Беспризорник сердца моего

— Значит, ты отправила свои голые фотки незнакомыми чуваку из «Тиндера»? А потом он стал шантажировать тебя, что сольет их в сеть, если ты не будешь шпионить за Джесуром и сливать ему информацию о нем? — Когда ты это так говоришь, это звучит ужасно. Алаз снова тяжело вздыхает. С каждым разом это действие дается ему все легче и легче, что скоро войдет в привычку. — Ты поэтому с Джесуром… — Нет, что ты! — Чагла воплощала в себе обиженную невинность. — Я бы не стала. Он правда мне нравится. — Тогда у тебя с головой еще хуже, чем я думал. — Хватит меня ругать, ты прям, как мама. Лучше скажи, что мне делать? — Ничего. Условия же ты выполнила. Чагла несильно бьет Алаза в плечо. — Я про Джесура говорю, придурок. — Нашла, о чем переживать. — Алаз! — У меня еще нет деменции, и я помню, как меня зовут. Ладно, я поговорю с Аси — если она его не уговорит, то хотя бы побьет. Чагла ухмыляется. — Что? — Тебе только дай повод поговорить с Аси. — Если ты думаешь, что я сам не смог бы его придумать, то ты ошибаешься. Ладно, постарайся больше не плакать. Лучше поспи. Алаз целует сестру в лоб и выходит из комнаты. За дверью его уже ждет Эдже. — Она правда шпионила за ним? Прямо как в фильмах? — А тебе не пора спать? — Ну Алаз! — Сегодня все вспоминают, как меня зовут, да? — Ну расскажи. — Нечего рассказывать, кроме того, что твоя сестра идиотка. Но это и так общеизвестный факт. Хорошо, что у вас есть такой потрясающий, всепонимающий и всепрощающий брат. — Ох, да, тебе твои белые крылья спать не мешают, брат? — Главное, чтобы тебе не мешали, давай, иди. Алаз сплавляет сестру в ее комнату и ждет под дверью пару минут, чтобы убедится, что она не собирается шастать туда-сюда. А потом направляется к Аси — узнать, что там с Джесуром. По крайней мере, это официальная версия. Но в комнате Аси нет. Алаз пытается не разочаровываться слишком сильно. Он старается не думать о ней, не развивать свои мысли, ведь сейчас у него много дел, и Чагла совсем не облегчает ему жизнь. Но когда он сталкивается с Аси в коридоре, его намерение если не мгновенно, то очень быстро испаряется. — Что ты делал в моей комнате? — Аси выглядит возмущенной, но больше — уставшей. Видимо, не его одного задолбали родственнички. — Минировал бомбу. Что я еще могу делать в твоей комнате, Аси? Искал тебя. — Зачем? — Как там Джесур? — Обязательно отвечать вопросом на вопрос? — Так же, как и обязательно не отвечать на мои вопросы, видимо. — Как будто тебя интересует Джес! — Конечно, интересует. Особенно, если у нее все плохо и он при смерти. — Не дождешься. Аси пытается обойти Алаза, чтобы пройти в комнату, но он загораживает ей путь. — Да ладно, не будь такой суровой. — Твоя сестра шпионила за ним! — видимо, Аси действительно возмущена. Но Алазу это даже нравится. — А твой брат, который тебе не брат, торгует наркотой. Никто не идеален. Аси бьет его. Несильно, но достаточно, чтобы сдвинуть его с пути. — Мы уезжаем завтра утром. Надеюсь, не пересечемся на завтраке. Аси с хлопком закрывает дверь, и Алаз слышит, как она шумно (слишком шумно, чтобы не принять это за демонстративный жест) запирается на замок. **** Они возвращаются в свой старый дом, и Аси почти с облегчением выдыхает. Как бы не было удобно в особняке Сойсаланов, здесь она может вздохнуть полной грудью и не опасаться кому-то помешать, что-то испачкать, передвигаться слишком громко. Яман не стал их уговаривать, понимая, что сейчас жить всем вместе — не лучшая идея. — Я просто надеюсь, что это временная мера. — Возможно, — говорит Аси. — Ни за что! — одновременно с ней восклицает Джесур. Яман вздыхает и с надеждой смотрит на Аси. Та только качает головой. Она не уверена, что Джесур когда-нибудь успокоится — предательство Чаглы действительно его ранило. Она была для него идеалом, недостижимым и прекрасным, но в итоге оказалась (нет, Аси бы не сказала, что змеей) обычным человеком со своими слабостями. Аси снова спит в своей комнате, на своей кровати — и ей она чувствует и грусть, и облегчение одновременно. Ее комната, в которой она провела так много ночей, была привычной и какой-то безопасной. Аси уже смиряется с этим, поэтому совсем не удивляется, что ночью ей снова снится Алаз. Это повторение той ночи с той лишь разницей, что Алаз говорит то, что Аси хотелось бы услышать — называет ее самой красивой, признается, что сходит по ней с ума, что не может перестать думать о ней. Вообщем, все те фразы, которые говорят герои любовных романов своих возлюбленным. Когда Аси просыпается, то смущается еще больше, чем после интимных снов. Почему ей было так важно слышать эти слова? Неужели она превращается в сопливую девчонку из мелодрам? Или у нее просто овуляция, и Алаз — единственный объект, на который можно перевесить все свое влечение? В дверь стучат. Аси смотрит на часы — слишком рано. Джесур еще спит — она слышит его храп через стенку. Неужели это Яман так рано? Пришел проверить, не сбежали ли они в Египет или куда подальше? — Иду-иду, не надо