Чем ярче звёзды, тем сильнее их свет ослепляет

      „...она никогда не думала, что будет говорить об этом так легко. Теперь, когда он стоял перед ней, растерянный и бледный, она могла спокойно...“       Эйлин внезапно перестала писать и посмотрела в окно. Солнце светило вовсю. Природа словно посмеивалась над учениками, которые были заперты в каменных стенах Хогвартса.       Эйлин Велл сама не заметила, как перестала конспектировать учебник по истории магии и вернулась к своему рассказу. Писательство было её главным увлечением. Никто из однокурсников не знал о том, что она в свободное время пишет, а друзей у неё не было.       «Творчество творчеством, – сама себе сказала Эйлин, – а экзамены сами себя не сдадут».       Она вздохнула, усилием воли оторвалась от окна, встала из-за стола и, пройдя к соседнему стеллажу, потянулась за толстой книгой о восстаниях гоблинов.       Полка находилась высоко. Чтобы достать книгу, Эйлин встала на цыпочки, подцепила пальцем корешок и потянула на себя. Книга оказалась слишком тяжёлой, Эйлин её не удержала, и старинное издание стремительно полетело вниз. Девочка зажмурилась, готовая к звуку удара книги об пол и гневу мадам Пинс. Но удара не последовало.       Эйлин опустила глаза и увидела Регулуса, сидящего на корточках и держащего в руках книгу.       – Еле поймал, – сказал он, вставая.       Эйлин приняла из его рук книгу, поблагодарила и, круто развернувшись, поспешила к своему столу.       – Может, помочь чем? – предложил Регулус.       Эйлин невольно улыбнулась.       – Чем ты можешь мне помочь, если на курс моложе и сам не знаешь этих тем?       – А, ну да.       Им всегда было легко разговаривать. Эйлин удивлялась, как Регулус не похож на своего брата. Не такой надменный, не такой резкий. Эйлин, которая была у родителей единственным ребёнком, не могла понять, как можно воспитываться в одной семье и при этом быть такими разными.       – Ты не сильно занята? – спросил Регулус.       – Нет, – ответила она и сразу же поняла, что солгала.       Регулус сел напротив неё и посмотрел на лист пергамента, на котором она писала рассказ. Заметив его взгляд, она перевернула пергамент.       – Так, черновик. Начала что-то черкать, рисовать. От нервов, наверное.       – Наверное, – легко согласился Регулус. – Я тоже немного переживаю. Трансфигурацию точно завалю.       – У тебя всё получится, – твёрдо сказала Эйлин.       Регулус был не таким красивым, как Сириус. Но он был намного мягче, добрее. Может, красивые люди вообще не бывают добрыми? В таком случае, в красивых лучше не влюбляться.       Эйлин сама не заметила, как задумалась. К горлу подкатили слёзы, она всхлипнула.       – Ты чего?       – Ничего, – она быстро встала и собрала свои вещи. – Говорю же: нервы. Пойду, попрошу что-нибудь успокоительное у мадам Помфри. Пока.       Она стремительным шагом вышла из библиотеки.

***

      Это было зимой. Четырнадцатого февраля, когда мороз на улице щипал за щёки, а снег тяжёлым покрывалом лежал на холмах и уже всем порядком надоел, она решила взять судьбу в свои руки.       Открытку она сделала своими руками, с помощью мастер-класса из журнала. На маленьком картонном сердечке распустились розы, а влюблённая пара целовалась на фоне луны. Эйлин использовала заклинания из журнала, заставляющие пару двигаться, а луну – сиять. На её взгляд, получилось очень даже ничего.       Аккуратным, каллиграфическим почерком, она вывела слова признания. Такие наивные, такие искренние, такие, какие используют только девочки в четырнадцать лет, впервые признаваясь в любви.       На зельеварении, когда слизеринцы и гриффиндорцы были в одном классе, она, как бы случайно, бросила валентинку на вещи Блэка, когда он отвернулся. Она готова была поклясться, что он не заметил этого жеста, и хвалила себя за мудрость подписаться.       Впервые в жизни Эйлин не могла сосредоточиться на том, что им говорил учитель. Она то и дело бросала взгляды на парту через несколько рядов от неё. Когда прозвенел звонок, она одной из первых выскочила из класса.       Она ждала, что Сириус к ней подойдёт. Но он даже не смотрел в её сторону. И, случайно проходя мимо его компании, расположившейся возле окна, она услышала их разговор:       – «Я давно испытываю к тебе это тёплое чувство...» Подумать только!       Она резко обернулась. Да, так и есть. Сириус Блэк держит в руках её валентинку, показывает друзьям и смеётся. Она подошла к ним.       – А вот и наша влюблённая! – воскликнул Блэк. – Что, уже рассчитываешь на свидание? Эй, народ! Эйлин Велл признаётся мне в любви!       Он снова залился своим прерывистым смехом. Щёки Эйлин покраснели. Она попыталась вырвать валентинку из рук Блэка, но он держал её крепко. Открытка порвалась, Эйлин схватила доставшуюся ей половинку и убежала, глотая слёзы.       Какое-то время ей не давали покоя. Однокурсницы показывали на неё пальцем, называли «юная миссис Блэк», сам Сириус издевательски подмигивал. Но жизнь в Хогвартсе шла вперёд, и вскоре об этом инциденте все забыли. Все, кроме Эйлин.

