Панацея

4 июня 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. В очередной раз, поднимаясь на этаж лабораторий, Адалин чувствовала непривычное волнение. За одиннадцать дней, что ее выпустили из комнаты, местные доктора уже проверили ее вдоль и поперек. Взяли все возможные виды анализов, сканировали тело и изучали мозговые волны, проводили опыты на животных — как исцеляющая сила влияет на мышей, крыс, кроликов, позавчера притащили кота. Бедный черныш явно долгое время обитал на улицах — переломанный и неправильно сросшийся хвост, проплешины на шкуре, порванное ухо, шрамы на усатой мордочке и умные, настороженные желтые глаза. Его, разумеется, вымыли, хотя характер живность показала — несколько младших лаборантов красовались свежими царапинами, но к ней этот бандит пошел охотно. Животные всегда тонко чувствуют людей, и Адалин его не подвела. Под льющимся с изящных пальцев золотым сиянием растворялись шрамы, срасталась кожа, рос новых мех, а сломанные косточки выправлялись так, как это изначально было задумано природой. Пара минут — и тарахтящий красавец вился у ее ног, оглашая лабораторию громким мурчанием. Все эти опыты снимались на видео и подробно фиксировались целым ворохом всевозможных приборов. Позднее, все эти материалы подошьют к личному делу целительницы, поскольку ЩИТ и Совет Безопасности хотели знать, что собой представляют ее способности. Но легкая тревога не отпускала Арджент, ведь вчера она исцеляла собаку, а значит, вскоре начнутся испытания на людях. С одной стороны волноваться не о чем — скольких она уже вылечила, счет давно перевалил за тысячи, с другой стороны — после того как над ней самой ставили эксперименты, делать тоже самое с другими... казалось странным. Это было явным психологическим блоком, и одно дело — снять боль у Мэй, добровольно на это согласившийся, и совершенно другое — делать это с человеком в стерильных стенах лаборатории. Ассоциации возникали... скверные. Ее предположения подтвердились, когда она обнаружила кучу бегающих по этажу лаборантов, доктора Фелпса, командующего этим войском в белых халатах и крупного мужчину, неподвижно сидящего на кушетке. Очень пострадавшего мужчину. — Доктор Арджент, доброе утро! Только вас и ждем, у нас все готово, — оживился заведующий лабораторией, широким жестом показывая на все сразу — мужчину (подопытного?), свободное место для проведения медицинских манипуляций, а так же многочисленный персонал, готовый замерять каждый их чих и фиксировать на камеру все подробности. Сердце целительницы забилось чаще, а в ушах тихо зазвенело. Не подвела ее интуиция. Усилием воли, взяв себя в руки, она подавила волнение и твердо произнесла, поглядывая на подопытного, так и не поднявшего голову. Он здесь вообще добровольно? — Доктор Фелпс, прежде чем мы начнем очередное тестирование, я хотела бы поговорить с... испытуемым. Наедине, — с нажимом сказала Ада, выразительно поглядывая на кишащее людьми помещение. — Кхм... Да, можно, время в принципе еще есть... — немного опешил Фелпс, но тут же пришел в себя и попросил всех выйти. Проводив взглядом закрывшуюся дверь, женщина перевела взгляд на пациента, словно очнувшегося от хлопка. — Здравствуйте, меня зовут Адалин Арджент, я являюсь хирургом-травматологом. А вы?.. — брюнет поднял голову и хрипло, с присвистом, ответил. — Капитан Эван Линч, бывший командир группы огневой поддержки Сигма. Сейчас комиссован из ЩИТа по состоянию здоровья. Да, теперь причина была более чем очевидна. Этот человек явно пострадал в боевых действиях — и не позднее двух-трех месяцев назад. Страшные шрамы и ожоги пересекали всю правую сторону лица, затрагивая глаз. Повреждение хрусталика — лейкома, оно же бельмо на глазу, теперь он им не видит. Задета трахея — вот откуда хрипы и клокотание в горле, а глядя на правую — рабочую — руку, можно подумать, что ее кто-то жевал, а затем еще и огнем приварил свежую рану. Пальцы скрючены, рубцы стягивают конечность так, что ей и пошевелить, толком не получится. Да, для военного — это приговор и конец карьеры. — Капитан Линч, прежде чем мы начнем проводить какие-либо манипуляции, сразу хочу сказать, что я против экспериментов на людях, особенно, если это происходит недобровольно. Брюнет продолжал молча смотреть на нее, игнорируя прозрачный намек, и Ада поняла, что ответы придется тащить клещами. С военными всегда непросто. — Прошу вас ответить на несколько вопросов, кратко и четко. Вы находитесь здесь по своей воле? — подключив свой внутренний рентген, Арджент начала изучать мистера Линча. — Да. — Вас попросили участвовать, угрожая родным или близким? — Нет. — Вас шантажируют какими-либо компрометирующими материалами? — Нет. — Вам пообещали деньги или какое-либо вознаграждение за участие в опыте? — Нет. Док, у вас глаза светятся, — заметил Линч, несколько оживившийся от этого импровизированного допроса. — Знаю. Я считываю ваши мозговые импульсы. Если скажете неправду — я это увижу. — Ух ты, круче, чем полиграф и сыворотка правды! И, тем не менее, я действительно пришел сюда сам. Неужели это кажется вам удивительным, учитывая мои травмы? — чуть ухмыляясь левой, неповрежденной половиной лица, спросил капитан. — Нет, но вашим... состоянием могли воспользоваться, — ей ли не знать, на что способен человек в депрессии? — Поверьте, доктор Арджент, я действительно