Summer Daze

***

Со временем Эрик замечает, насколько отстранённым стал Брайан после той ночи. Нет, не стеснительным, — каким он всегда был, чаще предпочитая промолчать и дружелюбно улыбнуться, чем сказать что-то при незнакомцах вслух, — именно холодным и закрытым. Поначалу ничего не изменилось: Эрик проводил некоторое время тех дней, которые Нил оставался погостить у своей матери, восстанавливался и решал вопросы со своим имуществом, рядом как раз таки с Нилом, уделяя ему достаточно внимания, но всё же не такую львиную долю, какую Нил занимал его мысли в прошлые года. Маккормику и так совсем не были нужны его пристальный взгляд и присутствие. И конечно другую часть времени он часто был рядом с Брайаном, успевшим за это время стать его близким другом. Именно в это время он заметил, что что-то кардинально поменялось. Престон списал по-новому странное поведение Брайана на что-то безумно личное между ним и Нилом, когда он по просьбе второго забрал обоих той ночью из загадочного дома. После одного повисшего в воздухе вопроса, такое резко изменившееся поведение и отсутствие ответа сбили с толку, так что Эрик принял решение больше ни о чем не расспрашивать. Тишина оглушала, несмотря на мерное гудение машины и тихое потрескивание радио. На оставшемся пути в его голове было пусто, он лишь заглядывался на блестящий за окном падающий снег. Уже через день не обращать внимание на столь вырывавшееся из понятия обыденного для Брайана было уже невозможно. Обычно неловкий, немного молчаливый и смущенный при посторонних людях Лэки вдруг потерял весь цвет. Из него словно выжали все соки, он потускнел и лишился любых теплившихся в нём сил. Стал всё чаще и больше извиняться по пустякам, иногда даже в моменты молчания, когда никто из них ничего не делал. Ошеломлённые вопросы Эрика о том, за что он извиняется, Брайан игнорировал и после паузы переводил темы, иногда даже продолжая говорить как ни в чём ни бывало. За прошедшее время они достаточное количество раз успели как и раньше собраться у Брайана дома. Посмотреть фильмы, поболтать ни о чем, провести часы напролёт на чердаке. Именно эти будничные и привычные для них действия разительно отличались из-за поведения Брайана. Может, Престон предпочёл бы ещё подождать некоторое время, если бы не последняя, уже по-настоящему пугающая деталь. Миссис Лэки, с самого начала относившаяся к нему замечательно, подловив его в один из таких моментов, когда Брайан ушёл в на кухню за закусками, напрямую обратилась за помощью. Её бледное и встревоженно лицо говорило само за себя. Сына будто подменили. Она просила Эрика поскорее найти время серьёзно поговорить с Брайаном, потому что все её отчаянные попытки не увенчались успехом. Он не мог не заверить такую заботливую женщину, что сам уже вот-вот собирался сделать это. Как только Брайан вернулся, она любезно улыбнулась, сделав вид, что вела абсолютно непринужденный диалог о том, как поживает Престон, и как они развлекаются с Брайаном. Все это уже не на шутку взволновало Эрика, — Что произошло между Нилом и Брайаном за те короткие полчаса? — пришла пора вмешаться. Не его дело узнавать личные подробности того разговора, но если без этого не обойтись, ему бы хотелось помочь Брайану любым способом. Именно так он оказался там, где оказался: в комнате Брайана, когда его мама ушла на работу, в попытках уговорить друга рассказать ему о том, что происходит, или хотя бы сказать, как он мог бы ему помочь. — Я могу позаботиться о себе, Эрик! Хорошо? — громко восклицает Брайан, теряя самообладание. Наклонёная голова и отросшая чёлка, небрежно лежащая на коже, создают такой эффект, будто Лэки смотрит на Престона исподлобья. Сам парень выглядит взвинченным: волосы торчат в разные стороны; уменьшенные линзами глаза не отрываясь прожигают его лицо, и Брайан находится в оборонительной позе, сжав кулаки по бокам. На языке вертится много слов, какими Эрик мог бы выразить всё, что он думает в данный момент. Но с трудом вырывается лишь короткое: — Нет. Брайан пытается распознать в голосе друга хоть что-то. Но не слышит ни злости, ни раздражения, ни грусти. В тоне нет ничего даже отдалённо напоминающего жалость. Не обременен он и толикой отвращения — буквально ничем. Подобная пустота и даже некоего рода обделённая эмоциями тишина вводит его в ступор. — В каком смысле «нет»? — гораздо тише, чем до этого недоуменно спрашивает Брайан. И в это же мгновение Эрик будто прикладывается головой обо что-то тяжёлое. Нахлынувшее озарение отрезвляет как поток ледяной воды: такая манера речи присуща «старому» Брайану. И это осознание так по-детски удивляет Эрика своей простой истиной, что в тот же момент на его лице появляется нестираемая улыбка. — Нет, — хмыкает он, и при этом коротком слове в глазах Эрика появляются озорные огоньки. Невинный вопрос