***
К сожалению, я оказался довольно точен в своей оценке. В первом классе по-прежнему ощущалась сильная незрелость детей, приходящих в него после детского сада, где им впервые предстояло столкнуться с элементами суровой школьной жизни. Мы с Оливией прошли в свой класс, где царил настоящий хаос. Дети бегали, кричали, кое-кто даже прыгал по партам, большая часть которых уже была заполнена. Быстро оглядевшись, я нашёл два свободных места, стоящих бок о бок в дальнем углу комнаты. Показав на них Оливии, я повёл её туда, по пути уклоняясь от бумажного самолётика и осматриваясь по сторонам. Мы оба были немного ошеломлены тем беспорядком, который постепенно усиливался с каждым вновь прибывшим учеником. Как только мы сели на свои места, дверь в класс открылась, но на этот раз к нам вошёл не очередной ученик, а взрослая женщина-динозавр, которая, скорее всего, была нашей учительницей. Несколько учеников, до этого больше всех шумевших, тут же замерли, уставившись на неё и с интересом наблюдая, как она подошла к своему столу с дымящейся кофейной кружкой в руке. Ха, и я догадываюсь почему. Это была невероятно красивая женщина-раптор с сероватой чешуей, стройной фигурой и чёрными брюнетистыми волосами, зачёсанными назад. Она была одета в старомодное розовое платье от Шанель. Поставив кружку на стол, она осмотрела класс своими большими оранжевыми глазами, медленно покачивая из стороны в сторону изящным полосатым хвостом с кремовыми перьями на конце. Внезапная тишина быстро распространилась на остальной класс. На учительницу теперь смотрели практически все мальчики-динозавры, многие из которых явно в неё влюбились. Но тут она заговорила. – Здравствуйте, дети. Добро пожаловать в первый класс. Вау! Раптор Иисус! Это был самый низкий мужской голос, который я когда-либо слышал в обеих своих жизнях, и который ни я, ни другие дети никак не ожидали услышать от столь изящного и красивого динозавра. Мои глаза расширились и с недоверием уставились на неё. Оливия, сидевшая рядом со мной, удивлённо приподняла вверх бровь. – Да, вы не ослышались, это мой настоящий голос, который я заработала, благодаря нездоровому пристрастию к курению, которое у меня было в 89-м году, – сказала учительница, заметив наши шокированные лица. – И пусть это будет вашим уроком на сегодня, дети – никогда не курите. Потому что это и вредно, и может наградить вас таким же низким басом, как у меня. Затем она повернулась к доске и написала мелом своё имя. – Меня зовут миссис Продриас, но вы можете называть меня просто – миссис Пи, – сказала она, вновь повернувшись в нашу сторону. – У вас есть какие-нибудь вопросы, прежде чем мы начнём занятие? Один из мальчишек робко поднял руку. – Он как-то связан с моим голосом? – спросила учительница. Мальчик кивнул. – Тогда будем считать, что вопросов нет, – сказала миссис Продриас, садясь на стул и разглядывая собравшихся в классе детей. – Ну хорошо, для начала мы проведём с вами небольшое ознакомительное занятие, во время которого вы сможете поговорить и лучше узнать друг друга. Разбейтесь на группы по четыре ученика. Я тут же перевёл свой взгляд на Оливию, а она на меня. Разумеется, мы всегда были вместе, ещё когда учились в детском саду, а потому молча приняли решение и дальше оставаться рядом. Однако нам нужно было найти ещё двух учеников. Я посмотрел по сторонам и заметил, что дети вокруг нас уже практически полностью разбились на группы и никого поблизости не оказалось. – Пойдём поищем ещё двоих для нашей группы, – сказал я, поднимаясь со своего места. Оливия кивнула, направившись вслед за мной. Мы с ней пересекли класс, оглядываясь в поисках одиноких учеников, прежде чем Оливия похлопала меня по плечу. – Вон там, – сказала она, незаметно указывая на одинокую школьницу. Я посмотрел на неё и тут же моргнул, чтобы убедиться, что мне это не мерещится. Однако я не ошибся и передо мной действительно была… худенькая девочка-человек, с чёрными