хочу вылечиться. Всего два месяца назад я был полевым агентом, командиром своего отряда и мог взять ложку правой рукой самостоятельно. Теперь же — я инвалид, от которого шарахаются впечатлительные девчонки, в военной сфере работать могу разве что осведомителем, а этот пережеванный фарш — лучшее, что смогли сделать в нашей больничке, — Линч крутит рукой, задирая темную водолазку до локтя. Адалин бесстрастно смотрит на ранение — и не такое видела. Но то, что он здесь по своей воле — это хорошо. Молодую женщину начинает отпускать напряжение. В самом деле, чего она разволновалась? Не первый, и не последний ее пациент. — В ЩИТе регулярно изучают и тестируют всякую паранормальщину, поэтому да — я, Эван Линч, в трезвом уме и здравой памяти, даю свое согласие на медицинское вмешательство и экспериментальное лечение. Все бумажки я уже подписал, — мужчина глубоко дышит, напряженно смотря на чудо-докторшу, замершую в пяти метрах от него. Даже руки за спину спрятала. Да, халаты предупреждали о способностях мутантки, но он не думал, что это ее придется уговаривать. Эван-то и без того согласен. — Я просто хочу вернуть свою жизнь назад, док. Свое тело, команду и работу. Хочу вновь приносить пользу на заданиях, а не медленно сходить с ума на гражданке. Хочу служить своей Родине, — брюнет окончательно замолкает, и Адалин понимает, что тот не сказал ни слова лжи. Это действительно его желание. — Хорошо. В таком случае раздевайтесь до белья, и ложитесь на операционный стол на спину. Женщина коротко кивает и отворачивается, распаковывая пакет со стерильным халатом, лежащим на стеллажах среди прочего инструментария. Сегодня она впервые за двадцать пять лет вновь его наденет. Белая ткань едва уловимо пахла тем непередаваемым запахом безупречной чистоты, и вместе с тем, словно придавала Арджент уверенности. Сейчас она врач, и не имеет права волноваться. Ведь от нее зависит другая жизнь. Позади нее раздавался шорох и осторожные шаги по направлению к максимально освещенной площадке. Впустив доктора Фелпса, медсестер и лаборантов, она отправилась тщательно мыть руки. Люди занимали свои места, а Адалин тщательнейшим образом намыливала ладони. Смыть водой, затем обработать антисептиком. Провести щеточкой под ногтями. Снова вода и мыло. Да, она может исцелять и в латексных перчатках, но контакт кожа к коже — лучше всего. Повторив процедуру несколько раз, целительница вернулась к лежащему на столе капитану Линчу, с трудом пытающегося не выказывать нервозность. — Доктор Арджент, пожалуйста, комментируйте действия вслух, — попросил заведующий, и лаборатория погрузилась в тишину. Даже лаборанты с замеряющими приборами и камерами вели себя как мышки. Ада бросила взгляд на часы. — Итак, 4 июня 2024 года, 8.24 утра, пациент — Эван Линч, лечащий доктор — Адалин Арджент. Мистер Линч, вначале я проведу полную диагностику организма, это не больно. Мужчина, чуть побледнев, часто дышал, но лежал ровно и даже не дернулся, когда на его лоб и грудь легли теплые ладони. С них лился неяркий свет, а целительница тем временем комментировала: — Повреждения организма — лейкома на правом глазу, частичный стеноз гортани, задета трахея, начальная стадия обструктивной болезни легких — оно же «бронхит курильщика». Разрыв мышц и суставных сумок в правой руке, ожоги III степени, неправильное срастание рубцовой ткани препятствует исцелению кисти, предплечья и плеча. Начальная стадия гастрита, залеченное осколочное ранение в нижнюю часть брюшной полости, задевшее репродуктивные органы. Вследствие — бесплодие. — Меня гранатой зацепило, шесть лет назад. Вы и это видите, док? — не выдержал Линч, чуть приподняв голову и глядя на женщину круглыми глазами. — Я все вижу. Для меня нет тайн в человеческом теле, — чуть отстраненно заметила мутантка, глядя на Эвана фиолетово-золотыми глазами, ярко светящимися от энергии в них. — Продолжаем. Залеченный открытый перелом левой ноги со смещением. Четыре года назад, вставлены титановые штифты. Сделано качественно, но к непогоде, должно быть, ноет. — Ноет, — с тихим вздохом подтвердил Линч. — Шрамы на теле в количестве шестнадцати штук — кроме лица и руки, а так же пломбы в зубах. Верхняя челюсть — 3-й моляр, 2-й премоляр. Нижняя челюсть — 1-й премоляр и выбитый левый клык, вместо него имплант. — Один моджахед в Алжире приласкал. А я вышиб ему мозги, — флегматично вспоминает Линч свою бурную службу, и Адалин заканчивает, убирая ладони. — Что же, картина ясна, все это поправимо. Мистер Линч, залечиваем только недавнюю травму — глаз, руку и ожоги, или исцеляем все вместе? — Если можно — все. Но глаз и руку в первую очередь, пожалуйста, — с тихой надеждой просит Эван. — Хорошо. Штифты в ноге придется убрать, — предупреждая вопрос пациента, Ада ответила. — Резать не придется, мышцы, и ткани просто разойдутся под моими руками, после чего ваш организм сам вытолкнет инородные тела, затем я выращу новую костную ткань и заращу все обратно. С имплантом в челюсти то же самое — я все сделаю и скажу, когда нужно будет выплюнуть. — Понял, — внимательно глядя на доктора, сказал Линч, невольно затвердев телом. Сейчас в его глазах она видела то выражение, какое было у всех людей, приходящих к ней — надежда на чудо. Сейчас он уверовал, что его действительно можно вылечить, и был готов сделать все, что