Панацея

15 июля 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. После весьма плодотворного совещания, где Адалин, наконец, познакомилась со всеми главами отделений госпиталя, кидающими на нее испытующие взгляды, женщина посетила обед (где взглядов было еще больше), и отправилась обратно в хоспис. Весть о вылечившемся докторе Беннере, разлетелась по всему агентству, как лесной пожар. Сейчас Брюс, то и дело перемещался из лаборатории в бункер и обратно, где его прогоняли по всевозможным тестам, замерам и испытаниям, а так же делали видеозаписи разумного и вменяемого Халка, спокойно цитирующего свои работы и поддерживающего диалог. В верхах происходила буря, лаборанты бегали, как наскипидаренные, но Аду это все не затрагивало, хотя, судя по эмоциям окружающих, она стремительно поднялась из категории «ценный сотрудник», в категорию «особо ценного», за которым нужен глаз да глаз. Охрана, во всяком случае, смотрела очень внимательно. К счастью, Гуся прекрасно понимала ее затруднения в общении с людьми, чей эмоциональный фон существенно повышался в ее присутствии, так что рыжее создание путешествовало под мышкой, служа легким буфером. Улавливать эмоции флеркена, которой было хорошо, спокойно и сыто на ее руках, было довольно приятно. Сейчас блондинка находилась в своем кабинете, задумчиво покачиваясь в широком кресле, и понимая, что делать-то больше и нечего. В палатах не было не одного пациента, среди мутантов все здоровы, новых комиссованных сотрудников пока не присылали, отделение осмотрено от и до, все отчеты написаны, бумаги разобраны, а заявки она только что подала. Женщина не привыкла сидеть без дела на работе, тем более, что энергии внутри было полно. Так может, ее помощь понадобится кому-то в хирургии? Тем более, при разборе бумаг, она обнаружила парочку старых отчетов, которые нужно было бы им занести. Придумав себе какой-никакой предлог, Ада взяла папку, и шикнула на Гусю, надумавшую увязаться за ней: — Сиди здесь. Хирурги не обрадуются, если ты им будешь нарушать чистоту и стерильность своей пушистой шубой. — Мыр, — хитрый прищур хризолитовых глаз, яснее-ясного показывал, что чихать кошатина хотела на правила больницы. — Я серьезно. Не хочу ругаться с коллегами, поэтому посиди здесь, скоро вернусь, — наставив палец на мгновенно принявшую ангельский вид прохвостку, развалившуюся на диване, произнесла целительница, выходя из помещения. * * * Впервые проходя через двери, ведущие из паллиативного отделения в хирургию, Адалин внимательно осматривалась. Поначалу, особенно после тихого и практически безлюдного хосписа, увиденное напоминало хаос. Врачи и медсестры, интерны и пациенты — все они перемещались по просторным светлым коридорам в нужных им направлениях. То и дело провозили больных на каталках, ставили капельницы, кто-то оформлял выписку, кто-то спешил на перевязку... Приглядевшись, Ада уловила закономерности в этом хаосе, обнаружив, что ее помощь, в общем-то, не слишком требуется. Да, эти люди болели и выздоравливали, но все работало как часы, не создавая коллапса и неразберихи. Сразу видна правильная организация. — Я могу вам чем-то помочь? — окликнул ее приятный мелодичный баритон, и обернувшаяся эмпатка увидела необычайно привлекательного мужчину, чуть старше тридцати, разглядывающего ее с легким потрясением на лице. Не удержавшись от ответного оценивающего взгляда, блондинка признала, что тот весьма хорош, да еще и в ее вкусе — высокий и статный шатен, с ярко-голубыми глазами, мужественными чертами лица и располагающей улыбкой*. Не будь у нее Джеймса, она бы не отказалась от более близкого знакомства с этим симпатягой, но сейчас, в душе даже ничего не шевельнулось. Сердце билось ровно, а пульс мог бы служить образцом для понятия «норма». Этот мужчина был ей совершенно безразличен, поэтому Ада тотчас перестала оценивать его стати и выбросила глупости из головы. — Добрый день, я — доктор Адалин Арджент, хирург-травматолог и глава паллиативного отделения. — Приятно познакомиться, я о вас наслышан. Лукас Уорд, доктор хирургии и заместитель главы хирургического отделения, — шатен обаятельно улыбнулся ей, и пожал протянутую руку, чуть задержав кисть женщины в своей ладони. — Доктор Уорд, у меня пара вопросов к доктору Грину, не подскажете, где находится его кабинет? — Разумеется, я провожу вас. Под необременительный легкий диалог и ненавязчивые расспросы, они довольно скоро добрались до кабинета главврача, после чего Уорд откланялся, провожая гибкую фигуру доктора Арджент восхищенным взглядом, а целительница, наконец, попала к Гарольду. Отдав едва не затерявшиеся отчеты, и похвалив отличную организацию лечения пациентов, Адалин быстро заметила, что ее бывший аспирант не слишком-то хорошо себя чувствует, поэтому держать лицо для него сейчас затруднительно. Ну, а просканировав его организм, мутантка убедилась в этом окончательно. — Гарри, тебе нужна медицинская помощь, — мягко, но непреклонно посмотрела на него доктор Арджент. — Так заметно? — бледно усмехнулся пожилой мужчина, морщась от боли и перебираясь с кресла на кушетку. — Мне — да, — сочувственно кивнула она, осторожно поддерживая Гарольда под руку. — Что случилось? На совещании ты вроде бы неплохо держался, хотя я особо не вглядывалась. Грин выдохнул, растекаясь по кушетке, и в любом другом случае это можно было бы посчитать неприличным, но эта пара слишком хорошо друг друга знала, поэтому и не видела смысла притворяться друг перед другом. — Да, в общем-то, ничего особенного, просто сам дурак. Вчера долго не мог заснуть — у меня бывают приступы бессонницы, поэтому сегодня утром миссис Грин едва меня добудилась. Собирался впопыхах, и умудрился забыть ланчбокс, а вместе с ним и свои таблетки. Супруга готовит мне полезную, диетическую еду, чтобы не напрягать и без того «севший» желудок, но сегодня пришлось довольствоваться столовскими деликатесами, из-за чего меня мучит изжога. Без таблеток поднялось давление, а после утреннего обхода и почти трех часов на совещании, где и не повернешься толком, прихватило спину. Вот и мучаюсь, дожидаясь конца рабочего дня, — устало прикрыл глаза Гарольд, иронично распекая сам себя. — Значит, я навестила тебя вовремя. Ты позволишь убрать тебе боль? — Да. Что угодно, потому что у меня еще операция через сорок минут, и я не знаю, как буду стоять у стола. На одной силе воле, разве что, — карие радужки вспыхнули искорками интереса, когда ладони целительница засияли золотым светом, даруя желанное облегчение. Под этим прекрасным ощущением тепла, уносящего боль, мужчина едва не уснул — так его разморило. — Вот и все, — ласково улыбнулась эмпатка, убирая руки и ощущая волну облегчения. — Спасибо вам, мэм. Жаль, что лекарства от старости не существует, и завтра я снова откачусь к заводским настойкам, — полушутливо заметил мужчина, садясь ровнее. — Не зря я стал задумываться о пенсии. Может, пора уступить дорогу молодым? Мой заместитель, доктор Уорд, весьма хорош. Сердце Адалин болезненно сжалось. Доктор Грин, которого она помнила вихрастым мальчишкой, только-только закончившего медкурсы, Гарольд, который был на восемь лет младше нее, готовился уйти на пенсию. Глубокие морщины покрывали некогда молодое лицо, голова была совершенно седая, хорошо подобранные очки позволяли оперировать, но уже не читать без них. Он страдал от бессонницы, мучился с больной поясницей, уже не позволявшей ему наматывать круги по отделению, как раньше, а без горсти таблеток, каждый день становился испытанием на прочность. Они ведь только встретились, и Ада понимала, что не хочет его отпускать. Ее друга и человека, знавшего еще ту, бостонскую Адалин Арджент, помнящего ее отца, и хранящего сотни совместных воспоминаний. Ада знала, что может ему предложить. Странно, что директор Росс и агент Фрост не обратили на это внимание при допросе, но она ведь вполне отчетливо сообщила им, что может омолаживать людей — в частности, ее отца. Да, если Гарри согласится, ей, скорее всего, придется помочь еще сотням других людей, с той же «проблемой», но это была такая ерунда по сравнению с тем, что еще лет двадцать этот мужчина пробудет с ней. Эгоистично, да, но у нее осталось так мало близких людей, а терять Гарольда женщина еще не была готова. Только не сейчас. — А если бы ты смог омолодиться, и избавиться от большинства болезней, свойственных пожилым людям? — тихо начала Адалин, искоса поглядывая на замершего человека. — Доктор Арджент? — Я могу омолаживать организм, правда, лет на тридцать максимум. Соответственно, ты будешь чувствовать себя гораздо лучше, и можно будет не торопиться уходить на покой. — Если бы я не знал о ваших необычных способностях, посчитал бы услышанное дурной шуткой, — также негромко отозвался Грин, пораженно качая головой. — А меня не превратит обратно через месяц? — непрозрачно намекнул он о чудодейственной вакцине Йоргена Ларсена. — Нет. Это единоразовая процедура, с помощью силы можно запустить регенерацию клеток на двадцать-тридцать лет назад. Ты будешь выглядеть на пятьдесят-шестьдесят лет, и чувствовать себя соответственно. Большинство болезней, что сейчас терзают тебя — уйдут, и так будет до самой смерти. — Получается, я проживу... — Обычный, человеческий срок, как и задумано природой. Девяносто-сто лет, не больше, — закончила предложение целительница. — Просто ты будешь моложаво выглядеть до самого конца, и сохранять хорошее самочувствие. — Вы кого-то уже так омолаживали? — Своего отца. Он умер в девяносто семь, от остановки сердца, но я успела с ним попрощаться. — Хороший был человек. Они оба долго молчат, вспоминая Эдгара Арджента, и то, сколько хорошего он успел сделать за всю свою жизнь. Затем Грин проницательно замечает: — Довольно рискованно открывать такое умение широкой публике. — Не сказала бы, — покачивает белокурой головой доктор. — Для процедуры омоложения я должна быть в полной силе, поэтому держать меня впроголодь не будут, если захотят дальнейших чудес. Да и Росс с Фростом не показались мне извергами. — Они-то нет, но и над ними есть начальство. Так что будьте осторожней, мэм. — Буду. Так ты согласен? — Да. Только сейчас не могу, но... — Я помню про операцию. Приходи лучше после шести, как закончишь смену. Так, нас никто не потревожит. — Я приду, мэм. * * * Вернувшись к себе, Адалин обнаружила очаровательную картину — Джей дремлет на диване, закинув ноги в берцах на подлокотник, а Гуся развалилась на горячем (в прямом смысле) животе суперсолдата, и тоже сладко спит, посапывая розовым носиком. Тихо прикрыв дверь, женщина подкралась к сержанту, опускаясь на корточки. Она пригладила непослушную прядь, падающую на высокий лоб, провела кончиком пальца по скулам, чуть колючему подбородку, мягким губам... Затем положила руку на мерно поднимающуюся грудь, и поцеловала теплую щеку, едва уловимо пахнущую морской солью, табаком и средством для бритья. — Я знаю, что ты не спишь, — тихо протянула она, и серебряные глаза тотчас блеснули из-под распахнувшихся век. — Какая проницательная. Ничего не утаишь, — мурлыкнул Джеймс, взяв женскую ладонь и нежно целуя костяшки пальцев. — Что-то случилось? Ты выглядишь взволнованным, — отметила Арджент, улавливая еще и легкую тревогу, и чувство вины. — Меня отправляют в командировку. Через час, — коротко ответил солдат, повернув к ней голову. — Далеко? Надолго? — Выездная работа в Венесуэле и Карибском море. Не меньше недели. Поэтому свидание придется перенести на следующие выходные. Прости меня, — повинился шатен, а его раскаяние едва не затопило блондинку с головой. — Ничего страшного, Джей, это же работа. Только... в колумбийской Боготе ведь есть южноамериканский филиал ЩИТа. Почему не отправят агентов оттуда, им же ближе? — Ближе, вот только миссия повышенной сложности, и простые парни наверняка нашумят. Нужно быть очень тихим, настоящим Призраком, поэтому посылают меня. Он осторожно переложил даже не проснувшуюся кошатину, и сел прямо, раскрывая объятия для юркнувшей к нему девушки. Вдохнув терпкий мужской запах, целительница прислонилась ухом к широкой груди, слушая частые удары сердца. — Не хочу от тебя уезжать. Сразу возникают мысли, что случится какая-нибудь хрень. Пообещай, что не будешь мокнуть под дождем, ночуя у сосен. — Обещаю. Если