summer & dramione

2 июля 1988 — Клянемся, — торжественно произнес Драко. — Клянемся! — повторила за ним Гермиона. Детская клятва, первая и искренняя. Дети скрестили мизинцы в знак фиксации клятвы. Нарушать детское обещание категорически запрещено. Драко и Гермиона пообещали помнить друг друга и дружить во веки веков, что бы ни случилось. Это лето было особенно теплым и солнечным. На улице звучал звонкий детский смех и болтовня ни о чем. Дети бежали по тротуарам, траве и дорожкам. Облака-черепахи и облака-рыбы плывут по небу, дети показывают на них пальцами и весело смеются. Драко и Гермиона — лучшие друзья. Все эти годы они росли вместе. Каждый день, когда они выходили на площадку, они встречались друг с другом и проводили все время вместе, пока кого-то из них не звали обедать. Они катали друг друга на качелях, рассказывали истории и придумывали новые игры. Они были соседями: огромный дом Малфоев граничил с небольшим уютным коттеджем Грейнджеров, между ними был забор. А в том заборе была дырка, через неё дети передавали записки и конфеты. И хотя семейства Малфоев и Грейнджеров не были дружны между собой, их дети были вместе целыми днями, месяцами и годами. Драко и Гермиона — не разлей вода. Это знали все. Им нравилось проводить время вместе, они были счастливы. Детство. Детство летело, смеялось, но утекало и кончалось. 2 июля 1993 Гермиона качалась на качелях на площадке недалеко от дома и молчала. Она размышляла. Когда она и Драко поступили в Хогвартс, все изменилось. Ему родители перед первым сентября сильно так промыли мозги. Ни о какой дружбе и речи не шло. С первого дня Драко делал вид, что вовсе и не знает, кто такая Гермиона Грейнджер. Обычная грязнокровка, гриффиндорка, подружка Поттера: все что угодно, кроме старого "друг". Их клятва, данная пять лет назад, была нарочно забыта Драко, стерта во времени. И вот уже они закончили второй курс, а поговорить так и не могут. И когда Драко появлялся на улице, Гермиона подходила к нему, но он мгновенно уходил домой, делая вид, что не слышит, как она зовет его по имени. Когда Гермиона уже вышла на улицу, он из дома не высовывался ни под каким предлогом. Он ее избегал. Девочка бросила взгляд на окно дома Малфоев. Такое знакомое и родное окно, из которого часто выглядывало улыбающееся мальчишеское лицо, говорящее, что скоро выйдет на улицу. А теперь, когда Гермиона повернулась в ту сторону, шторы на окне были быстро задернуты. И Гермиона знала кем. Он не хотел ее видеть. Не хотел разговаривать. Может, так будет лучше? Может, и да, но Гермиона не могла отпустить прошлого и забыть детство: качели, карусели, забор. Конфеты, облака, записки. Драко. Драко был неотъемлемой частью ее детства, а теперь он ее бросил. Забыл. Предал клятву. 2 июля 1998. С Битвы за Хогвартс прошло уже 2 месяца. Родители Гермионы больше не знали о дочери, многие ее друзья погибли, столько всего она потеряла из-за магической войны. Ничего уже не будет, как раньше. А она просто сидела на старых качелях. И тут на улицу выходит Драко Малфой: — Привет... — Что? Спустя столько лет он подошел к ней. Он сильно изменился: вырос, черты лица стали более резкими и взгляд... взгляд был уже совсем другой. Драко и Гермиона смотрели друг на друга глаза в глаза. В глазах Драко была боль утраты веры и счастья. — Мне... жаль. Гермиона кивнула. — Все эти годы... Я не мог сделать по-другому! Ты веришь мне, Гермиона? — Да, — почти шепотом произнесла девушка. — Я верю тебе, Драко. Она не знала, что заставляло ее соглашаться с ним. Она ведь хотела бы развернуться и уйти прочь. И никогда больше не видеть его. Никогда, никогда и еще раз никогда! Неужели где-то внутри нее еще, в сердце, жила это клятва о вечной дружбе? — Но... мы клялись. — Я знаю, Гермиона! Я знаю! Прости меня, умоляю! — Драко упал на колени рядом с Гермионой. И замолчал. Гермиона тоже молчала. Его голова легла ей на колени. Гермиона не знала, что делать. Резко Драко поднялся и поднял за собой Гермиону: — Пойдем, пойдем. И он водил ее по местам, где они когда-то проводили детство. Драко вел ее по старым, заросшим тропинкам в глубине сада Малфоев, показывал раскидистое дерево, на котором они когда-то пытались построить домик, и качели, которые помнили звонкий смех и беззаботные дни. Гермиона шла, словно во сне, не веря, что этот взрослый, измученный юноша - тот самый Драко, с которым она делила детские секреты. Они дошли до старого забора, разделявшего их владения. Дырка, когда-то служившая тайным порталом в мир дружбы, заросла плющом. Драко начал убирать листья и стебли. И вот перед ними снова то самое место, такое же как и десять лет назад. — Я был трусом. Мне нужно было бороться за нашу дружбу. До последнего. Наперекор родителям. Глаза Гермионы намокли. — Ты знаешь, теперь на мне вечное клеймо. Я — Предатель. — На мне вечное клеймо "Грязнокровка". Предатель и Грязнокровка. — Мне жаль... Мне правда жаль! — Я знаю, Драко. — Давай начнем все сначала. Как Драко и Гермиона, а не как Малфой и Грейнджер. — Давай. Гермиона положила свою ладонь в ладонь Малфоя. Их пальцы сплелись, обозначая неразлучность и вечность. Гермиона смотрела на него, и в её сердце боролись обида и надежда. Могла ли она простить его? Могла ли забыть все те годы, когда он делал вид, что не знает её? Взгляд её упал на их сцепленные руки. Его рука была тёплой и сильной. Такой знакомой и в то же время такой чужой. Медленно, словно боясь спугнуть момент, Гермиона провела большим пальцем по его костяшкам. Это простое движение разрушило стену, что стояла между ними долгие годы. Драко смотрел на неё с такой надеждой в глазах, что у Гермионы перехватило дыхание. Она знала, что, сделав этот шаг навстречу, ступает на неизведанную территорию. Но что-то подсказывало ей, что это правильный путь. Путь к прощению, к исцелению, к той самой детской клятве, данной много лет назад под летним солнцем. — И... прошу, Гермиона, позволь мне нарушить детскую клятву о дружбе в последний раз. Гермиона молчала, не знала, что на это ответить, но в итоге кивнула. Драко притянул ее к себе и поцеловал. Гермиона была удивлена, но при этом ответила на поцелуй. Так они и стояли, сцепив руки и целуясь, под теплым июльским солнцем. Уже не таким ярким и жарким, как в детстве, но будто растопившим наконец их сердца. Возможно, впереди их снова ждал просвет и темный коридор между ними все-таки закончился. И они смогут быть счастливыми.