волосами и тёмными глазами, чья кожа была слегка бледноватой. Она с тревогой осматривала класс, явно не решаясь к кому-нибудь подойти. Я с первого взгляда понял, что она чувствовала. Ей было страшно, и она ощущала себя не в своей тарелке, потому что была единственным человеком в классе. Как же мне это знакомо. Точно так же чувствовал себя и я, когда в прошлой жизни пришёл в школу, где в основном были динозавры. Однако мы с Оливией не дадим ей чувствовать себя неловко. Я повернул голову и улыбнулся своей сестре. – Пошли, пригласим её к нам, – сказал я. Оливия кивнула, улыбнувшись мне в ответ, и мы оба направились к девочке, которая тут же оживилась, когда заметила нас. – Привет, – поздоровался я. – Хочешь присоединиться к нашей группе? Замерев на мгновение, девочка радостно закивала. Похоже, что наше предложение сотворило настоящее чудо с её настроением. – Да! – сказала она, слезая со стула, когда я в задумчивости прижал коготь к кончику своей морды. – Отлично. Теперь нам осталось найти ещё одного ученика и… – Привет, – сказал кто-то возле нас, и мы трое повернулись на голос и увидели подошедшего к нам аллозавра со светлой чешуей, короткими соломенными волосами и двумя гребнями на лбу. Его хвост расслабленно волочился по полу. На лице мальчика можно было заметить нервное выражение, словно он не был уверен в том, что хотел нам сказать. – Могу я присоединиться к вам? – наконец спросил он, неловко потерев затылок. – Конечно! – с улыбкой ответил я. Оливия и девочка тоже кивнули, и мы единодушно приняли в нашу группу последнего участника. Как раз вовремя. Миссис Продриас в этот момент громко окликнула класс: – Так, дети, закончили! Те, кто не смог найти себе партнёров, выйдите вперёд, и я сама соберу вас в группы! Затем она осмотрела класс. – Остальные могут начать разговаривать. Пообщайтесь, назовите друг другу свои имена, поделитесь увлечениями, расскажите анекдот. Словом, постарайтесь подружиться и узнать что-нибудь интересное. На сегодня это ваше задание. Услышав это, мы вчетвером на несколько секунд замерли, неуверенно уставившись друг на друга, после чего я набрался смелости и начал первым: – Привет, меня зовут Анон Агос. Мне нравится… э-э-э… – я на мгновение сделал паузу, – …смотреть фильмы. Я решил, что для первого раза не стоит слишком много о себе рассказывать. Да и зачем? Ведь я же ребёнок, и не должен быть слишком красноречив. – А ты? – немного подождав, сказал я, обращаясь к человеческой девочке. – Кто? Я? – на секунду растерялась она, после чего встала ровно и сказала: – Ну… эм… м-меня зовут Доу. Доу Маретт. Мне нравится… мода. Доу произнесла это слово так, словно только что сказала что-то непристойное, после чего посмотрела на аллозавра. – Меня зовут Уорден Джек, мне нравится… – он замолчал, закрыв мордочку руками и, казалось, потерял дар речи. Его хвост начал неуверенно стучать по полу. – Дино-наггетсы? – предложил я на случай, если ему было трудно придумать что-то конкретное. Уорден повернул ко мне голову и с облегчением улыбнулся. Его острые зубы блеснули, будто он внезапно проголодался. – Да! Верно! Дино-наггетсы! – радостно согласился он. – Дино-наггетсы?! – повторила Доу, внезапно заинтересовавшись нашим разговором. – Это те, что в форме динозавров? Мне они тоже нравятся! Я уверена, что те, что похожи на тираннозавра, самые вкусные! – А вот и нет. Самые вкусные из них в форме раптора, – внезапно раздался возле меня голос. Я обернулся и удивлённо уставился на Оливию, которая произнесла это. Юная барионикс не только впервые самостоятельно вступила в разговор, но и сделала это, чтобы открыто с кем-то не согласиться. Однако её уверенность быстро прошла, и Оливия заволновалась оттого, что все обратили на неё внимание. Её золотисто-серые глаза на мгновение встретились с моими, словно спрашивая у меня разрешения продолжать. Я тепло улыбнулся в ответ, зная, что мне не стоит принимать это решение за неё, поскольку