Под грозой

      Поздний вечер. Фонари в деревне, как обычно, не горели. Денег на ремонт или развитие не выделяли — деревня особо не нужна никому. Жителей с каждым годом становилось всё меньше, молодежь вся разъехалась, осела в городе или в соседних селениях. Кто-то пытался забрать своих стариков, но всё же оставались те, кто не хотел менять свой дом на квартиру в городе и быть ближе к своим детям и внукам, а, может, и к другим родственникам.       В одном из деревенских домов было так. Дочери уехали в город, нашли работу, там родились внучки. Старики прожили здесь слишком долго, почти всю жизнь, и им не хотелось что-то менять под старость лет. Они любили свой огород, убитые напрочь дороги в деревне, отсутствие магазина, из-за которого приходилось ездить в районный центр или в поселения, где он был. Привыкли, что здесь не бегает ребятня, что здесь нет школы и своего участкового. Им было нормально дожить свой век здесь. А он у них очень короткий. В деревне жилых домов осталось штук десять, вместо пятидесяти, а может, и больше. Но им было нормально. Жили как большая семья.       В деревне происходили… странности. И все жители знали об этом, о том, что происходило, что происходит до сих пор. Знали о нём, о Монахе.       О нём ходили разные слухи поначалу. Кто-то говорил, что это маньяк, зверь, а не человек. Но шли годы, долгие годы, а зверства не прекращались. Тогда начали ходить слухи, что близ деревни жил самый настоящий леший. Потом лешего окрестили бесом, чёртом, самим дьяволом.       Он не представлялся им сам. Монах. Никто уже не помнит, почему начали называть его так. Словно в один миг все единогласно решили, что он — Монах. Сначала его пытались найти, но все смельчаки находили лишь одно — свою смерть.       Монах — паразит, вцепившийся в их деревню по неведомой причине. Он говорит о том, что защищает их, а они, жители, равноценная за то плата. Бороться бесполезно, и люди, движимые страхом и собственным бессилием, приняли это, смирились. А те, кто пытался противиться, сбежать — исчезли без следа.       И вот настал момент, когда надо платить. Монах выберет сам, кого заберет этой ночью из этого «особо грешного» мира. Выбор пал на стариков, что жили в маленьком кирпичном доме на окраине деревни. Он запомнил их по внучкам. Внучки напомнили ему кое-кого очень важного. Кажется, они любили играть в школу, и он иногда насылал на них морок, посылал своих подчиненных, обещавших когда-то, что будут помогать в его замыслах. В основном это был кто-то из людей, что хотели остаться поближе к своей семье. Они не могли причинить кому-то вреда, если не стояла такая цель. Существо надеялось, что они приедут сюда и он закончит свое дело. Они точно приедут сюда, ведь они обещали ему когда-то, это было очень давно. Девушки даже успели переродиться.       Время в деревне приближалось к девяти утра. В доме вовсю кипела работа. Сегодня был юбилей у бабушки Гали. Дедушка поехал в районный центр за тортом, так как забыл купить его заранее. Галина Владимировна готовила на кухне одна. Прабабушка ушла к кому-то из соседей, а помощи от внучек особо не дождёшься, им хотелось больше поиграть.       Календарь показывал середину июня. На улицу девочек не отпускали — опять начались убийства. Перед домом того, кто должен был умереть, кого должны были забрать, появлялась метка из черной непонятной жижи. Круг, а в нём три треугольника, напоминающих знак радиации. Люди чаще умирали во сне. Иногда установить причину смерти не могли. Обычно за июнь умирало человек пять.       Если Рита и Саша хотели идти в магазин или на работу к бабушке, то только в сопровождении кого-то из взрослых, под их контролем. Днём на улице было не так опасно, но постоянный страх, нависающий над местными дамокловым мечом, не позволял расслабляться. Поэтому даже днём девочек не оставляли одних.       