, да, да! — протараторила я, протягивая руки к вожделенному бутерброду. — Отдай мне! Всё отдай!       — Обойдёшься, — отбрила меня Лика, решительно откусывая от него кусок. — Ам, ам и ещё раз АМ!       — Жадина-говядина, солёный огурец, по полу валяется, никто его не ест! — выкрикнула на весь вагон я и после недолгой паузы заметила: — Эх, огурцов бы сейчас…       Не договорив, я с надеждой воззрилась на сумку Павеллионеторина, в которой, как я предполагала, есть всё. Но тот лишь отрицательно покачал головой:       — Больше у меня еды нет. Вам последнее отдал, можно сказать.       — Жа-аль, — разочарованно протянула я. — Ой, Принц-то наш опять сползает!       Принц и в самом деле немилосердно сползал на пол, подчиняясь неумолимым законам инерции. Заметив это, Лика, которую «няньканье» с Принцем успело изрядно достать, положила его голову на колени.       Принц, словно что-то почувствовав, блаженно улыбнулся во сне, и прижался к ней покрепче. Нужно ли говорить, что в следующее мгновение он очутился на грязном полу, от которого мы его так старательно оберегали?..       — Что ты творишь? — возмутилась я. — Он же нечаянно!..       — За нечаянно бьют отчаянно, — огрызнулась та. — Мне ещё только домогательств от лошадей не хватало.       — Учитывая то количество проблем, которое он нам доставил, так ему и надо, — поддержал Лику Павеллионеторин. — Пусть лежит.       Переглянувшись, Лика с Павеллионеторином обменялись рукопожатием. Я же, поняв, что помощи от них не дождёшься, была вынуждена сама поднимать Принца с далёкого от чистоты пола и для пущего удобства водружать на собственные колени.       Однако то ли мои колени оказались не такими мягкими как колени Лики, то ли ещё по какой причине, но ко мне он не прижимался. Мало того — поморщился. Это меня так сильно возмутило, что Принц едва не отправился в повторный полёт.       К счастью, я вовремя вспомнила о том, что он — Принц, которого мне полагается уважать и стерпела. Но мысленно пообещала себе припомнить ему всё: и вселенскую обиду, и недоприжимание, и своё полуголодное состояние.       Да, одного бутерброда мне было мало! Я же маленький единорог и всё ещё расту. А тут меня берут и лишают тех самых кирпичиков, из которых я себя строю. Это никуда не годится!       

***      

      Ехать было долго, аж до конечной станции. За это время я успела раз двадцать пожалеть о том, что взвалила себе на колени такую большую и тяжёлую ответственность как голова Принца. Ибо ноги мои немилосердно ныли, а голова, казалось, тяжелела с каждой станцией.       И всё же я молчала и терпела, так как была гордая и глупая. К тому же моя единственная надежда на спасение, она же Лика, была занята разговором с Павеллионеторином. Да, да, они всё-таки сумели найти общий язык на почве неприязни к Принцу.       Я же, со своей привязанностью к нему, напротив, чувствовала себя отверженной и завистливо поглядывала в сторону беспечно болтающих товарищей. О, как бы мне хотелось присоединиться к разговору!..       — Что-то не так, Соня? — Лика резко оборвала беседу с Павеллионеторином и повернулась ко мне.       — Ничего, — вопреки своим настоящим чувствам, я надулась как лягушка и скрестила руки на груди. — Всё нормально. Можете продолжать точить лясы. Мне нисколечко не завидно и уж тем более не обидно!       — А твой хвост сообщает нам о другом, — заметила подруга, указывая на мой хвост, нервно подёргивающийся из стороны в сторону.       — Предатель, — попеняла хвосту я. — Ни о чём умолчать не можешь! Хорошо, мне обидно. Даже очень. Разве ты не моя подруга?       — Твоя, твоя, — успокоила меня Лика.       — Раз так, то почему ты общаешься с Павеллионеторином, а меня игнорируешь? — задала вопрос я, прильнув к ней. — Ты же моя подруга. Вот и общайся со мной.       — Дурочка ты, Соня, — вздохнула Лика, обнимая меня. — Ты сама не проявляешь интереса к разговору, а мы не стали настаивать. И вообще, вон твой Принц опять по полу покатился…       — А-а-а! — спохватилась я, резко наклоняясь. — Что ж он такой неустойчивый?!       — Да ладно тебе, — хмыкнул Павеллионеторин, вставая с места. — Всё равно мы уже на месте.       — Выходит, Заповедный лес уже совсем рядом? — спросила я, кое-как пристраивая Принца обратно. — Он прямо сразу за метро начинается?       — Какой там! — со смехом ответила мне Лика, становясь рядом с Павеллионеторином. — Нам до него ещё на автобусе пригородном час пилить нужно! Так, отойди-ка от него, мы с Павлушей сами управимся.       — Уже Павлуша? — надулась я. — Не «бета», как обычно?       — Не-а, мы же теперь друзья, — беспечно бросила Лика и вместе с вышеуказанным Павлушей и Принцем на плечах поспешила к выходу.       Раздосадованная и оскорблённая в своих лучших чувствах я потащилась следом. Нечестно всё-таки. Я первой нашла Лику, а теперь между нами стоит какой-то Павлуша. Нечестно и всё тут.       

