Имитация любви

POV Дима

      С большим раздражением закрываю последнюю тетрадь и кладу её поверх огромной стопки. Впервые решил взять их домой, чтобы проверить, о чём пожалел, когда проверял тетрадь номер два. Знаю, что химия — это не тот предмет, который каждый может понять, но точно не ожидал увидеть такой бред. За время проверки сменил две красные ручки.       Хотя польза от этого занятия в шесть утра всё же была. Я смог немного отвлечься от разговора с Дашей и от мыслей о её предстоящем походе. Но вчерашние новости не выходят у меня из головы. Она, Денис и их встреча, какая-то девушка — мысли словно смеются надо мной.       Я открываю окно и закуриваю последнюю сигарету. В шесть утра уже совсем светло, и трудно найти линию горизонта. Я выдыхаю серый дым, который оседает в моих лёгких, и вспоминаю, что мне нужно было сделать сегодня. Ничего особенного, обычный маршрут: заехать к Карине и Антону, а потом к отцу.       Я легко избавляюсь от окурка, и в моей голове звучит голос Даши, которая говорит, что так поступают только нелюди. Я усмехаюсь и иду переодеваться. Недавно переехал в эту квартиру, которая, я уверен, понравилась бы Даше. После её отъезда стал делать всё для неё и ради неё. Возможно, я сошёл с ума. Но точно знаю, что она меня любит. Я верю ей, хотя она всё ещё пытается отгородиться своими словами «не готова». Я готов и настойчиво добиваюсь своего. Мы оба знаем, что она будет счастлива только со мной, но она бездействует. Когда она пьяна, то разбивает мне сердце своим «люблю тебя», а утром ведёт себя так, будто ничего не было. Я должен кричать, но так привык к самоконтролю, что подавляю это желание и остаюсь невозмутимым. Внутри меня давно горит праведный огонь, но продолжаю его игнорировать. Я боюсь, что однажды всё взорвётся, и меньше всего хочу видеть рядом ту, которой дорожу больше, чем собой, в этот момент.       Задумавшись, я не заметил, как уже в третий раз перебираю вещи в поисках чистых. Как же мне не хватает организованности! Если бы Даша была здесь, она бы уже семь раз разложила все по полочкам, напомнила бы о времени, успела бы сходить в душ, сделать укладку и, возможно, даже посмотрела бы своё любимое шоу. Я отбрасываю в сторону ненужные вещи, которые мешают, и нахожу спортивные шорты и простую чёрную футболку. Я не буду надевать смокинг и покупать цветы для поездки к Карине. А Антон не будет обращать внимания на то, как я выгляжу, ведь главное для него — это то, что я буду рядом.       Оглядываю квартиру, потом проверяю карманы и беру с тумбочки ключи от машины. Отказываюсь от лифта и сбегаю по лестнице. Всего лишь четвёртый этаж! На лавочке у подъезда дежурит неизменный патруль в лице бабы Зои и Серафимы. Я вежливо киваю им, и в ответ слышу: «Хороший он парень». Ваши слова да богу, а также Даше. Усмехаюсь про себя и сажусь в машину. То, что я помог поднести сумки и вкрутил лампочку в подъезде, не делает меня святым. Но кто их убедит в обратном? Да и не важно. Завожу мотор и выезжаю со двора.       Теперь дорога до дома Карины занимает у меня больше времени, чем обычно. Всегда выбираю маршрут, проходящий мимо детских магазинов. Я больше не даю ей деньги на руки, а покупаю всё сам и привожу домой. Кажется, она не против получать алименты таким образом. Девушка стала вести себя тише и как будто более покладисто. Меня беспокоит такое её поведение. Я сомневаюсь, что материнство так на неё повлияло. Скорее всего, она просто хочет, чтобы я взял на себя роль мужа. Я готов ходить в церковь и ставить свечки, но жениться не собираюсь. Я не изменю своего решения, пока меня не убедит в этом только одна девушка. Однако она не спешит заводить отношения, поэтому я спокойно придерживаюсь своего решения. Я не думаю, что штамп в паспорте сделает меня более счастливым. Он не заменит мне интимные отношения и не будет готовить для меня еду.       Я останавливаюсь на парковке возле большого магазина игрушек и покупаю очередную машинку для сына. У него уже целый гараж таких, хотя он ещё даже не научился толком ходить, но подъёмный кран в руке держит крепко. Я кладу большую коробку на пассажирское сиденье и, визжа шинами, трогаюсь с места, выезжая на дорогу. Через десять минут звоню в дверь, и та со скрипом открывается.       