так стучать! — кричит Аси, открывая дверь. За ней, вопреки ожиданиям Аси, стоит Чагла. И что еще удивительнее — Чагла без косметики. А за ее спиной на старом диване, что находится на улице столько, сколько Аси себя помнит, разваливается Алаз. — Это плохая идея. Тем более, он еще спит, — отвечает Аси на незаданный вопрос. — Вообще, я к тебе. Аси удивленно вскидывает бровь. — Не пустишь меня? — Чагла неуверенно переступает с ноги на ногу, и этот жест напоминает Аси время, когда та встречалась с Рюзгаром — тогда она вела себя так же, как будто была недостойна даже того, чтобы с ней разговаривали. Аси смягчается. — Хорошо. Надеюсь, на кухне остался кофе. Краем глаза Аси замечает, что Алаз поднимается, но Аси буквально заталкивает Чаглу в дом и захлопывает дверь, чтобы у Алаза не возникало иллюзий, что он тоже приглашен. Чагла удивленно смотрит на Аси, но ничего не говорит. В том же молчании, немного гнетущем, Аси варит кофе (чудом найденный и не сворованный соседями), разливает его по чашкам, ставит на стол. — Я правда не хотела, я не понимала, что делаю. — Ты уже не маленькая, Чагла. Должна была понимать. — Да, знаю, — Чагла сейчас кажется Аси такой молодой, даже маленькой, и такой беспомощной, что у нее сердце сжимается от сочувствия к девушке, которая могла бы стать ее подругой. — Я не надеюсь на то, что Джесур меня простит или захочет меня видеть снова, но я… — Что? — Еще сильнее, чем я не хочу потерять Джесура, я не хочу потерять тебя. — Меня? Чагла кивает. — Когда я говорила, что рада найти в тебе подругу, я не врала. Я правда так думаю. Аси не сразу находит, что ответить, но когда наконец подбирает слова, ее прерывает голос Джесура: — А она что здесь делает? ***** Беспокойный сон становится частным гостем Алаза. Он перестал употреблять и почти перестал пить, но сон почему-то продолжает от него ускользать. Хотя Алаз думал, что будет наоборот. Их возвращение домой раньше на день если и застало маму врасплох, то ненадолго. Она, красивая и гордая, объявила, что разводится с Серханом — что они давно уже это обсуждали, что их пути разошлись и они решили дать друг другу шанс на новую жизнь. Алазу хочется рассмеяться — он не может представить ни одну параллельную вселенную, где бы отец оставит мать в покое. Алаз не знает, любит ли Серхан жену, но то, что он одержим ей, это точно. Отец всего лишь дает ей передышку перед следующим раундом, отвлекает внимание своим послушанием, пока строит планы. Лишь после объявления Неслихан обращает внимание на то, что вернулись они домой в неполном составе. — Что случилось? Вы что-то сделали с ними? — Несли почему-то смотрит на него с Чаглой. — Нет, мама, они просто решили переночевать в старом доме, — отвечает Яман. — Но почему? Им здесь неудобно? Пусть скажут, что не так, мы все сделаем, как они хотят. — Нет, мама, не беспокойся, просто иногда тяжело расставаться с местом, в котором прожил так долго. И Неслихан успокаивается. Если бы это ей сказал Алаз, она бы ему не поверила, но Яман — это другое дело. Больше же Алаза удивляет, с какой легкостью Яман лжет матери, смотря ей прямо в лицо. Значит, с ним не все потеряно, думает Алаз. Он лежит в кровати и думает, как он дошел до такой жизни. А еще он думает об Аси. Как-то по-дурацки все вышло, не так, как он планировал. Хотя он в этом не виноват — если бы их постоянно не окружали глупые люди с их глупыми поступками, у них с Аси все бы получилось. Алаз и сам до конца не понимает, что подразумевает под словом «все», но что-то явно лучшее, чем сейчас. А еще он переживает — как там в их старой халупе? Должно быть, холодно и нет ничего, они уже столько там не живут. Хотя и когда они там жили, у них тоже ничего не было, так что практические ничего не изменилось. Поэтому когда в дверь стучит Чагла и просит отвести ее к Аси, Алаз не сопротивляется. Он хочет по дороге заехать и взять что-нибудь из еды, но Чагла торопится, как будто ее решимость улетучивается с каждой минутой. Вот только Аси не торопиться его пускать — захлопывает дверь чуть не перед его носом. Может, стоило купить цветы? Девушки их любят. Хотя Аси никогда не была обычной девушкой. Из дома слышаться крики. Алаз даже не удивлен — он смотрит на часы: Чагла в доме около двадцати минут и уже навела шуму. Он неспеша поднимается с дивана, как раз в тот момент, когда дверь с грохотом распахивается и из дома выбегает Джесур. Он даже не смотрит на Алаза (тот внутри даже оскорбляется таким невниманием) и вылетает со двора со скоростью, которой не ожидаешь от такого невысокого человека. Вслед за ним из дома выбегает Чагла, но, добежав до калитки, останавливается. — Хорошо, я спрошу, — терпеливо говорит Алаз. — Что случилось на этот раз? — Ничего, кроме того, что от вашей семейки одни проблемы, — отвечает ему Аси, стоящая у двери. — Что бы не ты, ни она, никто из вашей полоумной семейки не смели больше сюда приходить! Аси со злостью, которую Алаза осязаемо чувствует, захлопывает дверь. Что ж, они снова вернулись к тому, с чего начали.