Оливия и сама может сделать правильный выбор. Немного помолчав, девочка взяла себя в руки и открыла мордочку. – Я… меня зовут Оливия, и я люблю рисовать, – произнесла она тихим, но решительным голосом. Затем она отвела взгляд, внезапно решив, что стена справа от нас выглядит намного интереснее всего остального. Что ж, Оливия сделала правильный выбор, самостоятельно вступив в беседу, хоть она и не решилась поддерживать разговор. По крайней мере, в данный момент. Ведь теперь, когда мы все кое-что узнали друг о друге, мы можем попробовать обсудить что-нибудь ещё, и я надеюсь, что Оливия тоже примет участие в беседе.***
Простой и не особо запоминающийся учебный день продолжился. Первое вводное занятие прошло относительно спокойно и непримечательно, что было совершенно нормально, учитывая, что мы были в первом классе. Мы с Доу и Уорденом вдоволь наобщались, обсудив пару интересных фильмов и хобби (Оливия предпочла молчать, лишь изредка отвечая на тот или иной вопрос), после чего прозвенел звонок и мы все дружно вышли в коридор. Я сразу понял, что на перемене будет огромное столпотворение, и не ошибся, когда увидел, как множество радостных шестилетних детей разом выскочили из соседних классов и бросились кто куда. Мы с Оливией предпочли держаться от всего этого в стороне и, немного осмотревшись, направились в школьную столовую, где уже сидели ученики постарше. Пройдя от входа к самому краю, подальше от остальных, мы достали наши ланч-боксы с завтраком и стали осматриваться по сторонам в поисках свободного места, пока я не заметил небольшой столик в углу. – Что скажешь? Давай сядем тут? – спросил я у Оливии, показав на него. – Ага. Хорошее место, – радостно согласилась она, положив на стол коробку с завтраком и садясь возле меня. – Очень хорошее. Тут тихо, спокойно, – сказал я, повернув к ней голову. – Скажи, а ты сегодня будешь что-нибудь ри… Но не успел я закончить, как увидел на столе у Оливии недавно подаренный моими родителями блокнот, в котором она деловито что-то рисовала, держа в свободной руке половину бутерброда и время от времени откусывая от него. Пожав плечами, я решил последовать её примеру, только без рисования, и тоже взял свой бутерброд. Но не успел я его укусить, как заметил, что мимо нас прошли два знакомых ученика. Это были Доу и Уорден. Увидев меня и Оливию, они коротко переглянулись, прежде чем подойти. Доу со своим ланч-боксом, а Уорден с подносом, на котором была еда, купленная в столовой. – Эй, привет. Скажите, можно нам… ну… – неуверенно произнесла Доу, жестом показывая на пару свободных стульев за столом. – Конечно присаживайтесь, – с улыбкой кивнул я. Оливия ненадолго оторвала взгляд от своего блокнота, прежде чем вновь посмотрела вниз, похоже, ничего не имея против, чтобы они позавтракали вместе с нами. Доу открыла свою коробку для ланча и стала молча есть что-то похожее на макароны, в то время как Уорден ел самый обычный стейк и запивал его газировкой. Я решил, что, возможно, было бы неплохо немного поболтать с ними, но меня опередила Доу, которая обратилась к Оливии: – Эй, а что ты рисуешь? Оливия оторвалась от своего блокнота, и на лице её отразилось лёгкое удивление, прежде чем она посмотрела на меня, ища совета. Я пожал плечами, одарив её такой же ободряющей улыбкой, что и обычно, после чего она сделала выбор, прижав блокнот к себе, подальше от любопытных глаз. – Это… он ещё не готов… – сказала Оливия. Доу разочарованно вздохнула, услышав это, но после понимающе кивнула и вернулась к еде. И тогда заговорил Уорден: – Эй, Анон, ты слышал голос миссис Пи?! Я задумчиво прищурился и пожал плечами. – Ну, как бы, да. Мы же с тобой учимся в одном классе, Уорден. – Ах да, – поспешно отозвался он, слегка растерявшись, а затем снова заговорил: – Кстати, мой папа тоже курит. Я сам видел. Как думаете, однажды он тоже будет разговаривать таким голосом? В его взгляде было заметно лёгкое волнение. Я открыл рот, чтобы