Имитация любви

      Пара гудков и на том конце провода слышу спасительное: — Да. — З-здравствуйте, это Даша, — заикаясь произношу я, совершенно ничего не ожидая от этого телефонного звонка. — Куда подъехать? — лаконичный ответ учителя, произнесенный ровным тоном. — Я… я в центре, около нового торгового… — он не дает договорить. Слышу звон ключей, шорохи и его сбивчивое дыхание. — Никуда не уходи, я скоро.       После этих слов слышу противные и такие ненужные гудки. Сейчас как никогда я хочу слышать его успокаивающий бархатный голос. Я нуждаюсь в этих случайных разговорах, этой невидимой поддержке, в этих чертовых карих глазах. Сидя под дождем в людном месте, я наконец признаюсь сама себе, что никаких граней между мной и учителем больше нет.       Я покорно слушаюсь его и сижу на скамейке, вытираю лицо уже влажными от дождя ладонями, размазывая остатки макияжа. Мокрые волосы противно прилипают к лицу, но я уже не обращаю на это никакого внимания. Каждые две минуты я запускаю руку в карман пальто проверяя пропущенные, но их нет и никто не приходит. Я уже начинаю жалеть о своем истерическом порыве, ведь это далеко не его проблема и он ничем мне не обязан, тем более лечить мои раны. Дмитрий Николаевич слишком опытен в любовных делах и все знал наперед, неоднократно меня спрашивая, а я как дура хотела утереть ему нос. И куда завела меня моя гордость и желание быть правой? — Пошли, — учитель хватает за руку и дергает с места.       Я вяло плетусь следом, осматривая учителя сквозь новую пелену слез. Мокрые кеды, чёрные джинсы, мятая серая футболка, домашняя, скорее всего, какая-то совсем легкая куртка и невообразимо прекрасное лицо. Так спешил, что решил не заморачиваться над прикидом? Через минуту мы оказываемся на парковке перед черным автомобилем. Учитель открывает передо мной дверь и делает приглашающей жест рукой, а я стою как вкопанная, совершенно отказываясь принимать реальность. — Дарья, может ты уже сядешь? Больничный не особо входит в мои планы, да и в твои тоже, — я подскакиваю на месте и сажусь на переднее сиденье. Дверца глухо хлопает и я обхватывая себя руками, греясь в теплом салоне. Под капотом тихо заревел мотор и машина аккуратно выезжает с парковки.       Мы едем молча по известному мне проспекту в сторону моего дома. Сейчас он высадит меня у подъезда, оставляя со своими проблемами наедине и поедет домой дальше отдыхать. Я уже фактически смирилась с этим, учитель ничем мне не обязан и разгребать все мне, но машина сбавляет скорость и поворачивает раньше положенного. Припарковавшись на отведённое место, учитель выключает мотор и смотрит на меня. Я отрываю взгляд от созерцания бардачка и смотрю на его дом, медленно сглатывая ком в горле. — Не знала, что у вас машина, — тишина слишком затянулась и я сказала первое, что пришло в голове. — Ты многое обо мне не знаешь, но сомневаюсь, что сидя на той лавочке плакала по этому поводу, — он прав и хочет слышать истинную причину, почему его оторвали от дел. — Вы слишком умный для этой жизни, — химик ухмыляется этим словам. — Вы были правы, Семенов оказался тем еще мудаком, — в голове снова мелькают картинки той немой сцены и слезы с новой силой льются из глаз. — Да, был прав. Не умеешь ты выбирать себе парней, — он складывает руки на груди и смотрит на темное небо, его лицо напряженно и на лбу виднеются залегающие морщины. Кажется, химика совершенно это не трогает, просто очередное подтверждение его правоты. — А вы умеете женщин выбирать? — на одном дыхание говорю я, сама не понимая как такой бестактный вопрос смог сорваться с моих губ.       Дмитрий Николаевич поворачивается ко мне и проходит изучающим взглядом. Он бродит повсюду: мокрые волосы, заплаканное лицо, искусанные губы, влажная от капель дождя шея, трясущееся тело. Как бы в машине не было тепло, дрожь меня не отпускала всю поездку. Я до сих пор вздрагиваю и жду его ответа. Мои жалостливые глаза, все еще извергающие соленые реки, умоляют прекратить молчание, и он сдается. Его теплая рука касается моей щеки и нежно гладит ее, стирая эти мокрые недоразумения, а я просто трогаюсь умом, прикрывая глаза от нахлынувшего спокойствия. Сквозь это забвенье слышу его тихий ответ. — Умею.       