На пороге стоит Карина. На ней привычные мне вещи: спортивные легинсы, которые подчёркивают её стройные ноги, и майка, плотно облегающая тело и грудь. После родов она стала ещё более худой, чем раньше. Но при этом выглядит даже лучше. Мой взгляд скользит от её чёрных волос к нескрываемому декольте, где виднеется ее грудь. Я задерживаю на ней взгляд, но потом отвожу глаза и захожу в квартиру. — Ты не мог бы починить дверь, она сильно скрипит, — в подтверждение закрывает эту дверь нарочито медленно. — Дай, пожалуйста, подсолнечное масло, — прошу я, поставив сумки и сбросив кеды, которые я затем подтолкнула ногой к коврику.       Пока Карина занята на кухне, я замечаю, что в доме удивительно чисто и свежо. Буду очень рад, если у неё появились мыслительные способности и она сможет в полной мере позаботиться о нашем сыне. Я уже неоднократно говорил, что ничто не остановит меня, и я лишу её родительских прав, если она не возьмётся за ум. Кажется, это сработало. Я всегда стараюсь изо всех сил и помогаю, в отличие от её родителей. Они, кажется, уже давно не общаются, а тем более не настроены помогать с ребёнком. Да и знают ли они вообще?       От разглядывания чистых полов меня отвлекает радостный детский смех. Из-за угла гостиной выходит ребёнок и несмело направляется ко мне. Он улыбается беззубым ртом. Всего пара шагов — и вот он уже бежит ко мне. Я подхватываю его на руки. Мальчишка громко смеётся. Он крепко хватается за мою майку и тянет её на себя, переживая новую волну радости. Рядом с ним я по-настоящему улыбаюсь и даже чувствую желание жить. Смотрю в его карие глаза и вижу самую настоящую любовь и безграничную отдачу, какую я никогда раньше не испытывал. Скоро ему исполнится год, и я уже представляю, во сколько мне обойдётся это светское мероприятие. — Вот, держи, — Карина, прислонившись к стене, протянула мне масло.       Я передаю ей пацана и приступаю к работе. Тщательно смазываю петли и проверяю, где ещё нужно устранить скрип. Хотя я стою к ней спиной, я всё равно чувствую на себе её взгляд, который словно прожигает меня насквозь. — Почти как нормальная семья, — конечно, она не могла не сказать это.       Я закрыл дверь, убедившись, что ничего не забыл, и повернулся. Она отпустила мальчика на пол, и он пополз к своим игрушкам. Карина медленно подошла ко мне и положила руки мне на плечи. Если она думает, что между нами может быть секс, то она всё ещё ошибается. Раньше я бы не задумываясь воспользовался ситуацией, но не сейчас. — Может, мы всё же попробуем? — горько выдыхаю и мягко убираю её руки. — Нет. Я уже говорил тебе раньше, и скажу ещё раз, — я быстро ставлю масло на место и ухожу к сыну в гостиную. — Чем же та школьница лучше? Тебе, мать твою, двадцать семь лет. Что она такого сделала, что ты так за ней бегаешь? — с каждым словом Карина всё больше краснела. Я сидел на диване, сложив руки перед собой, и внимательно слушал её нелепые обвинения.       — И что с того, что мне двадцать семь? Это не повод для переживаний, — усмехаюсь, видя, как она раздражается ещё больше. — Она ничего особенного не делала. Просто ты не понимаете разницы между любовью и физической близостью. Это разные вещи. Пересмотрите свои взгляды на жизнь и найдите мужика. Простите, но я не желаю им быть, я уже сделал свой выбор. — Она уже год водит тебя за нос, а ты, как преданный щенок, продолжаешь ждать у её дверей. Она даёт тебе надежду, а потом захлопывает дверь перед носом. И ты считаешь это счастьем? — она кричит так громко, что уши закладывает. — Хватит кричать, — девушка переводит дыхание и садится напротив. — Твое сравнение с дворовой собакой довольно точное, но вряд ли оно подходит мне. Скорее, это про тебя. Да, я не идеальный человек, но вряд ли кто-то ещё тратил бы на тебя столько денег и времени, — она удивлённо поднимает брови, и я понимаю, о чём она подумала. — Нет, я не пытаюсь откупиться, это не так. Я помогаю тебе, потому что хочу помочь. Любой другой человек на моём месте просто послал бы тебя куда подальше, но я сижу здесь и разговариваю с тобой. Если ты помнишь, у тебя есть два года, чтобы наслаждаться жизнью. А потом, будь добра, найди себе работу. Я позабочусь о ребёнке, а ты уже взрослая и можешь сама о себе позаботиться. Мне тоже хочется устроить свою жизнь.       