Ничего нет.
К сожалению, у меня не так уж и много подруг, но моя подруга Кэтрин, вероятно бы сказала правду в лицо: — Да он просто байтит тебя, а ты ведёшься! Забудь его к чертям собачим! — проронила рыжеволосая девушка, сидя на вязаном из лозы кресла. Две молодые девушки сидели в углу террасы уютной кофейни, и по старой традиции: рассказывали друг другу различные новости из своей жизни, обговаривали скандальные статьи из журналов и совсем немного уделяли рассказам про отношения. Кэйтрин — старая школьная подруга Кэсси. Они общаются на протяжении десяти лет и держат планку близких подруг с восьмого или седьмого класса. У этой молодой девушки были длинные тёмно-рыжие волосы, которые всегда были прямыми, от чего Кэсси ей отчасти завидовала — ведь она была невероятно натурально красива: большие и ясные зелёные глаза, пухлые алые губки и курносый носик. Всю свою жизнь, Кэтрин Шмидт, также увлекалась журналистикой и прочтением книг. В этом и был весь шарм их общения, вот только девушка живет во Франкфурте на Майне, ведь её университет находился там, и в Берлин она приезжала повидаться с родителями и старыми друзьями. Она также владела знаниями публицистики и рассказывала Кейси про её написанные работы. — Для чего всё это сделано? Просто чтобы насладиться и упиться грустью и страданием другого человека? —спросила я у своей подруги, вяло перемешивая молочную пенку капучино. — Кэсси, это крутые, абсолютно безбашенные парни из общества, которые только и умеют что деградировать! — Кэйтрин развела руками и в тот же момент начала пить свой теплый чай с женьшенем. — Я понимаю ты права, ведь мы таких идиотов только игнорировали, но а что, если у них есть и другая сторона своей души, вот, тот же самый Йост и его отец! — начала приводить ей аргументы, чтобы девушка задумалась о своем мнении. С того дня, как я получила открытку и тюльпаны прошёл месяц, и, как говорилось ранее — я держала в тайне то, что произошло между мной и рэпером год назад, но я не смогла промолчать в этот раз, и мне стало интересно послушать более истинную и правдивую точку зрения от подруги, которая всегда смотрела на всё объективно и давала действительно важные и нужные советы. — Конечно же, она есть. То, что они пишут, то, как они себя ведут — это взрослый пубертатный период, который физически закончился в лет 16, а моральный продолжает бушевать и творить всякую хрень. — Кэйтрин отставила свой напиток и уставилась на меня убежденным взглядом, затем её маленькая, теплая ладонь коснулась моего кулака, который спокойно лежал на круглом столе. — Ты права, но разве в этом не кроется весь азарт? — мои серые глаза вдруг налились надеждой. — Азарт быть кинутой и раздавленной человеком, который не ценит тебя? — она немного наклонила свою голову от некого удивления, и на её пухлых губах появилась маленькая улыбка. На секунду я замолкла и посмотрела на чуть выпитый капучино. — Дорогая, я понимаю, что ты до сих пор не забыла про свои чувства, что ты, возможно, и до сих пор бредишь этим хулиганом, — она наклонилась ко мне, явно пытаясь привести меня в чувство, — извини, иначе сказать не могу, но я говорю тебе то, что вижу я, и вижу я просто издевательство с его стороны над тобой: чтобы ты и дальше продолжала куковать за ним. Каждое её слово ранило меня, но в её словах всегда был толк. Её пальцы крепко сжали мой кулак, пытаясь поддержать свою грустную подругу: — Ты чертовски права! Сегодня мы идём на рэп-тусовку! — я подняла свою голову и посмотрела в её спокойные глаза, и затем с некой скрытой ухмылкой смотрела на свою подругу. Она моментально опустилась на спинку стула и наши дружественные, женские руки рассоединились: — Ты сейчас шутишь, или издеваешься надо мной? — её глаза широко раскрылись, а поза стала закрытой: она скрестила свои худые руки у груди. — Не первое и не второе! — засмеялась я и продолжала пристально смотреть на Кэтрин. — Нет, ни за что! — она, чуть ли не крича ответила мне. — Давай