О Локсли-маноре замолвим мы слово

Происхождение самого знаменитого и благородного разбойника всех времен овеяно тайной. В одних историях он предстает гордым саксонским йоменом, который не пожелал склониться перед норманнами и вместе с такими же непокорными крестьянами бежал в леса. В других — раскаявшимся разбойником, который из грабителя стал защитником бедняков; внебрачным сыном дочери лорда, полюбившей йомена; лордом, несправедливо лишенным владений или объявленным вне закона за противодействие распоясавшимся властям (здесь сразу несколько вариантов — от нетитулованного дворянина до графа). Есть даже легенда, что его отец — вообще не человек, а фейри или сам Кернуннос. Конечно, большинство исследователей говорят о прототипе, с которого списан образ величайшего лучника Англии, поборника справедливости и защитника обездоленных, но мы-то с вами знаем, что Робин Гуд — личность реальная, иначе просто быть не может. А реальный Робин где-то жил до того, как со своей веселой и грозной ватагой обосновался в Шервудском лесу и стал головной болью шерифа Ноттингемского с принцем Джоном. И потом тоже. В большинстве киноверсий основные события происходят в Шервудском лесу, прилегающих окрестностях и Ноттингемском замке. Но в сериале Robin Hood ВВС немало внимания уделяется также и манору Локсли — на него завязано несколько сюжетных линий, он является важным местом действия. Поэтому возьмем его за отправную точку. Итак, обратимся к версии, по которой Робин Локсли, граф Хантингтон, потомок Вальтеофа, соратник Ричарда Львиное Сердце (и родич, что немаловажно), овеянный славой рыцарь et cetera возвращается из Крестового похода и обнаруживает, что на его землях хозяйничает шериф, да и вообще в Ноттингемшире творится сплошное беззаконие. Владения Хантингтонов включали в себя примерно половину Ноттингемшира, Хантингтоншир, Нортгемптоншир, Бедфордшир, Кембриджшир и приносили не просто большой, а очень и очень солидный годовой доход — до 10 тысяч фунтов, что всего в три раза меньше королевского. Понятно, почему шериф Ноттингемский на них позарился. Для сравнения, за 15-25 фунтов можно было приобрести скромное имение — например, упоминаемый в сериале ВВС Бончёрч, который Робин за верную службу пожаловал Мачу. А средний заработок наемного работника составлял 3-4 фунта в год, и это считалось хорошо. Оставим за кадром вероятность того, что шериф в принципе мог загрести не просто чужую, а собственность представителя высшей знати, к тому же состоявшего в родстве аж с двумя королевскими династиями — Плантагенетов и шотландских Данкельдов. Будем считать, что при содействии (или попустительстве) принца Джона у него это получилось, и теперь он, довольно потирая руки, в дополнение к скудным 600-700 фунтам в год набивает свои сундуки деньгами Хантингтонов. Живет он, как и полагается, в Ноттингемском замке, содержание которого ему лично обходится всего ничего — это королевская собственность, посему львиная доля расходов идет из казны и собранных налогов. Возвращение законного хозяина пригретых земель становится для него тяжелым ударом — мало того, что денег больше не получит, еще и неправедно нажитое могут потребовать вернуть. Ну а пока шериф, страдая от расстройства подагрой, икотой и несварением, изыскивает способ избавиться от его светлости графа, сам граф обретается в своем родовом гнезде — маноре Локсли (остановимся на этом варианте). В сериале ВВС события развивались стремительно: Робин только вернулся и буквально через несколько дней уже вынужден был бежать в Шервудский лес, после того, как вмешался в казнь своих вилланов, устроенную шерифом, и поставил себя вне закона. Вероятность такой ситуации, как лишение графа Хантингтона титула, привилегий и владений всего лишь шерифом, без суда равных и, что важнее всего — без участия короля, тоже оставим за кадром. Нас сейчас интересует время. Так быстро все произойти не могло, поскольку до такой степени, чтобы вешать вилланов без согласия их сеньора, не посмел бы распоясаться даже осыпанный милостями ставленник принца Джона. После этого все лорды Ноттингемшира отложили бы свары, собрались вместе и порубили его в мелкую сечку за покушение на их