Она смотрит на меня злым взглядом. Мальчик держится за мою ногу и пытается встать, но у него ничего не получается. Тогда я беру его на руки и рассматриваю новый грузовик. — До недавних пор ты вообще не был способен на отношения, но стоило появиться этой выскочке, так сразу член по лбу бьет, — хоть в чём-то она права. Он и правда при виде Даши бьет. — И если ты помнишь, то ты единственный, кто у меня есть, а у тебя есть мы. Или тебе не терпится спускать бабки на свою малолетнюю шалаву?       Я быстро поднимаю голову и смотрю на неё так строго, что она замолкает. При этом я так сильно сжимаю игрушку сына, что почти лишаю его её.её. — Карина, закрой свой чертов рот. Прекрати цепляться к ней. Твоё одиночество твоя личная заслуга. Ни я, ни Даша не имеем к этому отношения. У меня есть сын, а не ты, и ему я готов отдать всего себя. Так что милая, умерь свой пыл иначе ты знаешь, чем все может кончится.       Я отпускаю мальчика на пол и встаю с кресла. Мне нужно пойти на кухню, выпить воды и немного успокоиться. Карина идёт за мной и останавливается в дверях. Я опираюсь о стол и закрываю глаза. Сейчас мне, как никогда, нужен образ Даши — светлый и чистый. Рядом с ней я чувствую себя спокойнее и увереннее. Я вспоминаю её улыбку, смех, голубые глаза. Напряжение понемногу уходит, и мои пальцы больше не впиваются в столешницу. — Прости, просто я… — её голос был тихим и взволнованным. Это было так необычно! — Просто что? Готова втоптать ее в грязь, только потому, что я ее люблю? Ее, а не тебя.       Я поворачиваюсь к ней лицом, ожидая увидеть слёзы. Но Карина не плачет, и даже намёка на это нет. Она, как обычно, смотрит на меня пристально. А я продолжаю её унижать, ведь она не заслуживает большего. — А за что тебя любить? Чем ты лучше? Что ты можешь, кроме как раздвигать ноги? Оставь Дашу в покое. — В таком случае, как она могла тебя полюбить? Ты грубый, эгоистичный и неэмоциональный, зачем ей такой? Или она просто дура? — Карина говорит с усмешкой, надеясь задеть меня своими словами. Но, к сожалению, она говорит правду, к которой я давно привык. Поэтому я не был сильно впечатлён её словами.       Я стараюсь не обращать на неё внимания и прохожу мимо. Присаживаюсь рядом с сыном и наблюдаю за его игрой. Из глубины квартиры тихо доносится «дура», и я тяжело вздыхаю. Мне надоело с ней препираться. Всё это бессмысленно и бесполезно. Я не собираюсь отказываться от Даши из-за каких-то капризов.       К нам присоединяется Карина с тарелкой каши. Он ест без особого энтузиазма, пытается вырваться и размазывает кашу по лицу, что выглядит довольно забавно. Карина чувствует себя неловко и пару раз использует в речи нецензурные выражения, за что получает от меня строгое замечание. Я забираю мальчика и усаживаю его к себе на колени. Постепенно он успокаивается и съедает всю кашу, а также выпивает почти всю бутылку воды. У него отличный аппетит. — Ты будешь обедать? — спрашивает она, остановившись в дверях. Я знаю, что она не будет долго сердиться. — Нет, мне пора.       Смотрю на часы: половина первого. Нужно выезжать, чтобы не попасть в пробку. Сегодня же суббота. — Ты к отцу?       Я слышу её голос из кухни, беру сына на руки и оставляю на его лбу короткий отцовский поцелуй. Он пока ещё совсем маленький и многого не понимает, но я в очередной раз говорю ему, чтобы тот держался молодцом. Пацан в ответ только показывает свои дёсны и снова тянет меня за ворот майки. — Да, к нему, — все же отвечаю ей. — А можно нам с тобой?       Я в смятении. Она выходит из-за угла и смотрит на меня своими холодными глазами. Я смотрю на неё, на своего сына, на своё отражение в зеркале, но не могу принять решение. Мой отец уже давно знает о том, что происходит. Я рассказал ему об этом, когда решился наконец-то общаться. По пути ко мне домой я рассказал ему, как жил всё это время. Рассказал о Даше, о школе, о скором отцовстве. Он давно просит меня показать ему внука и невесту. От последнего я сразу открестился. Отец не стал расспрашивать, почему я так поступил, оставил всё на моей совести. Но вот сына я не хотел показывать изначально. Сначала придумывал отговорки, ссылаясь на его рождение, потом на какие-нибудь болезни, отсутствие иммунитета. В общем, придумывал всё новые и новые отговорки, чтобы оттянуть время.       