что — приду сюда. Здесь тоже тихо и спокойно, — Ада едва шептала, но знала, что модифицированный слух все равно уловит ее слова. — Что тебе привезти, душа моя? — немного игриво спросил Барнс, поглаживая ее бок. — Себя. В идеале — целого и невредимого. Да и не думаю, что у тебя будет время бегать по сувенирным лавкам, — насмешливо фыркает эмпатка. — Ладно, значит, буду импровизировать, — хитро сощурился сержант, невесомо целуя девушку в висок. — Позвонишь мне? — Лучше ты — мне. Не хочу отвлекать лишний раз. Вдруг не вовремя? А тебе, я отвечу даже ночью, — решительно кивнула самой себе Адалин, удостоившись еще одного поцелуя — на сей раз в нос. — Ну а чтобы мне было, что вспоминать этими одинокими ночами... — с этими словами белокурая бестия перекинула ногу через колено Джеймса, и крепко впилась пылким поцелуем в улыбающиеся мужские губы. — Искусительница... — прошептал он, перехватывая инициативу, и крепко сжимая желанную женщину, что сама шла к нему в руки. Ну как тут устоять?.. Вот именно — никак. Поэтому две крупные ладони — живая и бионическая, скользнули по гибкой спине, перемещаясь все ниже и ниже. Сержант Барнс тоже желал запастись хорошими воспоминаниями до отлета. * * * Проводив мужчину до джета, и вновь поцеловав на прощание, Ада вернулась обратно в госпиталь. Сердце уже сжималось от тоски, а время до конца рабочего дня проходило как-то бестолково — все валилось из рук. Ну, хоть отчет о будущем лечении Гарольда набросала. Потом нужно будет только прикрепить видео, и отправить по почте. В этот раз Сэм и Страйк оставались на базе, поэтому Адалин надеялась, что хотя бы ребята отвлекут ее от грустных мыслей. Выпив чай с шоколадками, и свежим курабье, принесенным кем-то из медсестер на общий стол, целительница сделала себе галочку в уме, что надо бы выбраться в город, благо список покупок увеличивался. Что-либо сладкое, лежанка для Гуси, какой-нибудь милый роман, чтобы скоротать вечер... Шоппинг может неплохо поднять настроение, особенно если он не бесцельный. Арджент подготовила операционную, освободив пространство, и уже настраивала приборы, когда послышался аккуратный стук. Велев Гарольду проходить и раздеваться до белья, она включила камеру и отправилась мыть руки. Пожилой мужчина устраивался на столе, иронично размышляя, что в кои-то веке он будет лежать, а не стоять у данного предмета мебели, пытаясь прогнать легкий мандраж. — Готов? — Да, — доктор Грин снял очки, и окончательно замер, готовый практически ко всему. Похожие сеансы исцеления он уже видел — и с Норманом Бэйном, и с Дэвидом Олсеном, так что примерно знал, что его ожидает. Свет ламп заливал пространство комнаты, и морщины на лице Гарольда, близоруко щурящегося на женщину, казались еще более глубокими. Ничего, когда Ада закончит, они будут едва видны. — Итак, 15 июля 2024 года, 18.12 вечера, пациент — Гарольд Грин, лечащий доктор — Адалин Арджент. Доктор Грин, как и все сотрудники ЩИТа, имеет право на госпитализацию и лечение в стенах госпиталя, в том числе и экспериментальное. Кроме того, лечение происходит во внерабочее время. — Мэм! — тихо возмутился Грин, мгновенно осекшийся под строгим взглядом аметистовых глаз, от которого у него отнимался язык, еще, будучи зеленым аспирантом. Похоже, за эти годы ничего не изменилось. — Такие вещи лучше уточнять сразу, дабы не было разного рода... недопонимания, — крутит в воздухе светлой кистью доктор, продолжая, как ни в чем не бывало. — Доктор Грин пройдет процедуру ускоренной регенерации клеток организма, что, в свою очередь, омолодит его тело... Ада проговаривала те моменты, что поведала Гарри ранее, надеясь, что начальство впоследствии обойдется без дурацких вопросов. Закончив объяснения, она привычно положила ладони на голову и грудь мужчины, спрашивая напоследок: — Прежде, чем мы приступим... На время операции вы предпочтете спать или пребывать в сознании? — В сознании. Мне ужасно любопытно, — непосредственно добавляет Грин, и Арджент дергает уголком губ. — Помните, обратного пути не будет. Процедура разовая. Готов, Гарри? — Да. Я вам верю, учитель, — седой старик пронзительно смотрит на нее чуть выцветшими глазами, и робко улыбается. Адалин глубоко выдыхает, и золотой свет ее души стремительно заливает всю комнату, творя истинное волшебство. Энергия горячей волной бежит по ее телу, пульсирует вместе с сердцем, заставляет теплеть ладони и сиять — радужки глаз. Гарольд этого не видит, но наверняка чувствует, как ему становится легче. Кости, внутренние органы, суставы — стремительно регенерируют и молодеют. Исчезли хронические боли в желудке — врачам сложно питаться правильно — то длительные операции, то поток пациентов, только успевай поворачиваться. Перестала донимать натруженная спина и ноги, на которые падает основная нагрузка. Чаще и увереннее забилось некогда изношенное сердце, очистились сосуды, укрепились вены. Изменения затронули и внешность. Исчезали морщины и пигментные пятна, стремительно потемнели волосы, глаза смотрели цепко и молодо. Когда Ада закончила, перед ней лежал существенно помолодевший и похорошевший Гарри, которому уже не были нужны очки и целая россыпь таблеток. Отличная работа. — Как ты себя чувствуешь? — спросила целительница, отцепляя датчики с весьма шустро поднявшегося мужчины. — Будто мне лет пятьдесят. Ничего не болит, не скрипит, не хрустит. В семьдесят девять, подняться с постели — уже за радость, а теперь, посмотрите какой я бодрый!.. — Физически, твоему организму сейчас и есть пятьдесят, — удовлетворенно оглядела Арджент хорошую работу, жмурясь от потока ярких светлых эмоций, что буквально выплескивал из себя доктор Грин, проверяющий, как сгибаются руки и ноги, как тянутся мышцы — и с легкостью проделывающий все это. — Спасибо вам, доктор Арджент! — Не за что, Гарри. Ты же мой любимый ученик, как не помочь?.. — пробормотала слегка смутившаяся целительница, неловко отвернувшись и намывая руки. — Я ваш единственный ученик, других не было, насколько мне известно, — развеселившийся Гарольд в темпе одевается, успевая еще и подначивать доктора. — Не было, потому что я терпеть не могу бездарностей и лентяев, — дернула плечиком Ада, вытирая руки. — И на твоем месте, я бы спешно придумывала, каким омолаживающим кремом ты будешь оправдывать свое преображение перед женой, — глядя на вытянувшееся лицо мужчины, эмпатка с трудом сдерживала смех. — Ой! Что мне скажет Флоренс!.. «Чтобы домой без чудо-средства не возвращался!» — хихикает блондинка, выключая камеру, и думая, что в скором времени у нее, вероятно, появится еще одна пациентка. Ведь какая женщина захочет выглядеть старше своего супруга?.. Ну да ничего. Для хороших людей не жалко. А если миссис Грин подкинет ей чего-нибудь сладенького, жизнь будет просто сказочно хороша. * * * 16 июля 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. На следующий день, в пятницу, тараканьи бега в верхах продолжились — особенно, когда охрана едва признала помолодевшего доктора Грина, остановив его на пропускном пункте. Разобрались, впустили, но наверх донесли — Гарри полдня провел на этаже с лабораториями, подвергаясь различным анализам и замерам, скинув все дела на зама. Адалин же и носа не высовывала из хосписа, тем более что ей привезли комиссованного агента, которого требовалось поставить на ноги, попутно излечив часть удаленных внутренних органов. Вот только начальство обладает привилегией вызывать к себе на ковер, поэтому после обеда, директор Росс и агент Фрост вели настойчивые расспросы и касательно здорового и вменяемого Беннера, и касательно второй молодости для постаревших сотрудников. Ада безмятежно хлопала глазами, изображая натуральную блондинку, и развернуто отвечала на каверзные вопросы. Возраст души и возраст тела — это две разные вещи, и если с первым она ничего поделать не может, то со вторым... возможны варианты. Помолодеть хотелось бы многим, но не такой ценой, как это получилось у доктора Ларсена. Впрочем, подводных камней тут не было, и Арджент говорила чистую правду — да, можно, да, эффект постоянный, да, никакой зависимости и побочных эффектов. Единственное, что — для подобной процедуры она должна быть в полной силе, так что если агенты желают омолодиться... Росс и Фрост мгновенно поняли непрозрачный намек, в очередной раз, заверив, что никто ее в плену держать не будет, и морить голодом — тоже. Конечным итогом стало разрешение лечить сотрудников в рабочее время, но не в ущерб их обязанностям. Так что, все желающие могут решить вопрос записи к ней сами, после чего свяжутся с приемной паллиативного и пожалуют на прием. В медстраховку агентов добавился новый пункт — процедура ускоренной регенерации клеток организма, для людей от сорока лет и старше. С правительством и документами помолодевших людей, этот вопрос ЩИТ решит сам. «Да, и доктор Арджент, вы ведь понимаете, что кроме комиссованных сотрудников, теперь мы можем отправлять к вам и отставников по возрасту, тех, кто еще желает потрудиться, но уже не проходит по годам?» Целительница лишь кивнула, не моргнув и глазом, ведь она прекрасно понимала все последствия своего желания излечить Гарольда. Кто-то мог бы сказать, что инициатива имеет инициатора, но женщина ничего плохого в работе не видела. Силы у нее сейчас достаточно, ЩИТ прикроет Адалин от других желающих наложить руки на ее дар, а она продолжит развивать свои способности, вместо того, чтобы помирать от скуки в кабинете. В конце концов, целительнице платят хорошую зарплату за это, да еще и защищают. Так почему бы и не доказать свою полезность и незаменимость в некоторых вопросах? Пусть лучше ценят и уважают, чем наоборот. * * * Вернувшись в госпиталь, Ада была тотчас остановлена миссис Мэтьюз, выложившей на стойку букет с цветами, которые эмпатка не смогла даже опознать, несмотря на образование биолога. Нежно-абрикосовый цвет с розоватым оттенком, бутоны, похожие на гибрид роз и пионов, и довольно тонкий, проникновенный аромат*. — Доктор Арджент, это вам, — улыбнулась дама, лукаво посматривая на удивленную женщину. — Первый раз вижу такие цветы, — все еще недоуменно хмурясь, протянула Адалин, вытаскивая карточку, спрятанную меж листьев. Они сегодня уже говорили с Джеймсом, и он даже не намекнул, что ее ждет сюрприз. Странно... — Это пионовидные кустовые розы Джульетта, их вывели лет двадцать назад, — охотно пояснила Мэрион, ведя мысленные подсчеты. Этот букет обошелся не меньше, чем долларов в сто пятьдесят!.. — Какой же сержант Барнс щедрый мужчина... — Это не от него, — похолодев лицом, ответила ей начальница, крутя карточку в руке, и тут же положив цветы обратно на стойку. Незнакомый почерк, отсутствие подписи, да еще и язык... — Это греческий? — с любопытством наклонила голову Мэри, искоса поглядывая на белоснежный прямоугольник. — Τῇ καλλίστῃ — «прекраснейшей». Это по-древнегречески. Именно эта надпись была на золотом яблоке, которое Парис присудил Афродите, признав ее самой красивой среди богинь. — Как романтично! — Не думаю, — Ада же видела этот дар чем-то наподобие все того же яблока раздора — между ней и Джеймсом, например. Когда он узнает об этом — а он узнает, блондинка даже не хотела представлять реакцию мужчины. Уж точно не обрадуется. — Кто их принес? — Охранник, сказал, что от курьера. — Больше ничего не говорил? — Нет... — миссис Мэтьюз и сама притихла, видя огорчение на лице молодой целительницы. — Вы не возьмете их? — Они не от сержанта Барнса, а значит, не нужны мне. Будьте добры, выбросьте их, — видя, что медсестра медлит, Ада приподняла бровь. — Или, если хотите, можете взять себе. — Правда? — Адалин кивнула. — Если вы совсем не хотите брать их, я бы попробовала посадить черенки у себя в саду. Розы красивые, но капризные, даже не уверена, что приживутся... — В любом случае, вы ничего не теряете. А меня они точно не порадуют, — решительно кивнула ей доктор Арджент, покинув приемную и машинально сунув бумажку в карман халата. Будь это обычная благодарность от пациента, блондинка бы даже не задумалась, принять цветы или нет, но подобные авансы явно намекали на желание более близкого знакомства. Расположившись в кабинете, женщина выбросила этот досадный инцидент из головы, начав планировать, чем займется в выходные, тем более что