***

      – Спасибо, что вытащил из замка. Ещё чуть-чуть, и я бы точно с ума сошла!       Регулус пожал плечами. Его щёки слегка порозовели.       – Друзья должны помогать друг другу.       – Друзья? – переспросила Эйлин.       Они сидели в "Трёх мётлах". На улице стояла такая жара, что сливочное пиво пить не хотелось, и Розмерта предложила им лимонад. Эйлин мечтательно склонилась к кружке, подперев голову рукой. Непонятная тревога потихоньку отступала, и Эйлин начинало казаться, что она чувствует себя по-настоящему счастливой.       Слова Регулуса застали её врасплох. Друзья? Глупости! У неё никогда не было друзей. Она всегда была сама по себе. Регулус был на курс моложе, и объединял их только общий факультет. Эйлин вдруг вспомнила о том, что произошло несколько месяцев назад.       Регулус поздно вернулся с тренировки по квиддичу. К этому времени гостиная уже опустела, и только Эйлин ещё сидела возле камина. Свернувшись калачиком в кресле, она крепко спала. Подойдя к ней, Регулус улыбнулся. В груде домашних заданий он увидел сочинение по защите от тёмных искусств. Многие слова в нём были перечёркнуты, на бумаге виднелись следы недавних слёз. Регулус осторожно дотронулся до щеки Эйлин – пальцы оказались влажными. Он покачал головой, опустился на колени возле низкого столика и в таком положении дописал за Эйлин сочинение. Взмах палочкой – и его беглый почерк сменился идеальным почерком Эйлин. К этому моменту она проснулась.       – Ты не должен был этого делать, – сказала она, резко выпрямившись.       Он ничего на это не ответил. Только улыбнулся, поднялся на ноги и ушёл в свою спальню.       Всё это промелькнуло в памяти Эйлин за несколько секунд. Она подняла глаза и увидела улыбающееся лицо Регулуса. Его взгляд был несколько надменным, как у Сириуса и Беллатрисы, но в глубоких серых глазах теплилось что-то мягкое, располагающее к себе. И Эйлин улыбнулась в ответ.       – Поможешь повторить? – она достала из сумки учебник по трансфигурации и протянула ему.       Когда рядом был Регулус, она была уверена, что ей всё по плечу. Они смеялись, шутили, и ненавистные магические формулы отскакивали от зубов. Когда Регулус отошёл за второй кружкой лимонада, Эйлин снова на мгновение ушла в свои мысли.       Сплетни о её чувствах к Сириусу разлетелись по Хогвартсу со скоростью пули. Девчонки косо смотрели на неё, и немудрено: Эйлин была хороша собой, и в ней было легко разглядеть соперницу. Совместные уроки с Гриффиндором стали невыносимы: всюду её ждали усмешки и подмигивания Сириуса.       Каждый вечер Эйлин, закрывшись тяжёлым пологом кровати, прятала лицо в подушку и беззвучно плакала. В один из таких вечеров сквозь полусон до неё донёсся голос соседки по спальне:       – Велл, тебя Блэк зовёт.       Неужели Сириус хочет с ней поговорить, успела подумать Эйлин. А она в таком виде! Волосы торчат во все стороны, глаза распухли. Но, когда она вышла из спальни, всё разъяснилось само собой.       – Это правда? – резко спросил Регулус.       Ну, конечно! В Хогвартсе ведь два Блэка. Понимая, что сказать что-либо она не в силах, Эйлин лишь кивнула.       – Не слушай его! – вдруг завопил обычно тихий Регулус. Эйлин от удивления даже успокоилась. – Он просто идиот! Ну, я ему устрою! Да я его на дуэль вызову!       – Их запретили, – бесцветным голосом сказала Эйлин.       – Плевать! – Регулус был полон решимости. В руке он уже держал волшебную палочку.       Он рванулся было к выходу из гостиной, но Эйлин схватила его за руку.       – Не надо, – прошептала она.       Его рука дрогнула. Их глаза встретились. Они никогда ещё не смотрели друг другу в глаза. Да что там, они даже толком не разговаривали! Так, здоровались только. Теперь она смотрела ему прямо в глаза. Серые, такие же, как у Сириуса. И она вмиг растолковала то чувство, что горело в них. Она отпустила его руку.       – Не надо, – лишь повторила она и ушла в спальню.       Из воспоминаний её вырвал весёлый голос:       – Может, хочешь ещё чего-нибудь?       Она выдавила подобие улыбки. К глазам подкатили предательские слёзы.       – Спасибо, нет.       Регулус снова сел напротив. Она глубоко вздохнула, взяла себя в руки и была готова что-то сказать, но бросила взгляд на входную дверь...       Вошла вся компания – Джеймс Поттер, Римус Люпин, Питер Петтигрю и Сириус Блэк. Последний, проходя мимо их столика, дотронулся до щеки Эйлин и убрал прядь её волос за ухо.       – Ай-ай! Ты уже с моим братом? Как нехорошо!       Эйлин покраснела до корней волос. Регулус вскочил из-за стола и рванулся к старшему брату, но Эйлин, точно так же, как в тот вечер, остановила его за руку и сказала:       – Не надо.       Регулус, посмотрев сначала на неё, потом на Сириуса, вздохнул и сказал:       – Пойдём отсюда.       Сириус видел эту сцену. И не только он.       – Твой брат настроен решительно, – заметил Римус.       Сириус хмыкнул.       – Слабак, раз девчонка может его остановить.