Галина Владимировна зашла в зал. Нужно было отправить внучек в комнату её матери, пускай там играют. В зале нужно все поправить, потом поставить стол, накрыть его, а они только под ногами будут путаться, две егозы. К двенадцати часам должны прийти гости: коллеги из школы и из дома культуры, где Галина состояла в коллективе.       — Так, девочки, давайте, собирайте свои игрушки и брысь в комнату бабы Маши. Поправьте плед на диване за собой.       — Ну, ба, ещё чуть-чуть и мы пойдем, — начала ныть Саша.       — Может помочь чем-то надо? — спросила Рита, повернувшись к бабушке. Она всегда старалась чем-то помочь, да и в целом была довольно послушной девочкой, в отличие от сестры.       — Саша, перестань. Гости сейчас придут. Опозоримся, — вздохнула Галина Владимировна. — Давайте, собирайте все игрушки и уносите их в комнату бабы Маши. Поправьте тут всё, а потом марш на кухню, помогать будете.       — Сейчас, бабушка, мы все сделаем, — ответила Рита, собирая игрушки и подушки. Расстраивать бабушку не хотелось, тем более в её день рождения. А то еще разозлится, начнет кричать. Потом мама ещё ругаться будет. — Саш, пошли. Помогай давай. Перенесём игрушки, поможем, потом поиграем.       Саша ещё некоторое время дулась, но спустя время всё же решила помочь сестре. Перенеся всё в другую комнату, сестры поправили плед на диване, что получилось не с первого раза. Потом направились на кухню. В это же время вернулся с тортом Анатолий Васильевич — дедушка Саши и Риты.       — Припахала всё же внучек, — со смехом произнес мужчина.       — Ну ничего страшного, — ответила женщина. — Почти всё уже доделали. Можно будет занести стол из сеней.       — Ну сейчас занесем.       Торт был убран в маленький старый холодильник, который по ночам, бывало, пугал своим гудением, и слышно было на весь дом.       — Пока свободны, девочки, — проговорила Галина Владимировна, поставив в духовку противень с курицей. Саша с радостью вышла из-за стола и направилась в комнату. Бабушка тяжело вздохнула. — Вот не сидится ей.       — Ну что ты хочешь от них? Дети же, — посмеялся Анатолий Васильевич. Женщина лишь отмахнулась.       Рита слезла со стула, сходила в ванную и помыла руки в холодной воде. Хотя было сложно назвать ванную ванной: там была всего лишь раковина, стенка с зеркальной частью и пара ящиков, где хранилась бытовая химия, зубная паста, туалетная бумага и многое другое. Зайдя в комнату, Рита заметила, что Саша расставила в нужном порядке игрушки и подушки и уже что-то писала в тетради.       — Ну где ты ходишь так долго? — недовольно протянула Саша.       — Как бы надо руки помыть после готовки, — в том же тоне ответила Рита, смотря на младшую сестру.       Саша некоторое время молчала, после произнесла:       — Давай тогда начинать, — она сунула тетрадь в руки Риты. Почерк у Саши был корявый, неразборчивый. — Колегину можно сразу «н» ставить. Он заболел. И его мама вчера сказала, что с температурой его не отпустит.       Вторая пыталась вывести аккуратно букву, но вышло, как всегда. Урок за уроком, таймер за таймером, воображение уносило их всё дальше. Время текло очень быстро. Раздался стук во входную дверь, а потом она с жутким скрипом открылась. Пришли первые гости. Послышались поздравления в адрес именинницы.       — А где внучки твои-то? — спросила гостья. — Давно их не было видно.       — Да дома играют, — ответила Галина Владимировна. — В этом году очень неспокойно.       — Да все ж нормально, Галь, — произнесла соседка Надежда Анатольевна, поправив платок на голове, из него выбивались седые волосы. — С ребятнёй побегали бы. Днем же нормально. Это ночью надо бояться.       — Ты совсем, что ли, Надь? Не видишь, что ли, совсем, что происходит? Они же дети. Ты знаешь, что у нас за месяц восемь смертей. Хорошо, что только в июне. Вымерли бы все тут.       Это бы продолжалось ещё дольше, однако стали подтягиваться другие гости в одноэтажный кирпичный дом. Пришёл коллектив из местного дома культуры, в котором состояла бабушка. Они очень горячо поздравили ее. В маленькой гостиной, которую часто просто называли залом, стоял накрытый стол. Места, чтобы развернуться, было очень мало. Помещение и так было небольшим, а из-за стола свободного пространства ещё меньше. Все были в сборе. Началось веселье. По телевизору шёл музыкальный канал.       — Девочки, пойдемте за стол, — позвал их дедушка из коридора, — а то голодные с утра сидите. Бабка совсем вас не кормит. Приедете в город худые, мама будет ругаться.       — Сейчас придем, — весело произнесла Саша.       Заканчивать не хотелось, но желудки урчали. Нужно поесть вкусного бабушкиного картофельного пюре и жареной курицы, попить сока. Саша предпочитала яблочный, а Рита апельсиновый. Потом опять идти играть. Часа через два их позовут пить чай м есть торт с масляными розами. Саша всегда убирала эти розы с куска — не любила их. И много раз просила их не делать, но её не слушали.       Гостям наливали вино, водку, детям — сок. Каждый поздравлял именинницу. Вскоре приехали старшая дочка бабушки и дедушки, тетя Таня, ее муж Николай, а также их дочка, двоюродная сестра девочек, Аня. Она была очень похожа на свою мать: рыжая, голубоглазая с веснушками на лице и руках.       — Аня, приехала! — счастью младшей Майор не было предела.       Саша и Аня были одного возраста, и отношения между ними были теплыми, теплее, чем с Ритой. У них было много общих интересов, и, в целом, они хорошо ладили. Рита же была старше их обеих на пять лет, из-за чего общение иногда не складывалось.       Девочки обнялись, поздоровались с тётей и дядей Колей. Аня быстро поела и пошла в комнату к сестрам поиграть.       — Аня, давай ты будешь у нас третьей учительницей. Ну или кем ты там хочешь? — начала тараторить Саша.       Саша и Рита рассказали о том, что они делали, на чём остановились. Они не замечали того, что происходило у них за спинами. На прабабушкиной кровати сидела девушка, лет семнадцати, может, старше. Костлявая фигура шла едва заметной рябью, словно двигалась от гуляющего по полу сквозняка. Длинные светлые волосы лежали на плечах и груди, прикрывая бледную кожу с просвечивающимися венами. Тонкие бледные губы искривлены в улыбке, будто бы дружелюбной. Но холодный взгляд карих глаз говорил об обратном.       Нельзя себя выдавать. Уходить нельзя. Трогать нельзя. Только присматривать. Маленькие шумные девчонки. Что в них такого особенного? Почему она должна нянчиться с ними?       Хочется протянуть руку, схватить ту, что постарше. Она наверняка застынет от страха, даже кричать не сможет. И глаза у неё будут напуганные-напуганные, большие, стеклянные. Младшая будет кричать, визжать, громко, раздражающе. Свернуть бы ей шею…       Девушка качнула головой, оставаясь сидеть неподвижно.       Нельзя. Нельзя. Нельзя.       Иначе Он сам ей шею свернет, голову оторвет и бросит на съедение другим. А другие церемониться не будут — растащат её по кусочкам, ничего не оставят.       Тем временем девочки во всю уже играли, «шел урок». Саша повернулась, чтобы взять тетрадь с кровати, которую там оставили. Она столкнулась взглядом с незнакомой девушкой. Было в её облике что-то пугающее, до мурашек по коже. Среди гостей её не было.       — Здравствуйте?.. — произнесла Саша. Девушка молчала. Будто, не могла говорить. Или не хотела. От этого стало ещё тревожнее. Неприятный липкий холод скользнул по позвоночнику. — А Вы кто?..       — Саш, что там?.. — Старшая сестра повернулась и увидела незнакомку. Затем повернулась Аня. Втроем они смотрели на девушку. Та лишь улыбалась. Глупо, пугающе.       — Эм… Вы кто? — повторила вопрос Саша. — Вы с кем-то пришли? Как Вас зовут? Почему Вы молчите?       Девочки задавались вопросом, откуда она могла взяться. Лицо было незнакомым. Раньше они не видели девушку в деревне. Ну или казалось, что не видели ранее. Как бы девочки не старались ее разговорить, все было тщетно. Она молчала, кажется, смотрела сквозь них и улыбалась. Не моргала. Совершенно.       Нельзя уйти прямо сейчас. Испугаются. Поднимут шум, гам. Потом Монах ей голову за это оторвет.       Девочки решили сходить в зал и тихонько рассказать обо всём бабушке. Глаза были большими, испуганными. Девушка, что была в спальне, решила уже «исчезнуть». Ее цель была другой. Не нужно, чтобы её увидели взрослые. Тем временем три девочки дошли до зала и подошли к бабушке.       Обсуждение за столом не стихало ни на минуту. Голоса смешивались в пёстрый разговор, разбавляемый приглушённым звучанием телевизора.       — Ба. — Рита тихонько дернула бабушку за рукав, привлекая внимание. — Там кто-то сидит в комнате.       — Да-да, — тут же подхватила сестру Саша, закивав головой. — Девушка, странная, в белом вся.       Что-то мелькнуло во взгляде Галины Владимировны. Она сжала рюмку крепче, так, что пальцы скрипнули по стеклу. Вздохнув, она мотнула головой, отмахиваясь от внучек.       — Чего удумали? — спросила она с укором. — Скучно стало, вот и выдумаете всякое.       — Ничего мы не выдумываем, — заверила Саша. — Аня тоже видела. Ань, скажи.       Девочка лишь кивнула согласно. Рыжие кудри забавно качнулись вслед её движению головы.       Но Галина Владимировна осталась непреклонна. Она, скрывая своё волнение, привычно пробурчала:       — Привиделось, значит. У вас фантазия буйная, вот и видите всякое. Всё, брысь, потом на чай позовём.       Девочки вернулись в комнату, не зная, что делать. Прабабушкина кровать была пуста. Как будто никакой девушки и правда не было, и им действительно все привиделось. Девочки нехотя играли, постоянно посматривая на кровать прабабушки.       Часам к семи гости разошлись. Сестры перебрались в зал. Они решили посмотреть телевизор, точнее любимый ими мультфильм, пока им разрешили. В прихожей раздался звонок стационарного телефона. Со стороны кухни послышались торопливые шаги бабушки. Она сняла трубку.       — Саша, Рита, вас. Мама звонит, — громко произнесла Галина Владимировна.       Раз зовут, значит, надо. Девочки направились в прихожую, где находился стационарный телефон. Прихожая была небольшая, но в ней много чего помещалось: шкаф-купе, где хранилась верхняя одежда, полотенца, постельное белье и многое другое; кресло, которое было старше девочек и их матери; «люк в неизвестность» — так девочки называли вход в подпол.       — Мам, у нас тут такое произошло днём… — начала рассказывать Саша.       — Вы уверены, что она действительно была? — спросила мама. В её голосе слышалось волнение.       — Да! — закивала Саша и мельком глянула на сестру, ища в её глазах одобрение.       — Да, мам, — Рита забрала у сестры трубку, подтверждая слова сестры. — Мы втроем её видели.       — Хорошо, — вздохнула мама. Она помолчала немного, о чем-то думая. — Дайте бабушке трубку. Я поговорю с ней.       Девочки послушно передали трубку бабушке. Не совсем было понятно, о чем они говорили, но говорили очень долго. Минут двадцать, поэтому сестры вернулись к просмотру мультика.