угодно. — Я отключу болевые рецепторы, так что вы ничего не почувствуете. Последний вопрос, прежде чем мы начнем. На время операции вы предпочтете спать или пребывать в сознании? — Лучше в сознании, — хрипловато отозвался Эван. — Уверены? Зрелище своей раскрытой до самой кости ноги, на многих действует угнетающе. — Если лечение с обезболом, то я переживу, — уверенно сказал капитан, и на этом можно было заканчивать предварительную часть. — Хорошо. Не отвлекайте меня вопросами. Все — после операции. Отключаю рецепторы... — Адалин прикоснулась к телу, и мужчина обмяк, настороженно поводя глазами. — Начинаем. Прекрасно освещенное помещение залило ярким золотым светом, словно окружающие находились прямо под солнцем. Все тени исчезли, потому что здесь и сейчас творилось настоящее волшебство. Адалин не обращала внимания на окружающих ее врачей, что, затаив дыхание, наблюдали за происходящим чудом. Не видела камер и приборов, фиксирующих каждый всплеск энергии. Не замечала Эверетта Росса и Роберта Фроста, собравшихся по ту сторону стекла, отделяющего операционную. Здесь и сейчас была только она и ее пациент, а значит, остального мира просто не существовало. Вся суть целительницы сосредоточилась на лежащем перед ней человеке, которому нужна была ее помощь. Душа Адалин была открыта миру, и тот охотно делился с ней силой. Энергия бурным потоком текла по венам, струилась по рукам и заливала тело лежащего мужчины, впитываясь до последней искры. Впитываясь и исцеляя. Исчезло бельмо на глазу, и посветлел хрусталик — зрачок тут же сосредоточился на женщине, стоящей над Эваном. Страшные ожоги растворялись, словно на них растворителем плеснули. Грубые рытвины мышц, спайки и перекрученные суставы распрямлялись и восстанавливались, розовела новая тонкая кожа. Капитан Линч действительно не чувствовал боли — лишь тепло, словно под солнечными лучами нежился. Фигуру доктора заливало золотое сияние, исцелявшее его тело, и белокурая женщина казалось святой, сошедшей со старинной фрески в католической церкви, куда маленького Эвана в далеком детстве водила бабушка. Странно, он уже и забыл об этом... Тем временем, доктор прошлась по гортани, легким, желудку... Тонкие пальцы задержались над поджарым животом, возвращая мужчине возможность однажды продолжить свой род. Кожа и мышцы на лодыжке разошлись, повинуясь воле целителя. В глубине ало-розовых мышц сахарно белела кость... и сверкали металлические штифты, надежно скрепляющие конструкцию. По желанию Адалин, один раз уже сломанные и сложенные вновь кости истончались, исчезали. Штифты начинали болтаться без опоры. Затем мышцы буквально выталкивали детали, которые доктор подхватывала пинцетом и бросала в стоящий рядом металлический лоток. Еще бо́льший поток света — и вот, новые кости формируются, буквально вырастая из организма. На самом же деле 80% исцеления делает Арджент, и 20% — уже тело пациента. Капитан не видит этого, но он уже немного похудел — костной и мышечной ткани нужно было откуда-то взяться, и она была воссоздана из его же организма. Это не вредит пациенту, просто некоторое время после исцеления нужно будет хорошо питаться, употребляя полезные и сытные блюда, вот и все. Готово. Кость абсолютно цела, мышцы стремительно зарастают, как и сошедшаяся кожа — даже следа не осталось. Кстати, о следах. Стремительно пройдясь золотыми — буквально — руками, по телу Линча, все шрамы и мелкие ожоги, полученные то от огнестрельных, то от ножевых ранений, исчезали, будто их ластиком стерли. Ну и, напоследок, зубы. Тихо хрупнул имплант, выплюнутый в подставленную миску, после чего Эван нащупал языком, стремительно выросший новый клык. Вот и все. — Возвращаю чувствительность. Легкое движение ладони и капитан вновь чувствует свое тело. В котором ничего не болит. Не ноет, не режет, не тянет. Которое абсолютно здорово. — Как вы себя чувствуете, мистер Линч? — интересуется Ада, глядя на пораженно ощупывающего себя мужчину, все еще не способного поверить, что это не сон. 8.57 утра. Полное лечение организма заняло тридцать три минуты. И это Арджент еще не спешила, размеренно и спокойно пройдясь везде, как следует, да еще и с комментариями. Она повторяет на камеру время и все, что было сделано для окончательного выздоровления. Эван тем временем щупает руку — целую, нормальную, здоровую. Ничем не отличающуюся от левой руки — но еще утром, напоминающую родственника Фредди Крюгера. Он, наконец, поднимает голову и с трудом находит слова — язык совсем деревянный. — Превосходно. Никогда не чувствовал себя лучше, — едва выдавливает из себя все еще ошарашенный капитан. — Отлично. — Док, спасибо вам, — с чувством говорит Эван, признательно глядя на чудесного — в прямом смысле слова — доктора. — Я очень вам благодарен за лечение. И не забуду, — твердо добавил он, пытаясь хотя бы глазами передать все свои чувства. Что поделать — он военный, и красноречием никогда не блистал. Но, кажется, женщина напротив него понимает — уж больно взгляд у нее проницательный. — Пожалуйста. Новые мышцы и кости росли из вашего же организма, поэтому в течение недели вам нужно соблюдать диету. Сытная белковая пища — мясо, рыба, яйца, сыр, творог и орехи. Не забывайте про витамины — фрукты и соки, особенно полезны будут яблоки, гранаты и черная смородина. — Понял, — кивает Линч, запоминая информацию. — Ну, а