Гарри пригласил ее на обед, и собирался познакомить со своей супругой. * * * 17 июля 2024 год, боро Манхэттен, Нью-Йорк, США. Суббота началась отлично. День обещал быть солнечным, но не слишком жарким, предстоящий забег по магазинам радовал душу, а утренняя смс-ка от Джеймса, согревала сердце: «Рассвет над Карибским морем просто потрясающий. Восходящее солнце окрашивает белый песок и прозрачно-бирюзовую воду золотисто-розовыми лучами, от сладкого запаха тропических цветов кружится голова, а уединенные бухты и дикие пляжи так и манят остаться здесь, чтобы наплаваться вдоволь. Однажды, если захочешь, мы поедем сюда отдыхать. С добрым утром, любимая!» Пожелав доброго утра в ответ, и сообщив, что у нее все в порядке, Ада быстро собралась, позавтракала, и, с Гусей на шлейке, покинула базу, отправляясь в город. До званого обеда было еще достаточно времени, так что она успела совершить набег на книжный магазин, где долго гуляла в отделах с современной прозой, сентиментальными романами и посетила раздел с медициной. Ее добычей стали пять книг и целая стопка свежих журналов о современных достижениях хирургии. Закинув это бумажное богатство в объемную сумку, они с Гусей придирчиво выбрали красивую темно-синюю лежанку для нее, затем наведались в кондитерскую, набрав всевозможные печенья, конфеты и сладости для общего стола, а так же выбрав симпатичный торт «Павлова» — знаменитый десерт, названный в честь русской балерины. Безе, сливки, свежая клубника и пара веточек мяты, в качестве украшения — не идти же в гости с пустыми руками?.. Прогулявшись по знаменитому Центральному парку, расположенному между Пятой и Восьмой авеню, Ада, вместе с кошкой-инопланетянкой, наслаждались обширными зелеными пространствами, живописными пейзажами и спокойными озерами. Многие семьи выбирались сюда на пикник, вокруг бегали дети и собаки, тень от дубов и вязов даровала желанную прохладу, а ягодами растущих здесь же вишен, питались щебечущие птицы. Очень красивый парк, не зря же он является излюбленным местом для жителей и гостей Нью-Йорка — благо, на трех с лишним километрах, всем было достаточно пространства, и можно было спокойно перемещаться, не опасаясь толп прохожих. Поймав такси, Адалин направилась к речному вокзалу. Паром ходил от Манхэттена два раз в час, так что уже через двадцать минут она плыла в Статен-Айленд, вдыхая запах свежей воды и наслаждаясь прохладным ветром, обдувавшим разгоряченное лицо. Гуся, зажатая под мышкой, таращилась на плещущуюся у бортика воду и чутко поводила ушами на звук мотора, крики чаек, оживленные разговоры туристов, вовсю фотографировавших стаю горбатых китов, заплывших в Гудзон. Ада дернула уголком губ. Попадалась ей эта новость в газетах. Раньше, застать китов близ Нью-Йорка было необычайно редким явлением, но, когда половина населения Земли исчезла, судоходство существенно снизилось, и некоторые морские млекопитающие, в том числе и киты, вернулись. Экологи на форумах вовсю муссировали тему, как хорошо отразился поступок Таноса применительно к живой природе, на что их сильно ругали уже защитники людей, но даже теперь, спустя год после возвращения человечества обратно, киты продолжали плавать в заливе, что весьма радовало отдыхающих. Дом семьи Грин располагался на Сиреневой улице, одного из самых тихих и спокойных боро мегаполиса. Здесь не было популярных магазинов, оживленного дорожного движения или множества достопримечательностей, поэтому жизнь в Статен-Айленде шла размеренно и чуточку лениво. Свернув к шестому дому, целительница поняла, что Флоренс Грин полностью оправдывает старинное значение своего имени — «цветущая». Такого шикарного сада она не встречала уже давно. Лилии — белые, розовые, тигровые, алые Корлеоне, желтые Голден Стоун — перемежались с синими флоксами и невысокими барбарисовыми кустами. Клумбы с ромашками чередовались со спиреей цвета фуксии, а у ограды росли пушистые ели. Пахло все это зеленое богатство просто одуряюще, а многоцветный ковер растений радовал глаз. На переливчатый звонок ей открыла дверь милая голубоглазая дама, худощавая и седая, с лучиками морщинок, весьма миниатюрная, особенно рядом с высоким Гарри, но с первого же взгляда было ясно, как эти двое счастливы друг с другом — не зря же в этом году будут праздновать золотую свадьбу. Не каждый брак может продержаться полвека, и только крепнуть с годами. — Добрый день! Меня зовут Адалин Арджент, я... — Наставница и добрый друг моего Гарри, — приветливо улыбнулась ей пожилая женщина. — Здравствуйте! Я — Флоренс Грин, можно просто Фло... Фло оказалась очаровательной и очень приятной в общении. Она с легкостью приняла ее в своем доме («вы желанный гость здесь»), мгновенно нашла общий язык («Гарри столько о вас рассказывал!») и ловко вела ненавязчивую легкую беседу, изящно заполняя паузы, порой неизбежно возникающие между только что познакомившимися людьми. Миссис Грин оказалась хорошей хозяйкой — жареный гусь с яблоками, свежие пшеничные лепешки с острой приправой и миска зеленого овощного салата, были очень вкусным и настраивали на благодушный лад. Торт, принесенный целительницей, оказался по нраву, ну а Гуся лакомилась свежей печенкой, и тоже была всем довольна. Совершенно незаметно, потрясающий обед сменился рассказом об их с Гарри знакомстве и дальнейшей жизни, и уже через несколько часов, Адалин чувствовала себя частью этой семьи, разглядывая фотоальбомы и делясь секретами приготовления блюд. Что же касается омоложения... Фло это было не слишком принципиально, но ей не хотелось оставлять супруга одного. — ...Ведь этот трудоголик, — ласково поглаживая мужа по руки, укоряла она, — будет дневать и ночевать в своем отделении, забывая нормально спать и будет питаться одними полуфабрикатами, вновь сажая свой вылеченный желудок. — Милая, ты же знаешь, что моими кулинарными шедеврами можно было бы травить врагов или изводить садовых вредителей!.. — шутливо-возмущенно восклицал доктор Грин. — Поэтому я останусь с тобой до самого конца, иначе ты умрешь от голода перед пустым холодильником! — смешливо фыркала Флоренс в ответ, нежно улыбаясь своему избраннику. У целительницы рука бы не поднялась разлучить эту пару, тем более что эта процедура ничего ей не стоила. Поэтому уже спустя полчаса, помолодевшая и беспрестанно ахающая Фло крутилась перед зеркалом, отмахиваясь от развеселившегося мужа, то и дело отпускающего шутки о парандже и нахальных поклонниках, которым он укоротит носы. Доктор Арджент, тем временем, с удовольствием пробовала восхитительные пирожки с мясом и пряными травами, запивая их сладким чаем. Они расстались под вечер, уже, будучи добрыми подругами, обменявшись номерами, и получив приглашение заглядывать на огонек, потому что Адалин всегда будут рады. Большой пакет все тех же пирожков и свежевыпеченного кокосового печенья, стали приятным дополнением к отлично проведенному дню. * * * 17 июля 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Возвращаясь на базу, попутно не давая Гусе залезть в пакет с угощением, блондинка была остановлена охраной на пропускном пункте. — Мэм, вам оставили цветы. Арджент недоумевающим взглядом осмотрела букет белоснежных гардений, пока мозг шустро переводил значение цветов. Тайная любовь, «ты прекрасна». Кто-то искренне ей восхищается, а поклонник очень несмел и считает себя недостойным. Поклонник... Точно, вчерашние розы!.. Карточка лаконично сообщала о том, какая она необыкновенная девушка. Почерк тот же. Сама Ада ощущала лишь необыкновенно сильное желание отходить этого надоеду цветами, чтобы подобного больше не повторялось. Кажется, весь ЩИТ знал, что она уже занята, так какого черта?.. Плотно сжав губы, чтобы ненароком не выпалить все крутящиеся на языке идиомы о слишком много о себе возомнивших типах, она развернулась, как была — с Гусей, сумкой и пакетом, вышла из здания, повернув направо, и дошла до мусорных баков. Запустив совершенно ненужный, а от того еще более бесполезный презент (честное слово, лучше бы оставили цветы спокойно расти и дальше!) подальше в бак, Адалин вернулась обратно. Расспросы охранников многого не дали. Парень-курьер, цветы для нее, заказчик пожелал остаться анонимным. Служба доставки «ККС-Экспресс». Все. Задумчиво поблагодарив многозначительно переглядывающихся парней, Арджент побрела по направлению к казармам, чувствуя, как светлое настроение после посещения четы Грин стремительно улетучивается. Ладно, ниточка у нее есть, нужно будет попробовать узнать дарителя в этой службе доставки, и подробно ему разъяснить, что чужое внимание ее совершенно не радует. Но это можно оставить до завтра. Освободив кошатину от шлейки, разложив купленные вещи и отдав-таки пирожок Гусе (наглая вымогательница!), Ада подхватила оставшийся сверток — иначе бы мясной запах пропитал всю комнату — и отправилась в комнату отдыха, надеясь застать там кого-нибудь из Страйка. Надежды оправдались — ее (или пирожки?) встретили приветственным гулом, и Ада предложила всем угощаться. — Все равно одна это не съем, меня и так отлично накормили. — Спасибо, док, — вразнобой благодарили парни и Мэй, которая довольно щурила глаза, прихватывая белыми зубами выпечку. — Пусть командир в понедельник уморит нас на тренировке, но сегодня — мы поедим, как нормальные люди. Ребята вовсю жевали, Трой и Дэниелс даже умудрялись не отрываться от приставки, попутно кроша виртуальных монстров, Боб ел с рукой на отлете, читая книгу — пользовался тем, что кроме своих, никого не было, а близнецы Гарсиа листали журналы. — Мы о тебе, кстати, только вспоминали, — непринужденно заметила агентесса, хитро поглядывая на целительницу. — Завтра Страйк собирается в стейк-хаус, а затем у нас традиционный вечер караоке. Пойдешь с нами? Будут все плюс Сокол. Уметь петь желательно, но не обязательно. — С радостью, — улыбнулась Ада, ощущая, как в дружелюбном коллективе к ней возвращается хорошее настроение. — И я неплохо пою, так что вам не придется за меня краснеть. * * * 18 июля 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Воскресенье ознаменовалось долгим утренним разговором по телефону с Джеймсом, у которого выдалась свободная минутка. Судя по доносящимся обрывкам экспрессивной испанской речи, сержант сейчас перемещался по узким каменным улочкам Каракаса, подрумяниваясь под жарким солнцем Венесуэлы, и туманно намекал, что сумел-таки найти ей подходящий сувенир. На все попытки вызнать, что же он собой представляет, этот хитрец только посмеивался, говоря, что это будет сюрприз. Слушая приятный баритон мужчины, губы Адалин растягивались в мечтательной улыбке, а сердце заходилось от каждого его слова. Закончив диалог фразой: — Прошу, не скучай. Я скоро вернусь, mi amada niña*, — белокурая женщина положила трубку, развалившись на кровати с флеркеном на животе, и почувствовала себя совершенно счастливой. Испанский она знала отлично, так что слова Джея секретом для нее не стали. Приведя себя в порядок и позавтракав, она вернулась в комнату, прихватив покрывало, печенье, бутылку воды и пару новеньких книг, после чего направилась на свою любимую полянку. Гуся скакала рядом, путаясь под ногами. Жаркое июльское солнце заливало хвойный лес, нагревая смолу, отчего пахло в парке просто потрясающе, птицы щебетали в кронах сосен, а Ада блаженствовала, устроив себе мини-пикник, совмещая его с приключениями книжной героини. Усатая прохвостка подставляла белое пузо лучам светила, раскинув лапки в сторону и довольство с легкостью читалось на пушистой мордочке. Хо-ро-шо. Спустя пару часов Ада заметила, что их покой потревожили. На небольшом камне пригрелась серо-зеленая гибкая ящерка. Вдоль позвоночника тянулась тонкая темная полоса, бока едва заметно раздувались, и если бы не это, и длинный язычок, пробующий воздух, можно было бы посчитать рептилию совершенно игрушечной. Заметив хищно прищурившуюся Гусю, эмпатка погрозила ей пальцем, и протянула ладонь, внушая чувство безопасности и спокойствия. Любопытное создание осторожно и плавно переместилось на ее кисть, сверкая темными глазками-бусинками, и обвив большой палец длинным хвостом. Девушка улыбнулась и вытащила телефон, сделав снимок всей их компании. Один клик — и Джеймс увидит, как она лежит, и травинки путаются в кудрявых волосах. Гуся