***
Жара не достигала, пожалуй, одной лишь больницы — это он понял по ледяным пальцам Харуно, которые так не хотелось отпускать. Ее зеленые глаза не утаивали надежду и смотрели на него так, словно бы он самый лучший человек на свете. — Одобрили, правда? Спасибо большое! — Сакура выхватывает злополучную бумажку из рук Хокаге и слегка касается того локтем, почти что бьет, не специально, — Даже не рассчитывала, вы ж у нас вон какой вредный стали, от переутомления. Частичка правды в ее словах режет по сердцу кунаем, ведь он и в самом деле сначала хотел повредничать. — Ты заслужила отпуск, как никто другой, — он трепетно перебирает слова во рту, хотя единственное чего он желает на самом деле — спать. — Ну так, когда выдвигаемся? — Хм? Тебя надо сопроводить? — искренне недоумевает он. — Вы что, не читали совсем мое прошение? — Харуно злорадно заглядывает ему в душу и утыкается пальцами в бумажку, где и в самом деле черным по белому было сказано: — «Прошу выделить краткосрочный недельный отпуск Хокаге в сопровождении главврача Харуно Сакуры в оздоровительных целях…» — Я, пожалуй, и вправду заработался, — Какаши неловко чешет затылок, это предложение он кажется пропустил в момент, когда нюхал пасту ручки. — Какаши-сенсей, — ее голос вдруг стал звучать куда грознее, — Вы поставили свою печать и подпись, все официально! Даже не думайте отлынивать, это всего-навсего неделя. А вам нужны каникулы. — Ты уже все спланировала, да? — Верно. Хатаке победно разворачивается и уходит куда-то в сторону, куда-то, где уже чувствуется сила солнца. Но даже такая жара не могла отрезвить его сознание, ведь Харуно вновь запудрила ему мозги, непроизвольно и ласково. Именно так, как ему и нравится.***
— Н-но, Какаши-сенсей! А как же… — Это всего неделя, Наруто, я откровенно говоря вымотан, — Хатаке собирает стопку ненужных документов и откладывает в дальний ящичек стола, — Вы с Шикамару справитесь. Я надеюсь. — Хокаге-сама, а как нам поступить с послами? Они прибудут со дн… — Как хотите поступайте, на эти семь дней — я не Шестой Хокаге. Был вечер пятницы, когда сурово уставший Рокудайме наорал на своих помощников и привел в порядок свой кабинет. Разложил все документы в алфавитном порядке и по степени важности, так, чтобы два несносных парня не разрушили ему деревню, из-за которой он не отдыхал вот уже который год и гнул спину. Какаши всего тридцать шесть, а у него уже проблемы с суставами и шеей — а ведь за прошлые тридцать лет службы шиноби он ни разу ни на что не жаловался. Навязчивое предложение Сакуры может стать для него спасением, понимает он и читает входящее от нее письмо на своем ноутбуке.Возьмите плавки :))
Настало утро субботы, когда Какаши, уже как вкопанный стоял у главных врат и ждал Сакуру. За пять лет на должности Хокаге он практически разучился опаздывать и слушать дотошные жалобы по этому поводу, ведь сам превратился в вечно ворчливого начальника — за минутное опоздание он наказывал всех своих сотрудников. На наручных часах уже половина девятого, а Сакура так и не появилась — одурачила? Мужчина ходит из стороны в сторону, отмеряет каждый шаг и считает секунды — в кого он превратился? — Вы бы хоть поспали подольше, — девушка показывается за восходящим, все таким же горячим солнцем, — Поезд все равно через полчаса, сенсей. Мужчина нервно переставил ноги и уткнулся взглядом в багаж куноичи. — А где ваш чемодан? — Сакура взглянула на несчастный рюкзак на плечах Хатаке и чуть ли не взвыла, — Вы что! — Это всего лишь семь дней. — Это вообще-то семь дней! Ваши каникулы, — Харуно приближается к Какаши уже вплотную и осматривает того с головы до ног, — Ладно-ладно… я взяла вашу ортопедическую подушку и другие вещи. Она, подобно заботливой женушке, ввела Хатаке в полнейший ступор, из-за чего тот не смог должным образом отреагировать на происходящее — ему все кажется, что это сон, а далее ждет очередной рабочий день. Но Сакура была реальней всех на свете, стояла сейчас, и поправляла ворот его коротких черных рукавов