если ограничите потребление сигарет и перестанете питаться фастфудом, будет вообще замечательно. Помните, что это очень вредно! — занудно добавляет Арджент, в глубине душе надеясь на самую невероятную в мире вещь — сознательность пациента. Ну, а вдруг? — Хорошо, я так и сделаю. — Было бы славно, — кивает целительница и прощается с мистером Линчем. Господа-лаборанты уже едва не приплясывают в нетерпении, желая измерить уровень силы у мутантки после исцеления и чуть ли не разобрать на запчасти бедолагу-Эвана. Вот уж кому не позавидуешь! Они теперь не скоро от него отцепятся, прогнав через кучу тестов, анализов и проверив на всех возможных сканерах и приборах. Но это малая цена за здоровый организм. Адалин пьет чай с шоколадкой, которой ее угостила Эмма — ассистентка доктора Фелпса, и старается не обращать внимания на многочисленные анализаторы и сканеры, фиксирующие каждый импульс ее тела. Что же, излечение первого пациента прошло успешно. Начало положено. * * * Едва вырвавшись из цепких лапок докторов, чьи фанатично горящие очи и хищные ухмылки немало ее напрягали, следующие два часа она провела в тиши кабинета своего психотерапевта. Саманта Уолкер дала ей время успокоиться, попросила рассказать об исцелении мистера Линча. Никаких медицинских подробностей — о врачебной тайне они обе помнили прекрасно, но о том, что Адалин чувствовала, какие ощущения испытала. Затем Ада проходила тест на стрессоустойчивость и тест Борнштейна, касающийся межличностных отношений и общения с окружающими. Да, Саманта могла быть очень ироничной, когда хотела. * * * Полностью восстановив душевное равновесие, молодая женщина шла на обед в приподнятом настроении. Еще в дверях столовой ее встретил гул голосов. Встав в очередь к раздаче, Ада отыскала глазами эпицентр шума — большой стол в соседнем углу от столов страйковцев, парни из группы огневой поддержки Сигма. И кто бы сомневался — выздоровевший Эван Линч, в окружении своих ребят. Странно... она думала, что его сегодня из лабораторий не выпустят, но прошло всего-ничего, как мужчина уже здесь. Впрочем, скорее всего, после обеда мистеру Линчу придется вернуться в царство пробирок — вампиры-лаборанты так просто не отпускают своих жертв, ей ли не знать. Проходя с подносом по проходу и сворачивая к ребятам из Страйка, она поймала несколько весьма внимательных взглядов от парней из Сигмы. Эван, так и вовсе, доброжелательно кивнул ей, на что она ответила аналогичным кивком и несколько нервной улыбкой. Пристальные взгляды прожигали спину Адалин все время, пока она не оказалась на месте. Джеймс уже был здесь и, пожелав друг другу приятного аппетита, они приступили к отличной трапезе. Сегодня подавали острый суп-лапшу, мясной салат и курицу в кисло-сладком соусе с рисом. На десерт Арджент взяла себе слойки с грушей и мятный чай. Наслаждаясь этой вкуснятиной, она старалась игнорировать пытливый взгляд Рамлоу, что не отрывал от нее глаз, даже чтобы посмотреть в тарелку. «На месте Роллинза, я бы ему перца сыпанула, для профилактики!» — подумала девушка, наконец, вопросительно посмотрев в ответ. — Док, это правда, что ты сегодня вылечила Линча? — тут же полюбопытствовал Брок. — Правда. Вот только это произошло четыре часа назад, а я смотрю, в курсе уже весь ЩИТ, включая Гусю, — беззлобно проворчала Ада, попутно почесывая прискакавшую кошатину, что уже оккупировала ее колени. — Шпионская организация, док, — пожимает плечами Рамлоу, — сплетни и слухи разносятся со скоростью света. Да и Эван не молчал, когда его парни прифигели от нового облика своего командира. Мы все прекрасно помним, в каком состоянии его выписывали. — Получается, ты как Хелен Чо с Колыбелью, но без Колыбели, — фыркает Мэй и парни вторят ей следом. Целительница дергает уголком губ. — Кстати, я слышала, что доктор Чо работает в ЩИТе... — начала Ада, глядя на Джеймса, но тот мгновенно понял, куда она клонит. — Не в ЩИТе, а всего лишь консультирует и лечит особенно... важных бойцов, скажем так, — дипломатично отозвался он, расправляясь со вторым. — Ее Колыбель — высокотехнологичное устройство, позволяющее лечить тяжелые травмы и вырастить организм чуть ли не с нуля, но... каждое ее использование влетает организации в такую сумму, что там лечат только самых ценных людей. — Так точно, док, обычных боевиков в Колыбели не пользуют — отправляют в госпиталь ЩИТа, после чего лучшее, что там получается — едва залеченная рука и морда, как у Линча. И это еще считается хорошим вариантом — в обычной городской больничке его бы вообще не вытянули, — согласно кивает Брок, крутя стакан с соком в руке. — Кроме того, ей еще дозвониться надо — Хелен не пребывает здесь на постоянной основе, в основном проживая в Корее, и приезжает только по запросу. В остальное же время, она занята на симпозиумах и конференциях, колесит по всему миру. Так что мы все думаем, что если СовБез не заартачится, то ЩИТ предложит тебе работу и, наконец, нормально легализует, — отозвался Барнс, чуть взволнованно глядя на Адалин посветлевшими глазами. Она улыбнулась, услышав надежду в его тоне, и сержант отразил ее действия, как в зеркале. Словно в пасмурный день солнце выглянуло из-за туч — улыбка мгновенно преобразила его лицо, сделав удивительно молодым и красивым. Сейчас ему едва лет тридцать можно было дать. — Привет, парни! Привет, Летний