***

      Сгустились сумерки. Растущая луна заглядывала в окно башни. Римус время от времени бросал на неё хмурый взгляд.       Подготовка к экзаменам шла полным ходом. Каждый гриффиндорец зубрил правила по самым ненавистным предметам. Пятикурсники и семикурсники, которым предстояло сдавать более ответственные экзамены – СОВ и ЖАБА, снисходительно поглядывали на учеников младших курсов и то и дело вздыхали, как будто говоря им: то ли ещё будет!       Библиотека стала самым проходимым местом. Мадам Пинс едва успевала выдавать книги и при этом ещё умудрялась зорко следить, чтобы никто нелегально не зашёл в Запретную секцию.       Напряжение чувствовалось в воздухе. Джеймс даже оставил на время попытки ухаживать за Эванс, остерегаясь, что получит в лоб одно из непростительных заклинаний. Но в этот вечер он сильно расхрабрился, отложил перо в сторону, откинулся на спинку стула и посмотрел в другой конец гостиной, где Лили умудрялась конспектировать сразу три учебника.       – Позвать её погулять, что-ли...       – Флаг в руки, – хором сказали друзья.       – Как думаешь, как она тебя отошьёт? – спросил Сириус.       – Делаем ставки, – предложил Римус.       – Смейтесь, смейтесь, – высокомерно ответил Джеймс. – Хорошо смеётся тот, кто смеётся последним.       Он встал и храбро подошёл к Лили. Сириус, Питер и Римус неотрывно следили за ним. Джеймс что-то сказал Лили, она резко подняла голову, секунду помедлила, потом что-то ответила, и Джеймс с видом победителя вернулся к друзьям.       – Что и требовалось доказать, – усмехнулся он. – Я же говорил, что рано или поздно она сдастся.       – Да ты герой, дружище! – сказал Сириус, взял книги и встал. – Помог бы ещё к экзаменам подготовиться, цены бы тебе не было!..       Часом позже он зашёл в спальню, собираясь лечь спать, и увидел на тумбочке возле своей кровати записку:       „Сегодня вечером, в 23:00, буду ждать в саду, возле беседки. Э. Велл“       «О, уже тайные свидания! – усмехнулся про себя Сириус. – Что ж, Эйлин Велл, это свидание ты запомнишь надолго!..»       Он вдруг задумался: а каким образом слизеринка могла попасть в башню Гриффиндора?       «Передала, наверное, с кем-нибудь», – подумал он и успокоился.

