13 чёрных и белых полос

Папка говорил: «Женщины? Это элегантный способ не погрязнуть в педерастии».

      Когда я узнала о салемском «бессмертии», я спросила папку: «А после смерти мамы ты найдёшь другую женщину?» «Разве я найду кого-то лучше твоей мамы? — он тянул за повод белую лошадь с золотым седлом. — Женщины после смерти любимого мужчины находят в себе силы жить дальше. Как правило мужчины после смерти любимой женщины умирают в течение двух лет». «И ты умрёшь?» «Когда-нибудь. Дени, я не смогу без твоей мамы. И дня не проживу».

2014

      Ленур и Сусанна месяц живут в Боржоми в доме Арчила. Сусанна не пошла в первый класс к учителю, которого выбрала Анетта. Сусанна пойдёт позже, в другую школу.       Правая рука в гипсе, на лбу ссадины и синяки. Арчил за рулём бордового «Жигуля», Ленур на пассажирском, Сусанна и Коба сзади. Ленур поссорился с родителями, разрешает бабушке и дедушке общаться с внучкой только под его присмотром.       Гомелаури едут в столицу на праздник Тбилисоба — предложил Арчил, Ленур сопротивлялся. В парке ковры на плитке, на прилавках баночки, бутылочки, за прилавками мужчины в соломенных шляпах и девушки под зонтиками, на верёвочках чурчхела. Больше двадцати градусов тепла в первый выходной октября. В октябре в Тбилиси ещё лето. Свежо от фонтанчика и шумно из колонок.       Настраиваю в голове «переводчик» на одну волну, потому что обилие языков мой мозг не выдержит.       — Суся, надень кепку, — Ленур меняет обычные очки на солнцезащитные.       Гипс от локтя до пальцев подвязан на шею. По ночам Сусанна не спит, ворочается из-за чесотки.       — Па, посмотрим чидаобо?       Под дудку и барабан «красный» и «синий» демонстрируют национальную грузинскую борьбу на матах.       — Нет, — Арчил переворачивает на сыне козырёк кепки вперёд. — Тебе мало секции? Девочки не любят борьбу, девочки любят…       — Еду, — ворчит Сусанна. — Почему люди хлопают драке, а не продавцам на торговом ряду?       — Иди сюда, — Ленур поднимает Сусанну на руки. — Так мы пойдём быстрее.       — Па, а мы куда-то спешим? — догоняет Коба.       — Вероятно, домой. Твой дядя захотел домой, как только мы отъехали от дома.       Куда же без нардистов! Лучше бы жарили мясо, чем бросали кубики. Всё польза. Грузинское казино — круче, чем в Лас-Вегасе. Америка не похвастается старым Тбилиси — гостиницей Копалой и Метехской крепостью.       Глаза разбегаются по прилавкам: магнитики, брелоки с минералами, керамические кружки, пепельницы и мыльницы. Бижутерия — серьги, браслетики, кольца, шпильки, подвески — конечно из чистейшего золота! Значки, брошки с логотипами мультивселенных. Расписные разделочные доски. Хочу. И открытку хочу с надписью: «Tbilisi». И картиночку размером с тетрадный лист с изображением лемура в чёрной чохе.       — Ва-а-а! Какая чурчхела! — Арчил заглядывает в корзинки на прилавке.       Не понимаю культа чурчхел. Чурчхела меня не привлекает.       Классическая грузинская мелодия на пианино — если такое возможно — в переулке у входа в ресторанчик. Туристы снимают на кассетные камеры пожилого пианиста в сером костюме, а я улыбаюсь тыквам у столиков.       — Мы здесь сядем или на Колхозной площади? — спрашивает Арчил.       — На Колхозной цветочный рынок, — с Сусанной на руках Ленур продвигается вперёд по переулку. — Арчил, мы в любой день можем посидеть в ресторане и понюхать цветы.       — Ну не в любой, а пока ты здесь.       — А ты меня уже в Москву отправляешь? — Ленур щурится под очками и напрягает губы.       — Я? Нет! Переживаю… за твою работу…       — Мне дали неоплачиваемый отпуск.       «Ага, и ты живёшь месяц на мои деньги», — вздыхает Арчил.       Арчил заказывает у шашлычников две порции куриного детям и две порции говяжьего взрослым. Коба идёт к фонтанчику со своей и Сусанниной тарелками к отцу и двоюродной сестре.       — Спасибо, — женщина в платке тянет руки к двум пластиковым тарелкам. — Ой, — она натыкается на пальцы Ленура, — это ваши порции?       — Ничего страшного. Вероятно, мы заказали одновременно. Уступаю.       