***
— Ну давай, моя драгоценная, удачи. Жду подробности вечером. Или утром, — Бакуго крайне карикатурно подмигнула ей. Инко недовольно закатила глаза, закрывая за собой дверь машины. Нет, она была безмерно благодарна Мицуки, что та помогла ей собраться и даже подвезла ее до места, но все же эти бесконечные намеки… И никогда она не была настолько легкомысленной, какой ее считала подруга. Может быть поклонников в свое время у нее и правда было много, но все выглядело отнюдь не так красочно. Женщина тяжело вздохнула, снова поправляя локоны. И где те золотые годы… Она стала оглядываться по сторонам, ища взглядом мужчину. Они договорились встретиться в семь здесь… и она опоздала почти на пятнадцать минут, вообще-то. Опаздывать в такую погоду это верх дурного тона, Инко… — про себя подумала женщина, запахивая пальто. Холодно, и дождь накрапывает… Наконец, она обнаружила взглядом высокого, худого мужчину в бежевом плаще с неестественно густой и яркой блондинистой шевелюрой, совсем не вязавшейся с видом его тонкого тела, изможденного лица и болезненно-бледной кожи. Застыв под черным зонтом, он был похож на пришельца из какого-нибудь фантастического фильма. Два метра ростом… А в лучшие времена два двадцать… Изуку говорил о нем постоянно, поэтому она знала о Всемогущем куда больше, чем положено знать обыкновенной домохозяйке, которая не интересуется героями. Хотя, она застала еще годы его восхождения на почетный пьедестал «Символа мира»… Да, Инко хорошо помнила, как он по возвращению из Америки подвинул весь действующий геройский состав за считанные месяцы. Как же это бесило ее и ее ровесников, тогда как раз только-только начинавших набирать обороты. Они считали Всемогущего выскочкой и пустым болтуном, но на деле просто завидовали от непонимания, как им достичь таких же высот. Он заметил ее и провел в воздухе рукой, приветствуя. Нет, его глаза и вправду светятся. Это было особенно хорошо видно сейчас. На фоне общей серости окружающей уличной обстановки в дождливую погоду, они были как два огонька гирлянды. Мужчина поторопился к ней, и Инко оказалась под зонтом. — Простите за опоздание, — она неловко улыбнулась. — Все в порядке, я сам подошел минут пять назад от силы. Пойдемте в кафе. Не хотел бы я, чтобы вы замерзли, — Всемогущий улыбнулся ей в ответ. — Да, конечно, — Инко уставилась себе под ноги. Так растерялась… Неужели он и правда понравился ей настолько сильно? Ну какая глупость, а. Даже если так, стоило помнить о том, что она уже не молодая хорошенькая девочка, какой была. Обычно Инко переживала об этом исключительно ради приличия — подруги загонялись, и она с ними за компанию, хотя ее вполне устраивала и ее фигура, и лицо. Вот только мужчина перед ней все-таки сейчас не самый обычный, пусть и, как сказала Мицуки, «он уже не тот Всемогущий». Они дошли до небольшого кафе, что было частью жилого дома на углу улицы. Место оказалось очень приятным и уютным, но кажется, любое место показалось бы таким при учете ужасной погоды. Инко предложила занять один из свободных маленьких столиков где-нибудь в глубине помещения, подальше от окон, все еще чувствуя определенный страх быть застуканными. Как будто она школьница и прячет своего парня от родителей, Боже… — Вы прекрасно выглядите, — мужчина помог ей снять пальто. — Вы тоже, — Мидория не нашла, что еще сказать. — Ваша рука уже зажила, надо полагать? Я очень рада. — Ах, это… да, — он как-то странно и неоднозначно глянул на предплечье, на котором при их прошлой встречи был гипс. — Так и… — Инко попыталась покорить высокий барный стул, но юбка-карандаш ей помешала. Женщина почувствовала, как щеки наливаются краской, когда Всемогущий и тут любезно предоставил ей свою помощь, придержав за талию и за руку. Его ладони были раза в три больше, чем ее, и были довольно холодными, от чего у нее по спине побежали мурашки. — И о чем вы хотели со мной поговорить? — она спрятала взгляд в меню, заправляя за уши пряди из челки. — Я, э-э-э, хотел поговорить с вами об Изуку, — мужчина потер свою длинную шею, глядя в сторону. — Хотел спросить, не замечали ли вы за ним изменений в последнее время. Инко выдохнула. Все таки не свидание. От этого ей стало заметно легче и она расслабилась. В таком случае они просто пара знакомых, без какого-либо подтекста, верно? — Не сказала бы. До его переезда в общежитие с ним все было, как обычно… Ну, как обычно с тех пор, как он поступил в UA, — она задумалась. В мысли о сыне погрузиться всегда было легко. В конце концов, ни о ком, кроме него, большую часть времени Инко и не думала, особенно после того, как он стал студентом геройской