ему ответить, но меня опередила Доу: – Не волнуйся, такое случается только с девушками, если они курят. Она явно сделала это заявление, руководствуясь личным опытом (видимо, у неё в родне тоже кто-то курил), после чего прибавила: – Вот почему я никогда не буду курить! – Я тоже! – быстро согласился с ней Уорден. – Курение – это плохо! Я улыбнулся. Было что-то расслабляющее и милое в том, чтобы вот так просто сидеть и наблюдать, как шестилетние дети пытаются понять что-то взрослое и важное, рассматривая его с точки зрения своего возраста и развития и не спрашивая совета у родителей, которые наверняка бы всё им объяснили. Но родителей в этот момент поблизости не было, и дети пытались разобраться во всём сами и понять, как эта информация повлияет на их жизнь. «Надо же, с каких это пор я стал таким философом? – мысленно усмехнулся я, поражённый размахом своих рассуждений, пока мои глаза лениво стали осматривать столовую. Внезапно внутри меня появилась тревога. – Чёрт! Почему вдруг сработало моё шестое чувство, подсказывающее, что где-то рядом находится хулиган?» Мои глаза, бессмысленно блуждавшие по столовой, вдруг остановились на группе динозавров за соседним столом, которые, скорее всего, были из пятого или четвёртого класса. Их прищуренные взгляды были направлены на нас, и они нетерпеливо перешёптывались друг с другом, произнося такие слова как: «Тощий», «Слабак» или «Компи». «Твою мать, это не к добру», – подумал я, видя, как все эти динозавры дружно встали и начали приближаться к нам. Я подавил в себе желание громко вздохнуть и посмотрел на группу возглавляемую ухмыляющимся гиганотозавром. – Эй, вы, малышня! – нахально произнёс он. Уорден и Доу прекратили разговаривать, Оливия оторвалась от своего рисунка, а я напряжённо сжал руки в кулаки. – Вы сидите на наших местах! «О да, как же это круто – нападать на шестилетних, когда вам всем как минимум по десять лет», – недовольно нахмурившись, подумал я, вспоминая подобные эпизоды из своей прошлой жизни. И почему все хулиганы начинают придираться из-за мест в столовой? Что? На что-то другое у них фантазии не хватает? Но независимо от иронии этого размышления, Доу нервно отвела взгляд, а Уорден трусливо сжавшись, пробормотал извинение. Они оба встали и уже хотели было уйти. Но только не я! Я больше не собирался терпеть подобное дерьмо! Не в этой жизни! Я готов был драться! И пусть раньше я был слабаком, я не позволю группе тупоголовых детей напугать меня! Не в этот раз! – Не слушайте его. Мы имеем право сидеть там, где захотим, – твёрдым уверенным голосом сказал я. Доу и Уорден остановились, и всё внимание хулиганов переключилось на меня. Глаза гиганотозавра встретились с моими… и я, не отводя взгляд, бесстрашно поглядел в них. Морда более крупного динозавра расширилась в ухмылке. – Неужели? Что, правда?! Затем он перешёл на другую сторону, Оливия коротко взглянула на меня, убирая блокнот подальше от глаз этого типа, а её собственные глаза сузились, когда я заметил, что в её руке зажат остро заточенный цветной карандаш, опущенный остриём вниз. О чёрт! Я быстро посмотрел на неё и без слов попросил, чтобы она не вмешивалась. Оливия удивлённо глянула на меня, но потом кивнула, отложив карандаш в сторону. К счастью, гиганотозавр не обратил внимание на мою приёмную сестру, полностью сосредоточившись на мне. И всё же было видно, что она не отступила и, в случае чего, готова была защитить меня. – Значит, ты, мелкий педик, считаешь, что можешь сидеть на моём месте, да? – нагло произнёс хулиган, угрожающе нависая надо мной. На секунду меня это смутило. Назвать меня таким словом в присутствии окружающих было… довольно опасно, но потом я вспомнил, что сейчас 2007 год и в это время ещё не существовало сенсорных телефонов, чтобы записать, как этот тип произносит оскорбительные и нетолерантные слова (на которые всем, по большому счёту, было наплевать, ведь поколение "обиженок" ещё только