***

      Была тёплая ночь. Чудесная ночь! Птицы шевелились в ветвях деревьев, воздух был пропитан нежным ароматом сирени. Небо было ясно; луна переливалась жемчужным светом, готовая слушать новые любовные откровения и вечно хранить их тайну.       Хотя сад и был залит лунным светом, разглядеть что-либо издалека было весьма трудно. Сириус облокотился о беседку, ожидая Эйлин. Чей-то силуэт стал приближаться к нему. Блэк спрятался в тень.       Человек зашёл в беседку. Сириус, уверенный, что это Велл, выскочил из тени, схватил её за плечи, наклонился к уху и прохрипел:       – Бу!       Человек, которого он принял за Эйлин, развернулся и со всей силой заехал ему кулаком по лицу. От неожиданности Сириус упал на землю.       – Ты что здесь делаешь? – удивился Джеймс.       Он подскочил к другу и помог ему встать.       – У меня тут свидание – ой! – с Велл. Полтора часа назад нашёл записку у себя – ох! – на тумбочке. Написала, в одиннадцать будет ждать.       – Ну, я здесь никого не видел, – пожал плечами Джеймс. – Я Эванс жду.       Сириус, скрипя зубами от боли, отнял руку от правого глаза.       – Фингал будет.       – Угу, – озабоченно кивнул Джеймс. – Уже синевой наливается.       – Ты где так драться научился?       Джеймс пропустил вопрос мимо ушей.       – Слушай, а ты с чего взял, что записка – от Велл?       – Она подписана была.       – И как бы она тебе её в спальню принесла?       – Я тоже об этом подумал. Ну, она могла передать с кем-нибудь...       Друзья переглянулись. Сириус невольно сунул руку в карман и вытащил записку и половинку открытки Эйлин.       – Ты хранишь её у себя? – изумился Джеймс.       Теперь пришла очередь Сириуса не отвечать на заданный вопрос. Они склонились над открыткой и запиской. Почерк был разным.

***

      Утром Сириус и Джеймс догнали Лили в коридоре.       – Почему ты не пришла? – сразу же спросил Джеймс.       Она смерила его взглядом, полным презрения.       – Поттер, ты слишком высокого мнения о себе. Чтобы я, с таким... с таким... как ты? Никогда!       – А записка? – повернулся к ней Сириус. – Тоже твоих рук дело?       – Да, – довольно призналась Лили. – Это вам двоим хороший урок.       Тут она посмотрела в лицо Сириусу и вскрикнула.       – Что с тобой?       – По твоей милости, – он кивнул на Джеймса. – Подхожу к человеку сзади, а он – с кулаками.       – Я от неожиданности, – промямлил Джеймс. – Ты же знаешь, какая у меня реакция хорошая.       Выражение ужаса на лице Лили сменилось улыбкой. Она залилась смехом.       – Ну вы даёте! Нет, я знала, что вы столкнётесь, на это и было рассчитано, но чтоб так!.. – она вдруг посерьёзнела. От улыбки на её лице не осталось и следа. – Знаешь, Блэк, этот синяк – меньшее, чего ты заслуживаешь.       – Что я тебе сделал?!       – Мне – ничего. Но то, как ты поступил с Эйлин Велл – низко.       – Теперь понятно, – Сириус закатил глаза. – И когда ты у нас начала слизеринцев жалеть?       – А какая разница, на каком она факультете? Ты поступил мерзко, Блэк, мерзко!.. Вам двоим не понять.       Даже не оглянувшись на них, она подбежала к Северусу, который уже нетерпеливо переминался с ноги на ногу, ожидая её.       – Конечно, нам не понять! – сказал Джеймс негромко, но не настолько тихо, чтобы Лили не услышала.