и лохматые седые пряди на лице, не скрытом тяжелым протектором. На поезд они успели, и в запасе даже оставались лишние три минуты, из-за чего Хатаке тоже ворчал. Девушка опечалено подумала, что сенсей, которого она знает, совершенно не такой. Не такой злой, уставший и еле живой. И потому в поезде, в их персональной кабинке, она раскладывает столик и предлагает ему сакэ, подаренное самой Тсунаде. Какаши, на удивление, не отказывается, отнюдь, охотно принимает пиалу со спиртным и даже не бурчит про ранний алкоголизм. — Снимайте жилет, — в приказном тоне произносит она. — Сакура, я еще не настолько пьян. — Ками, вы погоду видели? Сваритесь в жилете, тем более, что в Стране Горячих Источников он вам не пригодится. Какаши удивленно вскидывает бровь и стягивает с себя черный жилет, на котором словно бы железом отлили ненавистное «Шестой Хокаге». Без него, отчего-то, дышать становится и вправду легче. А когда девушка разливает очередную порцию сакэ, он понимает — каникулы действительно начались.***
До Ю но Куни они добрались быстро, почти за полтора часа, которых вполне хватило для Хатаке, чтобы напиться и позже вновь протрезветь. Выходя из поезда, мужчина молча забирал сумки и чемоданы у Сакуры, те оказались на редкость тяжелыми. На станции девушка уже посвятила его во все свои планы и первым делом предложила обзавестись необходимыми товарами — Харуно потащила Какаши к ларькам, где уже присмотрела ему удобные ортопедические сандали и вязанную сумку для себя. Хатаке, истинно вежливый, предложил покрыть расходы на гостиницу и обеды, чему Сакура почему-то была несказанно и странно рада — об этом говорили румяна на ее бледных щеках. — Можете взять один смежный номер, — невзначай бросает она и рассматривает оживленные улочки деревни. Какаши спорить не стал. Но задумался об этом он лишь вечером, когда они с Харуно, уже изрядно выпившие в идзакая, стали обсуждать тему отношений. — Мне двадцать два, сенсей, — девушка сейчас больше походила на томат, из-за чего сильно контрастировала на фоне своего новенького бледно желтого сарафана, от которого Какаши, почему-то, не мог оторвать глаз, — А я даже за ручку ни с кем не ходила, только с вами. У меня всегда складывается ощущение, ч-что надо выйти замуж за вас и жить себе счастливо. — Ты так думаешь? — Хатаке вертит в пальцах стопку сакэ, а в голове уже мысленно наказывает себя за похотливое наступление в паху. — Ну естественно, я же вас так люблю-ю, — Сакура, подобно кошечке, трется о плечо мужчины и чувствует внутри самый настоящий пожар, — Алкоголь вам кстати сейчас будет очень полезен, так что не стесняйтесь. Хатаке пьяно ухмыльнулся, девушка даже в подобном состоянии не выключала доктора. А весь их путь до гостиницы, украшенный стеклянными цветными фурин, создающих красную невероятную обстановку, Какаши слушал незамысловатые намеки девушки. Мужчина все пытался понять, это он настолько пьян, что слышит из уст Сакуры что-то романтичное, или это и в самом деле действительность. Трезво обдумать эту ситуацию он смог лишь на утро воскресенья, когда обнаружил себя в обнимку с Харуно на кровати. Розовые короткие пряди блаженно скользили сквозь его бледные длинные пальцы, а на ощупь точно шелк. В эти каникулы он точно задумается о том, что происходит между ними. Хотя и забывается на добрую половину недели, в которую и вовсе забыл про боль в шее и суставах, неужто Сакура втайне лечила его пока спал? В этом он убеждается точно в пятницу, когда их релакс сменяется активным отдыхом на скале. Мужчина даже сам предложил гонки без использования чакры — победителю желание. И все же, несмотря на свое изможденное временем тело, Какаши первым взбирается на скалу, из-за чего опасно глядит на Харуно. А вечером той же пятницы они решают отдохнуть в онсене, который Сакура приглядела еще задолго до поездки. На удивление, вечера в Ю но Куни оказались несколько прохладными, и непривычно не душными — самое то для несчастных косточек Какаши. Приятным воздухом мужчина наслаждается по