Имитация любви

      Четверть близится к концу, все начинают медленно сходить с ума. Каждый второй «отличник» бьется в истерике и слезно умоляет учителей натянуть оценку или же получить дополнительное задание на дом. Я же предпочитаю просто приходить на уроки и просиживать штаны. — Ну что ты ходишь горем убитая? Никто же не умер, — подруга налетела со спины, сгребая в дружеские объятия, пытаясь, хоть как-то развеселить. — Спасибо и на этом, — я тяжело вздохнула, отделываясь от удушающего приема Яны и мы заходим в кабинет химии.       После всяческих «угроз» Дениса, которыми он грозит каждый день по три раза, паранойя стала моей подругой. В любой момент этот идиот может натворить что угодно. Больше всего переживаю за Диму, хоть и знаю, что он то точно за себя постоит, а на душе все равно противно скребут кошки. Не один раз я слышала сплетни о том, что они в лаборантской о чем-то беседуют и по долгу. Мне кажется это очень странным, но вопреки своим мыслям, я следую совету химика и не лезу. Только каждый день с опаской хожу по коридорам школы и шарахаюсь от каждого неверного движения.       Мы с Яной только достали свои школьные вещи, как прозвенел противно звонок и в класс вошел учитель. Он сел за свой стол и обвел веселым взглядом класс. Все стоят тихо, опустив головы, но я знаю, что сегодня ни одну девочку не спасет хлопанье ресницами, этот урок последний шанс исправить и без того плачевное положение. Кто же знал, что этот знойный брюнет оценками за красивые глазки не разбрасывается и придется изрядно попотеть, чтобы добиться его расположения. Я единственная, кому было плевать, ведь прекрасна знала, что за четверть я успела гарантировать себе безопасное положение, и кажется немного даже перестаралась. Химик разрешил всем сесть, но не переставал искать жертву, его взгляд остановился на мне и на лбу залегла глубокая морщина, ничего хорошего не предвещающая. — Астахова, задача номер девять. Покажешь всем как надо решать подобные задачи и можешь быть свободна, — я закатила глаза, взяла учебник и пошла к доске, слыша, как кто-то облегченно выдыхает.       Я приступаю к решению задачи, записывая все по пунктам, и все бы ничего, но сзади слышу теплое размеренное дыхание. — Даша, ты глухая? — И это он явно не про химию. — Я вроде ясно выразился в прошлый раз. Если после этого урока на тебе не будет чего-нибудь более приличного, накажу. — Простите, но я перестала носить запасную одежду вместе со сменкой ещё в классе пятом, — он продолжает стоять вплотную ко мне и параллельно помогает с задачей, конспирация уровня Бог. — Девочка моя, ты не поняла. Я сделаю это прямо здесь.       Этого я точно не ожидала, что случайно чуть не вскрикнула. Дмитрий Николаевич, словно ничего и не замечал, спокойно комментировал мое решение, выдавая заумные фразы, тем самым обрекая класс на низкие оценки. Я быстро дописала ответ и бросив грубо мел в коробку ушла на свое место, даже не удасужив горе-химика взглядом. Скорее я бы его убила им.       Дмитрий Николаевич слово сдержал и отпустил меня с урока. Идти мне особо некуда и я села на скамейку за углом, открывая книгу. Все еще идет урок и вряд ли кто-то будет шататься по коридору, но нет, нашелся какой-то умник. Я не обращала внимание, погружаясь в книгу. Шаги утихли и затем хлопнула дверь, звенящую тишину коридора разбавил тихий разговор, от которого меня передернуло. — Ты не забыл об уговоре? — угрожающе низкий голос Дениса, который сложно спутать с кем-либо. Что этот больной снова затеял? — Семенов, держи себя в руках. Не ты, а Вы, это раз. А два это то, что я тебе ничего не обещал и тем более не должен. Выдохни и иди получай хорошие оценки на радость маме, — буднично отчеканил учитель. — У меня достаточно информации о вас, о которой Даше лучше не знать. Так что решать вам, — злорадная усмешка. Я продолжаю слушать совершенно ничего не понимая.       Вместо ответа громко хлопнула дверь и Денис присвистывая направился в мою сторону. Я вжалась в стену, стараясь быть незамеченной. Парень тормозит на повороте и с улыбкой оборачивается. — О, привет, Дашка, — он отсалютовал двумя пальцами и ушел, ни сказав больше ни слова.       