Она задерживает взгляд на щетине и синей рубашке с коротким рукавом. Он не заинтересован, не замечает её. Для него не существуют женщины.       — За Тбилисоба, — Арчил поднимает бутылку воды. — За сегодняшний день. Поздравляю Грузию, всех грузинов и тебя, брат.       — Поздравляю, — они чокаются минеральной водой.       На тарелках по пять кусков мяса, красный лук и шоти. Сусанна с Кобой за столиком чуть подальше — обсуждают, что купят. Сусанна хочет игрушку, но боится попросить папу. Коба купит два значка с «Marvel».       — Мне показалось, или та привлекательная калбатоно, что стащила наш шашлык — стащила его, потому что ты ей приглянулся?       — А я уступил ей, потому что она мне приглянулась? — Ленур не снимает очки. — Это не так, я даже не взглянул на неё.       — Нет ничего плохого в том, что ты засматриваешься на женщин, к тому же в Тбилиси! К тому же на грузинок!       — Арчил, на что ты намекаешь? — Ленур скрещивает руки на столе. — Если от меня ушла жена, я должен искать новую? Нет, не собираюсь и не буду. В моей жизни одна женщина — это Сусанна. И ей я посвящу оставшиеся годы.       Ветер приносит на воротничок рубашки цветочек. Отряхиваю. Скромной женщине запрещено подслушивать мужской разговор. Брызги от фонтана на плечах и волосах. Зарываюсь пальцами в волнистые пряди. За месяц в Боржоми Ленур отрастил щетину и не загорел.       — Ушла?.. — Арчил не верит ушам. — Ушла?..       — Да, ушла, — резко бросает Ленур, отведя лицо в сторону.       Арчил срывает с брата чёрные очки. Ленур избегает прямого зрительного контакта.       — Она… ушла?       — Она бросила дочь и меня… — у Ленура красные белки. — Она собрала вещи и уехала. Она не знает, что Сусанна сломала руку и получила сотрясение. Ей плевать на дочь. У меня есть дочь, у неё — я. Не переживай, через неделю мы вернёмся в Москву.       — Ушла, — повторяет Арчил. Слеза вытекает из левого глаза.       Сусанна подходит к столику:       — Пап, можно на торговые ряды?       — Зачем? — Ленур мнёт салфетку.       — Квадратного котика хочу купить, — Сусанна стучит пальцами по гипсу. — И… Денису купить подарочек… — Арчил давится газировкой.       — Кому?.. — Ленур сдвигает брови.       — Денису. Денис будет с тобой.       «Нет-нет-нет! — встаю за спиной Ленура. — Мы же договорились, что ты не говоришь обо мне».       — Мама с папой не одобрят, — Арчил вытирает салфеткой рот. — Они не одобрили безобидную серёжку, а тут… А мама предупреждала тебя, Ленур, что Москва развращает.       — Я не знаю никаких Денисов! — Ленур округляет глаза. — У меня нет знакомых с таким именем.       — Да-да, да-да, — кивает Арчил. — Ребёнок врать не станет. Сусанна, и какой он — этот Денис?       — Денис? — она смотрит на меня. — Красивая. Добрая. И с гармошкой.       Арчил прослеживает взгляд Сусанны, никого не видит за спиной брата.       — У неё сотрясение недавно было, — Ленур невозмутим. — Что ты хочешь? Никаких Денисов в моей жизни нет и не будет. Пожалей племянницу, — надевает очки, — купи квадратного кота.       Гомелаури идут на торговые ряды. Арчил покупает Кобе значки, Сусанне — мягкого квадратного котика.       «Почему виноград не давили?» — спрашиваю на ухо Ленура.       — А виноград давили? — он оборачивается на брата у прилавка.       — Не-а, в этом году какой-то бедный праздник. Тбилисоба же праздник виноделов, в прошлом давили, в этом — нет. Ждём следующий.       Пока Гомелаури отвлечены разговором с продавцом, я на соседних прилавках выбираю товар.       — Футболку, кружку и брошь, — Сусанна шепчет на ухо Арчилу. — Она тебе потом вернёт деньги.       — Ладно. Для племяшки не жалко.       Двадцать семь грузинских лари.       Идём к «Жигулю» через площадь. Арчил несёт квадратного котика с треугольными ушками, Коба приглаживает значок «Marvel» и зелёную голову — лысую и носатую — из какого-то мультика. На фаворита Бут похож — тоже недовольный. Ленур идёт последним, в руке полбутылки газировки.       Впереди бежит счастливая Сусанна. Джигитует под концертину — я впервые играю лезгинку на маленькой гармошке.