академии. — Нет, не могу сказать, что он сильно изменился, но он стал очень скрытным уже давно, с того момента, как стал тренироваться к поступлению. Я не смогла из него ни слова выудить с того времени, хотя он абсолютно не умеет врать и всегда легко понятно, что он лжет. А что вы имеете ввиду вообще? — Он стал рассеянным и постоянно витает в облаках. Раньше Изуку был очень сосредоточен, а сейчас, хоть и старается гораздо больше, но все же время от времени отстраняется и уходит в себя. Я думал, что с ним что-то случилось, и спросил прямо, рассчитывая на прямой ответ с учетом наших доверительных отношений, но он только отнекивается и говорит, что все в норме. — А он… много времени проводит с этой девочкой, Очако, в школе? — в голове Инко постепенно сложился пазл. — Да. Они друзья, хотя недавно я стал замечать, что они реже проводят время с кем-то, кроме друг друга… оу, — он нахмурился, а затем усмехнулся, снова неловко потирая шею. — Он много о ней говорил в последнее время, — женщина улыбнулась, вспоминая, с каким восторгом Изуку рассказывал ей об успехах своей подруги. Еще тогда она подумала, что он как-то ее слишком выделяет на фоне других одноклассников. — Я не подумал об этом. Даже мысли не допускал, что юный Мидория… то есть Изуку, мог влюбиться. Вот и даже не предполагал ничего подобного. — Почему? Они ведь сейчас в самом подходящем возрасте, — Инко хихикнула. — Просто… он был так увлечен своей мечтой стать супергероем, что я решил, что вряд ли он сейчас переключится на такие… простые вещи, — мужчина с легкой улыбкой сложил руки на стол, опираясь на него. — Вы уже готовы сделать заказ? — к ним подошла официантка. — Да, мне пожалуйста американо и тирамису, — Инко отложила меню. — Чашечку зеленого чая, пожалуйста, — озвучил свой заказ Всемогущий. Когда официантка отошла, Мидория заметила, что взгляд мужчины как-то изменился. — Что-то не так? — спросила она. — Нет, просто… если Изуку и вправду влюблен, это не к добру, — неожиданно серьезно сказал он. Инко удивленно вскинула брови. — Что такого в обычной подростковой влюбленности? — Юным героям лучше думать о своем обучении. — Но когда же им тогда любить, если не сейчас? — Для героя любовь и семья всегда большая роскошь, многим из нас недоступная и вовсе. Мне можешь не рассказывать, - подумала она про себя. Это была одна из причин, по которой она не хотела отпускать сына в геройскую академию вообще. Конечно, она ему не говорила никогда об этом, потому что видела, как сильно и яро он того желает, понимая, что все равно ничего не сможет сделать, и никакие слова его не вразумят. В свое время об нее все аргументы тоже разбивались как о камень. Да и к тому же у него так долго не проявлялась причуда… Инко искренне надеялась, что все так и останется, и ей не придется нести тоже бремя, что в свое время несла ее мать. — Вы поэтому не завели семью, Всем… — Прошу, называйте меня просто Тошинори, — перебил он ее. — И да. Для меня это… уж точно было непозволительным. Да я и не задумывался об этом никогда, если честно. Официантка принесла поднос с их заказом. — Хотите сказать, вы и не влюблялись никогда? — она взяла в руки чашку с кофе. — Ну почему же, влюблялся, — мужчина задумался, потирая острый подбородок. — Правда последний раз лет двадцать пять назад, наверное, — на его лице появилась очаровательная улыбка. Похоже, ему вспомнилось что-то приятное. — Но это всегда были очень поверхностные и плоские чувства. Они не могли отвлечь меня от моей цели. даже когда я был подростком. В этом мы с Изуку разные. — Он всегда был очень чувствительным мальчиком и глубоко переживал все происходящее с ним, — Инко тяжело вздохнула. — Я надеялась, что с возрастом это пройдет, но похоже он просто унаследовал мой характер. Знаете, после того, как я узнала все о спасении Кацуки, я была так напугана, и в тоже время я так сильно гордилась тем, что мой сын такой смелый и сильный, что просто разрыдалась, и он рыдал вместе со мной, — она засмеялась. — В такие моменты мне кажется, что было бы лучше, будь он хоть немного похож на отца. — Извините, возможно, вы не захотите это обсуждать, но кем был отец Изуку? Он никогда о нем не говорил, — мужчина отпил свой чай. — Но мне всегда было любопытно, и я подумал, что могу узнать об этом у вас… — Изуку никогда не знал своего отца. И надеюсь, что никогда не узнает. Его отец… ужасный человек, которого не должно быть в его жизни. А уж Всемогущему об этом точно знать ненужно… — Простите, не хотел… — Ничего. Вы ведь не знали, — отмахнулась Мидория. — Хорошо, что вы спросили это у меня, а не у него. Изуку… даже в детстве не спрашивал у