подрастало). А значит, я не смогу его запугать угрозой отмены или тем, что скажу, что он неполиткорректен. Но это было не важно. «Ну нахуй. Я не стану это терпеть!» – упрямо подумал я, собираясь идти до конца и не сдаваться. – Нет, я считаю, что не такому необразованному тупице, как ты, указывать мне, где сидеть и что делать, – нагло ответил я. Раптор Иисус, произнося это, я почему-то почувствовал себя крайне неловко. В моей голове эта фраза звучала намного красивее, как если бы была написана на каком-нибудь форуме борцов за свободу Туркменистана… но реальная жизнь была совсем другой и куда более разочаровывающей. Однако мои не самые впечатляющие слова внезапно произвели на хулиганов впечатление. Гиганотозавр был явно застигнут врасплох моим использованием лексики, которая совсем не походила на то, что мог сказать первоклассник. Его приятели молча округлили глаза, наблюдая за нашим обменом любезностями. Я отвёл взгляд от их "лидера" и посмотрел на Доу и Уордена, которые тоже были шокированы моими словами. – Так что отстаньте от нас, ребята, и идите обратно за свой столик, – прибавил я, надеясь найти более разумное решение этого конфликта, который точно не стоит доводить до драки. – Мы вас не трогали, так почему же вы к нам пристаёте? Это, казалось, окончательно сбило их с толку, и они начали перешёптываться друг с другом, словно пытались придумать разумное объяснение тому, что сейчас происходит. Уверен, я был первым первоклассником в их жизни, который не стал испуганно убегать и даже попытался… морально их пристыдить, как какой-нибудь взрослый. Морда гиганотозавра напряглась. Он явно разозлился, видя, как растерялась его банда, не знавшая что им делать. – Не важно! Я хочу, чтобы вы свалили! Ясно?! А ну пошёл отсюда! – злобно произнёс он, продемонстрировав мне свои острые зубы и прищуренный взгляд, чтобы напугать. Но это не сработало. Да и что он мог мне сделать? Теперь, когда за нами наблюдали несколько других учеников (привлечённых нашим спором), он уже никак не мог просто взять и столкнуть меня со стула, не нарвавшись на неприятности. И это заставило мои губы растянуться в наглой ухмылке. – Нет, – ехидно ответил я, при этом на мгновение испугавшись, поскольку гиганотозавр от этих слов покраснел и теперь выглядел так, словно реально был готов выпотрошить меня. Но вместо этого он повернулся и с ухмылкой сказал одному из своих приятелей: – Эй, жирдяй, иди-ка сюда! К нему подошёл пухлый карнотавр, который выглядел гораздо более спокойным и тихим, чем все остальные задиры. Оглядываясь по сторонам, он встал возле своего вожака, в то время как его крошечные ручки нервно теребили друг друга. – Д-да? – сказал он. – Убери сейчас же этого мелкого педика с моего места! – приказал ему гиганотозавр, отходя в сторону. Я удивлённо моргнул. Ох, Раптор Иисус, каким же жалким был этот тип! Я бы зауважал его гораздо сильнее, если бы он просто решил дойти до конца и избить меня. Но нет, вместо этого он натравил на меня одного из своих дружков как самый последний трус. Однако я не успел как следует обдумать эту мысль. Ко мне приблизился карнотавр и сбросил своей крупной головой моё крохотное тело на пол. Но я не пострадал. Быстро встав и поправив на себе рубашку, я осмотрелся по сторонам и приметил неподалёку безопасное место, после чего опять поглядел на толкнувшего меня здоровяка. Доу и Уорден выглядели очень испуганными, а Оливия, казалось, вот-вот готова была всех убить. Но я не обращал на это внимания и, собравшись с духом, громко произнёс, обращаясь к лидеру задир: – Серьёзно? Вместо того, чтобы разобраться со мной самому, ты использовал этого несчастного "временного друга", чтобы он сделал за тебя грязную работу? Говоря это, я начал незаметно перемещаться вбок, поглядев на карнотавра и шёпотом сказав ему: – А ты. Он только что назвал тебя жирдяем. Настоящие друзья так не поступают. Я, конечно, догадывался, почему он стерпел это и вообще тусовался