Сейчас я смотрю на сына и понимаю, что у него кроме родителей дебилов и деда алкаша со стажем никого нет. Я готов отдать всё на свете, лишь бы он не пошёл ни по одной из наших дорожек. Мой отец непростой человек, и до хорошего ему далеко. Но, может быть, он станет прекрасным дедушкой? Было бы неплохо. Лечение идёт ему на пользу, и мы с ним понемногу находим общий язык. Оказывается, за всей этой строгостью скрывался замечательный собеседник и советчик. Я тяжело вздыхаю уже, наверное, в десятый раз за день. И киваю ей. Она слабо улыбается и уходит в комнату. Я надеваю кеды и выхожу на улицу, обещая себе, что это последнее серьёзное решение за сегодня.       Нам повезло, и мы быстро добрались до больницы. За высоким кованым забором прогуливались люди: кто-то сидел на лавочке с родными, кто-то неспешно шёл по аллее между деревьями. Мы прошли внутрь здания и поднялись на третий этаж. Отец лежал на кровати и играл в карты с соседом по палате. Увидев меня, сразу же вскочил, бросил мужчине двадцать рублей и со счастливой улыбкой вышел из палаты. — Ты сегодня рано, — он крепко пожимает мне руку. На этот раз рукопожатие вышло более крепким, чем обычно. — Так вышло. Я тебе кое-кого привез.       Я отступаю от стульев и показываю рукой на Карину и сына. Мальчик прижался к матери, не желая отпускать её. Отец не спешит подойти ближе, только вытирает слёзы рукавом кофты. — Вот так порадовал старика! Ты тоже был таким робким в детстве, — я потираю переносицу. Не могу слушать о своём детстве. Возможно, когда я родился, они ещё были в здравом уме и памяти, но потом всё пошло не так, как надо, и это, к сожалению, оставило свой след на мне. — Не будем продолжать, мы же договорились, — он кивает и предлагает выйти в сад.       В саду Карина играет с ребёнком на траве, а мы сидим на лавочке напротив и наблюдаем за ними. Отец сегодня немногословен, да и мне не хочется разговаривать. Антон пытается подойти к нему, но когда отец протягивает свою морщинистую руку, он неловко разворачивается и со смехом падает в объятия мамы. — Хорошая девушка, вам бы пожениться, — едва сдерживаю желание закурить, ведь здесь это запрещено. — Нет, не та. Я и так стараюсь изо всех сил, чтобы помочь ей, но она не тот человек, с которым я хочу быть, — он посмотрел на меня, как будто ожидая услышать больше. — У меня есть любимая женщина, — сказал я, поймав его взгляд. — Но и на ней я не женюсь. — Я тоже был уверен, что брак не для меня, и считал его уделом слабых. Но всё изменилось, когда я встретил маму. Она удивительная женщина, таких никогда не встречал. В своё время я был довольно успешным мужчиной, но только мама смогла показать мне, что такое настоящая любовь.       Я слушал долгий рассказ о любви моих родителей и иногда находил сходство между своими отношениями с Дашей и отношениями моих родителей. Всё так же непросто, но в Даше есть та же сила, что и у моей мамы. Она научила меня любить, видеть в людях хорошее и помогать, ничего не ожидая взамен. Она научила меня отдавать. Я очень благодарен ей за это, но мне нужно время, чтобы открыться ей с этой стороны. Когда-то мне потребовалось время, чтобы принять свою влюблённость, и сейчас мне нужно время, чтобы принять эти чувства.       Время пролетело незаметно. Мы прощаемся у ступенек, обещая приехать ещё раз вместе. Дорога до дома Карины проходит в тишине. Возле подъезда я помогаю ей занести спящего малыша, и мы прощаемся. — Когда приедешь снова?       Её зелёные глаза полны страха и отчаяния. В очередной раз мне жаль её. Я снова нарушаю обещание, данное самому себе. Потираю шею и с большой неохотой говорю — Я мог бы забрать его к себе, когда-нибудь. Ты могла бы отдохнуть, сходить куда-нибудь, — она оживилась, но ненадолго. — Вдруг там ты с кем-нибудь познакомишься, — взгляд её снова помрачнел, и она опустила голову, сложив руки на груди. — Тебе действительно стоит найти кого-нибудь. Я не тот, кто тебе нужен. Прости. Подумай над моим предложением.       Я ухожу, оставляя её в смятении. Ей действительно не помешает немного отвлечься. В машине я проверяю телефон и вижу сообщение от Даши. «Я звонила три раза, но ты не отвечал. Я ушла на вечеринку. Созвонимся завтра». Я раздражённо бросаю телефон в бардачок. И вот я снова один на один со своими страхами. Зачем он появился там? Вся эта ситуация повторяется. Мы словно белки в колесе, бежим, но ничего не меняется. Так можно и рассудок потерять. Кажется, сегодняшняя ночь будет длиться вечно.