меня, почему у него нет папы. И я никогда с ним об этом не говорила. Кажется, он и без моих объяснений все понимает. Но лишний раз наводить его на размышления об этом не стоит. Тошинори понимающе кивнул. — Выходит, у вас совсем никого нет? И какого это? — спросила она, желая поскорее уйти от этого вопроса. — Я имею ввиду, не одиноко ли вам было и есть без семьи? — Нет… наверное. Как я уже сказал, я не задумывался об этом, когда занимался своей геройской деятельностью. Я всегда считал, что у меня одно предназначение, и никогда не думал, что… я буду жить без него. — Вы хотите сказать, что предполагали, что погибнете в бою до того, как достигнете придела и вам придется уйти в отставку? — Инко вдруг почувствовала, как в груди знакомо кольнуло. Если ты герой — настоящий герой, — то ты должен отдать себя без остатка. Неважно, будет ли у тебя любимый человек, заведешь ли ты детей — ты или всегда герой и ставишь долг и преданность своему делу выше всего, что есть в жизни, или ты не герой, а тогда… тогда лучше отойти в сторону и не мешать профессионалам делать свое дело. Только большинство профессионалов ожидает не самая завидная судьба. Героически погибнуть в бою, спасая жизни — вряд ли существует финал более достойный для них. Во всяком случае из тех, что обычно выпадают на выбор этим людям, он наиболее приемлемый. Потому что в ином случае их ждет одиночество. Да, таких легенд как Всемогущий не забывают. Но в действительности может ли любовь толпы восполнить потребность в человеческом тепле, которая становится гораздо острее, когда тебе становится нечем ее закрыть? — Проницательно, — Тошинори усмехнулся. — И как будто бы со знанием дела на личном опыте. — Что вы? Посмотрите на меня. Что я могу знать о геройском деле. Хотя, конечно, мой сын был одержим Всемогущим последние двенадцать лет, — Инко хмыкнула. — Может что-то и знаю. Он засмеялся. Мидория тоже улыбнулась.***
Инко сбросила туфли, чувствуя, как лодыжки мгновенно начали ныть от боли, стоило ей расслабиться. Да уж, давненько она не надевала каблуки… Тем не менее, чувствовала себя Мидория легко и невероятно приятно. Он проводил ее до дома, был таким галантным и вежливым… как идеальный мужчина. Да и общаться с ним было легко и просто. Как жаль, что он всего лишь хотел обсудить то, что Изуку изменил свое поведение. С другой стороны, не жили хорошо и нечего начинать. В последний раз, когда она кого-то любила, она осталась с дыркой, метафорической, конечно, в груди вместо сердца и младенцем на руках. Тошинори однозначно ей нравился. Он был именно таким, каким она представляла его себе. Кажется, они все такие, эти типовые супергерои номер один. Но вряд ли у нее есть какие-то шансы. Еще и нарядилась так… По любому решит, что она думала, что это свидание… Инко прошла в кухню, включая свет и сходу открывая холодильник. Она сделает то, что делает всегда — заест свои чувства и вернется в привычный ритм существования. — А я всегда говорил, что тебе идут щечки. Этот голос… Мидория обернулась, через плечо глядя на мужчину. Кто это? Он на человека то мало был похож. — Прости, наверное, тебя это сильно смущает, — мужчина хохотнул. — Так лучше? — его лицо изменилось, приобретая знакомые черты. — Извини, не могу сейчас подолгу использовать эту причуду. — Ты меня нашел. Поздравляю, — взяв йогурт из дверцы холодильника, Инко его захлопнула. — И что тебе нужно? — Не прикидывайся, что ты еще ничего не поняла. Я просто хочу забрать свое. — Хисаши. Или Все-за одного. Или как там тебя… да плевать я хотела. Ничего твоего у меня нет. — А как же мой сын? — Это не твой сын. Он никогда не был твоим сыном и никогда им не будет. — Ну Инко, милая, — он подошел к ней, кладя руки на ее покатые плечи, но женщина с равнодушным лицом сбросила его ладони, хлопнув по ним с максимальной силой. — Ты сама виновата, что допустила это. У него не было причуды. Он был просто самым обычным ребенком, и оставайся он таким, все было бы и дальше по-старому. Но теперь у него есть кое-что, что принадлежит только мне. Я не смогу забрать у него это… поэтому мне придется забрать его. — Ты не посмеешь даже пальцем тронуть моего ребенка, понятно? Если ты это сделаешь… — Не глупи, — кухонный нож, что она подняла в воздух за его спиной с помощью своей причуды, с лязгом упал на пол. — Просто приведи ко мне мальчишку. Нет — я заставлю его прийти ко мне по своему желанию. — Пошел ты к черту, гребаный монстр. — Инко… ты все такая же красивая, — он приподнял ее лицо за подбородок. — И все такая же глупая и упертая идиотка. Как только Всемогущий скроется из зоны видимости, мои ребята появятся. Ты пойдешь с нами.