Как только прозвенел звонок, я быстрым шагом, расталкивая школьников, двигаюсь в кабинет химии, из которого выходят мои одноклассники, фактически со слезами на глазах. Химика в кабинете уже нет и я заглядываю в лаборантскую. Здесь просторно, пара шкафов, два стола, заваленные тетрадями и бумагами, в углу куча таблиц с химическими реакциями и вешалка с одиноко висящим черным пальто. Я прохожу внутрь, прикрывая за собой дверь. Учитель сидит за столом, что-то рассматривая в телефоне, но увидев меня отложил все дела, сложил руки в замок на столе и уставился на меня. — И о чем Даше лучше не знать? — Я стала у его стола, смотря в глаза. — Какой информацией он обладает? — Я не знаю, — Дима равнодушно пожимает плечами, словно его вообще ничего не заботит, а может так и есть. — Может такой, в которой указанно, что я плохой учитель совращающий школьниц, пью их кровь и остаюсь всегда молодым и красивым, — без тени издевки говорит он. Я только вопросительно приподнимаю бровь, не зная, что делать в такой ситуации. — Я справлюсь сам, если тебе так неймётся я найду на твою задницу проблем.       Мужчина встал, обогнул стол и, подхватив за талию, усадил на шершавую столешницу, как маленького ребёнка. В его глазах я вижу весь спектр эмоций: его любовь ко мне, забота, непреодолимое желание овладеть мной прямо здесь и сейчас. В нем борются две стороны, которые не каждому доступны, не каждый сможет докопаться до истины его. Видимо, я одна из немногих кому он доверился и без всяких предосторожностей показывает себя всего. Мне нравится открывать для себя его мир. Нравится чувствовать себя частью его. Может он научит меня любить, научит быть слабой, научит доверяться избранным. В уже почерневших глазах бьется море, море в котором я хочу утонуть, но каждый раз всплываю не позволяя себе испытать боль.       Зрительный контакт слишком затягивается и я сама притягиваю его ближе, желая чувствовать его тепло. Поцелую все еще робко и неуверенно, но я должна это сделать, хочу показать, что он тоже часть моего мира. Человек, ради которого можно пойти на многое. Пока я по-девичьи доказывала что-то свое, в голове крутились мысли о том, что ничем хорошим история с Денисом не окончится.       На следующий день все вымученные и выжатые, как морально так и физически, расходятся по кабинетам. В глазах каждого читается мольба о скорейшем освобождении от уз школы.       К великому разочарованию первый урок был совмещенный. Учитель физики решила убить сразу двух зайцев и смотаться пораньше с работы. Многие сейчас думали о ней примерно такое — «везучая сучка» и одновременно теснились по трое за партой. Только и успели, что сесть с Яной за парту к однокласснице, не самой дружелюбной, как в класс ввалились трое парней из параллельного «А». Их внешний вид оставляет желать лучшего. Кровавые подтеки под глазами, разбитые костяшки пальцев, губы, носы, и фиолетовые синяки. Моё удивление вперемешку с шоком Денис поймал сразу и только незаметно фыркнул, дошел до конца класса и сел у стены, пряча руки в карманы пиджака. Паша пожелал отделиться от разукрашенных друзей, хотя сам был не лучше. Он прошел мимо нас, схватил Яну за руку и они сели позади меня. Подруга дотрагивалась до каждого синяка и едва не плакала, приговаривая «какая сволочь с тобой это сотворила», Паша молча указал на меня и отвернулся к окну. Я сглотнула ком в горле и сразу отвернулась, понимая, что я нежеланный гость у этой пары. — Даша, что за херня? — Яна пыталась меня развернуть к себе, но я не поддавалась, отпихивала ее плечом и все, что я сейчас хотела, так это надрать зад учителю.       Физичка не соврала отпустила нас раньше, я сразу же сорвалась с места выбегая из кабинета одной из первых. Мне нужно быстрее попасть в тот злосчастный кабинет иначе я буду кричать во все горло прямо на коридоре.       Дмитрий Николаевич спокойно сидит за столом и перебирает бумаги, что-то выкидывая, что-то помечая и откладывая в папку. Вид у него более чем безмятежный, на нем нет и намека на встречу с Денисом. Я даже начала сомневаться, но во время вспомнила про Пашины обвинения. — Вот какими способами ты решаешь дела, да? — отрывает голову от писанины и приподнимает изумленно брови. — Что? — откидывается на спинку стула, что волосы попадают на свет солнца и отдают приятным блеском. — Может расскажешь наконец? — я продолжаю стоять в дверях и пыхтеть как бык. — Какого черта Семенов сегодня разукрашен как детская раскраска? — я пыталась не кричать, сжимая руки в кулаки со страшной силой. — А, ты про это, — мое напряжение и злость сменились на непонимание, слишком вольно он реагирует. Дима тяжело вздохнул и продолжил: — Даш, я правда ничего об этом не знаю. Вчера я был с Игорем в баре, мне некогда было мериться силой со школьниками.       