Кэйт, это всего лишь один вечер, который будет отличаться от твоих повседневных обычаев! — я сделала импульсивно глоток кофе. — Это ты так ищешь путешествий «на жопу»? — девушка не отводила от меня ошеломленный взгляд. — Умница, ты уже начинаешь правильно выражаться! — улыбка не сходила с моего лица, ведь я понимала: Кэйт тут всего на четыре дня, из которых практически каждый день проводит со мной и даже если без меня — она всегда в курсе событий и переживаниях. — Мы выглядим с тобой как ботаники, которые только книги читают и понятия не имеют, что такое отрываться. Нам двоим всего 22 года! — мои руки витали и именно так я выглядела убедительной. На секунду рыжеволосая девушка задумалась и скрутила алые губки в трубочку: — М-м-м… Нет. Я не хочу, чтобы на нас смотрели как на белых ворон. — она посмотрела на свой недавно сделанный бежевый маникюр и затем закинула прямые пряди волос за спину. — Тогда… Мы едем ко мне домой, — я резко поднялась со стула, и начала доставать из своей сумочки портмоне. — надеваем вместо милых девичьих платьев — джинсы и кеды. Всё это у меня имеется в шкафу. — в возбужденном состоянии, я кидаю 50 евро в счётницу и протягиваю свою руку Кэйт, ожидая рукопожатие с её стороны. Она опустила свои русые брови и сморщила своё милое личико. Таким же осуждающим, немного злобным взглядом девушка смотрела на меня около минуты, и затем встала с плетеного кресла и пожала мне мою полноватую ручонку: — Теперь я понимаю, почему он назвал тебя ебанутой, извиняюсь выражение! — дерзко опрокинула она, — Потом будешь мне должна за всё это!***
Если вы думали только о том, что я послушная, милая девушка, которая исключительно слушает Бетховена в своих наушниках — вы глубоко ошибаетесь. Порой, я действительно слушаю рэп и проговариваю некоторые строки из популярных рэп-песен. Последняя композиция, которая мне понравилась — Morgen/Heute (Завтра/Сегодня). Больше всего мне нравилась строка:Sollst du morgen oder heut leben?
Стоит ли жить завтра или сегодня? Она отлично описывает все прошедшие события, связанные с Йостом. Было бы интересно послушать лично его прочтение этой рэп-песни. Так вот. Да, я изредка слушаю рэп, и я больше скажу вам: у меня есть друзья, которые состоят в одной из псевдо-рэп тусовок. Один из них — Патрик, мой одногруппник, который рассказал мне об одном мероприятии. Это мероприятие — «Ehrlicher Trunkenbold»* обычно проходит или в баре, или собирают обычный квартирник и туда приходит около 50-60 молодых людей. Преимущественно — это те самые непопулярные рэперы; легкодоступные, глупые девушки; пьяницы и наркоманы, которые потеряли истину в своей жизни. В этот раз — тусовка должна была собраться в баре «Schwarze Traube», начало запланировано на 19:00. Посмотрев локацию и стиль бара — мы были удивлены и нам показалось, что это была какая-то шутка Патрика, ведь это был роскошный, старый бар, сделанный в стиле готики и барокко. Как раз-таки по логике этого места — мы должны были надеть темные, длинные пышные платья, старинные туфельки на низком подъеме и надеть чёрную вуаль. Патрик сказал, что в этом и есть свой шарм: ты выбираешь сам себе стиль, роль и ведёшь себя так, как посчитаешь нужным: хочешь — будь простаком и надевай свой спортивный домашний костюм, а если это для тебя кажется слишком скучным — надень костюм православной из секс-шопа — тут все свои и каждый примет тебя таким, какой ты есть, ведь под травкой — никто не будет смотреть на твой костюм, скорее, лучше без него вовсе. Кэйтрин это немного выбило из толку и немного напугало: «неужели там настолько всё плохо?» — подумала она, и моментально начала придумывать образ вместе с кроссовками — чтобы уж точно можно было убежать в случае чего. Я испытывала совершенно разные чувства. Сначала, мне было довольно весело и забавно рассматривать различные вариации костюмов, первый из которых была та самая православная крестьянка, у которой порвано платья аж до бедра, но я