с хулиганами. Будучи слегка полноватым, карнотавр, скорее всего, не имел по-настоящему хороших друзей и готов был мириться с любыми оскорблениями и насмешками в свой адрес, лишь бы с ним кто-нибудь общался. И мои слова, казалось, на мгновение нашли у него отклик. Толстяк опустил голову, чтобы покачать ею, словно ему стало стыдно. Но тут гиганотозавр громко захохотал и угрожающе произнёс: – Эй, хватит с ним болтать! Сейчас же схвати его и засунь головой в мусорное ведро! Карнотавр посмотрел на меня и, пробормотав «Прости», сделал шаг вперёд. Впрочем, как и я. Но не вперёд, а назад, в то самое место, куда я шёл. В угол. Где гигантская морда карнотавра не давала ему до меня дотянуться. Он ударился носом о края и его короткие ручки стали беспомощно тянуться ко мне, пытаясь схватить. Но я был совершенно недосягаем, и со спокойным выражением лица наблюдал за карнотавром, который никак не мог подойти ближе. Мельком глянув на своих друзей, я увидел, что Уорден куда-то исчез, в то время как Доу с беспокойством наблюдала за всем происходящим. Однако Оливию вся эта ситуация похоже забавляла, и она выглядела так, словно вот-вот готова была расхохотаться. Да и я, чего уж таить, тоже был близок к этому. «Итак, кто же победит? – мысленно пародируя ведущего на ринге, усмехнулся я. – Смертоносный 200-килограммовый карнотавр или твёрдый непрошибаемый угол». – Твою мать! Что ты там копаешься, жирдяй?! Я же велел схватить его! – яростно взревел гиганотозавр, оторвав меня от моих мыслей. Карнотавр посмотрел мне в глаза, и мы оба повернулись на голос. – Я… ух… я не могу до него дотянуться! – сказал он. – Тогда используй свои зубы! – приказал гиганотозавр. Эта фраза стала последней каплей, карнотавр отвернулся от угла, и на его морде появилось хмурое выражение. – Что?! – ахнул он. Я осторожно отошёл от угла, переводя взгляд с одного хулигана на другого. – Мои родители всегда говорили мне, чтобы я никогда никого не кусал. Это неправильно. Должен сказать, что услышав это, я стал намного сильнее уважать карнотавра. Оказывается этот полноватый хищник способен был постоять за себя. – А потому я не стану этого делать, Джереми! – твёрдо заявил он. Гиганотозавр, которого, как оказалось, зовут Джереми, посмотрел на него в полной растерянности, после чего его морда растянулась в злобном оскале. – Раптор Иисус, ты серьёзно?! Прекращай уже вести себя как сопляк и слушаться своих мамочку с папочкой! – А кого ему, по-твоему, слушать? Тебя? Типа, который в наглую его оскорбляет? – задал я вопрос, полностью выходя из угла и становясь рядом с карнотавром. – Я так не думаю. Пусть уж он лучше слушает их, чем какого-то жалкого неудачника, которого наверняка по вечерам избивает пьяный папаша. В столовой воцарилась мёртвая тишина. Я понял, что на этот раз перегнул палку, когда увидел взгляд Джереми, который тот бросил на меня. В нём не было гнева или досады… а лишь чистая первобытная ярость, словно он на секунду вернулся в дикое состояние и теперь готов был закусить маленьким компсогнатом, который по ошибке вздумал слишком близко подойти к его пасти. Он яростно взревел и ударил кулаками по столу, после чего, отбросив в сторону несколько стульев, стал надвигаться на меня с широко раскрытой пастью. Доу закричала. Глаза Оливии расширились, её мордочка раскрылась, чтобы выкрикнуть моё имя. Я очень хотел бы сказать, что не испугался, но… это была грёбаная ложь. Я буквально едва не наложил в штаны. Но кто бы мог меня винить? Большой и разъярённый гиганотозавр шёл на меня с намерением прибить, и всё, что я мог сделать, это поднять свои тощие руки и сжать их в кулаки, чтобы бороться за свою жизнь. Но тут… Карнотавр внезапно встал у него на пути и ударил Джереми в грудь своей большой головой с маленькими рогами. Это выбило воздух из лёгких хулигана, и он отлетел назад, упав на пол. Я растерянно моргнул, и тут же увидел подошедшую ко мне Оливию. В её руках были зажаты цветные