Учитель касается моих губ своими и тело замирает, переставая содрогаться в новой порции дрожи. Черт, какие они мягкие. От этого легкого, почти невесомого прикосновения в легких не хватает воздуха. Я задыхаюсь от удовольствия, накатившего так не вовремя и совершенно не к месту. Но черт, это невероятно помогает забыться. Дмитрий Николаевич не требует ответа, продолжая касаться уголков губ, щеки, носа. Моё тело робко откликается на нежность химика, давно забытое тепло от прикосновений растекается по венам. Я, несмело открывая глаза в полумраке, всматриваясь в лицо учителя находящееся в миллиметре от моего, чувствую теплое мятное дыхание и запах хорошего парфюма. Господи, его невероятной красоты ресницы подрагивают от переизбытка чувств, которые он предпочел не скрывать, как раньше. — Что мы делаем? — тихо спрашиваю я, пытаясь остановится, но понимаю, что хочу еще. — Воплощаем в жизнь свои самые страшные мечты, — на его губах заиграла ухмылка, которая говорит сама за себя.       Учитель еще раз нежно касается моих губ, запуская пятерни в мои мокрые спутанные волосы. Каждое его прикосновение отпечатывается в памяти, каждая клеточка тела разрывается от переизбытка невероятных чувств, о которых я никогда не подозревала. Все рано или поздно заканчивается, учитель отрывается от губ и отодвигается на безопасное расстояние. — Застегивайся и выходи, — после этих слов Дмитрий быстро покидает салон автомобиля, усаживаясь на капот.       Я опускаю голову, горько усмехаясь. Он прав, завтра мы оба об этом пожалеем. Я застегнула пальто и вышла на улицу. Учитель ждет меня облокотившись о крыло автомобиля, засунув руку в куртку. Я подошла к нему и робко положило голову ему на плечо. Носом втягиваю холодный воздух, который очищает голову от ненужных мыслей. На темно-синем небе появляются первые звезды, они мерцают как стразы на дорогом платье и больше ничего. На ощупь химик нашел мою руку и сплел пальцы. Со стороны может показаться, что мы милая парочка, сдвинутая на романтике. Все, что мне нужно, так это его тепло, которое ни с чем не спутаешь и чувствуешь каждой своей клеткой. А в придачу еще безопасность и сильное мужское плечо. Именно мужское, а не мальчика беспросветно верующего в волшебство. Теперь то, я понимаю, почему Карина его так ревнует. Боже, Карина, как я могла забыть о ней. Я рывком освобождаю руку и отстраняюсь, но тут же снова оказываюсь притянута к учителю. Мужчина не отрывается от созерцания ночного неба, он сильнее прижимает меня к себе и произносит ровным тоном: — Пойдем, расскажешь все, — то, чего мне хочется меньше всего, но он к моему сожалению он умеет убеждать. — Домой тебе в таком состоянии нельзя, — добавляет он и тянет за собой. — Это обязательно? — он бросает такой уничтожающий взгляд, но мгновенно черты лица расслабляются. — А разве тебе не становилось легче после наших разговоров?       Его самоуверенность обезоруживает, и он очень умело этим пользуется и в нужный момент. Мужчина потащил к себе и возражать было просто бесполезно. В лифте я пишу маме смс о ночевке у подруги. Она с восторгом принимает эту информацию, не интересуясь подробностями. Дима усмехается и жестом приглашает выйти из лифта в уже знакомую мне квартиру.       Едва мы зашли, я заметила беспорядок. Квартира типичного холостяка. Дима спешит извиниться, но я не слушаю, меня совсем не волнует состояние его жилого помещения. Мне нужно крепкое плечо и понимающий собеседник. — Проходи на кухню, сейчас чайник поставлю, — он направился в комнату, но я его останавливаю. — Я, пожалуй, в душ схожу. Не помешает, — он кивает и через минуту протягивает большое махровое белое полотенце.       Я принимаю полотенце и скрываюсь за дверью, включаю воду в душе и смотрю на себя в зеркало. Слезы смыли всю красоту. Вместо милого личика, на которое клевал каждый второй, теперь была жалкая пародия. Тошнотворное зрелище. Я медленно начинаю стягивать с себя намокшую одежду и забираюсь в душевую кабинку. Теплые капли стекают по телу, наполняя его энергией и новой силой. Руками я упираюсь о кафель и думаю, зачем я так просто сдалась и пришла сюда. Ради чего? Кому я сделаю больно, себе, Денису, учителю или сразу всем? Порочный круг, не иначе. Да и стоит ли вообще мстить этому ублюдку?       