уже минувших слов Брайана исчезает в считанные секунды. Руки сжатые в кулаки напрягаются больше, губы сжимаются в узкую полоску. Брови, итак уже будучи насупленными, сводятся друг к другу даже ближе, чем прежде. Он наклоняет голову и всё его тело сотрясают всхлипы. Эрик лишь подходит ближе и прежде чем предпринимать что-либо дальше, бормочет неразборчивый вопрос. Надломленным голосом Брайан отвечает. Престон осторожно обнимает, как бы не спугнув своего друга непривычным контактом. Под его ласковыми прикосновениями напряжение в воздухе тает, как и расслабляются мышцы во всем теле Лэки. Постепенно он обмякает в уверенной хватке Эрика и позволяет себе полноценно расплакаться. Да, они обнимались пару раз прежде: на день рождении Брайана, может когда-то ещё, но сейчас это другое. Брайан всеми силами упирается за то, чтобы такой внимательный Эрик не сумел прочитать на его лице ответ на события той ночи. Думает, что если скажет это вслух, то окончательно исчезнет. Он сломался в тот летний вечер восемьдесят первого года, вновь вспомнив об этом в Рождественскую ночь, рыдая на твердых коленях Нила, пока тот перебирал его спутаные волосы. Если тогда от него остались одни лишь осколки, то сейчас Брайану кажется, что если он хоть чуть-чуть пошевелит рукой, то это сотрёт его воспоминаем: вот он, уже также трещит по швам на руках своего друга, который гладит его по волосам, теперь уже не в силах забыть. Он слышит звуки летнего проливного ливня, идущего стеной. Престон же смотря на него, почему-то не видит остатки человека, совсем наоборот, явно считает противоположное. Не боится притронуться к нему — Брайан не хрустальный, не разобьётся, они лишь недавно познакомились, и то дело Брайана с Нилом явно его никак не касается. Но это было раньше, когда вечно неловкий, но тёплый Лэки сиял в лучах солнца. Всепоглощающий стыд за такие чувствительность и истерику протыкают его разум насквозь. Из-за столь тяжёлого эмоционального напряжения голова начинает неистово болеть, словно вот-вот куски плоти разлетятся в разные стороны, ошметками цепляясь за его одежду. Заденут они и Эрика, почему-то в его представлении не стоящего ошеломлённым посреди комнаты, но безэмоционально прожигающего место, где прежде была голова Брайана. В голове роится целая какофония из звуков, причудливо сплетающихся в не ужасную, но едва терпимую мелодию: стук дождя по окнам автомобиля, спокойный баритон, детский голос, скрип двери, визг дивана и что-то навевающее настолько не поддающиеся понимаю сознания ребенка видения, что оно напоминает некий лихорадочный сон. Сердце Брайана разрывается на части, когда он замечает, что Эрик второй рукой продолжает нежно гладить его по спине. Щёки предательски краснеют от чувства вины, заливаясь жаром. Ему так хочется спросить, — Почему, почему же ты даже сейчас стоишь рядом? Отойди. Разве если ты узнаешь, то и дальше останешься со мной? — в этот же момент в его горле образуется твердый ком, превращающий любые потужные попытки сказать хоть что-то в тихий хрип. Через секунду он уже не может дышать. Слезы все наворачиваются на глаза, застилая окружающий мир пеленой. Тысячи обрывков различных мыслей проносятся в его голове в одно мгновенье, и он лихорадочно пытается уцепиться хоть за что-то. Горло сдавило так, что он уже правда начинает думать, что может задохнуться. Эрик обнимает его крепче, делая прикосновения более заметными, чтобы заземлить и успокоить его тряску. Через пару десятков секунд Брайан впервые за всю встречу чуть рвано набирает грудь полную воздуха. Тихие, чуть ли не беззвучные рыдания перерастают в всхлипы, со временем практически затихая. Несмотря на это, Брайана до сих пор слегка потряхивает, размеренное дыхание сбивается прерывистыми вздохами. Брайан не думает, что теперь когда-нибудь сможет забыть. Кошмары стали чаще, внезапно смутные образы гуманоидных инопланетян превратились в затуманенное пространство комнаты, где он, еще будучи ребёнком беспомощно лежит на старом диване, не в силах пошевелить и пальцами рук. Он дрейфует в океане пережитого ужаса, не в состоянии управлять своим плаванием. Сломанный, никому не нужный, грязный, выброшенный на помойку. Вот как это ощущается. Постепенное измение резкой колющей боли на тупую и ноющую оставалось незамеченным. Также и осознание пришедшей волны спокойствия и прежде незнакомого тепла не сразу тронули разум Брайана. И всё благодаря Эрику. Такая реальность кажется сном. Брайан жмурит глаза так, что перед ними плывут белые полосы. Вот, он откроет глаза, и Эрик пропадёт, исчезнет. Никто не остаётся рядом с ним, никогда. Никого не было рядом с ним, когда он нуждался хоть в ком-то. Брайан прерывисто вздыхает и открывает глаза. Он все ещё чувствует тепло объятий, слышит сердцебиение и видит тёмные волосы Эрика. И они стоят в темноте.