посчитала это слишком вульгарным. Я решила придерживаться стиля своей подруги, которая выбрала обычные свободные синие джинсы и чёрный топик с джинсовкой цвета хаки, чтобы не выделяться из толпы. И все же я не могла упустить свою идею «независимости» и «бунтарности». Я надела короткую красную клетчатую юбку, белую рубашку с двумя расстёгнутыми пуговицами от воротника (дабы выглядело сексуально), порванные колготки в сеточку и чёрные, кожаные мартинсы. — Да я вижу ты сегодня превратилась в развратную фройляйн! — тихо засмеялась Кэйт, рассматривая меня с головы до пяток ног. — Дай мне забыть о моей повседневной роли! Хочу побыть сегодня в амплуа «сучки», как ты думаешь, у меня выходит? — я крутилась вокруг своей оси, ожидая одобрения со стороны подруги. — О, да-а! Не забудь потом написать статью о том, как ты курила травку с каким-то пьяницами в углу бара! — она пошутила надо мной и посмотрела в отражение большого зеркала, рассматривая своё одеяние. — Кэйт!!!***
Открывая массивную, черную дверь, украшенную резьбой, я шагнула вперёд этого дивного бара, стилизованного под эпохи готики и ренессанса. Меня сразу же окутал полумрак, смягчённый мерцанием канделябров и старинных ламп, отбрасывающих загадочные тени на стены, покрытые тёмными деревянными панелями и гобеленами с изображениями рыцарей и дворян. Но традиционную атмосферу древности нарушала живая, современная энергия. В центре зала, окружённые массивными деревянными столами и бархатными креслами с высокими спинками, развлекались молодые люди. Они громко смеялись, курили табак и пили дешёвые алкогольные напитки: пиво, водку, портвейн. Из динамиков, скрытых среди витражей и резных элементов, звучали современные «кальянные» биты, смешиваясь с гулом разговоров и смеха. В воздухе витал острый запах марихуаны, который дурманил рассудок и наше с Кэйт состояние. Тёмная барная стойка, украшенная искусной резьбой и позолотой, была обрамлена полками с редкими видами алкоголя и бутылками необычных форм. Я ощутила лёгкое волнение и трепет, когда узрела воочию эту вечеринку. Контраст между древней архитектурой и живой, современной тусовкой завораживал. Удивительные ощущения: старинная мудрость этого места, смешанная с энергией современной культуры, создаёт уникальную атмосферу. Мы с Кэйт сделали пару шагов, осматриваясь по сторонам и погружаясь в смесь прошлого и настоящего, ощущая себя частью чего-то большего, таинственного и одновременно живого. — Вот и наши девчонки! — подошёл к нам немного выпивший Патрик, который был одет в чёрный спортивный костюм. Его короткие русые волосы прикрывала потрепанная временем белая кепка. — Постарайтесь ощутить себя как дома и присаживайтесь за барную стойку, Стив сейчас приготовит вам очень вкусные коктейли, если хотите, безалкогольные. Сегодня на этой крошечной сцене ребята зачитают несколько своих, так скажем, стихотворений под битами… — Патрик, мы знаем, что такое рэп. — неуклюже посмотрела рыжеволосая девушка на немного растерянного молодого парня, тот сразу взялся за шею. Прощупывался некий дискомфорт в нашем общении. — Зачётная кепка, бро! — попыталась я отвести диалог в позитивное русло, и щёлкнула пальцами обращая внимание на вверх головы Патрика. Он опустил свои брови и с удивлением посмотрел на меня: — Это был сарказм или же кринжовая попытка по старпёрски сделать мне комплимент? — его красноватые карие глаза продолжали в ступоре смотреть на меня. — Ладно, не суть. Если будут проблемы — сразу зовите меня, я порешаю за вас всё, но я сомневаюсь, что тут будет такое. — Я могу организовать! — в стервозной форме ответила подруга моему одногруппнику и «мило» улыбнулась, отчего на её щеках проснулись ямочки. Патрик, кажется, понял, что беседовать в нашей компании — бесполезная вещь, поэтому, тяжко вздохнув, молодой парень удалился к своим «браткам». Бармен в это время уже приготовил наши безалкогольные мохито и поставил наполненные кристальные стаканы к нашим рукам: — Отвратительное место. Как же они испоганили искусство! — тихо возмутилась рыжеволосая девушка, поправив свои прямые рыжие волосы. Она моментально ринулась пить мятный коктейль, даже не прислушиваясь к музыке и диалогам вокруг. — Это прекрасное место! Просто оглянись, тут соединение прошлого и настоящего! Тут даже траву курят с трубки, как истинные джентльмены! — мои серые глаза продолжали рассматривать невероятные красоты данного исторического заведения, при этом, голова немного качалась под биты кальянного рэпа. Мы вдвоём ощущали абсолютно разные чувства насчёт этой вечеринки: Кэйт поскорее хотела вернуться домой и начать читать очередную новую книгу, а я хотела продолжить состоять в этой безобразной, и одновременно культурной тусовке. — Какие миледи! Можно угостить вас чем-нибудь… Точно не безалкогольным? — через пару минут, к нам подошла компания молодых парней в галантных, чёрных смокингах. Их было трое, и имен, к сожалению, я уже не вспомню, но один из них — остался в моей памяти — это был Питер. Питер, это тот самый юноша, который первый завёл диалог, нарушив нашу одинокую женскую компанию в шумном обществе. Он был высокого роста, отчего костюм сидел на нём как влитый, темно-каштановые волосы были заплетены в аккуратную гульку, карие глаза окружили нас своим вниманием, а харизма — расположением. — Может сразу прыгнуть к тебе в кровать? — импульсивно ответила ему моя подруга, отчего тот был поражен её грубостью. Настолько поражен, что не захотел оставлять девушку одну на протяжении этого весеннего вечера.***
С каждым проведённым часом в этом большом, шумном и живом баре ощущался сказочно: всё же в этом была действительно какая-то волшебная будоражащая рассудок атмосфера — а возможно, это действительно последствия от дыма марихуаны? Нет, тут явно что-то не то. Кэйтлин, как оказалось, и вовсе не скромная, милая девушка, которую я знала на протяжении 10 лет. Она очень редко пила алкоголь, и все же, этот Питер смог соблазнить девушку и выпить на брудершафт с ней крепкий виски Jack Daniels, разумеется, без страстного поцелуя. Остальные парни пытались найти со мной как-то коннект, и я дружелюбно беседовала с ними на различные обыденные темы, особо не вдаваясь в подробности. На заднем фоне были слышны строки низкокачественного рэпа, где, как всегда, поют о деньгах, сексе и наркотиках. Это даже стало надоедать мне, и я решилась отойти от нашей компании чуть вглубь бара: вокруг меня были абсолютно разные личности — одна из девушек выбрала наряд ангела, и сейчас спокойно распивает алкоголь на пару с двумя «гопниками», были и ЛГБТ личности — открытые геи, которые спокойно целуются, стоя возле сцены, трансвеститы, которые надели яркие, завораживающие костюмы с длинными стрип-каблуками. Посреди просторного гостевого зала располагалась небольшая сцена, обрамлённая тяжёлыми бархатными портьерами. На сцене в этот вечер выступал местный рэпер, его энергичные рифмы и мощные биты захватывали внимание и увлекали присутствующих. Толпа у сцены двигалась в такт музыке, создавая волнующую и динамичную атмосферу. По периметру зала располагались VIP-кабинки. Они были обитые тёмным бархатом и украшенные резными деревянными панелями. Я не стала нарушать интимность и секретность этих мест, и поэтому, отошла немного в сторону, от общего потока людей, которые смотрели на выступление молодого парня. Скрестив руки у груди, я наблюдала за процессом исполнения композиции, и разглядывала стоящих у сцены людей, которые пришли сюда. В голове сразу нарисовалось тысячи историй, которые были связаны с каждым из них, но… Возле «черного» выхода, мне показалось, что я увидела довольно знакомую личность. Длинный рост. Белоснежные, беспорядочные волосы. Серые, тоскливые глаза. Джинсы, которые еле держатся на бёдрах. Очень странное дежавю, которое сложно передать словами. Я не пила алкоголь в этот день и ни в коем случае не курила траву, но почему-то, мне показалось, что это был он.Йост?