      ***

      В автобусе Принц, как назло, начал приходить в себя и постанывать. Из-за этого количество подозрительных взглядов, бросаемых на нас людьми, только увеличилось. Делать вид, словно мы здесь «ни при чём» становилось сложнее с каждой минутой.       Казалось, всё потеряно и не подлежит восстановлению, если бы не верный Павеллионеторин со своим хлороформом. Усыпить Принца ему, правда, не удалось, но при виде знакомого лица он перестал стонать и вполне внятно произнёс:       — Что здесь происходит? И где это мы?       — В автобусе, — с радостью пояснила я. — В Заповедный Лес едем.       — Как так?! — Принц резко вскочил, но тут же упал обратно, сдерживаемый верёвками. — И впрямь автобус… Что вы со мной сделали, нелюди?       Тут его взгляд упал на Лику, и он запричитал:       — Ах, Лика, бедняжечка. Эти негодяи и тебя сюда впутали?       «Бедняжечка Лика» только зубами скрипнула от досады. Вероятно, окажись у неё в этот момент под рукой лопата, Принца ожидал бы повторный «ХРЯСЬ» с последующим отрубанием.       Увы! Лопаты под рукой у моей подруги не оказалось, поэтому она просто отвернулась к окну. Принц же, несколько успокоенный присутствием Лики, уже тише произнёс:       — Выходим на следующей же остановке. Всем всё ясно?       — Он едет без остановок, — не без злорадства ответил ему Павеллионеторин. — Так что выйдем как раз у леса. Лика, кстати, тоже хочет на него взглянуть. Она никогда не была в лесу, кстати говоря.       Брови Лики от подобного навета взмыли ввысь и скрылись за чёлкой. Но она понимала, что всё это делается «во благо», поэтому смолчала. Принц же, обрадованный тем, что может хоть чем-то угодить ей, расцвёл словно роза:       — Это правда, Лика?       — Да, — нехотя произнесла она. — Мои родители считают, что в лесах слишком много вредоносной живности. Паучки, клопы, клещи и далее по списку. Поэтому они никогда не вывозили меня на природу.       — Какая грустная история, — вздохнул Принц. — Жестокие люди. Хорошо. Тогда решено! Жди нас, Заповедный Лес!       Лика закрыла лицо руками и низко-пренизко нагнулась к коленям. Её плечи подрагивали. Павеллионеторин тоже подрагивал, но уже более явно. Однако Принц смотрел только на Лику.       — Что такое? Ты плачешь? Вероятно, от счастья?       — Угу. От счастья, — с трудом выдавила из себя она и продолжила втихомолку смеяться.       Одной мне было не до смеха. Потому что произошедшее в очередной раз доказывало, что для меня в сердце Принца места нет. И это вовсе не смешно. Ни капельки.