карандаши, которые она держала остриями вниз, словно готова была прыгнуть на Джереми и вонзить их в него как клинки. И кто, чёрт возьми, научил её этому? Джереми медленно встал, глядя на меня и двух моих внезапно появившихся телохранителей, которые явно не собирались ему уступать. Но, несмотря на это, Джереми всё равно хотел броситься в атаку, на этот раз сосредоточившись на защищавшем меня карнотавре, но тут в воздухе раздался очень громкий и мужественный бас: – Что, чёрт возьми, тут происходит?! Мы все вздрогнули и, обернувшись, увидели, как к нам приближается миссис Продриас, которая вошла в столовую в сопровождении Уордена, прижав руки к бокам и нахмурившись. – Ну? И кто, скажите на милость, всё это начал? Говорите! Иначе вы все будете наказаны! – гневно воскликнула она. Все дружки Джереми тут же указали на него пальцами. Миссис Продриас приблизилась к гиганотозавру и схватила его за локоть. – Всё ясно. Ну хорошо, мистер, мы с вами идём в кабинет директора! Джереми на секунду растерялся, после чего на его лице появился страх и он печально поник. И от этого… мне стало его жаль. Несмотря на то, что я почти ничего о нём не знал, кроме того, что он был дерьмовым хулиганом, я догадывался, почему он стал таким. И почему так остро отреагировал на мою последнюю фразу. Похоже, я задел его за живое и у него и вправду были проблемы дома, где его избивал пьяный отец. В конце концов, никто из нас однажды не встаёт с постели и не говорит: «С этого дня я буду мудаком». А значит, я и сам поступил с ним как последняя сволочь. Я решил, что мне стоит что-то сказать. – Эй! – произнёс я, сделав шаг вперёд, прежде чем миссис Продриас увела хулигана. – Джереми! Джереми повернул в мою сторону голову и сердито нахмурился. Он явно ожидал от меня какое-нибудь оскорбление или насмешку. Ведь теперь он был пойман и не мог ничего мне сделать. Но этого не произошло. – Прости меня за то, что я тебе сказал, – искренне извинился я. Хулиган удивлённо моргнул, миссис Продриас тоже. – Я не должен был насмехаться над тобой или твоими семейными проблемами. И хотя ты вёл себя как редкостный мудак, – я нервно выдохнул, – и пытался меня укусить… Я покачал головой. – …ты не заслуживаешь того, что я тебе сказал. Никто не заслуживает. На мгновение в столовой повисла пауза, как будто Джереми пытался проанализировать искренность того, что я ему сказал, глядя мне прямо в глаза. Затем он отвернулся, опустив взгляд, словно в раздумье, не принимая моих извинений, но и… не отвергая их. – Кхе-кхем, – внезапно кто-то кашлянул. Я удивлённо вздрогнул и, подняв глаза, заметил, что миссис Продриас пристально на меня смотрит. – Молодец, Анон, – с улыбкой сказала она. – Даже взрослые не всегда способны признать свои ошибки и раскаяться в них, особенно перед хулиганом. Но тут она нахмурилась. – Однако это не даёт тебе права ругаться в школе. А потому завтра после урока мы обсудим с тобой твоё наказание. «Твою мать!» – мысленно вздохнул я. Миссис Продриас развернулась и потащила Джереми за собой. Я повернулся к остальным и… все собравшиеся в столовой ученики мне дружно зааплодировали. Точнее, так было бы, если бы это был какой-нибудь тупой фильм на «Нетфликс». Но нет, это была реальная жизнь. И все динозавры, которые наблюдали за нашей с Джереми ссорой, тут же стали расходиться, возвращаясь к своим делам. Оливия наконец-то опустила карандаши и облегчённо вздохнула, а Уорден и Доу подошли ко мне. – Ох, это было так страшно! – воскликнула Доу, чьи глаза были мокрыми от слёз. – Ну да, ещё как, – согласился я с ней и посмотрел на Уордена. – Спасибо за помощь. Вовремя ты привёл сюда миссис Пи. Уорден неуверенно кивнул, после чего я посмотрел на карнотавра, который тут же отвернулся и начал упорно делать вид, что ближайшие торговые автоматы ему намного интереснее, чем всё происходящее. Он явно был смущён своим недавним поведением. Но на самом деле это не имело значения. Главным было