привалилась рядом, нахально прикусив розовый язычок и поблескивая круглыми хризолитовыми глазами. А ящерка спокойно сидит вполоборота, и словно красуется перед камерой. Отослав снимок сержанту с подписью: «Безумно скучаю, зато компания хорошая», Адалин отпустила юркнувшую в траву ящерку, рассеянно перебирая пальцами густую рыжую шерсть замурчавшего флеркена, и прикрыла глаза, погружаясь в сонную дремоту. * * * Наводя последние штрихи, блондинка удовлетворенно оглядела себя. Длинное шелковое платье с цветочным принтом, светло-серая курточка, на случай вечерней прохлады, изящные туфли, легкий макияж и хорошее настроение — все, что ей потребуется для вечера с ребятами*. Бросив прощальный взгляд на комнату, женщина убедилась, что ничего не забыла, и, бодро стуча каблучками, отправилась к выходу из Трискелиона. Кто-то приедет в стейк-хаус из города, часть доберется с базы — и Ада в том числе. Она поедет с Мэй и ребятами, благо, что свой транспорт у них был. Не успев пройти турник, ее остановила охрана, снова протягивая букет. — Доктор Арджент, вам только что оставили цветы, — приподнятый настрой словно смыло ледяной водой. Эмпатка молча разглядывала ландыши, чувствуя закипающую внутри злость. «Долго и тайно я любил тебя», серьезно?! Подобный фарс уже начинает действовать ей на нервы, тем более что в администрации доставки сообщили, что заказчик пожелал остаться анонимным, а разглашать личные данные они не имеют права. Может съездить к ним самолично и попробовать договориться?.. Ну а пока что... Взяв презент двумя пальцами, будто дохлую крысу, Адалин кивнула охране, вышла через проходную, и, сказав собравшимся ребятам, что скоро вернется, направилась по уже знакомому маршруту. Отправив этот веник на помойку, она поспешила к парням, вытирая на ходу руки влажной салфеткой. Трой, Дэниелс, Таузиг и Мэй переглядывались со сложными лицами, и, загружаясь в серый Ford Excursion, принадлежащий Бобу, Мелинда не утерпела, тихо задавая вопрос и взволнованно блестя глазами: — Ада... Мне казалось, что у вас с Барнсом все хорошо? — У нас все хорошо. Вот только это, — кивок в сторону баков, — не от него. Брюнетка присвистнула, и целительница только мрачно кивнула. — Знала бы кто — не поленилась бы, дошла, поблагодарила, — несколько раздраженно добавила Арджент, и пристегнулась, откидывая голову назад. Через опущенное стекло виднелось выцветшее голубое небо, уже начавшее едва заметно темнеть. Кажется, ночью будет гроза. * * * 18 июля 2024 год, боро Манхэттен, Нью-Йорк, США. Стейк-хаус Криса Рута на 51-й Западной улице оказался весьма популярным заведением, в котором Страйк собирался уже не первый год. Метрдотель пожал руку командиру Рамлоу, как старому знакомому, кивнул парням, приветливо улыбнулся Мэй, чуть задержавшись взглядом на Адалин, которая едва ли обратила внимание на него и интерьер, больше занятая разглядыванием своих спутников. Чуть ли не впервые, она видела ребят в гражданской одежде. На базе эмпатка постоянно наблюдала их либо в черной форме с табельным оружием, либо в спортивных костюмах на тренажерах — но сейчас, облаченные в джинсы, светлые футболки и легкие куртки, парни приковывали к себе внимание людей. Хотя даже так чувствовалось, что они совсем не обычные мирные граждане — то ли дело в военной выправке, то ли в бесшумной плавной походке, то ли в пристальных сканирующих взглядах — ощущение сдержанной силы и опасности, вызывало напряжение у окружающих. Да уж, серые волчьи шубы не скроешь под овечьими шкурами! Рамлоу прекрасно знал об этом, поэтому Страйк расположился в угловом зале, отгороженном аркой и зелеными растениями в кадках от основного помещения, чтобы никому не мешать, и чтоб им никто не мешал. Здоровенный стол, множество стульев, приятные глазу спокойные оттенки, камень и дерево — все здесь навевало чувство несколько облагороженной уютом мужской берлоги. А запахи, витающие вокруг, вызывали обильное слюноотделение. Адалин редко бывала на подобных мероприятиях, поэтому помалкивала, больше наблюдая за явно привычными действиями окружающих. Оставив куртки на вешалке, народ вымыл руки, сделал заказы, привычно расселся (Ада получила место рядом с Мэй и Сэмом), после чего Брок, пожелав всем собираться в таком составе и дальше (а среди военных это вполне можно посчитать за тост), деловито приступил к своему ужину. Все последовали его примеру, а после и впрямь, необычайно вкусного мяса, обстановка стала гораздо более расслабленной и спокойной. Близнецы травили байки, Джек вполголоса обсуждал что-то с командиром, Трой и Фаррел заключали на что-то пари, Сэм рассказывал сидящим рядом дамам, как они с Барнсом обезвреживали Флагодробителей... — Ну и дурацкое же у них название! — не удержалась Мэй. ...А Адалин молча внимала разливавшемуся соловьем Соколу, аккуратно разрезая ти-бон. Этот стейк из мраморного мяса разделялся тонкой косточкой, придающей блюду легкий ореховый привкус. Сочная вырезка была просто восхитительна на вкус, и белокурая женщина едва сдерживала желание неприлично стонать от восторга, закатывая глаза. Впрочем, Мэл понимала ее и без слов: — Здесь готовят лучшие стейки в Нью-Йорке, а владелец заведения — давний знакомый командира, так что мы частенько сюда заваливаемся. — Жаль, что Джеймса сейчас нет с нами, — тихо вздохнула целительница, в очередной раз, возвращаясь мыслями к предмету своих дум. — А уж как мистеру Руту жаль — словами не передать! — фыркнул Сэм, и тут же пояснил: — Сержант ему всякий раз в одиночку дневную выручку делает. Имей в виду, Адалин — готовить придется много! — подначил ее мужчина, блестя лукавыми темными глазами. — Хорошая хозяйка знает, как оптимизировать процесс, — невозмутимо пожала плечами мутантка. — Сейчас полным-полно всевозможных приборов для готовки, не нужно мучиться не с печью, ни с примусом, ни с вечно подтекающей газовой плитой Юниверсал. Тем более что я люблю готовить. — М-да... горшочек нашел крышечку... — пробормотал Уилсон, качая головой и думая, как же Зимнему посчастливилось найти себе девушку, идеально подходящую ему. Помнится, еще Стив говорил, что Баки всегда везло с девчонками — и если бы тот только захотел, женился бы еще в двадцать, порадовав мать внуками. Но обаятельный красавец тогда перебирал барышень, ища свой идеал. И ведь дождался-таки, хитрец!.. * * * Сытая и слегка набравшаяся компания изрядно расслабилась и развеселилась, после чего парни отправились включать оборудование для караоке. Мэй, тем временем, объясняла суть их затеи: — Участвуют абсолютно все, репертуар своеобразный — либо веселые и задорные песни, либо трогательные и душещипательные. Можно петь хоть соло, хоть дуэтом, главное — чтобы всем смешно было. За артистизм — плюсик в карму. Ада только кивала головой, наблюдая за приготовлениями. Надо сказать, она понимала, для чего Рамлоу устраивает такие вечера. Профессия у военных тяжелая и нервная, эмоциональная разрядка необходима, потому что не всем хватает спаррингов в фулл-контакте или убиения боксерской груши в зале. Будучи неплохим психологом, Брок организовал среди своих ребят подобные сходки, где можно и пошутить, и посмеяться, и немного побеситься, выпуская пар. В результате — все вменяемы, мозги ни у кого не текут, а ежегодные тесты на стрессоустойчивость Страйк проходит на ура. Как командир, Брок начал первым. Раздобыв с чьего-то стола небольшой цветочный букет, он встал напротив закатившего глаза Джека, а невозмутимый Вэйго, отыгрывающий роль священника, начал говорить речь: — Кэти, ты берешь Александра в законные мужья? — Да, — трогательно выдохнул здоровый мужик, заросший трехдневной черной щетиной, хлопая ресницами так, что поднимался ветер. Мэй и Ада покусывали губы, когда замявшийся «жених» не ответил согласием, после чего из колонок начала раздаваться ритмичная бодрая музыка*. Страйковцы откинулись на спинки стульев и Рамлоу их не подвел. Тыкая букетом в нерешительного «Александра», мускулистая «Кэти» распекала его и так и эдак, после чего Джек решил удрать от дорогой невестушки. У Брока оказался приятный хрипловатый низкий баритон, которым тот выразительно пел строчки о то горячем, то холодном женихе, гоняясь за ним вокруг столов. Благодаря отличной физической подготовке Роллинз шустро удирал, перепрыгивая через стулья и ноги, что ему подставляли ржущие парни, всей душой болеющие за своего командира. Адалин круглыми глазами наблюдала за подобным дурачеством, едва сдерживая громкий смех, ребята тихо гоготали, а всхлипывающий Сэм только бился головой о стол, когда невеста все-таки поймала жениха, и тот сказал «Да!» Все дружно поаплодировали необычайно артистичному Рамлоу, после чего лед тронулся, и парни уже соперничали за очередь, выбирая, кто же будет выступать следующим. Вертлявый Трой отстрелялся вторым, под «Shake It Off» Тейлор Свифт — умудряясь не только гнуться во всевозможные позы, но и ходить на цыпочках, как балерина, трясти попой, как Шакира, а под конец еще и прыгнуть назад, как чирлидерша, сев на шпагат. Аплодисменты переросли в овации. Боб Таузиг попросил у официанта множество пустых рюмок, что парни наполнили минералкой, уже догадываясь, какую композицию тот мог выбрать для себя. Этот ироничный шкафоподобный мужчина, крутанул барный стул, и, уже Адель, затянула свою знаменитую «Rolling in the Deep». Парни стучали ладонями по столешнице в такт, отчего вода подрагивала, и чудилось, что сейчас начнется землетрясение. У Боба оказался шикарный бас, в полной мере проявивший себя в припеве, где можно было развернуться вовсю. Изящно, для своей комплекции, раскланявшись напоследок, под громкое рукоплескание ребят он сел на место, получив свою долю похлопываний по плечам. Сорвавшаяся с места Мэй, нагло увела элегантную соломенную шляпу-федору у Эймса, после чего под восторженный свист зазвучали ноты легендарной песни Майкла Джексона «Billie Jean». Ада дотянулась до выключателя, и погасила половину света, отчего сходство стало просто идеальным. Мелинда, в черных классических брючках и свободной белой рубашке навыпуск, выгибала руки, двигала шеей, играла со шляпой, наполовину закрывая лицо, отчего казалось, что сам поп-король сейчас выступает перед ними. А уж когда настал черед знаменитой лунной походки... ребята буквально взвыли от восторга, захлопали, заулюлюкали, видя буквально скользящую над землей фигуру. Довольная, раскрасневшаяся Мэй, просто сияла, пока шла на свое место. Обессиленно упав на стул, она скосила карие глаза на эмпатку: — Ну и как я тебе? — Просто нет слов! — Цензурных? — подколола ее брюнетка. — Любых! Ты так замечательно выступала, точь-в-точь как сам Джексон! — Только не говори, что ты самолично это видела. — Вживую не видела, но поверь, когда эта песня вышла в 1983 году, она звучала буквально из каждого утюга. Я в это время путешествовала по Африке, так каждый второй мальчишка репетировал лунную походку, надеясь, хотя немного стать похожим на своего кумира. Разохотившиеся парни зажигали на импровизированной сцене, но буйное веселье постепенно сменялось спокойными добрыми песнями. Близнецы Гарсиа пели «Hey Brother», и Ада точно видела, что у многих блестели глаза. Мэй прошептала, что в свое время, клип на эту песню покорил многих именно из военной среды — потому, что это композиция о двух братьях, неразлучных друзьях, что путешествовали вместе и вместе же отправились воевать во Вьетнам. Старший брат погиб, а младший по-прежнему продолжал навещать его могилу, взрослел, старел — но его братишка так и остался молодым, улыбаясь ему с фотографий. Адалин погрустнела, искренне надеясь, что парней минует эта участь, потому что представить Энрико без Хорхе или наоборот, было просто невозможно. Понаблюдав за ними хоть пять минут, становилось ясно — они идут только в комплекте. Вместе пришли в этот мир, вместе и уйдут. Затем прошло выступление Джека, перевоплотившегося в Сиа под «Chandelier», Вэйго, избравшего Селену Гомес, Сэм так и вовсе — на время стал Уитни Хьюстон, обещая всегда любить их, и целительница осознала, что скоро подойдет ее черед, а значит — нужно выбрать подходящую песню. Разомлевшая от тепла и алкоголя Мелинда шумно дышала ей в ухо, заглядывая через плечо. — Выбрала? — Еще нет. Я хочу спеть что-то знакомое, а здесь большинство песен