Капрал! Слышал, пока меня не было, ты переквалифицировался в спасители заколдованных принцесс? — из-за спины Ады послышался задорный баритон, а Джеймс вновь принял обычно-хмурое выражение лица. Впрочем, глаза, не отрывающиеся от девушки, были все такими же, чуть мечтательными. Рядом с Барнсом возник высокий и симпатичный афроамериканец, с короткой стрижкой, щегольской бородкой и удивительно жизнерадостной улыбкой. Он положил руку в дружеском жесте на плечо сержанта, после чего, наконец, как следует, разглядел целительницу — со спины-то много не поймешь. — Матерь Драконов! — мужчина приглушенно охнул, удивленно округлив глаза. Джеймс только вздохнул, а страйковцы дали друг другу пять, и принялись распределять выигрыш между собой. Брок приглушенно хохотнул, глядя на это шоу. — Очень приятно, Адалин Арджент, — невозмутимо отозвалась девушка. Мэй уже успела в общих чертах рассказать об этой сказке для взрослых, да и некоторые ребята на базе реагировали схожим образом, разглядев необычный цвет глаз, светлые волосы в тугой длинной косе и на редкость привлекательные черты лица. — Я бы пошутила о болгарской фамилии, но не буду. — Зря, я бы пошутил, — наконец отмирает незнакомец, после чего расплывается в широкой улыбке, демонстрируя очаровательную щербинку на белоснежных зубах и представляется: — Сэмюэл Уилсон, Сокол. Член второго состава Мстителей, лучший друг Хмурого Сержанта и непосредственный участник двух битв с Таносом. Умный, смелый, лучший... — И очень скромный, — иронично заканчивает Адалин, глядя на распустившего хвост мужчину. — Скромность — моя лучшая черта, — смешливо фыркает Сэм, после чего, наконец, замечает, что мест за столиком больше нет. Интересно, выпроваживать станет? — Милая леди, вы заняли мое место, боюсь, я прямо-таки вынужден потребовать компенсацию, — дурачась, качает головой Сокол, преувеличенно задумчиво потирая подбородок. Глаза сержанта стремительно выцветают до прозрачно-серого оттенка. — Как насчет поцелуя в щеку? Или лучше двух? Да, думаю, это приглушит мои моральные страдания. Щелк. Щелк-щелк-щелк-щелк. Пластины на бионической руке начали рекалибровку, и Ада поняла, что лучше вмешаться до того, как храбрый рыцарь начнет отстаивать ее честь. Мягко накрыв своей ладошкой сжатый металлический кулак, она нежно улыбнулась Джеймсу и перевела насмешливый взгляд на нахальную Птичку. Сейчас мы перышки-то пообщипаем... — Боюсь, возникло недопонимание, мистер Уилсон. Я вовсе не занимала ваше место, всего лишь работаю сенешалем* и подушкой для ее Величества Гуси, — с этими словами женщина отодвигается со стулом назад, демонстрируя рыжую красотку-флеркена, развалившуюся на ее коленях. Сэм замирает, как и страйковцы в самом начале — видимо прекрасно знает, на что способно это чудо. — Но, думаю, если вы как следует ее попросите, Гуся непременно вас поцелует. И даже неоднократно. Не так ли, дорогая?.. Умная кошка-инопланетянка переводит хищный взгляд на чуть побледневшего Сокола и так выразительно облизывается, что и дурак бы не рискнул лезть к этому плотоядному созданию. — Кхм... Сознаю свою вину. Меру. Степень. Глубину. И прошу меня направить Прям к соседнему столу. Нет стола — я все приму — Ссылку. Каторгу. Тюрьму. Но желательно в июле*... — Сэм взволнованно частит, выставив руки в примирительном жесте. — Хорошо бы в Малибу, — Барнс фыркает, и все же приходит на помощь к оплошавшему приятелю. Разжимает руку и переворачивает ладонь, едва заметно поглаживая запястье Адалин прохладными пальцами. Брок кивает своим волчатам, и те организованно сдвигаются, выделяя место для поумерившего пыл ловеласа. Сэм замечает реакцию своего, на редкость довольного друга, из-за чего едва не промахивается мимо лавки. — Смотрю, ты времени зря не теряешь, — пораженно присвистывает Сокол, не зная, чему удивляться больше — ручному флеркену, девушке, которую вовсю охмуряет этот динозавр, или самому Барнсу, который улыбается (!). Да, одними уголками губ, но улыбается же! Сколько всего, оказывается, произошло, за время его отсутствия! — Не понимаю, о чем ты, — Джеймс только дергает плечом, продолжая улыбаться и гипнотизировать взглядом самую удивительную девушку на свете. Ада зеркально улыбается в ответ. Слова им не нужны — и так все понятно. * * * 5-12 июня 2024 год, база ЩИТа в Нью-Трискелионе, остров Уайт-Айленд, Нью-Йорк, США. Следующая неделя проходила в штатном режиме, под знаком исцеления других пациентов. Проверив капитана Линча от и до, уже на второй день в лаборатории ее ожидал другой искалеченный мужчина. Сержант Оуэн Филлипс — штурмовик, на одном из заданий его придавило рухнувшим зданием. Бетонные плиты образовали ловушку, из которой его вытаскивали двенадцать часов, и все это время часть каменных обломков придавливали его спину. Компрессионный перелом позвоночника, парализация поясничных отделов. Инвалидность, отставка. Участи лежачего больного не позавидуешь, но теперь, после исцеления, мужчина вновь может ходить, и абсолютно здоров, собирается вернуться на службу. Еще через два дня — майор Дэйв Пэрриш. Отличный некогда пилот, был подбит над Конго, катапультировался, но из-за бури, на скальный массив приземлился неудачно — сложный открытый перелом со смещением. В условиях влажных джунглей, жары и без какой-либо помощи — свои добрались до него только через