В душе я провела достаточно долго времени. Это стало понятно по практически идеальному порядку в квартире. Я плотно кутаюсь в полотенце и робко ступаю босыми ногами по холодному полу. Иду на звук, доносившийся из кухни. Учитель стоит у плиты и заваривает чай, по телевизору идет какой-то фильм, на столе тарелка с печеньем. Я набираюсь смелости и окликаю учителя. — У вас не найдется какой-нибудь одежды, а то моя вся вымокла, — в подтверждение своих слов, комкаю в руках свою одежду и придерживаю полотенце, которое предательски пытается съехать с меня.       Дмитрий обращает на меня свое внимание, сглатывая ком в горле. Я прячу взгляд, не желаю смущаться больше, чем уже есть. С моих волос капает холодная вода, заставляя кожу в момент стать гусиной. Он отставил чай в сторону и в один большой шаг оказался около меня. Только в ему ведомом порыве, Он прикасается к моим губам, жадно и с остервенением, едва ли не кусая до боли. Я упираюсь руками в его плечи, забывая, что вот-вот могу остаться полностью обнаженной. Все же набравшись сил я отталкиваю его и сразу хватаюсь за полотенце. Учитель приходит в себя и отходит на шаг, забирает мои мокрые вещи и опустив голову произносит: — Моя подойдет? — он снимает с себя футболку, обнажая привлекательные торс. Этот вечер пропитан электричеством и скоро оно нас спалит дотла.       Учитель покидает кухню и я остаюсь одна, быстро натягивая на себя этот порочный предмет гардероба. Футболка еще хранит его тепло и стойкий аромат парфюма. Я втягиваю его носом и усмехаюсь.       На столе стоит так и не заваренный чай, который я берусь доделать. Дмитрий тихо вошел в комнату и о его присутствии я узнала спустя пару минут, когда он произнес: — Я слушаю, Даша, — ложка едва не падает из рук и я прикрываю глаза, совсем не желая вспоминать наполненный ужасом и разочарованием вечер. — Отношения себя исчерпали ровно в тот момент, когда у Дениса появилась куча дел после уроков. Мы стали отдаляться друг от друга. Я не могла ждать его каждый раз, да и не хотелось, одиночество доставляло мне большее удовольствие. Я вернулась в свою зону комфорта. И вроде бы меня не должно было убить то, что я увидела, но понимаете, — я сделала драматическую паузу, переводя дыхание и успокаивая дрожь. — Я сама поверила в то, что Денис стал другим, я сама предпочла видеть в нем того, кем он не был, и это моя вина, что я ошиблась во всем. Мне больно от того, что я надела эти чертовы розовые очки. Я знаю, что вы видите во мне сейчас круглую дуру, которая шла напролом и блестяще игнорировала ваши слова.       Я замолкаю, пытаюсь собраться с мыслями. В квартире слышится только гул рекламы по телевизору. Я жду обратной связи от учителя, но он не спешит, дает мне время успокоиться. — Ты права, вижу дуру, — констатация и без того понятного факта. — Красивую, самодостаточную дуру, — я горько усмехаюсь, зачем этот полный фальши комплемент? — Я уже однажды поверила этим словам, а что в итоге получила? — С чего ты решила, что должна что-то получить от этого? Кто тебе сказал, что после этого твоя жизнь превратиться в сказку с принцем? Сними лапшу со своих ушей и как ты выразилась «розовые» очки, посмотри на то, что происходит.       Я прикладываю немалые усилия и все-таки завариваю чай, оставляя его вопросы без ответа, потому что их нет. Мне многое нужно обдумать, принять во внимание, взвесить все «против» и «за». Я молча усаживаюсь за стол и делаю вялый глоток, стараясь скрыть усталость. От зоркого глаза учителя не ускользает ничего, в том числе и это. — Допивай и ложись в моей комнате, я как-нибудь на диване перекантуюсь, — все, что я могу это утвердительно кивнуть.       В комнате уже приготовлена двуспальная кровать. Я ложусь на самый край, с которого очень хорошо видна полная луна. Чувствую, что он стоит в дверях, но не решаюсь повернуться или заговорить, просить остаться со мной, это все будет уже слишком. По отливу застучали противные громкие капли, под их стук я начала засыпать. Сквозь полусонное состояние чувствую теплые губы на виске и как меня укрывают одеялом. Он все еще здесь и пусть никуда не уходит.