Наверняка корни моих волос становятся красными от переизбытка эмоций и он это прекрасно заметил. Я снова ужасно зла на него, немедля подхожу ближе, сама не понимая, что хочу сделать и сделаю ли. Дима встает и резко хватает меня за руку, блокируя любые действия. Я как марионетка в его руках, что хочет то и делает. Пытаюсь вырываться, но это не имеет никакого толку. Химик касается моих губ и я перестаю содрогаться в гневных конвульсиях.       Он крутанул меня под рукой и горячее дыхание обдало кожу на шее. Сопротивляться ему бессмысленно, тело само рвется к нему, жаждет его прикосновений и бесподобных ласк, на которые способны его нежные руки. Уловив мою смену настроения, он проводит руками по бедрам, задирая немного юбку. Короткий поцелуй на шее заставляет откинуть голову ему на плечо. Его руки скользнули на спину и оттолкнули меня, сам же химик уселся поудобнее обратно на стул и наблюдал, как я все еще не могу прийти в себя.       Очередной дерзкий рывок и я у него на коленях. Дима уже по-хозяйски кладет свои руки туда, куда считает нужным. Я цепляюсь ногтями за плечи, и, как мне кажется, больно сжимаю их. Но для него это приятная боль от возбужденной им любимой девушки. Поцелуи рваные, быстрые, грубые. Все происходит жадно и нетерпеливо. Отцепившись от белоснежной рубашки, спускаюсь к штанам и трясущимися руками пытаюсь справиться с ремнем. Не с первого раза, но все же расстегиваю его и вынимаю из петель, с шумом отправляя на пол. Диме нравится мой энтузиазм и он просто позволяет делать с собой это. Бедрами стараюсь ерзать в такт его движению языка, порой сбиваюсь, но сразу же восстанавливаю баланс. — Твою мать, Даша, — рявкает учитель, перед тем как послать все к черту.       Руки под юбкой и на этот раз не мельтешат. Отодвигает край трусиков и проводить пальцами по влажной плоти, с губ срывая моментальный стон. Он начинает двигать пальцами внутри, но я прерываю его и хватаюсь за запястье. Открываю глаза и смотрю на него в упор. Оба на взводе, дыхание тяжелое. Особенно радует неизменный привкус мяты на губах. Дима усмехается и вопросительно поднимает брови. — Не сегодня, умоляю, ты знаешь о чем я, — короткий кивок и я освобождаю его твердый член и ерзаю по нему, намекая, что нужна помощь.       Учитель сразу приходит на помощь. Одно ловкое, умелое движение и каморка наполняется стоном облегчения. Неумело, но все же начинаю двигаться вверх-вниз. Дима, поддерживает за талию, помогая ощутить более острые ощущения, насаживая до самого основания. Да так, что порой глаза на лоб лезут, но прерывать не хочется, начинаю входить во вкус. Ему нравится как моё тело реагирует на него, нравится учить меня этому, нравится делать из меня плохую. Хотя я еще тот подарок. Грудная клетка ходит давно ходуном от бешеного темпа, заданного им. Поцелуев больше нет, он просто наблюдает, как мой рот каждый раз раскрывается в букве «о», и как я облизываю высохшие губы. Пара финальных минут и я с громким, может даже через чур громким стоном, обмякаю на его руках.       Я тяжело дышу, как после марафона. Одной рукой упираюсь ему на мощную грудь и отчетливо слышу как бьется его сердце. Еще немного и его можно будет рукой сжать сквозь кожу. Дима мило гладит по волосам и утыкается в макушку. — У тебя минута на приход в себя, — он усаживает меня на стол и сам поправляет свою одежду. — Кстати, ставлю в известность, хочу провести с тобой пару дней наедине, — хоть я все еще туго соображаю, но замешательство на моём лице очевидно. — Это не обсуждается, если что.       Его слова словно в тумане. Напрягать слух я не стала, так что просто киваю, мысленно соглашаясь на все. Как-нибудь потом разберусь, куда я пойду, на что подписалась и что там не обсуждается Дима, громко цокает, я же все еще сижу на столе и не собираюсь уходить. Он быстро поправляет одежду на мне, впихивает в руки сумку и едва касается лба горячими губами. — Покатилась колбаской отсюда, — я слишком слаба, чтобы ответить ему подобающе, так что вскидываю средний палец и выхожу за дверь, а позади раздается тихий смешок.