исконные привилегии. Но лазейки в законах всегда найдутся. Например, шериф мог потребовать вынести дело на рассмотрение большого выездного суда (curia Capitalis). Такие суды проходили дважды в год — весной и осенью, когда назначенные королем судьи посещали центральные города графств, и до заседания все арестованные оставались в замковой тюрьме. Тут уже Робин не мог отказаться и месяца три, а то и дольше, был вынужден ждать. Конечно же, он обдумывает, как взыскать с шерифа за все, что тот натворил, но на обдумывание времени не так чтобы много — в основном, по вечерам. Вилланы и йомены счастливы — сеньор наконец-то вернулся, спас их от беспредела и навел порядок. После нескольких лет отсутствия дел невпроворот: проверять приходные и расходные книги, выслушивать доклады управляющих и жалобы крестьян, разбирать тяжбы, выносить судебные решения, выдавать разрешения на брак, объезжать владения, пока хотя бы ближайшие. А еще визиты вассалов, нанесение ответных визитов... И о леди Мэриан ни в коем случае нельзя забывать, особенно если она сердится и угрожает пристрелить. В общем, пока Робин весь в делах, мыслях о восстановлении справедливости и попытках помириться с леди Мэриан, посмотрим, что и как устроено в его хозяйстве. Первым делом мы видим деревню, за ней — небольшой дом, который в сериале называют манором. Однако на самом деле манор — не один дом, и даже не одно поместье, а все владения лорда. Если поместий несколько, и в каждом есть хозяйский дом, эти поместья также называют манорами. Приравнивание манора только к поместью-усадьбе-дому — не ошибка, но сильное сужение понятия. https://i.imgur.com/G43vKXA.jpg Деревня Локсли К тому же, Робин — граф с огромными владениями, поместий у него не меньше пяти (по одному на каждое графство и еще одно-два сверх того), соответственно, маленький дом ему категорически не по статусу. На дворе просвещенный XII век, а не дремучий IX-X, когда дома знати немного отличались от крестьянских размерами и тем, что самые солидные состояли из двух помещений, а не одного: зала и единственной отдельной спальни — хозяйской. В зале днем и по вечерам кипела жизнь, а ночью спали слуги и некоторые домочадцы. А этот дом очень скромный, более того, лишь наполовину из камня: второй этаж и левое крыло из дерева. И всего одна каминная труба! Нестатусно и несолидно. https://i.imgur.com/dFM0H1d.jpg Поместье Локсли В англосаксонский период дерево для строительства использовали в Англии повсеместно, из него возводили даже королевские резиденции, и совсем не по причине бедности королей — англосаксонскую культуру не зря называют «культурой дерева». Во второй половине X века изменилась форма дворянских домов, жилых помещений стало как минимум вдвое больше. Дом теперь являлся не только жильем, но также символом статуса и власти. А вместе с Вильгельмом Завоевателем на Туманном Альбионе появилась норманнская архитектура, и многие английские лорды начали перестраивать свои жилища по норманнскому типу. Что означало — стены полностью каменные или кирпичные, причем кирпич использовали реже. В общем, для родового гнезда Хантингтонов деревянные стены неприемлемы уже около века. Но непосредственно к дому вернемся позднее, а пока изучим владение в целом. Начнем с юридической и социальной стороны.

________________________________________ ГЛОССАРИЙ

1. Согласно манориальному праву, серв или виллан, в отличие от свободного йомена, не мог вступить в брак, выдать замуж дочь или женить сына без разрешения своего лорда. Свободный крестьянин обязан был только уплатить «свадебный» налог лорду, которому платил ренту за надел, но получать разрешение ему не требовалось. Кстати, раньше благородные сэры тоже платили налог «на брак» — королю или непосредственному сеньору, то есть, в этом отношении на владетельного лорда распространялся тот же закон, что и на свободных простолюдинов. Этот налог для знати отменил Генрих I в своей Коронационной хартии (1100 г.), но испрашивать у короля разрешение на брак дочери, сестры или племянницы лорды должны были по-прежнему (за уточнение момента с «брачным налогом» для знатного сословия автор благодарит оставшегося неизвестным читателя с Инсайда).