пути до того самого источника, который неожиданно оказался на другом краю деревни, и постепенно задумывается о своих желаниях. В глаза вдруг робко бьет совершенно новый и прекраснейший вид, а именно — оголенные, чуть загорелые плечи Сакуры, на которых висела тонкая ниточка купальника. Хатаке невольно представил, что же скрывается за пресловутым милым сарафаном и не смог отогнать мысль. Она преследовала его до тех пор, пока они не дошли до онсена, а из его губ вдруг не вырвалось: — Совместный источник. Мое желание, — слова выходят чересчур четко и ясно, но недостаточно для него самого, из-за чего он вновь перебрал все мысли — что он сейчас сказал? — Если не трусишь. А на лице ее образовался помидор, красный и спелый, настолько, что вот-вот лопнет — он перегнул палку? Сакура молчит с минуту и будто бы закипает на месте, а Какаши кажется, что сейчас он умрет. — Договорились. Отвечает она, пожалуй, также неожиданно, как и он предлагает все это. Что двигало им, когда думал о подобном, и что направляло ее, когда она соглашалась. Хатаке перестает чувствовать удары собственного сердца, оно наверно уже и не с ним вовсе, а Сакура молча отправляется в раздевалку. У Какаши хватает смелости лишь натянуть на себя полотенце и замереть возле сёдзи — в самом деле, что они творили? Рокудайме еще никогда не поступал так с подчиненными, а главврач еще не отдыхала так с пациентами. Быть может все это — сплошной бредовый сон, нет никаких каникул, а он сейчас лежит с пеной у рта на столе, забитом документами. Но порозовевшая Сакура среди облаков пара была живее всех живых, реальней всего и всех. А свое полотенце она, к слову, уже давно откинула в сторону. На румяном лице прилипали влажные непослушные розовые пряди — бессовестно сексуальные и маняще прекрасные. Сакура опускает глаза ниже, вроде бы рассматривает собственное отражение в воде, а Какаши медленно заходит в источник. Сначала ему кажется, что вода невероятно холодна, ведь сам уже горит от чувств и смешанных эмоций, затем же ему видится смазанный силуэт. Фигура у Сакуры невероятная, или это он просто отвык от вида женщины? Харуно робко прикрывала руками груди, от вида которых, Какаши уверен, просто сойдет с ума. А вечно сутулый Хокаге вдруг показался чересчур сексуальным, как посчитала Сакура, которая тысячу раз видела его оголенный торс. На мощной груди, пересеченной шершавым крестом, выступали капельки от сильного пара, они стекали вниз по упругим мышцам и кубикам, а скрывались где-то внизу под полотенцем. У девушки замерло дыхание, а сердце забилось все чаще — в горячей воде это нехороший знак. Определенно нехороший, понимает Сакура, когда мужчина усаживается рядом, а сердце выпрыгивает из груди. В серых глазах туманная пелена и что-то еще, что-то, что кричит в самую душу Сакуры. За его густым молчанием скрывается тысяча слов — она слышит, поддается. А затем, почему-то вдруг, льнет к его груди. Из-за чего он, внезапно и страстно, накрывает ее сладкие губы своими. Вода в источнике закипает, а от них двоих исходит необузданный жар, пострашнее чем тот, что сейчас горит в Конохе.***
Жаркие поцелуи скользили все ниже, оставляя за собой влажную дорожку любви и желания — он безумствует. Мужчина неустанно пытается сдержать свой внутренний порыв, но всякий раз терпит крах, когда хитрые нефритовые глаза цепляются за сознание. Она коварна и бесчестна, понимает он, и оттого набирает скорость — кровать под ними жалобно скрипит. Сакура ерзает, выгибается, упивается ногтями в его спину — кричит его имя так, что он и вовсе впадает в безумие. В кабинке их вагона он запирает двери и вешает табличку «не беспокоить», а Сакура раздевается до гола и страстно окутывает его поцелуями. Какаши кажется, он и впрямь стал новым человеком, а лечение Харуно оказывается самым эффективным. Был вечер субботы, когда Хатаке возвращался с недельного отпуска с новым смыслом в жизни, отдохнувший и совершенно блаженный. Из-за этого Какаши думает, что каникулы им теперь придется устраивать почаще.