двое суток, ногу пришлось отнять. Но он по-прежнему желал служить своей стране — и Адалин прекрасно его понимала. Нога была выращена, Дэйв изрядно похудел, но его счастье можно было осязать руками — таким ярким оно было. Вновь пригоден к службе. Опять перерыв в два дня, чтобы понаблюдать за исцеленным Пэрришем — и новый пациент. Младший лейтенант Джордж Роу — сидел за рулем бронеавтомобиля, доставлял оружие с одной базы на другую. Чеченские террористы подорвали их колонну, заминировав дорогу. Бо́льшую часть удара на себя приняла машина, но и Джорджу сильно досталось — все внутренности в хлам, многочисленные ожоги и осколочные ранения. Инвалидность, строгая диета, кривящиеся лица окружающих — голова мужчины стала месивом ран и шрамов. Отставка. Теперь он, наконец, перестал чувствовать терзающую его боль в желудке, вечный привкус крови и медикаментов во рту, пробивающиеся даже через полностью убитые вкусовые рецепторы. Сейчас он здоров, но над возвращением в ЩИТ пока раздумывает — впечатления от взрыва слишком свежи. Хотя Ада бы поставила, что тот вернется. Военным тяжело адаптироваться к мирной жизни, многие из них зависят от адреналина и только в бою чувствуют себя по-настоящему живыми. Разумеется, доктор понимала, что военная организация делает для своих отставников все это не по доброте души. Выгода всегда лежит в основе всего. ЩИТ тратит большое количество сил, времени и денег на обучение своих кадров, введение их в специфику шпионской и антитеррористической организации, тренировки и учения, занятия и смотры. Затем, этот подготовленный человек начинает активно работать, получает опыт, вникает во все тонкости профессии — а у военных их много. И вот, однажды на миссии происходит несчастный случай, и если человек не погибает сразу, то зачастую необратимо покалечен. Он еще молод, силен, обладает необходимыми навыками — но ни одна медкомиссия не позволит ему работать, ведь и сам погибнет, и других под монастырь подведет. Армия в этом вопросе сурова. Так что, руками Адалин, ЩИТ возвращал к себе тех или иных пострадавших военных, ну а мужчины обретали здоровье, работу и нормальную полноценную жизнь. Доктор Арджент, в свою очередь, демонстрировала свою полезность и готовность к сотрудничеству, что было выгодно и ей в первую очередь. Если целительницу легализуют, дадут работу и защиту — а крупная госорганизация может себе это позволить, то почему бы и не лечить людей здесь? Мутацию больше не нужно скрывать — есть и покруче нее кадры, а одна женщина уже напутешествовалась — на всю жизнь впечатлений хватило. В следующий раз, попадись на ее пути очередной «Ларсен», может и не повезти, и спасать будет некому. От добра добра не ищут. Так почему бы не остаться здесь, тем более что и компания подобралась отличная?.. * * * Несмотря на занятость на работе, страйковцы знали о важности отдыха, поэтому не забывали чередовать виды деятельности — как пояснил Брок, чтобы не перегореть. Они вместе тренировались, выбирались на совместные ужины в стейк-хаусе, ездили на пикники и заваливались в караоке, просто чтобы повеселиться и провести время в приятной компании. Барнс и Уилсон тоже считались почетными членами этой группы, так что периодически зависали с парнями и проводили совместный досуг. Как-то невзначай и Адалин стала частью этой большой семьи. Да, из-за запрета о выходе с базы она была ограничена в перемещении, но и это не мешало ей общаться с приятными людьми. Трой, между делом, просвещал ее в тонкостях современной компьютерной грамотности и многообразии новой техники. С Вэйго они обсуждали различные способы маскировки и выживания в дикой природе — а в ходе своего заграничного турне, Аду заносило не только в города и деревни. В различных местах, нетронутых человеком, ей тоже довелось побывать — и случалось всякое. И встреча с дикими зверьми, и закончившиеся припасы, и отсыревшие дрова, и оползни в горах, сбоящий компас и неточные карты... Так что о буднях «выживальщиков» они могли говорить часами. Близнецы Гарсиа знали миллион смешных и забавных историй, случившихся с командой и не только, и могли поведать их в лицах, сыпя уморительными шутками, от которых было трудно перестать хохотать. Так же, как и Сэм, к слову. На следующий же день, мистер Уилсон подловил девушку одну, и вполне искренне извинился за немного неудачное начало знакомства. Этот парень был чертовки обаятелен, так что уже скоро они болтали как давние друзья, очень быстро перейдя на «ты». С Мэй они посмотрели-таки первый сезон «Игры Престолов», чтобы Ада, наконец, поняла, о чем все вокруг толкуют. Сериал был шикарный, с интересно закрученным сюжетом и отлично подобранными актерами, хотя откровенные сцены изрядно смущали доктора и заставляли Мелинду бесконечно подтрунивать над ней. — Да ладно тебе, док! За свою жизнь ты должна была повидать кучу голых пациентов, чем же тебя так смущают актеры? — посмеивалась брюнетка, кидая в рот фисташки. — Меня не смущает обнаженка и откровенные сцены, но одно дело, если это происходит за закрытой дверью спальни, и другое — когда все так явно демонстрируется! — шепотом восклицала целительница, прижимая ладони к горящим щекам и нервно косясь на экран, где то кхал Дрого показывал мастерство наездника, объезжая нагую Дейенерис, то будни борделя Петира Бейлиша были отображены во всех