то, что он сделал после. – Эй, крутой парень! – крикнул я ему, чтобы привлечь внимание. – Большое тебе спасибо. Ты спас мой хвост. Он повернулся ко мне и удивлённо моргнул, слегка наклонив свою большую голову в бок. – Ты серьёзно? – спросил он, на что я просто кивнул, заметив, что остальные его приятели подошли ближе и обступили его. – Эй, Билли… не хочешь поиграть с нами в футбол? Билли, карнотавр, задумчиво посмотрел на них. – С вами? Правда? Вы же весь прошлый год называли меня жирдяем только потому, что так делал Джереми. Они виновато опустили глаза. – Да. П-прости нас за это, – сказал один из них. Билли на мгновение задумался над их извинениями, прежде чем скрестить руки на груди или, лучше сказать, слегка сцепить кончики когтей, такими крошечными и далеко расставленными были у него руки. – Хорошо, я подумаю об этом… если вы купите мне диетическую газировку. – Договорились, – согласились ребята и вместе с ним дружно направились в сторону выхода. Я с улыбкой посмотрел на них. Мне было хорошо. Я чувствовал, что отлично справился с этой ситуацией. Однако был ещё один динозавр, который, казалось, хотел у меня что-то спросить. Вновь повернувшись к нашему столу, я заметил устремленный на меня любопытный взгляд Оливии. – Почему? – спросила она. – Почему, что? – наклонив голову в бок, не понял я. Мордочка Оливии на секунду закрылась, будто она подыскивала нужные слова, прежде чем вновь заговорить: – Джереми вёл себя очень плохо и обижал тебя, но… ты всё равно был к нему добр, – её глаза прищурились, вглядываясь в мои. – Почему? Я на мгновение задумался, размышляя о том, как легко было бы просто навесить на кого-то ярлык. Назвать его безнадежным, жалким и плохим, вместо того, чтобы попытаться понять его. Именно так поступил бы прошлый я, который всегда всех осуждал и не пытался давать им шанс, но теперь всё было по-другому. У меня была новая жизнь, и я мог прожить её не так как раньше и исправить все прошлые ошибки. – Ну, я не то чтобы был к нему добр, – сказал я. – Просто я понял, почему он стал таким плохим, и пожалел его. Затем я повторил слова, произнесённые давным-давно одним принципиальным и мудрым неандертальцем, которые только сейчас нашли во мне отклик. – Ведь я, в конце концов, не единственный динозавр на этом свете. Оливия шокировано моргнула. Доу с Уорденом тоже. – И у каждого из нас своя собственная битва, – прибавил я. – Включая Джереми. Казалось, этими своими словами я произвёл на них эффект разорвавшейся бомбы, из-за которого у них произошёл эмоциональный рост, расширивший их детское восприятие до невиданных высот. По крайней мере, мне хотелось в это верить. Ведь этот момент продлился не более пяти секунд, после чего раздался школьный звонок, возвещающий об окончании обеденного перерыва. Мы разом повернулись к нашему столику и поняли, что большая часть нашей еды всё ещё была несъеденной. Наши глаза расширились от этого факта. – Вот дерьмо! – выругался Уорден, прежде чем мы бросились к столу, потратив следующие 15 миллисекунд на то, чтобы набить наши рты остатками завтрака. Но, несмотря на то, что мне с трудом удалось проглотить наполовину прожеванный бутерброд, у меня было хорошее ощущение, что в этой жизни у меня всё сложится совсем по-другому и мне понравится учиться в младших классах. Я мельком посмотрел на Оливию и заметил, что она быстро что-то рисует, несмотря на то, что мы все спешили. Её бутерброд лежал у неё во рту, надувая щёки. Приглядевшись, мне удалось увидеть, как она рисует, рядом с множеством других рисунков, стоящего возле угла Билли. Из стены перед ним выросли руки и ноги, которые приняли боксёрскую стойку. Под этим рисунком была надпись: «У каждого из нас своя собственная битва». «Что ж, это немного не то, что я имел в виду, но она явно мыслит в верном направлении», – с улыбкой подумал я и, доев остатки своего завтрака, взял Оливию за руку и вместе с ней Уорденом и Доу побежал к выходу из столовой.