слишком современные для меня, и я не смогу передать... дух произведения. О, кажется, нашла! — «Je suis malade»? Ее, вроде, Лара Фабиан пела, если не ошибаюсь? — Не только, — Ада нежно улыбнулась воспоминаниям, и пояснила подруге, не замечая, как внимательно к ней прислушиваются парни, взявшие краткий перерыв. — В 1973-м она была написана Сержем Лама, и эта проникновенная композиция стала невероятно известной, особенно после того, как ее спела Далида на французском языке. В 1994 году ее успех повторила Фабиан, и эта мелодия окончательно стала хитом. Пятьдесят один год, подумать только! Не ожидала, что обнаружу ее здесь. Мелинда чуть нахмурила тонкие брови. — Мое знание французского оставляет желать лучшего. Кажется, там было что-то про несчастную любовь? — Почти. Эта песня-монолог — история женщины, которая живет любовью, но ее возлюбленный всякий раз покидает ее и оставляет без надежды, когда он вернется и вернется ли в следующий раз, — грустно улыбнулась Адалин, уже не первый раз замечающая такие маленькие знаки судьбы. Если уметь их подмечать, становится очевидно, насколько же жизнь ироничная штука. Сердце кольнула боль — жаль, что Джеймс ее не услышит. Она бы хотела спеть для него. Женщина прошла мимо притихших парней, включая караоке и подхватывая микрофон*. Под переливчатые звуки фортепиано, она тихо начала песнь-исповедь, вкладывая все свои эмоции, тоску и печаль, светлую грусть и просто бесконечный океан любви. Ей не нужно было смотреть на экран — слова она знала превосходно, да и произношение французского было безупречным, спасибо отцу, заботившемуся о ее образовании. С каждый предложением голос Адалин набирал силу, глубокие обертоны перекатывались в стенах комнаты, звенели под потолком — девушка словно надеялась, что ее слова достигнут ушей того-единственного, без которого она уже не представляла свою жизнь. — Je Suis Malade... — Я больна тобой... Джей, Джеймс, Джейми... Не стоит обманывать себя, она полюбила его всей душой, так сильно и так страстно, что уже не смогла бы не только жить, но даже и существовать без него. — Ma vie cesse quand tu pars... — Моя жизнь останавливается, когда ты уходишь... Обратная сторона ее эмпатии — ты можешь читать людей, как открытую книгу, но и твоя душа будет открыта нараспашку, необычайно восприимчива к чужим эмоциям, а уж когда собственные чувства захватят тебя с головой... ты будешь привязан к этому человеку навсегда. — Je suis accrochée à toi... — Я привязана к тебе.... Ада тонула в этом бескрайнем океане, но ей не хотелось спасаться. Жить долго, не признавая никаких привязанностей, с холодной головой и каменным сердцем, было уже не для нее. Когда-то она жила так, до плена — не позволяя себе привязываться к мужчине слишком сильно. Поняв, что кто-то начинает вызывать симпатию гораздо большую, чем она могла себе позволить, эмпатка тотчас обрывала все нити, и уходила. Принесло ли ей это счастье? Нет, не принесло. — Je ne sais plus où aller tu es partout... — Я больше не знаю, куда идти, ты повсюду… Она любит Джеймса Барнса. Сильно, искренне, по́лно. И останется с ним до самого конца, чем бы это не закончилось, потому что от происходящего между ними захватывало дух. — Cet amour me tue si ça continue... — Эта любовь убьет меня, если так будет продолжаться... ...Зато она уйдет счастливой. Их чувства были прекрасны, как восход солнца, как полет птицы, как гармония в сочетании противоположных сущностей. Мужчина и женщина, Марс и Венера, война и мир. — Écoutant ma propre voix qui chantera... — Слушая мой собственный голос, который будет петь... — Je suis malade... — Я больна тобой... ...Но Адалин так хорошо, что она уже не сможет остановиться. Никогда. Поэтому она вверяла всю себя любимому мужчине, а сердце шептало, что все правильно, что все так и должно быть. Что однажды он поймет и примет, открываясь ей в ответ. Она подождет, пока Джеймс не осознает это и разумом, и сердцем. Ждать она умеет. * * * Лучи угасающего алого солнца проникали через приоткрытое окно, рассыпались искрами по женщине, что была похожа на небесное создание, спустившееся на грешную землю. Она пела, тоскуя по мужчине, и завороженно наблюдающие ребята не могли не отметить, насколько же красиво мелодия сочеталась с глубоким, проникновенным сопрано, то взлетавшим вверх, то опускавшимся почти до шепота. Сердце сжималось от грусти, душа трепетала в странном томлении, парни зачарованно слушали последние затихшие аккорды... Очнувшийся Терренс Трой молча похвалил себя, что включил камеру на смартфоне до выступления, потому что после — все мысли вынесло начисто. Чувствуя себя бабулей Сусанной, уже лет десять желающей свести его с очередной милой девочкой из хорошей еврейской семьи, он набрал сообщение Зимнему: «Только попробуй не вернуться, когда тебя так ждут, Барнс», и отправил вместе с видео-выступлением целительницы. Крутя аппарат в ловких пальцах, хакер впервые подумал, что в этом что-то есть. Что, когда тебя действительно любят и ждут... это здорово. Может, навестить бабушку на следующих выходных? Кихелах она печет потрясающий, а если в гостях совершенно случайно окажется Сара, Мария или Анна, так может оно и неплохо? Не век же одному куковать?.. * * * 19-21 июля 2024 год, госпиталь базы ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Рабочая неделя началась буднично для Адалин, и весьма бурно для остального Трискелиона. Слух о возможности омоложения организма у доктора Арджент, окончательно распространился по всей организации, вызвав брожение в массах. Гарри смеялся, что за последние дни к нему заглянуло столько посетителей, что если бы он брал с каждого хотя бы доллар — озолотился бы. Информация о давнем знакомстве и встрече учителя и ученика, также попала к щитомордникам, и, резонно рассудив, что раз люди выздоравливают, Халк теперь вменяемый, а старики могут избавиться от большинства болячек... то почему бы и не воспользоваться уникальной возможностью? Первой к ней пришла Кларисса Нойманн, глава бухгалтерии всея ЩИТа, умная, въедливая и невероятно педантичная дама преклонных лет, отчаянно старающаяся сохранить остатки былой красоты, и от того перепробовавшая буквально все. — Здоровое питание, йога, фитнес, таблетки, уколы, крема и мази, за которые косметические компании сделали на мне целое состояние, — задумчиво выговаривала уже омолодившаяся Клэр, будучи не в силах оторваться от своего отражения в зеркале, и поминутно щупая подтянутую шею и кожу лица. — Пластика, подтяжки, народная медицина — чего я только не делала, но годы неумолимы. Не важно, насколько ты молодым ты чувствуешь себя в душе — время берет свое. Я очень благодарна вам, доктор Арджент, и ценю то, что вы для меня сделали. И не забуду. Все финансовые дела вашего отделения я возьму на личный контроль, и если вам что-то понадобится по нашей части — дайте знать. У меня много полезных знакомых, — выразительно посмотрела на нее миссис Нойманн, и Ада понимающе кивнула. Связи и нужные люди всегда пригодятся. Так и повелось. Комиссованные солдаты и отставники по возрасту, сотрудники, как-то между собой решившие вопрос живой очереди, чтобы и самим пролечиться, и не перегружать доктора. К ней записались, а некоторые уже и побывали — главы отделений в госпитале, сотрудники бухгалтерии и кадровики, высшие военные чины из штаба... Скучать не приходилось. К тому же, это позволяло отвлечься от тоски по Джеймсу, все еще находящегося на миссии, и обдумывать страшную месть надоедливому поклоннику. Этот тип так и продолжал посылать по букету в день — розовые орхидеи, пурпурные азалии и коралловые гладиолусы — которые Адалин выбрасывала недрогнувшей рукой, но теперь к ним прибавились еще и сладости. Марципан в белом шоколаде, шоколадные конфеты ручной работы, пралине с цельным фундуком — запросто разделили бы участь цветов, если бы не умоляющий взгляд миссис Мэтьюз. — Он же так хочет вам угодить... — заметив нахмуренные брови начальства, женщина спешно поправилась. — А еще они очень качественные и вкусные, и, наверняка, недешевые... — Хорошо, — голосом целительницы можно было замораживать океан. — Тогда заберите эти... презенты на общий стол, и съешьте их с девочками. Но если там какой-нибудь афродизиак, помните, что я предлагала их выбросить! — сунув очередную коробку в подарочной упаковке Мэрион, сказала Ада, забирая карточку, круто разворачиваясь и буквально вылетая из холла. Карточек уже набралось шесть штук, но толку от этого не было. Все они были подписаны красивым, каллиграфическим почерком с завитушками, опознать который у женщины не получилось — никто из ее знакомых в ЩИТе так не писал. Впрочем, это ничего не значило. Если этот аноним не полный дурак, то он мог написать послания другой рукой, или попросить знакомого, или просто сунуть десятку уличному художнику, и тот изобразит, что душе угодно. Поездка в офис службы доставки «ККС-Экспресс» тоже ничего не дала. «Мы не выдаем конфиденциальные данные о своих клиентах, если те того пожелают», — и хоть ты тресни. Зануда на ресепшен талдычил одно и то же, не обращая внимания ни на просьбы, ни на уговоры. В сердцах, мысленно пожелав этому хмырю, чтобы ему девушки так давали, как он — интересующие доктора ответы, Ада вернулась на базу ни с чем. Гуся тоже не смогла помочь, хотя мутантка надеялась, что обостренное обоняние флеркенов может пролить свет на личность воздыхателя. Но увы. Кошка только качала рыжей головой, подрагивая пушистыми ушами, и посылала ей эмоции-картинки, которые при расшифровке выдавали следующее. Карточек касалось несколько человек, причем запахи наслаивались друг на друга. Там был искомый незнакомец, кто-то еще — возможно тот, кто писал послания, сотрудники доставки, охрана из ЩИТа, принявшая презент, затем Мэрион или сама Адалин, забравшая бумажку. Слишком много людей. Так что и здесь мимо. Завтра должен вернуться Джеймс, и как она будет объяснять ему этот водевиль — непонятно. Адалин пока не говорила об этом сержанту, не желая отвлекать от важного задания подобными глупостями, но когда он прилетит, то непременно все узнает. Не она, так щитомордники просветят, потому что в узких кругах местных сплетников, об анонимном поклоннике, не убоявшегося гнева Зимнего Солдата, уже вовсю ходили всевозможные догадки и предположения. Ада могла лишь надеяться, что мужчина выслушает ее первой, и поверит, что она не давала ни малейшего повода, и уж тем более, не крутила роман за его спиной. Ссориться с любимым человеком категорически не хотелось. От волнения, сердце тревожно сжималось в груди, и лишь волны спокойствия, посылаемые ей кошкой-инопланетянкой, помогали держаться на плаву, не срываясь на окружающих и подчиненных. Выпроводив Юджина Фелпса, рассыпающегося в цветистых благодарностях, не только за лечение его близорукости, но и за омоложение, благодаря чему немолодой толстячок обзавелся шапкой русых кудрей, посвежевшим лицом и подтянутой фигурой, белокурая женщина устало потерла виски, падая в свое кресло. Остался один пациент на сегодня, и рабочий день закончен. Фиалковые глаза скользнули по строкам электронного расписания: — Эрик Селвиг, через десять минут. Что же, познакомимся. * * * 21 июля 2024 год, госпиталь базы ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Доктор Селвиг оказался высоким стариком, чей легкий норвежский акцент был едва заметен, а светло-голубые глаза по-прежнему смотрели молодо и пытливо. Оказалось, что он не вылезает из своей лаборатории, и если бы не произошедшие перемены с доктором Беннером, то Эрик до сих пор не был бы в курсе о появлении в организации человека с такими способностями, как у Адалин. — Мы с Брюсом были коллегами в университете Калвер, где я преподавал теоретическую астрофизику, а он изучал гамма-излучение. Благодаря схожим интересам мы довольно часто общались, а когда его эксперимент закончился трагедией и появился Халк, я потерял его из виду, когда доктор Беннер был вынужден покинуть Америку на несколько лет, — крутя в тонких пальцах ручку с ее стола, рассказывал Селвиг, сидя в кабинете Адалин. — Поэтому, когда взволнованный Брюс так изменился внешне, да еще и прошел все тестирования, показав полный контроль над Другим парнем, я не мог не заинтересоваться вами. После событий 2012-го, я узрел, как