═══════════════

❞ ᴄиɸᴀᴋу ᴇщё нᴀзыʙᴀюᴛ ᴛᴀнцующиʍ ᴧᴇʍуᴩоʍ. ❝

═══════════════

      Старые грузины в чёрных чохах подыгрывают ногам кудрявой джигитки. Праздник — сам человек.       — Ручка в гипсе, а ножки требуют танца! — кричит калбатоно под зонтиком.       Арчил и Коба присоединяются к Сусанне и в танце доходят до бордового «Жигуля». Ленур не разделяет их энтузиазм.       — Дениз! — разъярённый Лео выглядывает из-за припаркованной по соседству машины. — Быстро домой!       — Ой-ой, — Сусанна последней садится в «Жигуль». Она видит Лео через боковое окно, остальные Гомелаури не видят.       — Отдыхаешь в Грузии? Веселишься с будущей семьёй? — на Лео кожаные штаны, вбитые в мартинсы, пиджак, кепка и платок на лице. Пустые глазницы и костлявые кисти выдают в нём «живого мёртвого».       — Лео, это совсем не то… — на плече висит белая футболка с красными буквами «I love Georgia», в руке кружка с усатым-пузатым грузином, на платье брошь-лемур.       — У нас гастроли, у Карнавала выступление, у тебя работа, а шарманщицы-зазывалы нет. Тебе повезло, Дениз, твоя семья на хорошем счету у Августа, но я не могу краснеть перед боссом, придумывая очередные отговорки, куда исчезла моя девушка, не предупредив меня.       Бордовый «Жигуль» уезжает. Старый Тбилиси слышит монолог странного туриста в кожаных штанах.       — Лео, я всего лишь…       — Я сгину через шесть лет, — он не даёт мне объясниться и подойти, — твоя душа через шесть лет освободится от Карнавала. Через шесть лет делай, что хочешь и с кем хочешь, а пока, будь добра, выполняй роль зазывалы.       — А роль твоей девушки?..       Лео снимает кепку и проводит ладонью по черепу, смахивает слизь:       — Ты больше, чем девушка. Как ты это не поймёшь, Дени? Очень тяжело, когда твоя вторая половинка — призрачная ведьма. Она летает далеко и неизвестно куда.       — А когда вторая половинка любит другого?       — Когда ты будешь с ним, меня уже не будет в этом мире, — Лео надевает кепку и прокручивает на пальце подаренный папкой перстень. — Вспоминай меня изредка.       — Лео, не говори так…       Он исчезает. Сложно жить с той, кто любит другого. Очень просто разозлить того, в кого влюбилась из-за доброты.