В моей голове перестала играть громкая музыка, которая основывалась не бесконечном потоке битов, и всё внутри моментально сжалось, образовывая словно камень в моем теле. Почему-то, в моей голове заиграла та самая песня — Morgen/Heute и все вокруг стало таким медленным, неподвижным и тянущим. Тянущим в неуловимую бездну. Пусть уж лучше этот парень посчитает меня выпившей девушкой, но я должна убедиться, чтобы понять для себя — что мне всего лишь показалось. Мы стояли всего лишь в пяти метрах от друг друга, но потеряться даже в метре — было легкой задачей. Народу было слишком много. Каждый мой шаг, который приближал меня к моменту нашего «рандеву» — ощущался всё тяжелее и тяжелее и зал залился тёмно-бордовым светом софитов, создавая всё более злостную, при этом страстную атмосферу.Sollst du morgen oder heut leben?
Стоит ли жить завтра или сегодня? Рассматривая каждую черту его пьяного, беспомощного лица, я понимала, что это не дежавю и не похожий парень. Это был Йост, который еле стоял на ногах, и что-то прикрикивал в пьяном рассудке в сторону своей компании: — Я же говорил, оставить меня в покое! — закричал его хриплый, порывистый томный голос в уже закрытую дверь, и от злости, его большой кулак громко бьёт по железной чёрной двери. Его слабое, и одновременно подтянутое тело прижимается спиной к стене, которая покрыта чёрной плиткой. Истерически он поднимает свою голову ввысь, явно пытаясь не закричать ещё раз во весь голос. Я стояла в метре от него и чувствовала себя словно в каком-то романтическом фильме — сзади, шумная тусовка, а тут, сейчас, передо мной — человек, которого я не видела целый год и была тайно влюблена в него. Моя рука аккуратно поправляет немного взъерошенную клетчатую юбку, и я продолжаю смотреть на нервный срыв своего бывшего приятеля. Он вызывал у меня скорее чувство жалости и бессилия, чем желание поцеловать его, обнять и приласкать. Я не могла почувствовать это из-за долгой, болезненной разлуки. Из-за долгого молчания с его стороны. Из-за неразберихи в наших отношениях с ним. Я до сих пор отказываюсь верить в то, что сейчас он стоит передо мной, а не в своих новых рэперских клипах. Помнит ли он меня? Очевидно — нет. Нет, потому что его бы сейчас тут не было. Он бы моментально уведомил меня о своем приезде, но в ответ — желание нарушить мою спокойную жизнь своим бесполезным присутствием. Йост продолжал смотреть вверх и бормотать себе что-то под нос, казалось, словно он воздерживается от того, чтобы не разреветься в истерике. Наконец-то, он поборол сложный момент в своей голове и посмотрел прямо. Прямо на меня.