мало мы еще понимаем устройство Вселенной, получил уникальные знания от Камня Разума... — Эрик несколько замялся, но Ада лишь благожелательно кивнула, прекрасно осведомленная о той ситуации из архивных бумаг. Ученый изучал Тессеракт, затем появился Локи, что подчинил его скипетром с Камнем Разума. Вот только эта вещь не только порабощала сознание человека, но и открывала ему Истину. Селвиг малость тронулся после Нью-Йорка, потому что чистого знания было слишком много для пускай и гениального, но все же человеческого мозга, не рассчитанного на подобные перегрузки. Через полтора года он постепенно пришел в себя, и насмешники-коллеги, подкалывающие его видео со Стоунхенджем, где мужчина бегает нагишом, были вынуждены прикусить ядовитые языки, когда тот написал свою знаменитую работу о Схождении миров. Там он подробно описал существование других миров и проходов между ними, изучение космической энергии и кротовых нор, да еще и сумел создать гравиметрические стержни — оборудование, благодаря которому можно было открыть настоящие порталы! Да, не слишком стабильные, но все же порталы!.. Еще никто не продвигался в изучении пространственно-временных аномалий так далеко, как доктор Селвиг. Его участие в битве с темными эльфами во главе с Малекитом неоценимо, ведь это благодаря его уму и созданным порталам, эльфов получилось частично перебить, частично отправить в другие Вселенные. Он получил Нобелевскую премию, и ЩИТ быстро подсуетился, предложив ученому работу, шикарную лабораторию и полную свободу в исследованиях, если тот будет делиться плодами своих изысканий с армией США. Эрика больше интересовала чистая наука, прогресс, поэтому он с легкостью согласился, и работал в агентстве уже который год, за исключением пяти лет Щелчка — тогда мужчину распылило. И более чем понятно, что получив уникальные знания на закате лет — а сейчас астрофизику было семьдесят три года — он захочет и дальше продолжать свою работу, делая невероятные открытия, а не лежать пластом, мучаясь от радикулита и подагры. Так что целительница совершенно не была против того, чтобы облегчить человеку жизнь, делая его более молодым и здоровым*. Но, судя по тому, куда клонит мужчина, его интересовало кое-что еще. — Скажите, мы можете вылечить рак на последней стадии, если больной сейчас находится в состоянии неполной ремиссии? — Могу. И даже если ремиссии нет вовсе, тоже смогу, — на лице Эрика промелькнуло облегчение, и Ада проницательно спросила: — Но вы интересуетесь не для себя. — Все верно. Моя коллега и бывшая ученица, доктор Джейн Фостер, больна. Рак желудка на четвертой стадии, сейчас она находится в Лондонском королевском госпитале, и если бы вы сумели ее вылечить... Целительница откинулась на спинку кресла, обдумывая это предложение. О Джейн Фостер, как и обо всех людях, так или иначе общавшихся с Мстителями, она читала в досье, поэтому сейчас пыталась найти оптимальный выход из положения. Будь она молоденькой идеалисткой, Ада бы тотчас согласилась, невзирая на последствия, но жизнь преподала ей хороший урок. Сначала думай, а потом делай. Поэтому, сложив пальцы рук домиком, она чуть склонила голову к плечу, и начала издалека: — Доктор Селвиг, согласно подписанному мной контракту, я имею право оказывать медицинское и экспериментальное лечение сотрудникам ЩИТа. Кроме того, я могу исцелять сторонних людей, если те не являются врагами Америки или преступниками, при условии, что мы сумеем договориться. И вот здесь важную роль играют нюансы. Насколько мне известно, доктор Фостер не является сотрудником ЩИТа. — Джейн консультировала агентство, но да, сейчас она здесь не работает, — подтвердил Эрик, начиная догадываться, к чему клонит Арджент. — А последним местом ее работы был Лондонский университет. — Верно. — А теперь, давайте предположим реакцию наших военных, если я вылечу доктора Фостер, которая после этого, вполне себе может вернуться в Англию. Мировой эксперт в области астрофизики, создатель теории Фостер, а так же один из первых экспертов по Асгарду и Бивресту, — продолжила блондинка. — Как вы думаете, что скажет Генштаб, если человек со стратегически важными знаниями о порталах, имеющими весомое значение для обороны Земли, вновь уйдет к британцам, обеспечивая их преимуществом на политической арене? — добавила эмпатка, как никогда понимающая, что знание — это сила. Вот не зря она штудировала все эти архивные бумаги, попутно изучая политику за прошлые годы, и все решения, принятые Сенатом и Президентом. Феерически подставлять себя ради дамы, сотрудничающей с англичанами, что вовсю пользовались результатами ее научных трудов, надеясь, стать первопроходцами в деле пространственно-временных путешествий? Оно ей надо? Нет, не надо. Если Фостер не изменит условия задачи, Адалин и пальцем не пошевелит в ответ. После четверти века в плену, рисковать своей нынешней, нормальной и благополучной жизнью, доктор не желала совершенно. Уж точно не ради незнакомки, будь она хоть сто раз гением в астрофизике. — Подозреваю, что ничего хорошего, — прикусил губу Селвиг, ища выход из ситуации, и Ада решила ему подсказать. — Но, если доктор Фостер пересмотрит свои взгляды касательно места работы, я ничего не имею против того, чтобы вылечить ее. Потухшие было голубые глаза загорелись огоньком надежды. Хм, кажется он и впрямь привязан к своей ученице. Надо отметить, что тут его женщина разделяла его чувства — Гарри тоже был ей дорог. — Я понимаю, — медленно произнес Эрик, вставая со стула и подавая ей руку. — Мне нужно навестить Джейн, поговорить с ней... о работе. Думаю, что она сделает правильный выбор. Спасибо за лечение и уделенное мне время. — Пожалуйста, доктор Селвиг, — улыбнулась целительница вслед окрыленному надеждой мужчине. * * * 22 июля 2024 год, госпиталь базы ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Ритмичный перестук каблуков о каменные плиты, разбивал звук шумящего в кронах сосен ветра и щебетание птиц в вышине. Адалин спешила к ангарам, где вскоре должен был приземлиться квинджет Джеймса. Встречные агенты, техники и военные провожали ее долгими взглядами. И было отчего. Поскольку избавиться от назойливого поклонника не вышло, эмпатка решила, что хоть новость об этом сумеет преподнести помягче. Джей наверняка устал, проголодался, соскучился, и если с первыми двумя пунктами она пока ничего не могла поделать, то уж приласкать своего мужчину блондинка сумеет. Тем более что Ада скучала не меньше него. Поэтому надела свой самый красивый черный кружевной комплект, уложила кудри в высокую, но гораздо менее строгую, чем обычно, прическу, и достала из шкафа еще ни разу не надеванное платье. Черное, длиной до колена, с квадратным вырезом, демонстрирующим верхнюю часть аппетитного декольте, облегающее ее, как перчатка, со всех сторон — оно смотрелось просто сногсшибательно, и вызывало обильное слюноотделение у окружающих ее мужчин*. Но фишка заключалась даже не в этом, а в молнии спереди, делающий процесс раздевания не только быстрым, но и красивым. Тихий присвист парней в столовой и выразительные лица страйковцев, говорили об этом, во всяком случае, вполне однозначно. — У нас сегодня праздник? — выгнул угольно-черную бровь Рамлоу. — Да. Джеймс прилетает, — безмятежно отозвалась целительница, садясь за стол, изящно скрещивая ноги в щиколотках. Кажется, вид ее лодыжек в туфлях на пятидюймовой шпильке, заставил подавиться кого-то с соседнего стола. — Ну, это определенно повод для торжества, — понимающе покивал Брок, скользя янтарными глазами по прихорошившейся докторше, и чувствуя легкое напряжение в теле. Впрочем, это же напряжение сейчас чувствовала вся мужская половина столовой, так что он не был одинок. — А если вспомнить, что Барнс любит черный цвет... — не мог он не подколоть их фею. Ада изогнула пухлые губы в понимающей улыбке, и чуть прищурилась, как довольная кошка: — Любит. * * * Адалин успела вовремя. Джет приземлился, и не успел трап опуститься до конца, как вниз ловко спрыгнула массивная фигура в черном. Мгновенно замерла, почувствовав взгляд блондинки, и серые глаза над черной маской тотчас прикипели к ее лицу. Джеймс шел стремительно и неотвратимо, словно видел цель и не видел препятствий. Литые мышцы перекатывались под тактическим костюмом, ножи, пистолеты, гранаты, были равномерно распределены по карманам и перевязи (и еще неизвестно, сколько пряталось в потайных отделениях), длинноствольная снайперская винтовка висела на ремне за спиной, и сейчас он выглядел таким притягательно-опасным, что сопротивляться желанию прикоснуться к этому хищнику, не было совершенно. — Привет... — едва успела произнести Ада, как снявший маску Джеймс буквально впился в ее губы, крепко прижимая к металлической стене ангара. Солдат покусывал нижнюю губу, ласкал языком верхнюю, руки сжимали ее почти до боли, но это было так хорошо, что когда мужчина, наконец, оторвался от нее, то целительница отнюдь не сразу сумела прийти в себя и восстановить сбившееся дыхание. — Привет. Я скучал по тебе, — искристые серые глаза напротив гипнотизировали, не отпускали, а уж от плещущихся в них океана чувств, у Адалин едва не подгибались колени. — Я по тебе тоже скучала. Безумно, — абсолютно честно отозвалась девушка, ласково поглаживая затвердевшие скулы тонкими пальцами. Бионическая ладонь ловко поймала их, и поднесла к горячим губам. — Мне тяжело от тебя оторваться, но сначала нужно сделать доклад начальству, — выдохнул шатен, выцеловывая хрупкие косточки на женской руке. — А потом... — Я буду ждать тебя в своем кабинете. У меня сейчас окно, так что следующие два часа я совершенно свободна, — непрозрачно намекнула Арджент, послав выразительный и недвусмысленный взгляд, скользнувший по крепкой фигуре, и, судя по возбуждению, плеснувшему в эмоциональном фоне, они с сержантом найдут, как использовать это время с толком. Уходя с площадки, блондинка чувствовала, что наряжалась сегодня не зря. Соблазнительно покачивая бедрами, она ощущала горячий взор мужчины всем телом, до тех пор, пока не скрылась за массивом деревьев. * * * Всего полчаса спустя, нетерпеливый короткий стук в дверь разбил тишину комнаты, и, не успела Ада встать с дивана, откладывая медицинский журнал, как Джеймс бесшумно проник в помещение. Судя по чистой черной форме, слегка влажным волосам и легкому запаху мятной пасты, суперсолдат не терял времени напрасно. Мгновенно оценив диспозицию, он толкнул ее к стене, и накрыл собой, продолжая то, что они начали в ангаре. Сладкий, тягучий поцелуй, быстро сменился горячим и страстным, стоило Адалин ответить, запустив пальцы в чуть встрепанную шевелюру, и огладить широкую грудь, спустившись по твердокаменному прессу, дрогнувшему под ее рукой. Шатен глухо застонал, засасывая тонкую кожу шеи, сжимая упругий бюст и прижимаясь бедрами в сводящем с ума ритме. — Пожалуйста, Джей... — эмпатку накрывало волной своих-чужих эмоций, воздуха катастрофически не хватало, а вдоль позвоночника словно плеснули раскаленной лавой, когда мужчина переместил свои ладони на ее зад, прижимаясь все теснее. Каждая попытка прикоснуться к сержанту под одеждой — забраться под футболку или, приласкав пресс, спуститься по солнечному сплетению ниже, расстегнув ремень — заканчивалась все более темнеющими серебряными глазами и тяжелеющим дыханием солдата. Его движения становились все более властными и бескомпромиссными, а ласки — все откровеннее и настойчивее, острыми до боли. Похоже, когда Барнс действовал сам, то еще хоть как-то мог себя контролировать, но когда инициативу проявляла Ада, мужчине просто срывало крышу, растаптывая самообладание в труху. Подтверждая мысли белокурой женщины, суперсолдат решил вернуть часть власти себе — Джеймс повернул ее лицом к стене, в которую целительница уперлась руками, чувствуя, как шею обжигает поцелуем-укусом, а твердое мужское тело сзади более чем напряжено. Особенно ниже пояса, потому что ягодицы ощущали каменную эрекцию сержанта, жарко дышащего ей в ухо, и продолжающего страстно оглаживать то грудь, то живот, весьма намекающе задерживаясь на бедрах. — Я часто думал об этом, пока был на миссии, — шатен потерся об нее своим затвердевшим достоинством, и Адалин сильнее прогнула спину, без слов показывая, как ей нравится