Жена с медвежьим обличьем

Ветер продолжал биться о борт «Эребуса», неся с собой колкие ледяные крупицы, окутывающий всё снег, и щиплющий холод, но, несмотря на бесконечную темноту полярной ночи, сэр Джон Франклин всё-таки увидел её. Или, по крайней мере, ему так показалось. Это могло быть лишь наваждение, порождённое снежными вихрями в сочетании с сине-зелеными отблесками северного сияния, пляшущими на льду, который заточил «Эребус» и его брата «Террор» на ещё один сезон. И всё же увиденное можно было принять за мираж. По крайней мере, так было до тех пор, пока сэр Джон не испытал странное ощущение, что за ним наблюдают. И не просто наблюдают, ибо это вызывало у него иную тревогу, но нечто его выслеживает, некая сущность, что жаждет, алчет и стремится добраться до него. Это чувство он пытался стряхнуть с плеч, укутавшись в тепло отворотов своей шинели с меховой оторочкой. Но ощущение не ослабевало. Оно лишь глубже просачивалось в него. Он не понимал, что именно видит, вглядываясь в бескрайнюю арктическую бездну со своего места на носу корабля, но осознал, что жуткое чувство только усилилось, как только он заметил, что фигура, которая до этого была всего лишь подвижным пятнышком на далеком горизонте, приблизилась к судну. Даже издалека, сквозь темноту, он разглядел стройную фигуру женщины, слишком изгибистую и притом обнаженную, чтобы быть одним из его людей, и она шла медленными, неторопливыми шагами, оставляя за собой следы пунцового оттенка, присущего только застарелой крови. Мгновенно его охватила сильнейшая тревога. Что делает раздетая женщина одна на снегу? И, что самое главное, откуда взялась кровь? Неужели это кровь человека? Туземца? Может, животного? Беспокойство лишь нарастало по мере того, как существо приближалось к кораблю, и Джон понял, что фигура не принадлежит женщине, по крайней мере, человеческой породы. Да, тело обладало грудью и изгибами женских форм, но он не знал, как иначе описать облик этой твари, кроме того, что у неё, похоже, не было лица. Не было ничего, только колышущаяся масса черноты, и единственное, что намекало на некое подобие человеческого образа, - это два светящихся пятна, остро встретившихся с его взглядом. Вдруг показались губы, которые раздвинулись, обнажив заостренные зубы в злобной, голодной усмешке, залитые той же кровью, что покрывала пальцы и ступни. Ухмылка адресовалась исключительно сэру Джону, и это предположение подтвердилось, когда она подняла руку в воздух, выставив палец, с которого капала густая, застывшая жижа, прямо на него, и закричала. Это был резкий звук, ничем не отличающийся от завывания ледяного ветра, и он пронзил Джона насквозь, вогнав новый ужас в самую его душу. Сердце заколотилось в груди, а его дыхание судорожно вырвалось наружу стремительно угасающими клубами пара. Он хотел моргнуть, отвернуться, очнуться - и тогда, возможно, эта... тварь исчезнет или выберет другого человека для устрашения. Но что-то заставило его ещё мгновение понаблюдать за существом, несмотря на страх, терзающий его мозг. Джон наблюдал за фигурой в напряжённом молчании, и как раз в тот момент, когда он начал набираться смелости, чтобы призвать на помощь ещё одного зрителя - не доверяя лишь своему собственному взгляду, ища возможности, чтобы кто-то другой смог подтвердить или развеять его страхи, - существо исчезло. Просто... пропало. Его словно унесло ветром. Но никакой ветер не мог стереть кровавые следы, оставленные этой тварью на снегу, и ужас, который она впечатала в его сердце.