ракурсах — и девочки с девочками, и мальчики с мальчиками, и «игра на флейте», и «миэринский узел»... И многое другое. — Его же и просто по телевизору показывают, а вдруг кто-нибудь из детей это увидит?! — Современную малышню таким не удивишь. С развитием Интернета детишки получили доступ к всевозможной порнухе, так что и взрослых могут проконсультировать, — скалилась Мэй, как никогда становясь похожей на своего командира. С командиром, вернее с его замом, Арджент, к своему удивлению, тоже нашла общий язык. Суровый и немногословный, малоэмоциональный и огромный, как медведь, Джек Роллинз, оказался любителем... всевозможного фэнтези и фантастики. Он прочел цикл «Ведьмака» Сапковского и «Дюну» Герберта, мог дискутировать о мирах Нила Геймана и Терри Пратчетта, являлся признанным специалистом в Арде Толкина и цитировал «Сильмариллион» по памяти... Джек даже осилил «Сумерки» Стефани Майер, за что Рамлоу называл его книжным извращенцем. Дальше — больше. Дети Джека — погодки Рассел и Рэйчел, пошли в папочку, поэтому штудировали «Хроники Нарнии» и «Таймлесс», а затем добрались до «Гарри Поттера»... И жизнь Джека перестала быть прежней. Он залпом проглотил книги, просмотрел фильмы, потом кто-то упомянул про фанфики... И Роллинз открыл для себя новый, удивительный мир. На форумах мужчина мог строить различные теории, отличал «Дамбигада» от «Дамбигуда», знал биографию каждого персонажа и помнил все-все заклятия этой волшебной Вселенной. При посторонних Джекки молчал как рыба, но оставаясь наедине, весь Страйк осыпало понятными только фанатам шуточками и отсылками, сравнениями и пасхалками. А затем в его поле зрения попала Адалин. А дело было так... * * * — Все зубришь, док? — насмешливо ухмыльнулся Рамлоу, падая на диван в комнате отдыха. Верный Роллинз бесшумно последовал за ним, зависая в телефоне. Адалин, отложившая старую по виду методичку, только вздохнула. — Это необходимость. Довольно быстро я осознала, что не понимаю и половины слов, сказанных окружающими, и могу лишь догадываться о приблизительном смысле. Все эти БРЭМы, дзоты, МПВО, заградительный огонь, трассирующие снаряды... Темный лес, для такого далекого от военной терминологии человека, как я. Поняв, что пробелы в знаниях нужно устранять, я отправилась... — В библиотеку? — абсолютно неожиданно выдал Джек, и Ада только хлопнула глазами. — Нет, в архив, — после чего немедленно оживилась. — Здесь есть библиотека? А где? Я так и не нашла, хотя внимательно изучила карту всего Трискелиона... — Брок сделал фейспалм, а Джек неожиданно улыбнулся. — Нет ее. Это отсылка к «Гарри-злоебучему-Поттеру», которым Джекки уже всем плешь проел, — умирающим тоном простонал командир, глядя на них сквозь пальцы. — Вы имеете в виду «Гарри Поттера», сказку английской писательницы Джоан Роулинг? — чуть удивленно спросила целительница. — Его самого. Арджент, ты-то, когда успела влипнуть в этот бредово-фэнтезийный кошмар? — брови Рамлоу полезли на лоб, а Роллинз поглядывал с интересом. — Стоит отметить, что я регулярно читаю профессиональную литературу, но на досуге вполне могу расслабиться и с детской книжкой. Еще в 1998 году вышло произведение «Гарри Поттер и Философский Камень», а мне как раз хотелось забыть о тяжелых буднях, вот и прочла. Довольно забавная и интересная история, хотя некоторые моменты вызывают множество вопросов. Кроме того, как я поняла, должно было выйти продолжение, но в 1999-м мне было уже не до того, — Адалин смотрела на все более воодушевленного Джека и смурнеющего с каждым словом Рамлоу, и понимала, что чего-то не знает. — Все верно. Вышло еще шесть книг, сняли восемь фильмов, и есть целый портал фанфикшена! — чуть глотая окончания от волнения, выдал Роллинз и Брок замахал на него руками. — Что такое фанфикшен?.. — Джек, хорош втягивать нормальных людей в секту Свидетелей Мальчика-Беспредельщика!.. Но было поздно. Теперь Ада прочла вторую книгу и перешла к «Узнику Азкабана», наотрез отказываясь пока смотреть фильмы и читать фанфики — чтобы не путаться и не сравнивать. Бедный Джек аж вибрировал в нетерпении, когда уже можно будет вдоволь поспорить с новообращенным фанатом, ведь в целом, эта история о колдунах-палочкомахателях, девушке понравилась. * * * А еще был Джеймс. Просто Джеймс, или Джей, или Джейми («но это же очень ласковое прозвище!»), на что блондинка получила многозначительный взгляд и глубокий голос, с бархатными обертонами, заверил: — Я люблю ласку, — после чего ее одаривали еще более проникновенным взглядом потемневших серебряных глаз. С каждым днем Зимний Сержант подбирался все ближе — «на мягких лапах», как метко выразился Брок. Он постоянно кружил рядом, обретался поблизости, был готов составить компанию и говорить обо всем, что угодно. При этом мужчина мог проявлять настоящие чудеса внимательности и тактичности, чутко реагируя на настроение Адалин и менять тему разговора, если та причиняла неудобство им обоим. Окончательно поняв, что его компания более чем желанна, Барнс пробуждал в себе те самые стороны, о которых девушка читала еще в хрониках. Вежливость и галантность, тонкий юмор и смешливость, некоторая куртуазность — Ада уже и забыла, когда последний раз мужчина открывал перед ней дверь и отодвигал стул, подавал руку или вставал, если стояла она. С расцветом феминизма, современные мужчины боялись