новая поза. — О том, как ты меня встретишь... Реальность превзошла все ожидания, — бархатный смех рассыпался в воздухе, а шею вновь прикусили, руками обхватывая блондинку под грудью и продолжая вжиматься в нее с неспешным ритмом. Дождавшись тихих умоляющих стонов от женщины, измученной чувственной лаской, Джей опустился на колени, подрагивающими пальцами скользя по сливочно-белым бедрам, собирая подол узкого платья складками. И чем выше забирались его ладони, сжимавшиеся на упругих половинках, тем сильнее росло подозрение, что... — Ты не надела белья? — удивительно низким голосом прохрипел мужчина, чьи пальцы замерли, поглаживая обнаженную кожу ягодиц. — Надела. Просто оно гораздо более открытое, чем обычно. Но зная, как тебе нравится запускать руки мне под юбку, я решила быть более смелой в своем выборе. Чуткие пальцы отправились выше, добравшись до копчика, и проследили узкую полоску ткани меж двух полушарий, уходящую вниз. Послышалось приглушенное ругательство, и Ада лукаво усмехнулась, рассчитывая именно на такую реакцию пылкого мужчины. Не напрасно с утра мучилась с выбором подходящего комплекта. — Ты ведь понимаешь, что теперь я постоянно буду думать об этой ниточке, что впивается в твою попку? — Да, — удовлетворенно мурлыкнула женщина, чувствуя горячие пальцы, поглаживающие ее расселину, и с трудом подавляя желание прогнуться сильнее. — Надеюсь, что у вас богатая фантазия, сержант? — Ты даже не представляешь себе насколько, — вибрирующим от сдерживаемых чувств баритоном отозвался мужчина, прикусив нежную часть тела, и с темным удовольствием слушая тихо ахнувшую блондинку. — А еще я — человек действия, и не позволю безнаказанно себя дразнить. С этими словами шатен решительно выпрямился, закинув Адалин на плечо, и прошел несколько метров к дивану, садясь и устраивая добычу на своих коленях поудобнее. Арджент, лежащая животом на бедрах Джеймса, только беспомощно выдохнула, когда правая живая рука решительно задрала подол платья до самого пояса, а на голую задницу властно опустилась широкая ладонь. Барнс, любуясь прекрасным видом, непринужденно подцепил промокшее насквозь белье, и потянул его вниз, стреноживая белокурую провокаторшу в коленях, получая полный доступ к желанному телу. Восхитительное зрелище. Легкий шлепок бионикой заставил Адалин вздрогнуть, подаваясь вперед, но рука надавила на ее поясницу, вынуждая оставаться на месте, и выпятить ягодицы сильнее. — И как тебе такое положение? — непринужденно спросил солдат, оглаживая на мгновение заалевшую, и тут же посветлевшую кожу. — После прошлого раза я регулярно представлял тебя на своих коленях. — Ах!.. — второй шлепок отпечатался на заднице, и снова пропал с лилейно-белых половинок. — Я думала о другой позе, но и у этой есть свои преимущества, — так же внешне спокойно ответила целительница, словно и не она лежала в своем кабинете полуголая, ощущая животом грубую плотную ткань форменных штанов и упругий стояк, откровенно демонстрирующий, как все происходящее возбуждает сержанта. Но учащенное дыхание и расширившиеся до предела зрачки, выдавали женщину с головой. — Например, полный доступ к телу, — словно размышляя, согласно протянул мужчина, а длинные пальцы, тем временем, нырнули меж половинок, скользя по сочащимся естественной смазкой половым губам. Приласкали бугорок клитора, вызывая сдавленный стон Адалин, чувствующей, как чуть мозолистые от оружия ладони, уверенно приноравливаются к ее телу. Указательный и средний пальцы погрузились в тесное лоно до самых костяшек, а бионическая рука вновь накрыла ягодицы звонким шлепком. — Джей!.. — Я знаю, что тебе нравится. Вижу, слышу, чувствую на вкус. Посмотри на меня, — девушка не обманывалась мягким тоном, за которым скрывались повелительные нотки, поэтому послушно повернула голову, глядя на сержанта, вылизывающего свою правую ладонь. Пальцы блестели от ее смазки, но Джеймс смаковал ее, словно вкуснейшее лакомство, скользя языком по фалангам. Совершенно черные от желания глаза, неотрывно смотрели на блондинку, внимательно считывая реакцию. — Сладкая, как я и думал. Два пальца вновь погрузились в узкую дырочку, каждым движением лаская молодую женщину изнутри, заставляя стонать ее все громче и громче, тем самым распаляя Барнса еще сильнее. Ритмичные влажные звуки, увеличившееся количество пальцев — теперь их было три, что входили и выходили почти навылет, извивающаяся красавица на мужских коленях... Ада не знала, сколько времени продолжалось это помешательство, но ощутила, как близко она находится к краю. Джеймс тоже это понял, поэтому резко перевернул эмпатку, опрокидывая ее спиной на диван. Чуткие пальцы потянули за молнию, с каждой секундой обнажая все больше желанного тела. Высоко вздымающаяся грудь, едва прикрытая черным кружевным бюстгальтером, что больше показывал, чем скрывал. Тонкая талия и подрагивающий в предоргазменных спазмах плоский живот. Безупречно гладкий лобок, который было так приятно ласкать пальцами, и припухшие половые губы, блестящие от смазки. Светлые бедра и круглые колени, перечеркнутые узкой полоской трусиков, которые сержант немедленно потянул вниз, желая увидеть все. Откинув белье в сторону, шатен любовался потрясающим видом, разомлевшей, жаждущей его прикосновений женщины, откинувшей голову назад и прикусившей губу. Он поцеловал колено, разводя девичьи бедра шире и давая себе больше пространства для действий. Губы скользнули по нежной коже, язык настойчиво провел по розовым лепесткам клитора, собирая сладкий нектар, буквально ввинчиваясь в узкую дырочку, после чего мужчина окончательно отпустил себя, желая доставить своей даме удовольствие и больше полагаясь на инстинкты, чем на разум. Адалин приглушенно стонала, чувствуя нарастающий жар в животе, и мучительно-острое наслаждение, что любовник сейчас дарил ей, используя язык и пальцы. Джеймс вылизывал ее, чуть прикусывал тонкую кожу, темноволосая голова двигалась вверх и вниз, в сводящем с ума ритме, и такое порочное удовольствие было написано на его лице, что женщина понимала — оторвать сержанта сейчас от нее никому не под силу. Ощущая подступающую кульминацию, Ада вскрикивала с каждым движением солдата, не дающего ей свести колени или ускорить разрядку самой — крупные ладони буквально пригвоздили ее к дивану, не позволяя даже рефлекторно вскидывать бедра вверх — сейчас он доминировал над ней, подавляя одним лишь взглядом возбужденно блестящих глаз. Уже не в силах держаться, целительница прикрыла веки, отпуская себя и позволяя волнам блаженства затопить ее с головой. Она кончала с криком раненой птицы, судорожно сжимаясь на пальцах мужчины, и уже не видела победной улыбки на его лице. Ей было так хорошо, что сознание, перегруженное массой приятных ощущений, милосердно отправило ее в небытие. * * * Распахнув глаза, Адалин осознала себя лежащей все там же — на диване. Вот только белье уже было надето на нее, платье — застегнуто, и лишь томные отголоски удовольствия в теле, чуть встрепанная прическа и невероятно довольное лицо лежащего на боку Барнса, доказывали, что все произошедшее не было сладким сном. — Это было потрясающе, — тихо выдохнула она, поглаживая щеку мужчины, чьи полные губы растянула понимающая и весьма чувственная улыбка. Серые глаза посветлели на пару тонов и блестели, как горный хрусталь, отчего сержант казался совсем юным и преступно красивым. — А как же ты?.. — О, поверь, свое удовольствие я получил. А какие воспоминания теперь останутся у меня... — длинные ресницы прикрыли торжествующий взгляд, а розовый язык, скользнувший по нижней губе, навел целительницу на мысли, где совсем недавно побывали эти губы и что вытворяли с ней. Махнув рукой на ощутимо припекающие скулы, она сползла чуть ниже, укладывая голову на широкую грудь, слушая ровно и уверенно бьющееся сердце суперсолдата. — Ты такая чуткая и отзывчивая, что дарить тебе ласку — невероятно приятно. Слушая тихое урчание счастливого мужчины, Ада не смогла удержаться от поддразнивания: — В следующий раз непременно проверю, насколько отзывчивым будешь ты, — изящная рука поползла вниз, с намеком огладив полувозбужденный член, чьи очертания были заметны даже через плотную ткань брюк. — Хулиганка! — фыркнули ей на ухо, возвращая шаловливую конечность на место, и плотно прижимая к своему телу, чтобы не вертелась. Они молчат несколько минут, и это очень уютное молчание. — Твой наряд так меня восхитил, что я успел только поздороваться, даже не спросив как у тебя дела. Тебя никто не обижал, пока меня не было? Блондинка замерла, понимая, что сейчас-то все и решится. Но тон вроде бы был спокойным... — Ада? — чуть требовательнее повторил сержант, начиная напрягаться. — Не то, чтобы обижали, скорее, надоедали, — честно ответила Адалин, успокаивающе поглаживая мужчину по бедру, и мысленно молясь, чтобы пронесло. — Кто? — лязгнул Зимний Солдат, и эмпатка затихла, как мышь под веником. — Я не знаю. — Подробности, — чуть надавил голосом Джеймс, крепко смыкая объятия вокруг своей женщины и плотно прижимая ее к себе. — На следующий день, как ты уехал, мне пришли цветы и записка с комплиментом. Все анонимно, курьер тоже ничего не знает. Каждый день приходило по букету, а затем добавились еще и сладости. Я выбрасывала цветы, а конфеты отдавала медсестрам. — Что, даже не попробовала? — чуть поддел ее слегка расслабившийся Барнс. — Нет. — Почему? — с любопытством спросил шатен, перебирая в уме возможные причины. Ада, мысленно выдохнув от вполне нормальной реакции возлюбленного, подняла голову с его груди и ответила максимально прямо: — Потому что они не от тебя. Джей молча глядел в фиалковые глаза, чувствуя, как сильно это признание трогает сердце, от того, что выбрали именно его, и плевать хотели на неведомого ухажера. После чего крепко поцеловал свою девушку в губы, словно печать ставил, и ободряюще улыбнулся, показывая, что не сердится. Адалин продолжила рассказывать о своих препритиях в деле поиска таинственного воздыхателя: — О личности этого человека у меня догадок нет — в последние дни я познакомилась с огромным количеством сотрудников ЩИТа, но никто не набивался ко мне в друзья, и надолго возле меня не задерживался. Я ездила в офис службы доставки, но там меня завернули, сообщив, что они не разглашают конфиденциальные данные, а заказчик пожелал остаться анонимным. Гуся тоже ничем не смогла помочь — запахов на записке было полно — и курьер, и охрана, и я. — Служебно-розыскной флеркен? — смешливо фыркнул мужчина. — Гуся очень умная, она может общаться, посылая мысли-картинки, но не все люди могут их принять и прочесть, — заступилась Ада за свою усатую наперсницу. — Вы поэтому так быстро подружились? — И поэтому тоже. Еще я сравнивала текст с записок, с почерком всех знакомых мне мужчин и женщин Трискелиона, но не нашла ни одного совпадения. Если писали другой рукой или попросили кого-то другого... искать можно бесконечно. — Женщин? — Согласись, это был бы очень умный ход. Ты уезжаешь, а твоя поклонница начинает донимать меня этими таинственными презентами. По возвращении можно преподнести тебе историю в нужном свете — и вуаля! Ты рассердишься и приревнуешь, я вспылю, думая, что ты мне не доверяешь — и мы могли бы поссориться. А после этого, тебя пришли бы утешать... Подобное — вполне себе в стиле женских склок для устранения соперниц. — Версия неплохая, но ты забываешь, что меня боятся все дамы Трискелиона. Кроме одной храброй птички, не побоявшейся подойти к Зимнему Солдату. — Они могут бояться сколько угодно, но пялиться на тебя им это не мешает, — скривила губы Ада, вспоминая, как некоторые девицы любовались статным сержантом издалека, думая, что она не видит. — На их счастье — только смотреть, иначе мне пришлось бы... принять меры, — аметистовые глаза холодно блеснули, и заинтригованный мужчина не может сдержать любопытства, открывая для себя новые грани своей любовницы. Определенно, после всего, чем они сегодня тут занимались, их вполне можно называть любовниками. — Это какие же? — Россыпь гнойных прыщей на заднице или герпес, появившийся на интимном месте, быстро учат, что строить свою личную жизнь за счет чужой — плохая идея. Еще можно сделать угревую сыпь на личико, облысение или наоборот, повышенную волосатость, которую не