Лебединая песнь

Стук в дверь привлёк внимание всех находящихся в кабинете. — Войдите, — громко произнёс удивлённый Черкасов. Им редко когда стучали, прежде чем войти. — Добрый день честной компании, — распахнув дверь, вошёл Лебедев и в руках его был свёрток. — На, личное дело нашего основного подозреваемого. Я поговорил с начальством, вам дали ещё три дня. Пока что, больше выбить не могу. — Надо же, то есть ты, нам и время и подозреваемого на блюдечке с голубой каёмочкой. Отдай нашему лейтенанту, она разберётся, — Черкасов указал ладонью на сидящую за соседним столом Тихонову, которая словно была абсолютно не заинтересована происходящим, изучая уже имеющееся личное дело убитого добытого Осадчим. Лебедев, протягивая дело Черкасову, отошёл и подойдя к лейтенанту. — Вот, лейтенант Тихонова, сказали вручить Вам, — проговорил он и, когда та взялась пальцами за дело, наклонился вперёд и прошептал тихо: — А говорила что больше никогда и ничего не примешь из моих рук, — сказал он с некоторым ехидством и разжал свои пальцы, отходя от стола. — Как там в Харькове? — Нарочито громко спросил Черкасов. — Хорошо, было достаточно спокойно, — начала отвечать Тихонова но, Черкасов снова спросил: — Говорят, станции харьковского метро собираются засыпать и сократить... — Что ты городишь, Черкасов? Метро Харькова одно из самых удобных и, вот-вот, планируется открытие новых станций. — Откуда знаешь, Лебедев? Ладно Тихонова недавно вернулась, а ты..? — Мог бы просто спросить, а не устраивать представление, Иван Петрович. Был я в Харькове по делам комитета, пару лет назад, ещё вопросы есть? И в Одессе, я тоже был. Черкасов развёл руками, и синхронно с Лебедевым, да и всеми остальными, посмотрел на Тихонову. Ту, будто бы и не волновало признание Лебедева и то, как яро пытался из него выбить Черкасов. Она развернула свёрток и лёгкая улыбка тронула её губы. — Твой любимый, молочный, с орешками, — объяснил Лебедев, едва та подняла из свёртка плитку шоколада. — Спасибо, Роберт... — представитель комитета покинул кабинет, возможно испугавшись, чтобы ему не задали ещё какой-то вопрос, — Михайлович. — Надо же, а я Осадчему собирался отдать свёрток. — Не отдали бы, — усмехнулась харьковчанка и разломив шоколад внутри упаковки, раскрыла её и предложила всем. — О, какие орехи крупные и так много. От Лебедева какой подарок, подумать только. Но, я пожалуй, откажусь. Знаешь, зубы уже не те, не разгрызу. — А Вы рассасывайте, Иван Петрович, рассасывайте, — посмотрев на Черкасова из-под опущенных ресниц проговорила Тихонова и вернулась к изучению дел, убедившись что её руки чистые. Соня, державшая кусочек шоколада, бросила его на свой стол и торопящимся шагом покинула кабинет. Гаркуша поторопился же за ней. Ковалёв пожал плечами, довольно поедая шоколад и продолжая копаться в своей технике. Через пару минут Соня и Гаркуша вернулись, и та отдала ему свой шоколад, который был радостно съеден. — Надо же, какое интересное сходство, — заинтересовано сказала Тихонова, сравнивая два листа. — Что там? — Торопливо спросил Черкасов и попытался резко встать, но понял что сделал это зря. — Сидите-сидите, — девушка быстро подошла к Черкасову и опустила на стол два листа. — В папке было не только дело подозреваемого Соловьёва, а и недостающие листки из дела убитого Горидзе. Вот, смотрите, здесь и здесь. — В одно время отбывали наказание в одной колонии за мелкое хулиганство, были выпущены практически синхронно по удо. Действительно, удобное совпадение. — А ещё, посмотрите здесь: Горидзе был подозреваемым, а потом стал свидетелем по делу дяди Соловьёва того потом посадили. — Значит, у Соловьёва и вправду был мотив. Месть? — Возможно, а ещё смотрите, кто там вёл дело. — Полковник Седых, — прочитал Черкасов и поднял непонимающий взгляд на своих товарищей. — Ну, он нам уже точно ничего не скажет, его то расстреляли. — Отмахнулась Соня, садясь за свой стол. — Нет, не расстреляли, — тихо сказала Тихонова, отходя на пол шага от стола Черкасова. — Как это не расстреляли? Он же... — Пошёл на сделку со следствием, Иван Петрович. Сдал, несколько крупных рыб, с ними разобрались и... Сейчас он спокойно коротает свои дни, на своей дачи, в сохранившемся звании на пенсии. — Это всё Лебедев провернул? — Софья Борисовна, какое сейчас дело? Мы уже этого не узнаем. — Что ж это получается: Вихрова не расстреляли, Седых отпустили. Зато братьев Чиковани он едва ли ни лично расстрелял! — Иван Петрович.. — Что Иван Петрович? Что Иван Петрович, Лиза? — Лебедев тоже не один, у него своё начальство есть, а у того своё. И так дальше, круговая порука. Черкасов хлопнул ладонью по столу но говорить ничего не стал. — Ну так что, берём Соловьёва и всё? — В этом и загвоздка, майор Ковалёв, он пропал с радаров КГБ больше месяца назад. — Так вот почему, нам всё принесли. — Ладно, Соня, отправляйся к Седых, может он поделится с тобой чем-то по старому делу. — Но Иван Петрович... — Да, прости, сглупил. Думаю, с тобой он будет не очень откровенен. Лиза, поедешь ты. Возьми с собой Осадчего и вперёд. — Хорошо, едем.