лишний раз дернуться в сторону «слабого пола», и Джеймс подтвердил ее умозаключения: — Первое время после побега мне казалось, что я прилетел на другую планету. И меня даже не технологии и мода смущали — Зимнего регулярно обучали владению новой техникой и выпускали «в люди», по ночам, естественно. Чтобы мог работать в непривычных условиях, и не шарахался от окружающего мира. Но уж люди-то, мне казалось, все равно остаются теми же. Куда там! Теперь не принято уступать место женщине — она может оскорбиться, а подав пальто или поцеловав руку, вполне реально получить обвинение в харассменте, а то и судебный иск за домогательство! — мужчина выглядел и сердитым, и шокированным одновременно. — К счастью, ты правильно меня понимаешь. Даже не выразить, как это приятно — общаться с красивой девушкой, которая не станет обижаться на каждое проявление такта, — он лукаво улыбнулся, бросив на целительницу быстрый взгляд. — Мы из одной эпохи, Джей. И ты прекрасно воспитан, — Арджент дарит мужчине светлую улыбку, прогуливаясь с ним по парковой дорожке вдоль Трискелиона, рука об руку. В воздухе пахнет травой и прошедшим дождем. Едва наступивший закат алеет на западе, а со стороны залива чуть слышно доносятся крики чаек. — Это мамина заслуга. Она хотела, чтобы я выбился в люди, не был очередным бруклинским бедняком, чего-то достиг... — лицо сержанта, чуть грустное и задумчивое, бередит ее сердце. — И у тебя получилось. Ты вырос хорошим человеком. Джеймс Бьюкенен Барнс — талантливый снайпер знаменитых Ревущих Коммандос. Орденоносный герой войны. Мститель, победивший в битве с Таносом. Военный с огромным опытом, стоящий на страже порядка в обществе. ЩИТу очень повезло иметь тебя в своем штате. У преступников просто нет шансов. — Ты мне льстишь. И я вовсе не хороший человек, с моим-то прошлым, — немного упрямо возражает мужчина, но Ада подмечает, что делает он это скорее по привычке. Еще бы. Когда в глубине души ты знаешь правду, а общество и окружающие, разделившись на два лагеря, то превозносят твои подвиги, то шипят в спину... Должно быть, это здорово обескураживает и сбивает с толку. Поэтому она процитировала: — «Ты очень хороший человек, с которым случилось много плохого, понимаешь? Вдобавок, мир не разделен на хороших и плохих, в каждом есть и темная, и светлая сторона, главное в том, какую ты выбрал — это определяет все». Джеймс тихо смеется, и у его глаз собираются лучики морщинок: — Уже добралась до «Узника Азкабана»? — Да, почти закончила. А сколько интересных мыслей оттуда можно почерпнуть... И все верные. — Верные… — эхом отзывается сержант, и Ада понимает, что находится на правильном пути. Все именно так, вода камень точит. Постепенно, мягко, но настойчиво, она убедит Джеймса, что он — лучшее, что могло случиться с этим миром. С ней — так точно. Уже возвращаясь на территорию базы, поглядывающий на нее Барнс решается: — Позволишь проводить тебя до комнаты? Просто хочу убедиться, что все в порядке, — тут же добавляет он. — Разумеется, — сияющий взгляд, теплая улыбка — Джей определенно ее заметил. Вот и чудненько. У этого потрясающего мужчины не должно быть такой низкой самооценки. Они спокойно следуют по коридорам, сворачивают к казармам, спускаются на нулевой уровень, где находится комната Арджент. Дойдя до двери, женщина поворачивается, чуть запрокинув голову — сержант стоит совсем близко. Пристально глядя в глаза, он осторожно берет ее за руку, и, не чувствуя ни малейшего сопротивления, тянет хрупкую ладонь вверх. Ада не отводит взгляда и замечает, что глаза напротив мерцают мягким серебром. Джеймс сжимает тонкие пальцы в своей ладони, и, опаляя их теплым дыханием, чувственно целует кисть. Сердце Адалин мгновенно сбивается с ритма. И пульс. И дыхание. А скулы отчетливо припекает — она еще и покраснела, как школьница! Ну и пусть. Можно было бы взять все реакции тела под контроль с помощью силы, но к чему это? Пускай видит, как он на нее действует. И действительно — добившись желанной реакции, мужчина напротив расплывается в довольной, чуть порочной ухмылке. Глаза блестят мальчишеским задором, и Зимний Сержант позволяет себе небольшую провокацию. Нежно перевернув ее руку, он обжигает горячими губами девичье запястье, и учащенный пульс выдает Арджент с головой. В серых глазах мелькает что-то темное и голодное. Но мужчина не торопится — действуя медленно, но верно, он подберется как можно ближе... и получит все. В конце концов, терпения лучшему снайперу столетия не занимать. Он подождет. Ну а пока... — Доброй ночи, Адалин, — в грозовых серых глазах бушует шторм. — Доброй ночи, Джейми, — с чувственной хрипотцой отзывается девушка, умышленно используя ласковое сокращение. Зрачки напротив стремительно расширяются. Не все же вам провоцировать, сэр?.. Затвердевшие скулы и напряженная линия плеч доказывают, что своего она добилась. Но пока не стоит торопить события (пускай и хочется!). Поэтому, мягко высвободив руку, целительница медленно отступает назад, упираясь спиной в металлическое полотно. Звякнувший электронный замок позволяет открыть дверь, и Ада скрывается в своей комнате, все так же продолжая многообещающе улыбаться, глядя на замершего сержанта. Сердце стучит как сумасшедшее. Пусть ему сегодня снятся самые хорошие сны. А вот в герое своих сновидений она даже и не сомневалась.