возьмет никакая депиляция... вариантов много, — безмятежно отозвалась блондинка, преувеличенно хищно поглядывая на расхохотавшегося шатена. — Моя ревнивая тигрица! Ну, кто бы мог подумать, что в тебе скрывается такая собственница! — едва продышавшись, восклицает мужчина, которого все это безмерно забавляет. — Я тебе еще в первый день нашего знакомства сказала, что женщины — весьма территориальные создания. Ничего не изменилось с тех пор. Ты — мой. А значит, остальным дамочкам здесь ловить нечего, — решительно отрезала Адалин, с нажимом проводя ладонями по широкой груди Джеймса, и крепко обнимая его, показывая, что уже не отпустит. В душе солдата разливается тепло, от такого откровенного подтверждения своей нужности. Барнс прячет польщенную улыбку в белокурой макушке, блестя довольством в глубине искристых серых глаз, и удовлетворенно прижимает возлюбленную к себе. Через минуту молчаливой неги, он все же возвращается к предмету разговора. — А если это все-таки мужчина? — Тогда это попросту мерзко с его стороны. — Может, у него нежные чувства? — иронично спрашивает Джей, прикрывая глаза, на мгновение вспыхнувшие гневом, и жестко контролируя голос, чтобы не говорить того, о чем он потом пожалеет. Тем более, ей. — Меня это не интересует. В ЩИТе, по-моему, даже уборщицы знают, что мы встречаемся. И лезть со свиным рылом в садик с розами... Гадко это. Неужели со стороны не видно, как мы нравимся друг другу, как мы счастливы вместе? И сознательно пытаться все это разрушить, ради себя самого... Потому, что по-настоящему влюбленный человек, пожелал бы мне счастья с тобой и отступил, а не пытался запрыгнуть в последний вагон уходящего поезда. Ада осторожно гладит любимого по руке. — Честно говоря, я уже почти дозрела до мысли попросить Троя взломать сервера «ККС-Экспресс», чтобы узнать имя этого... благодетеля, но мне бы не хотелось, чтобы ребятам пришлось нарушать закон из-за такой ерунды. Я не говорила тебе, потому что не хотела, чтобы во время важной миссии ты отвлекался на подобные глупости, ведь на самом деле, вся эта ситуация яйца выеденного не стоит. У меня есть ты, и прочие мужчины более не представляют для меня интереса. Сержант довольно щурится, как большой кот, и после продолжительного и очень сладкого поцелуя, говорит: — Не беспокойся об этом. У меня три дня выходных после миссии, так что я со всем разберусь. — Только, пожалуйста, не убивай этого человека. — Волнуешься за него? — поддразнил Аду шатен. — За тебя, — с нажимом ответила она, взволнованно сжимая чуть загоревшую ладонь. — Я не хочу, чтобы у тебя были проблемы с правительством, тебе ведь нельзя убивать мирное население. — Обещаю, — с легким сердцем кивает Барнс, а Солдат на дне его подсознания только ухмыляется. Убийство — это эффективный способ, вне всяких сомнений, вот только существуют тысячи способов сделать жизнь человека невыносимой, даже не отправляя его на тот свет. И Зимний Солдат знает их все. — Хорошо. Твоя поездка прошла благополучно? — Все по плану. Миссия выполнена, на мне ни царапины, и я привез тебе подарок, как и обещал, — тепло улыбается мужчина, вытаскивая из кармана маленький футляр. — Он будет тебе к лицу. От этих слов Ада слегка смущается, но неискоренимое любопытство побеждает, и она открывает коробочку. — Какая прелесть! — восклицает она, разглядывая необычайно изящный комплект из каплевидного кулона на серебряной цепочке и сережек, с розовым жемчугом конк и мелкими бриллиантами*. Такие жемчужины необычайно редкие, удивительного нежно-розового цвета, словно фарфоровые. Их добывают только в Карибском море, и найти одинаковые по размеру жемчужинки весьма непросто. Тем ценнее был этот подарок. — Ты меня балуешь, Джейми. Мне очень нравится, правда, но они же... — «дорогие», — проглотила она, под весьма выразительным взглядом сержанта. — Я могу себе это позволить — раз, мне нравится тебя баловать — два, и три — когда я их увидел, сразу подумал о тебе. Когда я тебя смущаю, твоя кожа становится точно такого же оттенка, — усмехнулся Барнс, целуя порозовевшую девушку в щеку. — Спасибо. Я буду их носить. И вспоминать тебя, — лукаво стрельнула глазами целительница, застегивая цепочку на шее. — Последнее — особенно ценно, — еще раз целуя свою даму, многозначительно обронил Джеймс, покидая кабинет, и прикидывая, что дело с тайным поклонником нужно решать побыстрее. Потому что уже в субботу у них свидание, и портить его он никому не позволит. Как и настроение его женщины. * * * 23 июля 2024 год, боро Манхэттен, Нью-Йорк, США. Глядя на свой раскуроченный Mercedes, Лукас проглотил все пришедшие на ум идиомы, потому что воткнуть уличный фонарь прямо в крышу, пропоров тачку насквозь, мог только один не-человек. Тихий смешок за спиной, от которого все волосы встали дыбом, подтвердил его предположения. Как и погасшие за мгновение до этого соседние фонари, и необычайно безлюдная парковка, и, конечно же, совершенно случайно разбитые камеры в ее углах. — Зимний... — тело непроизвольно дернулось от источника опасности. — Он самый. Не стоит бегать от снайпера — умрешь уставшим*. Шагнувший из темного пятна Солдат казался продолжением ночи. Густые тени цеплялись за массивную фигуру в черном, металлическая рука тускло поблескивала в свете восходящей луны, а привычное, непроницаемо-сумрачное выражение лица, разбавлялось издевательской усмешкой и взглядом мясника, прикидывающего, с какого кусочка начать. Вот только перед ним была не отбивная, а сам доктор Уорд, нарочитое спокойствие которому потихоньку отказывало. Но Люк еще пытался храбриться: — Чем обязан? — Ты знаешь, чем. Вчера я вернулся из командировки, и с удивлением узнал, что какой-то обмудок смеет доставать мою девушку. Как ты думаешь, что я сделаю с этим наглецом? — Ничего. Весь ЩИТ знает, что тебе нельзя нападать на гражданских, — Уорд наскреб-таки в себе смелость, чтобы дать отпор этому... существу, прикидывающимся вменяемым, пускай и опасным, человеком. — Ошибаешься. Во-первых, даже если я порежу тебя на ленточки и тихо прикопаю, начальство закроет глаза на пропажу одного халата. Как думаешь, кто им нужней — суперсолдат или ты, обычный хирург, коих университеты выпускают каждый год?.. Глядя на побледневшего, но все еще храбрящегося мужчину, Зимний скользнул ему за спину, иезуитски шепнув: — Во-вторых, подойти к делу можно гораздо креативнее. Например, слить безопасникам информацию о твоей связи с Гидрой, благо, что и выдумывать ничего не требуется. Доктор взвился так, словно ему перца под хвост сыпанули: — Нет у меня никакой связи с Гидрой! Да, мой дядя оказался предателем*, но если ты думаешь, что после 2014-го меня не проверяли вдоль и поперек, то ты сильно ошибаешься. Я тогда только пришел в агентство и понятия не имел, чем он занимается! — Может и так. Но вероятность ошибки всегда есть. И если у тебя в квартире, совершенно случайно, отыщут документацию с одной из так и не найденных гидровских баз, а на компьютере окажутся зашифрованные файлы с самой, что ни на есть, настоящей информацией о подпольных экспериментах на людях, например, как ты думаешь, что с тобой сделает ЩИТ, учитывая прошлое твоей семейки? — видя стремительно бледнеющее лицо, Барнс не отказал себе в удовольствии добить противника: — И главное, что подумает об этом Адалин, учитывая ее отношение к таким ученым-вивисекторам? — Ты!.. Выслушав крайне скудный запас обсценной лексики (даже в бруклинских доках пацаны были сообразительнее), Призрак не отказал себе в удовольствии смачно врезать под дых этому паршивцу. Умение и опыт позволяли делать это максимально болезненно, да еще и так, что следов на теле не оставалось совершенно. — Убийца вроде тебя, ее не достоин! — кое-как продышавшись, выплюнул Уорд, ненавидяще буравя светлыми глазами удачливого соперника. — Возможно, — чуть склонил голову Джеймс. — Но пока ей приятна моя компания, я всегда буду рядом, — вспомнив их с Адой вчерашнее рандеву, глаза суперсолдата довольно блеснули. — Гораздо интереснее другой вопрос: с чего ты взял, что Адалин достоин ты? Она в тебе совершенно не заинтересована. — Это пока что. Главное — что я ее люблю, а затем она увидит, что компания нормального мужчины намного лучше компании психа с прожаренными мозгами! Второй удар в солнечное сплетение заставит этого умника фильтровать речь и думать, кому и что говорить. — Это когда же ты влюбиться успел? Я навел справки: вы виделись два раза. Первый — ты показал Аде дорогу в кабинет доктора Грина, и второй — предложил сесть за столик врачей в столовой. Она тебе отказала, — с темным удовольствием поддевает Уорда Солдат, продолжая кружить вокруг, как акула. — Ах да, еще ты пялился на нее в коридорах и на планерках взглядом преданного пуделя, но моя девушка не замечала тебя в упор. — Откуда?.. — У меня свои источники информации. И все же? — Доктор Арджент понравилась мне с первого взгляда, ясно тебе?! Впрочем, не думаю, что кто-то вроде тебя способен понять истинное чувство! — Действительно, куда уж мне? — иронизирует Барнс, глядя на этого горе-ухажера. — И поэтому ты решил пойти по проторенной дорожке, завалив ее цветами и конфетами, думая, что если будешь подражать мне, она тебя выберет, прельстившись... чем? Пресловутой нормальностью? Глядя на упрямое выражение лица, сержант только головой покачал. — Ей не такое внимание нужно. Адалин нужен тот, кто сможет ее защитить. И это точно не ты — ведь ты и себя-то защитить не можешь. Очередной удар — для разнообразия, по почкам — полностью подтвердил данное утверждение. — Значит так. Ты прекращаешь навязываться моей женщине, и общаешься с ней исключительно по рабочим вопросам, а лучше — не общаешься вовсе. Первое и последнее предупреждение: узнаю, что ты пренебрег моим советом — пеняй на себя. Я всегда могу вернуться к первоначальному плану. — Это к какому же? Где я умру или стану потомственным гидровцем? — язвительно обронил Лукас, и Солдат нутром почуял, что, несмотря на внешнюю браваду, тот сдался. Максимум, что грозит его девочке — тоскливые взгляды этого страдальца издалека и душераздирающие вздохи по ее красоте. Поэтому он сыто улыбнулся, посмотрев на докторишку так, как смотрит профессиональный палач на дилетанта, отрывающего мухам крылышки. — Можно и совместить. Ты умираешь, а улики, найденные в твоих хоромах, отобьют любое желание добиться справедливости. О тебе никто и не вспомнит. — Какое миролюбие от знаменитого Зимнего Солдата! Кажется, раньше ты не задавался вопросами морали, этики и второго шанса! Так с чего бы такое великодушие? — Ада очень добрая — попросила меня никого не убивать, но ее больше беспокоил вопрос моей безопасности. Так что я всегда успею разобраться с тобой так, что и комар носа не подточит. И уж тем более, сделать это так, что никто ничего не узнает — и она в том числе. — Наши ребята были правы на все сто — реабилитация тебе, как мертвому припарка. Ты совершенно не изменился, и уж тем более не вылечился — как был монстром, так и остался им, просто прикидываешься хорошо. — Ошибаешься. Адалин меняет меня, делает... человечнее. Но это уж точно не твое дело. Будешь ошиваться с ней рядом — тебе конец. Я сказал — ты меня услышал, — кивнул Зимний, и шагнул назад, в темноту, растворившись в ночной мгле. Доктор Уорд только и мог, что беззвучно обругать этого отмороженного, с облегчением прислонившись к машине, чьи повреждения не покроет ни одна страховка. А Джеймс уже выбросил его из головы, возвращаясь домой, мысленно набрасывая план завтрашнего мероприятия и предвкушая отличный день. Он сказал Уорду чистую правду — только рядом с этой женщиной, он чувствовал себя не роботом, ледышкой и столетним реликтом, а живым человеком, счастливым, и до одури влюбленным мужчиной. Поэтому за свою женщину, которая смогла разморозить его заледеневшее сердце, и заставить вновь почувствовать вкус к жизни, он будет бороться всеми возможными способами, неважно — законными или нет. Если понадобится — за Адалин он будет сражаться со всем миром. И миру придется уступить. Ведь Джеймс Бьюкенен Барнс и до апгрейда был на редкость упрямым человеком, так что с годами эта черта характера была возведена в абсолют. В этом, они со Стивом были необычайно похожи — не зря же подружились. Птицы одного пера собираются вместе*...